Читать книгу: «Не сказка, а жизнь. Книга 2»

В пути на "тот свет"

Самоходная печка внезапно остановилась. Людвиг, как обычно дремавший в седле, в очередной раз ткнулся носом коню в шею; Конан в очередной раз ухмыльнулся, глядя на рыцаря; Грыст, возлежавший на печи в роли пассажира, только всхрапнул чуть громче.

– Вань, ты чего остановился? – крикнул варвар Ивану-дураку, правившему печью.

– Дык, тут камень появился. – Ваня ткнул пальцем куда-то вперёд. – Раньше не было.

Конан объехал печь и убедился, что побратим прав – около дороги стоял указательный камень. Но в отличие от других, этот камень стоял не на перекрёстке, а просто у обочины. Варвар вгляделся в корявую надпись и прочёл вслух:

– Кто прямо поедет – коня лишится. Они что, с ума посходили? Тут же больше некуда ехать.

Богатыри недоумённо переглянулись – такого раньше никогда не было, чтобы вариантов не оставалось. Всегда имелся выбор: голову потерять, кошелёк или коня. А особо злобные предсказатели несчастий изощрялись, грозя ещё и внезапной насильственной женитьбой несчастному богатырю.

Конан погладил Черныша по гриве и сказал:

– Если вернуться немного, там дорожка раздваивалась, помните? Может, объедем?

Людвиг поддержал идею, а вот безлошадным Ивану и Грысту возвращаться не захотелось. После недолгого обсуждения, богатыри решили, что печка с водителем и пассажиром поедет прямо, так как она не лошадь и потерять её нельзя, а Конан и Людвиг объедут опасное место.

Сказано-сделано. Два всадника и вьючная лошадка повернули обратно, а Иван направил печку дальше по дороге. Самоходно-дымящее средство передвижения проехало версту, другую, третью, а никаких признаков лошадиной опасности так и не было обнаружено. Иван-дурак поделился наблюдением с сонным троллем.

– А чего ты удивляешься? – зевнул Грыст. – Это же для коней опасность, а у нас их нет, вот ничего и не видно. Останавливайся, подождём наших.

Чтобы веселее было ждать, они расположились в тени берёзок и принялись коротать время, употребляя внутрь пиво. Но пиво употребилось, печка остыла, солнце сделало изрядный путь по небу, а Конана и Людвига по-прежнему не было видно. Иван в очередной раз окинул взглядом безлюдную дорогу, Грыст тоже окинул взглядом опустевшую импровизированную скатерку – сидеть под берёзками по-любому смысла больше не было.

– Надо их искать, – одновременно сказали богатыри и принялись растапливать печь.

Час спустя они стояли на том самом месте, где видели указующий камень. Однако теперь его здесь не было – только вмятина на земле доказывала, что каменюка с кривыми письменами им не привиделся. Ваня и Грыст озадаченно переглянулись.

– Кому понадобилось красть камень?

– Спроси, лучше, кому понадобилось его ставить, – мрачно проговорил тролль. – И зачем.

– Ну, если ты считаешь, что так будет лучше, то спрашиваю: кому и зачем понадобилось его ставить?

Грыст искоса глянул на побратима – уж не издевается ли он над ним? Нет, Ванино лицо выражало искреннее недоумение. Тролль вздохнул и сказал:

– Тому, кто камень потом убрал. А вот зачем – не знаю. Похоже на какую-то ловушку.

Ваня огляделся и покачал головой.

– Не, это не ловушка – любому понятно.

Тролль удивлённо посмотрел на друга – он-то откуда знает? О чём и спросил. Ваня с отчётливым превосходством в голосе пояснил:

– Какая же это ловушка – ям-то не видно.

Грыст тихонько вздохнул и подкорректировал предположение:

– Хорошо, это не ловушка, а чьи-то происки. Кто-то устроил здесь засаду, и в неё попали Конан и Людвиг.

Ваня снова огляделся.

– Я бы здесь не стал делать засаду – даже кустов нормальных нет, спрятаться негде, – но, увидев покосившуюся, как от зубной боли, физиономию Грыста, тут же добавил: – Впрочем, тебе виднее. Засада – так засада. Поехали по их следам.

– Их следов и не видно, – пробурчал тролль, разглядывая дорожную пыль. – Здесь словно табун лошадей пробежался.

– Значит, идём по следам табуна, – пожал плечищами Иван.

