Вкус жизни. Мир, в котором мы живем

© Сергей Лунин, 2022

ISBN 978-5-0056-7534-7

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Что может сказать автор о своей книге – читайте, анализируйте, переживайте вместе с моими героями. Жизнь у многих людей похожа на моих героев. Я старался быть объективным и передать всю полноту переживаний и настроения моих героев на пути к своему счастью, а чтобы быть счастливыми, надо любить жизнь и делать её лучше, чем она есть. В добрый путь, я буду рад, если вам понравится моя повесть.

Данная книга является художественным произведением, не пропагандирует и не призывает к употреблению наркотиков, алкоголя и сигарет. Книга содержит изобразительные описания противоправных действий, но такие описания являются художественным, образным, и творческим замыслом, не являются призывом к совершению запрещенных действий. Автор осуждает употребление наркотиков, алкоголя и сигарет. Пожалуйста, обратитесь к врачу для получения помощи и борьбы с зависимостью.

ГЛАВА 1 ТРУДНЫЕ ГОДЫ

Место, откуда начинается наше повествование – поселок Шекшемы. Это административный центр и единственный населённый пункт Шекшемского сельского поселения, посёлок в Шаринском районе Костромской области. Поселок городского типа по численности занимает промежуточное место между городами и сельскими населенными пунктами. Одновременно с понятием ПГТ в Российской Федерации появились термины: рабочий посёлок, курортный и дачный посёлки. В отличии от сельских посёлков основная часть населения посёлка должна быть занята вне сельского хозяйства. Минимальное количество жителей должно быть не менее трёх тысяч человек.

Название посёлка произошло от здешней реки Шекшемы. В Шекшемы железнодорожная станция на линии Буй – Котельнич (северный маршрут Транссиба). Экономика посёлка – переработка леса. Лесопункт Шарьинского ЛПХ – Лесотарный комбинат, где и работали родители нашей героини повествования Нины.

Нина – красивая, стройная, умная девушка, вернее, уже молодая женщина. У неё большие и красивые глаза. На вид простушка, но внешность обманчива. Постепенно мы узнаем о ней больше.

Станция Шекшемы, где проживала наша героиня повествования, обязана своему развитию Северной железной дороги. Её родители жили в Тупике, и она помнит, как заправлялись паровозы у водонапорной башни вокзала. Паровозы, тепловозы, электровозы – как свидетели развития железнодорожного транспорта. Первые пригородные поезда почему-то называли «спутниками». Нина помнит, как из-за паровозного дыма нельзя было даже разглядеть многострадальный тополь за окном дома. Как рассказывали старожилы, до войны в посёлке работало 50 организаций по заготовке леса. Отсюда название – «Лесчермет». Максимальное количество жителей в 70 годы было пять тысяч, и две тысячи мотоциклов. В то время Шекшемский ЛПХ стал победителем во всесоюзном соревновании и в старом клубе висел памятный знак. Об этом и многом другом Нине рассказывала 90- летняя соседка, Анастасия Федоровна, а всё остальное можно было узнать из музея лесопункта на втором этаже ДК.

Посёлок Шекшемы был, как тысячи таких же в России. Но, как во многих посёлках, была местами асфальтированная дорога, больница, школа, аптека, два магазина – хозяйственный и продуктовый. На одной такой улице этого посёлка и жила наша героиня. Хотя улица и называлась Светлой, но жила она в ветхом трех этажном доме со старыми скрипучими перилами и грязными подъездами. А звали её просто Ниночка. Нет, конечно, у ней была фамилия и отчество, но звали её просто Ниночка. Вот так беззлобно, просто и деликатно. Симпатичная, стройная, но вечно озабоченная Нина. И было с чего: двое детей -двойняшек, – Полина и Кристина, которых она родила от любовника, вечная нехватка денег, проблемы с детьми, и прочее и прочее… Нина работала участковым терапевтом в местной поликлинике. Соседи её считали легкомысленной, но жалели её, в силу того, что она была добрая и безотказная: если кто-то из стареньких соседей попросит купить хлеба или кефира, лекарства, она обязательно купит и денег не возьмёт. Улыбнется, да и скажет:

– Да, ладно, баба Дуся, потом с моей Полиной посидишь, а то с Кристиной надо в поликлинику сходить…

– Хорошо, – улыбнется беззубым ртом, баба Дуся.

