Медведь-спасатель

И тут до них стал доноситься аромат, не такой как мёд или краска, он скворчал… Васёк и Михайло потопали к его источнику. Картошку жарил Иван, в жареной картошке не много тайного знания скрыто, рецепт её приготовления простой. Но не каждый может пожарить картошку, можно это делать рутинно, как в ресторане быстрого питания, можно жарить так, что пальчики оближешь, можно перейти на высший уровень и тогда эксперты не смогут поставить оценку вербально, они будут только урчать и поглощать, пока жареная картошка не закончится, а у экспертов на лицах не будет написано: "Что это было? А почему так мало?" Савельев жарил ещё круче, лучше него картошку жарил только Бог, хотя ещё большой вопрос – жарит ли картошку Всевышний, ведь у него и так есть всё. К картохе добавили огурчиков и помидорчиков с грядки, котлеток от супруги Михалыча Валентины, зелени и ещё чего-то, что попало под замес. Ну и водки, ведь в понедельник после работы надо успокоить организм и примерить его к начавшейся трудовой седмице. Пока жевали, молчали… да и о чём говорить?

Вечером мужики ушли, а медведь остался. Порядок не может быть сам по себе, за ним надо следить. Набережная, разбитый фонарь, смеркалось. Вот в этих сумерках и произошло: молодой ублюдок вырвал сумочку у женщины и побежал, он надеялся, что его никто не догонит, а сотовый в сумке, значит, жертва не сможет быстро позвонить в полицию. Он уже предвкушал за сколько сбагрит телефон и сколько налика примерно найдет в кошельке… но тут на пути вора встал шлагбаум, а точнее мохнатая лапа, которую невозможно игнорировать, в отличии от просто шлагбаума. Своей физиономией сучий потрох врубился в лапу, но не в когти, иначе одним сучим потрохом стало бы на свете меньше. Далее голова осталась на месте, а тело по инерции ещё бежало вперед, шея и остальной позвоночник при этом стали тянуть тулово назад, жопа и ноги приняли горизонталь и весь этот набор рухнул на асфальт, отчего дух из ублюдка вышел весь. Потом какая-то неудержимая сила его подняла и в виде худой буквы «Л» понесла обратно. Потапыч держал на весу хулигана одним когтем, через который он пропустил ремень на портках неудавшегося грабителя. Сумочку он держал в другой лапе и нес её гораздо деликатнее. Когда сучий потрох начинал верещать, Михайло просто шмякал того на асфальт и буза прекращалась. Медведь подошел к женщине, которая была и рада и не рада, потому что сумочка вернулась, но медведь…

– Не бойтесь, я тут на спасательной станции работаю, – Потапыч улыбнулся и эта улыбка если не всё объяснила, то сгладила углы.

– Спасибо вам большое! – жертва получила сумочку. – А в полицию звонить будем?

– Неа, не нужно… – Потапыч сформировал из хулигана некоторую устойчивую ломаную фигуру и хлопнул его по спине. – Ну-ка, извинись перед дамой! И пообещай, что больше так не будешь…

– Ай, вэй, гусь, брысь, – заверещала вроде бы мыслящая субстанции.

– Громче и отчетливее, – с медведем невозможно было спорить.

– Простите… больше так не буду, мамой клянусь… – выдавил из себя тюбик с говном.

– Веры тебе никакой, просто запомни, ещё раз увижу, что ты безобразничаешь, порву уже тебя. А сейчас просто порву твою одежду.

Медведь сделал паузу и обратился к даме: – Вам, наверное, лучше этого не видеть…

Та повернулась на каблуках и побежала, даже вполне прилично, если учесть высоту шпилек. И зачем они надевают такую неудобную обувь? Потапыч даже не прилагал усилия, он просто разлагал одежду на части, используя когти и силу, как там кроили портные, теперь уже не важно, вот нет брюк, вот нет рубахи, вот и трусов тоже нет. Сотовый телефон хрустнул под лапой и потерял связь с базовой станцией. Ключи от дома отправились по параболе в море.