Возразить на это Грысту было нечего, и вскоре печь уже пыхтела по дорожке, уходящей вбок от основного тракта – по той самой, где должны были проехать киммериец и рыцарь. Дорожка тянулась вдоль небольших перелесков, петляла около неглубокой речки и наконец вывела в широкое поле. А в поле… располагался целый полк кентавров.

Маленькие глазки тролля стали раза в два больше, а Иван в изумлении издал стандартный богатырский возглас, от которого эхо разносит… Похоже, эхо долетело до ближайших кентавров, потому что они обернулись и оживлённо зажестикулировали, показывая руками на новоприбывших.

– Откуда они взялись? – удивлённо сказал вслух Ваня.

– Не знаю. Похоже, Конан и Людвиг где-то здесь, – пробормотал тролль.

– Я их даже вижу, – подтвердил Ваня, – вон они сидят.

Действительно, киммериец и рыцарь сидели на пригорке посреди поля. Точнее, сидел Конан, а Людвиг лежал. А вокруг них сплошной стеной в несколько рядов стояли кентавры и что-то громко орали и размахивали руками.

– Смотри, Людвига ранили!

– Они в плену! – прорычал Грыст. – Ваня, к бою!

Побратимы больше не тратили времени на слова – вооружившись поленьями, они с боевыми криками направили печь прямо в середину табуна кентавров. Полукони-полулюди, стоявшие с краю табуна, ошарашено смотрели на приближающуюся печь и вопящих богатырей. Когда до кентавров осталось шагов десять, Ваня и Грыст, не сговариваясь, спрыгнули на землю и бросились в атаку. Тут же послышались вопли и ржание – и полукони поскакали в разные стороны, спасаясь от ударов поленьев.

Пеший конного не догонит – это известно всем, кроме программистов стратегических реал-тайм игр. Вот и Ваня с Грыстом, наподобие вышеупомянутых работников мыши и клавиатуры, похоже забыли об этой простой истине. Они бегали по полю, размахивая своими деревяшками и пытаясь достать ими кентавров, которые легко и непринуждённо отбегали в стороны. Вскоре два богатыря окончательно умаялись, остановились и принялись издали ругаться на трусливых полуконей, отказывающихся погибнуть быстрой и почётной смертью от удара поленом.

– Ну, погодите! – Грыст погрозил кулаком ближайшему вороному жеребцу. – Вы мне за Людвига ответите!

– Догоним – всех вас положим в сыру матушку-землю! Будете знать, как наших пленить! – Ваня взвесил в ручище полено, раздумывая, швырнуть его в кентавров или нет. Потом решил, что полено может таким же образом вернуться обратно, и оставил его при себе.

Полукони переглянулись, и один из них крикнул:

– А кого мы пленили?

– Как это "кого"? – возмутился Иван. – Побратимов наших: Конана и Людвига.

Кентавры коротко посовещались.

– Ты про этих двоих спрашиваешь? – завопил издалека вороной полуконь, указывая рукой в сторону пригорка в середине поля. – Они ваши побратимы?

Иван и Грыст молчаливым кивком подтвердили. Кентавр даже подпрыгнул, на лице у него обозначилось отчетливое облегчение смешанное с радостью.

– Так забирайте своих друзей – мы их и не держим. Наоборот – заберёте, только рады будем.

Ваня обменялся недоумённым взглядом с троллем.

– Пойду, погляжу. Ты, Грыст, прикрывай меня, ежели чего.

– А чего прикрывать? Я тоже пойду, посмотрю.

– Не, положено идти одному, а другому прикрывать, – не согласился Ваня.

– Да, как же я тебя прикрою, если этих копытных догнать не могу?

Так и пошли они вдвоём в центр табуна. И если в начале пути кентавры разбегались от двух богатырей, потом стали просто расступаться, то после вообще перестали замечать людей. По мере приближения к пригорку полукони становились всё более крикливыми. Вскоре Ивану и Грысту пришлось протискиваться меж лошадиных тел, а затем и вовсе расталкивать их. Безмерно удивлённые поведением полуконей, Ваня и Грыст удивились ещё больше, когда увидели, что Конан, сидящий на самой верхушке пригорка, вовсе не ранен. Мало того, Людвиг, хотя и лежал, но тоже не выглядел пострадавшим в битве. Ну, разве что в битве с хмельным, потому что в руках он до сих пор сжимал здоровенный рог, а рядом с рыцарем валялся полупустой мех, и явно не с водой.