– Вы за моими двойняшками присматривайте, когда они во дворе гулять будут. А то они ко всем собакам целоваться лезут, – напомнит Нина, когда отправится в магазин за продуктами.

Кстати о собаках. Это было весной, когда она спешила на работу. Вот, как-то и весной одна бездомная дворняга попала в открытый канализационный люк. Колодец канализационных стоков наполовину заброшен мусором из соседних домов, ветками и опавшими листьями. Но, маленькую дворнягу и это не спасло: упала, а вылезти не может. Сколько она там сидела, сколько выла на луну – неизвестно. Обессилела «бедолага». Проходила мимо Нина, решив скоротать обычный, но длинный путь на работе, пошла через пустырь, мимо открытого канализационного колодца. Глянула вниз и увидела тощего грязного пса-щенка, да слёзы на глазах собачьих. Дрогнуло Нинкино сердце, скинула курточку, и как была в нарядном фартуке, так и полезла в яму. Пёсик от бессилия не сопротивлялся. С большим трудом Нинка подняла его и тихонько по железной расшатанной лесенке из ржавой арматуры, опираясь спиной на скользкие, покрытые плесенью и зловонной грязью стенки колодца, приподнялась и вытолкнула несчастного щенка. Тот, почуяв долгожданную свободу, лизнув в знак благодарности спасителя в лицо, всю испачканное грязью, «сиганул», что есть духу от гибельного места.

Такие истории случилась с ней часто. И та же ситуация, как и весной, случилась с ней и сейчас, когда она шла на работу. Только теперь в рыбацких сетях оказался большой рыжий кот, который охотился за голубями.

Нина, вся испачканная весенней грязью с ног до головы, но счастливая и улыбающаяся, помахала вслед убегающему коту, которого она с трудом освободила. Вытерев руки о сухие листья, сняв с себя лакированные туфли и прихватив плащ с сумочкой, пошла прямо по лужам к своему дому.

Соседи ещё больше стали уважать её, а дети, просто были в восторге от её испачканного вида.

– Мамка-спасатель. Мамка-спасатель! – бегали они вокруг её, хватая за испачканные коленки.

– Щёкотно, шалуньи, – вместе с ними смеялась Нина.

Потом они пили вкусный ароматный чай с вареньем.

О травах Нина знала всё, как свои пять пальцев, и регулярно собирала, сушила, делала отвары, использовала, как лекарство от простуды и как ароматный чай. Этому научила её мама.

Дети, укутанные в теплые халатики, как два солнышка, смотрели на свою счастливую маму и просили, то сушку, то конфетку.

– Ешьте, мои хорошие, ешьте, мои воробушки. Мамка вас никому в обиду не даст. Вы вырастите и будете самыми счастливыми.

– А что такое счастливые? – спросила Кристина, – это когда у тебя всё есть?

– А почему у нас нет папы? – ковыряясь в котлете, спрашивала Полина.

– А почему у Кольки с с соседнего двора есть велосипед, а у нас нет? А почему мы не ходим в детский сад?

Вопросы сыпались один за другим. Нинка смотрела на своих любимых детей и думала, глядя в синюю небесную даль за окном, что она сделает всё для того, чтобы её дети стали счастливыми.

– Нина – добрая душа, – вздыхали вслед ей жалостливо, благодарные соседи, когда она совершала очередной подвиг, спасая запутавшего голубя в сетке изгороди. А как она доброжелательно, с улыбкой принимала больных, просто целые истории.

А пока дни Нины проходили, как обычно.