Кроме всего прочего, вокруг киммерийца в беспорядке валялись сабли, щиты, кинжалы, куча луков с колчанами стрел, сундучки разнообразных форм, две наковальни и штуки четыре молота, несколько кожаных кошелей и великое множество монет: от ржаво-медных до ослепительно-золотых. Наблюдательный человек среди этого беспорядка разглядел бы даже мешочек с лекарственными травами. А наблюдательный таможенник обнаружил бы и мешочек с лекарственным гашишем. В общем, киммериец и рыцарь сидели на пригорке, как среди распродажи в супермаркете – всего много и всё бестолковое. Ну, разве что, кроме денег.

Ни Ваня, ни Грыст не могли себя отнести к внимательным личностям и в лучшие времена, а сейчас они просто тупо глядели на варвара, азартно показывавшего куда-то себе под ноги. Кентавры, ругаясь, отталкивая друг друга локтями и даже лягаясь лошадиными частями тел, пытались пробиться поближе к киммерийцу, и каждый из них держал что-нибудь в руках. Причем, совсем не боевое. Ваня и Грыст поняли, что здесь дракой и не пахнет, бросили полешки и, не без труда, протиснулись к пригорку.

Перед Конаном на траве лежали три шлема: его рогатый, рыцарский с зеркальным забралом и чей-то чужой, остроконечный. Киммериец указал рукой в сторону ближайшего кентавра:

– Вот ты, пегий. Где череп?

Пегий жеребец, оттолкнув соседей, радостно заулыбался и ткнул рукой в рыцарский шлем.

– Здесь!

– Что ставишь?

– Бурдюк пива. Открывай!

– Давай сюда твой, то есть мой бурдюк, – сказал Конан, поднимая с травы шлем. – Не угадал.

Кентавр разочарованно оскалился:

– Погоди, я ещё принесу.

И стал проталкиваться сквозь плотный слой товарищей.

– Неси, неси. Итак, осталось два шлема. Кто хочет рискнуть? Всего два шлема, и под одним череп. Шансы на выигрыш возросли, но и с вас двойная ставка. Кто из вас везучий?

– Я!!! – заорали хором кентавры.

– Хорошо. Ты, блондин. Где череп?

Белый жеребец потянулся к остроконечному шлему, но Конан наступил на него ногой.

– Погоди. Что ставишь?

– Седло с позолотой. И десять монет.

– Позолота, небось, фальшивая?

– Да ты что! Самая настоящая, говорят, из замка самого Кощея. Вот, посмотри.

– Ладно, уговорил. Добрый я, а вы пользуетесь. Ну, открываем?

– Давай, – кентавр страдальчески сморщился, когда под остроконечным шлемом оказалась только трава. – Не может быть! Я же видел, что череп был там.

– Свободен, друг. Ты смотрел не туда, куда надо. Вот, пожалуйста.

Варвар поднял с земли свой рогатый шлем, и глазам присутствующих предстал череп суслика, выбеленный дождями и временем. Он поднял черепушку над головой и показал кентаврам.

– Вот он, неуловимый! Ну, кто из вас остроглазый? Те ли вы кентавры, что на другом конце поля могут увидеть мышку? Не про вас ли говорят, что вы можете сосчитать, сколько перьев у орла в небе? Продолжаем?

Ответом варвару был дикий рёв. Конан бросил череп на траву и накрыл его рыцарским шлемом, после чего начал с головокружительной быстротой передвигать все три железные шапки по траве. Кентавры горящими глазами следили за движениями рук киммерийца. При этом варвар периодически приподнимал один из шлемов, показывая, что под ним ничего нет, да ещё и приговаривал:

– Кручу, верчу, запутать хочу. Налетай, не зевай, выигрыш забирай!

Ни Ваня, ни Грыст не заметили в какой момент череп суслика исчез из-под рыцарского шлема. Кентавры, судя по всему, тоже. И куда выбеленная костяшка подевалась, никто так и не понял – варвар во время перемешивания по очереди приподнимал каждый шлем, и под каждым не было ничего.

– Ну, остроглазые везунчики, где череп?

– Здесь! – одновременно рыкнуло не меньше двадцати глоток, и столько же рук указало на все три шлема.

Варвар довольно улыбнулся.

– Давай ты, со шрамом. Что ставишь?

– Ожерелье с жемчугом.

– Поддельное?

– Самое настоящее, из кощеева замка.

– Открывай!

Громкий вздох кентавров оповестил, что игрок не угадал. Проигравший начал протискиваться назад, явно пошёл за следующим ожерельем, а Конан приступил к дальнейшему "избиению младенцев". Грыст дёрнул Ивана-дурака за рукав.

– Пойдём, Вань, печку растопим, ужин погреем.

– Какой ужин, Конана надо спасать, – возмутился богатырь.

– Ваня, это не Конана, а кентавров от него надо спасать. Пойдём отсюда.

Иван нахмурился, несколько секунд усиленно думал, потом выдал:

– Значит, давай спасать кентавров.

Тролль почесал спину, куда его лягнул рвавшийся к пригорку полуконь, и сказал:

– Если мы попробуем их спасти, нас просто затопчут. Давай уж дождёмся, пока Конану не надоест… или у кентавров ценности не закончатся.

Не сказать, чтобы тролль убедил Ваню… скорее, удар копытом в район пятой точки. Богатыри начали протискиваться прочь от пригорка и вскоре выбрались из толчеи. Ваня, почёсывая ушибленное место, сказал, что надо было и Людвига захватить. Грыст многозначительно хмыкнул и пошёл к печи.

Печка как остановилась посреди поля, так до сих пор там и стояла. Двое любознательных полуконей, наверное, хотели разобраться в принципе действия печи, поэтому прибрали к рукам всё, что можно было стащить. И уже направлялись в сторону пригорка, явно намереваясь попытать счастья с черепом суслика ещё раз, когда их на месте преступления застиг Грыст. Воспользовавшись тем, что его не заметили, тролль неслышно подкрался (Иван только подивился, как такая махина, оказывается, умеет бесшумно передвигаться) и от души рявкнул "Вот я вас!" Автору неизвестно, каким тоном произносил эту сакраментальную фразу Посейдон, но от вопля тролля кентавры выронили награбленное, подпрыгнули и сделали по огромной кучке конских яблок. И всё это одновременно!

Грыст бросился к ним, но шустрые конелюди уже с воплями ускакали, сея за собой остатки конских яблочек. Ваня укоризненно покачал головой.

– Зря ты их так. Надо было повежливее.

– Ага, может, ещё и разрешения спросить "Позвольте вас поругать?"

– Конечно, – спокойно сказал Ваня. – А пока они раздумывали бы, ты в репу каждому успел бы настучать. А так и по лбу не дал, и кучки их нюхать придётся.

Грыст удивлённо посмотрел на побратима – надо же, стратегическое мышление просыпается. Но последнее слово он всё же оставил за собой:

– Какая разница – тут по всему полю сплошные кучки. Двумя больше, двумя меньше…

*****

На закате у печки появился Конан, тащивший на плече Людвига. Рыцарь по-прежнему находился в блаженно-бессознательном состоянии, но всё ещё сжимал в руке рог, украшенный затейливой серебряной вязью.

– Фу-у! – выдохнул варвар, аккуратно сгружая рыцаря на землю. – Дайте хлебнуть – в горле пересохло. Я уже и не помню, когда столько болтал без остановки.

Ваня молча подал Конану ковшик с пивом, Грыст подождал, пока киммериец опустошит чашу и подлил ещё. Конан выпил второй ковшик уже не так жадно.

– М-да, ну и встряли мы, – начал он рассказ, прекрасно понимая, что друзья ждут его объяснений. – Надо было прямо ехать, вместе с вами. Оказывается, кентавры не очень дружат с грамотой.

– Причём тут кентавры? – не удержался от вопроса Иван.

– Да ведь это они состряпали тот указательный камень. Обычно же пишут: туда пойдёшь – одного лишишься, сюда – другого. Кентаврам, оказывается, лень было писать про остальные направления, вот они и указали только про лошадей. Да ещё и перепутали: вместо право – прямо нацарапали. Вот потому-то они и не поставили камень на развилке, а уволокли его дальше.

– А тебе это откуда известно?

– Они сами рассказали, после того, как коней наших сожрали.

– Как это "сожрали"? – возмутился тролль. – Они же сами полулошади!

– Как говорит их вожак "лошадиную часть ест человеческая половина", – пожал плечами Конан.