На дворе девяностые годы. После неожиданного распада СССР и падения железного занавеса привычный быт советских граждан претерпел значительные изменения. Экономику страны лихорадило. Многие предприятия закрывались. Месяцами не платили зарплату. В магазинах пустые полки. Самые востребованные профессии оказались, бухгалтера и проститутки. Красивые девушки мечтали о подиуме, но, выиграв всевозможные конкурсы, попадали под опеку криминальных боссов и становились проститутками. Молодежь уходила в криминальные структуры.

Нина, не отказывалась ни от какой работы: то курьер, то секретарша, то напечатать документ, то окна помыть или полы в поликлинике. Даже если коллеги по работе попросят:

– Ниночка, сбегай за горячими пирожками. Сейчас привезут из пекарни.

Нина, взяв пакет и деньги, охотно шла в соседний магазинчик, где всегда была свежая выпечка. По пути улыбалась солнышку, пускающему горячие лучи сквозь ветви деревьев, воробьям, купающим в лужах, рыжему коту, придремавшему на завалинке дома. И было просторно и весело на душе улыбающейся Нины.

После смены Нина забирала своих детей из садика, когда он работал, или от тети Дуси и шла домой. Гуляла с детьми по дворику, взявшись за руки, пели незамысловатые песенки. Расспрашивала детей, чем они занимались в садике.

Как-то когда Нина беседовала с соседкой, Кристина познакомилась с мальчиком и под ручку тихонько ушли от мамы в сторону реки, до которой метров триста.

Там перепуганная Нина и нашла их сидящих в лодке у берега, которая покачивалась на волнах. Они жмурились от солнца, разглядывая его сквозь разноцветные стекляшки, и о чём-то оживлённо разговаривали. Почти ровесники, маленькие и смешные, они даже не заметили испуганную Нину.

Лодка и так качалась на волнах, а они ещё её стали раскачивать, и ещё громче смеяться. В какой-то момент Кристина поскользнулась и упала в набежавшую волну и стала тонуть.

Нина бросилась в воду, вытащила ребёнка, накинула на неё своё пальто, и вместе с мальчиком, бегом домой.

Мальчика она сдала дремавшему на скамейке, ничего не подозревавшему, папе.

– Мужчина, ваш ребенок? Не теряйте больше!

Он, ничего не понял, но ребёнка посадил рядом.

– Ох, и напугала ты меня, Кристина! – возмущалась Нина дома. Больше без меня не ходите на речку. Когда вырастешь, я тебя научу плавать…

– И нырять тоже? – спрашивала, закутанная в плед Кристина.

– Ох, и непоседа ты у меня. Упрямая, – поглаживая по голове ребёнка, улыбалась Нина.

Полина сидела, молча, только время от времени поглядывала на мать исподлобья и комкая в маленьких ладошках плюшевого мишку.

Накануне майских праздников пригласила её в гости подруга Света, которая жила на этой же улице, только в самом конце посёлка. Пригласила её на вечеринку, единственная и, как говорится, самая лучшая подруга, просто отдохнуть в прекрасный майский выходной вечер, тем более что ничего больше у них не предвиделось. Заезжие артисты их не баловали. Дом Культуры давно уже обживали вездесущие козы, и овцы, а коровы, как и положено благородным и солидным животным, дремали у парадной двери, под козырьком от солнцепека.

Сборы были недолгими: оделась во всё самое лучшее, попросила соседку присмотреть за спящими детьми, оставила всё необходимое – еду, питьё, и пошла к подруге.

Надела нарядное платье, правда, сапоги стоптанные, но сапожника у них нет и мужа тоже нет. Заглядывались на неё многие, но кому она нужна, с двумя детьми, а водить короткие романы она не хотела. По-женски всё сносила стойко и жизнерадостно, и кто знает, сколько она слез пролила в свою подушку от беспросветности своей жизни. И все ухаживания местных ухажеров отвергала, а о своем будущем как-то не думала. Утром, заплаканную и заспанную, приводили её в чувство любимые дочки: Кристина и Полина.