– И вы с Людвигом спокойно позволили слопать ваших коней? – не поверил Иван.

– Не то чтобы спокойно… штук двадцать кентавров ещё долго лечится будут, да ещё столько же совсем полегло. Они нас так арканами забросали, что мы с Людвигом в клубок ниток превратились.

– И чего ты до сих пор молчал? – хором воскликнули Иван-дурак и Грыст. – Пойдём им в репу стучать!

– Перестаньте, – махнул рукой варвар. – Они же нас и пальцем не тронули. Даже оружие и доспехи вернули. Жаль, конечно, Черныша. Думаю, ему в лошадином раю будет спокойнее, когда он узнает, что вслед за ним отправился десяток кентавров. А нас с Людвигом они тут же освободили, даже не ругались, что мы некоторых совсем укокошили. Наоборот, поблагодарили.

Ваня и Грыст вылупились на Конана, подозревая, что от долгой болтовни он начал заговариваться.

– У них жрать нечего, – пояснил сказанное варвар, – а народу, то есть, полуконей, развелось немерено. Их старейшины и постановили: каждый третий должен быть казнён. Кто казниться не желает – добро пожаловать в изгнание. Вот целые табуны и разбрелись по всему свету в поисках еды и новой родины.

– Табун, – проворчал Иван-дурак, – скорее банда.

– Ты не так уж далёк от истины, – усмехнулся Конан. – Они, между прочим, по пути сюда разграбили какой-то караван, который в свою очередь разграбил замок самого Кощея.

– Ну? – удивился тролль. – А куда сам Кощей смотрел?

– Кто его знает.

– С Людвигом что случилось? – спросил Ваня, принюхиваясь. В принципе, он в ответе и не сомневался.

– Нас когда отпустили, – сказал Конан, – я слово за слово разузнал, что кентавры страсть, как любят поиграть. Ну и показал им игру с три шлема. Наперстками, конечно, играть было бы удобнее, но кентавры слишком высокие, а наклониться не могут. Поэтому я по ходу изобрёл игру в три шлема и череп. Первым делом выиграл у них бурдюк слабенького вина. М-да. Но Людвигу и его хватило, как видите. Он, понимаешь, устроил тризну по верному коню. Как будто мне Черныша не жалко было. А я даже глотка так и не сделал, всё кентавров окучивал.

– Так Людвига с бурдюка развезло? – недоверчиво спросил Иван. – Раньше он был выносливей.

– Если бы, с бурдюка! С трёх! Он бы и больше выпил, да я велел проигравшим не складывать около меня хмельное. Поэтому подозреваю, что они, хитрецы, по нескольку раз мне один и тот же бурдюк проигрывали. Ладно, неважно. Главное то, что теперь нам принадлежит всё, что кентавры имели, наворовали и не успели истратить. Ну, за минусом трёх бурдюков, которые Людвиг прикончил.

– Так ты выиграл у них? – широкое лицо тролля расплылось в улыбке. – Хотя, я и не сомневался. Ну, ты мастер!

– Ерунда, – отмахнулся польщённый киммериец. – Толпа диких полуконей, наперстков никогда не видевших. Видел бы ты меня, когда я работал в Замбуле. Вот где…

– Так не пойдёт, – мрачно произнёс Ваня.

– Кто не пойдёт? Куда не пойдёт? – по очереди спросили Конан и Грыст.

– Никто никуда не пойдёт, – пояснил Иван. – Надо вернуть кентаврам то, что Конан обманом у них забрал.

Богатыри с удивлением уставились на побратима.

– Но Конан их не обманывал! – воскликнул Грыст. – Они же сами взялись играть.

– Они хотели легкой наживы и потеряли своё имущество, – пожал плечами киммериец. – Вань, это же известный закон вселенской магии. Алчность наказуема. Слышал про такой закон?

Русский богатырь нехотя подтвердил.

– Вот, сам посуди, были они алчны или нет: я вначале поставил свой меч против бурдюка вина. Выиграл. Потом поставил меч и бурдюк вина против лука. Выиграл. Потом: меч, бурдюк и лук против колчана стрел. Выиграл. Дальше продолжать? То есть, каждый следующий кентавр мог выиграть всё, что до этого выиграл я. Само собой, они и тянулись к шлемам, как… как Людвиг к бурдюку. Ну, и что это, если не алчность? За то они и наказались.

Ваня нахмурился, обдумывая слова варвара, и покачал головой.

– Да, пойми ты, даже если им вернуть – они завтра снова всё проиграют у первого же кабака, – попытался вразумить Грыст побратима.

– Нет, негоже богатырям убогих обирать. Надо вернуть, – твердо сказал Иван-дурак.

Конан и Грыст переглянулись и синхронно вздохнули.

– А-а, ладно! Всё равно я никак не мог придумать, куда мне девать такую кучу луков и арканов, – пробормотал варвар и спросил у Вани: – Вино-то хоть оставить можно?

– Дык, – красноречиво выразился Иван-дурак. – Где оно?

– Эй, Мидий! – заорал Конан. – Тащи сюда бурдюки с той кислятиной, что вы вином зовёте.

Послышался дробный топот, и вскоре около печи стоял серый в яблоках кентавр, держащий четыре кожаных мешка с вином.

– Вот, хозяин, куда клади?

– Хозяин? – переспросили Ваня и Грыст.

Конан смущённо поковырял пальцем рог на шлеме.

– Понимаете, у Мидия больше ничего не было, вот он и поставил себя. Ну, понятно, проиграл.

– Конан! – теперь даже Грыст был солидарен с Иваном. – С ума сошёл? Зачем тебе кентавр?

– Да, уже незачем, – буркнул варвар. – Верну его обратно.

– Верни нельзя! – всполошился кентавр. – Уговор жуть как дорог мани-мани пшик!

– Балбес, либерте или муэрте, помнить нет? – вмешался Грыст, услышав тарабарскую речь.

– Сам балбес! Баскарма хороший: харч, вино, кобыла обещай. Табун – голова кирдык. Сено жуй, кобыл забыл. Тьфу!

Тролль кашлянул и перевёл для непосвящённых:

– Не хочет он обратно, говорит, надоело сено жрать. Конан, когда ты ему успел еду, выпивку и женщин наобещать?

– Ничего я ему не обещал! – теперь всполошился уже варвар.

– Как это не обещал? – возопил кентавр, забыв про тарабарское наречие. – Если признал себя моим шефом, значит обязан обо мне заботиться, холить, лелеять, кормить, поить, дев… кобылок поставлять!

– Чего?!! – с каждым словом полуконя глаза Конана делались всё круглее. – Брысь отсюда! Ты свободен уже прямо сейчас!

– Ну, нет, босс! Cказал – сделал.

Киммериец насупился, размышляя, чем бы запустить в кентавра, но так, чтобы не повредить бурдюки с вином. Иван подмигнул Грысту, мол, накажем немного Конана, чтобы в другой раз знал, когда надо останавливаться. Тролль понял побратима без слов.

– А что, пожалуй, Мидий дело говорит, – не спеша протянул Ваня.

– Да-а, – согласился Грыст, – нельзя от своих слов отказываться.

– Эй, вы чего? – Конан не поверил своим ушам. – Вы всерьёз, что ли?

– Конечно, – не моргнув глазом ответил Иван-дурак. – Законы вселенской магии что говорят? Рыбка плывёт – назад не отдаёт. Признал себя хозяином Мидия? Признал. Вот теперь корми его, пои и кобыл поставляй.

– А что, звучит неплохо: Конан – поставщик кобыл, – заржал Грыст.

– Отлично звучит, – подтвердил Мидий, за что тут же получил киммерийским сапогом в грудь. На его счастье, в сапоге ноги хозяина не было. Кентавр, на всякий случай, бросился бежать, вместе с сапогом и бурдюками.

– Верни обувь! – рявкнул Конан. – И вино отдай!

*****

Наутро богатыри снова отправились в путь к стольному граду. Мидий был зачислен во вспомогательно-вьючные войска и нагружен разнообразной кладью из числа выигранного, которую бросить было жалко, но места ей на самоходной печи уже не нашлось.

– Конан, – Ваня хмуро посмотрел на варвара и тролля, упаковывавших какие-то мешки на кентавра. – Мы же вчера договорились – ты отдаёшь полуконям всё выигранное у них.

– Договорились, – Конан кивнул и потуже затянул верёвку, стягивавшую мешок. – Отдал уже. Здесь – только вино.

– Ого! – впечатлился количеству Ваня и тут же удивился: – А чего в мешки попрятали?

– Да ты что?!! Мидию, чтобы добраться до вина, только руку протянуть. Ты пьяного кентавра видел когда-нибудь?

– Неа.

– И никто не видел. Знаешь почему? Потому что кентавры пьют, как лошади, причём, отнюдь не в фигуральном смысле этого слова.

– Чего? – округлил глаза Ваня, потерявший нить разговора после слова "причём".

– Я говорю, этому полуконю всех наших припасов хватит только, чтобы слегка захмелеть. Поэтому бурдюки надо привязать так, чтобы он не дотянулся. Мидий! Да прекрати ты дёргаться!

– Ой, шеф, мне щекотно.

– Какой я тебе шеф! Перестань меня так звать.

– Хорошо, босс.

– Мидий!

– Молчу. Ой, щекотно-у-э-э-э…

– Конан, ты его задушишь, – заметил Грыст.

– Да, пожалуй, зря я так последнюю петлю затянул, – киммериец ослабил верёвку, и кентавр облегчённо вздохнул. – Ну, поехали?

– Как же ехать, если верный конь пал жертвой коварных кентавров? – с подвыванием проныл Людвиг, протягивая руку к ближайшему винному бурдюку на печи. – Я требую устроить тризну.

– Слушай, тризвенник, – вскипел Конан, – ты и так вчера в одиночку прикончил три бурдюка!

– Да? – Людвиг на секунду заколебался, но тут же, оправдывая прозвище, железной хваткой вцепился в кожаную посудину. – Ну, всё правильно, по традиции тризна будет продолжаться ещё два дня. Что это значит?

Вопрос был задан троллю, показавшему рыцарю фигуру из трёх пальцев. Поскольку пальцы у Грыста были немаленькими, фига выглядела, как минимум, внушительно. Как максимум – угрожающе.

– От коллектива отбиваться нельзя, – наставительно сказал тролль, отобрав бурдюк. – И в одиночку надираться – тоже.

– Злые вы, – всхлипнул Людвиг и, прижавшись к высокой печной трубе, отвернулся от товарищей.

Ваня, Конан и Грыст посмотрели на рыцаря, переглянулись друг с другом и синхронно пожали плечами – раз, хочет сидеть обиженным, пусть сидит. Они же не видели, что Людвиг успел-таки загрести один из бурдюков.

– Ну, поехали? – опять спросил Конан, опасливо поглядывая на рыцаря – тот, однако, гордо промолчал. – Ваня, вперёд! Мидий, не отставай!

– Слушаюсь и повинуюсь, сахиб, – и кентавр, проигнорировав ругательство киммерийца, затрусил перед печкой.

Полчаса спустя причина рыцарского молчаливого демонстративного протеста стала ясна, когда Людвиг чуть не свалился с печи. Грыст одной рукой поймал падающего товарища, а другой потряс пустой кожаный бурдюк.

– Он всё-таки оторвался от коллектива, – хмыкнул тролль. – Вот же прохвост рыжий!

– Сам ты рыжий! – оскорбился Людвиг и, обняв печную трубу, гнусаво затянул: – Толька-а мы с конё-ём по полю идем…

– Людвиг! Ты это… того… перестань, – Ваня заткнул себе пальцем ближайшее к рыцарю ухо.

– Вот ведь ноет, как зуб болящий, – поморщился киммериец, оглядывая печь в поисках чем бы запустить в певца.

– Сяду я верхом на коня-я… – продолжал тризвенные песнопения Людвиг.

– Эх, как выводит, как выводит, – кентавр умильно улыбался, слушая подвывания рыцаря.

– А ты, конезадый, умолкни! – варвар пристально посмотрел на кентавра, и его лицо расплылось в широкой улыбке. – Людвиг, прекращай страдать, я нашёл замену твоему боевому коню.

– Где? – рыжеволосый рыцарь подпрыгнул на печи и принялся осматривать окрестности. – Не вижу.

– Да вот, перед тобой. Мидием зовут.

– В бой на кентавре? Да меня засмеют на первом же турнире.

– Напрасно отказываешься, рыжик. Я прямо с ходу могу назвать тебе несколько преимуществ кентавра перед конём. Во-первых, кормить его можно не только травой, это раз, – Конан принялся загибать пальцы. – Во-вторых, ему твоё ны… твои песни нравятся, это два.

Услышав про "понимание песен", Людвиг уже более внимательно поглядел на присмиревшего вдруг кентавра.

– Полная поддержка голосовых команд – это три, – тоном заправского менеджера из салона связи продолжал киммериец. – Кроме основной функции он также может выполнять роль оруженосца – помогать тебе облачаться в доспехи перед боем. Это четыре. И, самое главное, наличие дополнительной защиты в бою – это пять. Ну как?

– Что ты там про дополнительную защиту сказал? – переспросил Людвиг.

Ваня, Грыст и Мидий тоже с интересом ждали, когда Конан растолкует последнюю фразу. Особенно Мидий.

– Ну как же! Вот посуди сам: едешь ты на коне, а в тебя летит вражеское копьё. Конь голову пригнул и всё. Он жив, а ты нет. С кентавром же всё наоборот: он защитит тебя от вражеского оружия собственной грудью.

– Пожалуй, защитит, – протянул Людвиг, – деваться-то ему всё равно некуда. А что, мне нравится.

– Забирай! – Конан широко махнул рукой. – Но чтобы твоего… твоих песен я больше не слышал.

– Баскарма! – всполошился кентавр. – Отдай нельзя! Кишок бой мал-мала, медведь пуф-пуф дрыщ. Рыцарь обтекай вери мач.

– Чего-о? Грыст, переведи.

Тролль сквозь смех пояснил, что Мидий для боевых действий непригоден – кишка тонка, как говорится. И если Людвиг не хочет пострадать от последствий медвежьей болезни Мидия, то ему лучше воздержаться от попытки сесть на кентавра. А то будет весь, с ног до головы…

– Отказать! – Людвиг немедленно потерял интерес к возможному боевому транспорту и вновь начал волшебную мантру: – Толька-а мы-ы с ка-анём…

– Я только одного не пойму, – удивился Грыст, – вроде бы кентавры всегда хорошими бойцами были. Как же ты так, Мидий?

– Моя пацифист, – вякнул тот.

Киммериец побагровел и начал набирать дыхания для перла устного богатырского творчества.

– Надо тарабарский учить, – Ваня попытался дипломатично перевести разговор в другое русло. – Мидий коротко сказал, а перевод вон какой длинный получился.

– Я его самого сейчас коротким сделаю! – Конан спрыгнул с печи. – Из-за него теперь ещё два дня придётся слушать нытьё Людвига.

Кентавр бросился наутёк. Вдогонку ему полетел сапог киммерийца, который Мидий ловко поймал на скаку.

– Вино отдай! – рявкнул варвар. – И обувь верни!

*****

В стольный град богатыри прибыли не в лучшем расположении духа. Людвиг, вопреки обещанию отмечать тризну по верному коню в течение трёх дней, продолжал песнопения не меньше недели, при этом периодически продолжая таскать бурдюки с вином. Конан, и без того был весьма недовольный качеством вина, выигранным у кентавров, был раздражён сверх всякой меры вокалом рыжего рыцаря. Ваня хмурился, пытаясь заняться непривычным для него делом: думать. О том, как найти Василису в чужом и неизвестном мире, и как вообще туда попасть. А Грыст… Грыст просто сидел на печи и смотрел вдаль, хотя обычно предпочитал проводить время лёжа на боку и пугая коней своим храпом. Наверное, поскольку коней у богатырей больше не было, потому тролль и не спал.

Дружинники у главных городских ворот заметно побледнели, завидев пассажиров дымящего экипажа. Бунчуки из крапивы и чертополоха уже давно завяли, как и гордость за одержанную победу, а потому караульные вытянулись в струнку и принялись активно делать вид, что совершенно не замечают подъезжающей печи с царским сыном и его друзьями – ну, чисто страусы, зарывающие головы в песок. В другой раз этот номер у дружинников не прошёл бы, но сейчас богатыри были не в настроении.

Царь Горох издали заприметил приближающиеся клубы дыма и справедливо решил, что это возвращается Иван, ибо самоходных печей в государстве было всего две, и вторая стояла в царском дворе под навесом. Но вместо ожидаемых возгласов радости, долженствующих свидетельствовать о возвращении Василисы Премудрой, он услышал заунывное нытьё о коне, поле и росе, замочившей босы рыцарские ноженьки.

– А почему у него ноги босые? – поинтересовался царь у сына вместо приветствия. – И где Василиса?

– Здорово, батя! – Иван-дурак спрыгнул с печи и потянулся. – Василиса в ином мире.

– Умерла? – схватился за сердце Горох.