Соседи и подружки заводили с ней разговоры:

– Выходи, пока молодая женщина и красивая, а то потом и вовсе никто не посмотрит…

– Так никто не предлагает, – отшучивалась Нинка.

***

Жили они с братом, без родителей. Рано ушли они, как говорится, в мир иной. Сначала отец, а потом и мама, от тоски заболела сильно, быстро состарилась и ушла в мир иной, вслед за отцом.

Её двенадцатилетнюю девчонку и девятилетнего брата Артёма определили в детский дом. Были они рядом, но в разных группах. Встречались, общались, вспоминали.

Однажды, когда Артёму исполнилось двенадцать лет, он устроил всем праздник: накупил пряников, конфет, чай. Даже мороженое и вафли. Никто не интересовался, откуда это изобилие, было весело и сытно. На следующий день он исчез. На следующий же день заведующая обнаружила пропажу большой суммы денег, предназначенных для зарплаты сотрудникам. Сам Артём исчез бесследно, как в воду канул. Милиция подняла всех на ноги, но безрезультатно.

Детский дом, это где проживали дети-сироты, у кого умерли оба или единственный родитель. А социальный сирота – ребёнок, который имеет биологических родителей, но, по каким-то причинам они не занимаются воспитанием ребёнка. В этом случае заботу о воспитании детей берёт на себя общество и государство. Но жизнь в детских домах далеко не радужная и воспоминания о ней не вызывает радостных эмоций.

Вся жизнь детей подчинена строгому распорядку: подъём, завтрак, уроки, обед, ужин и общие мероприятия. У ребёнка нет права распоряжаться собственным временем. Нет собственного пространства. Дети сбиваются в группы, у них свои принципы и понятия. Так называемые «старики» диктуют правила и заставляют подчиняться младших. А строптивых избивают. Воспитатели не утруждают себя воспитательной работой: на слабых кричат, непокорных отправляют в психиатрическую больницу, где их, как взрослых привязывают к кроватям, колют галоперидон.

Нине повезло – ей было легче. Она сразу повела себя стойко и не позволяла обижать себя, и даже защищала других детей. Хотя в детском доме её чуть не изнасиловал преподаватель, когда ей исполнилось пятнадцать лет. Она отстояла свои права, но дело замяли. А вот Артему не повезло. Он неоднократно жаловался сестре, на «беспредел», который творится в детдоме и в частности у них в группе.

Воспитатель председателем детского совета назначил восемнадцати- летнего парня. Тот открыто курил, пил, и делал, что вздумается. Женское отделение превратил в свой гарем. Изнасилованные девочки скрывали насилие и не жаловались даже комиссии, которая время от времени приезжала с проверкой. Боялись. Они уедут, а им жить здесь, – так думали они. Дом был переуплотнён. Здание было деревянное барачного типа. Говорят, там раньше был лагерь для военнопленных. Можно представить, какая энергетика была в этом здании. Продуктов не хватало: масло, мясо, рыба, овощи, и фрукты разворовывались персоналом.

Артём рассказывал, как порой зверски воспитатели расправлялись с непослушными детьми. Ему выворачивали руки, ударяли головой о стенку, выводили на мороз без одежды, а девочкам, которые пытались защитить парня, выливали горячий суп в руки и заставляли есть. И всё это происходило с согласия директора детского дома, у которого на груди красовался значок «отличник народного просвещения».

На зоне в тюрьме сидел человек, который по телефону назначал своих «смотрящих» и устанавливал свои порядки. Так ковали будущие кадры для криминального мира. Детей заставляли сдавать деньги в «общаг», а непокорных записывали в разряд «опущенных». Над ними издевались и унижали.

Система детских домов построена таким образом, что она растит потребителя, лишает самостоятельности. Обычные бытовые проблемы для воспитанников становятся шоком. Статистика говорит о том, что только десять процентов выпускников находят себя во взрослой жизни. Не озлоблены на мир, людей, осваивают профессии, создают семьи.

За годы нахождения в детдоме сменились десятки воспитателей, учителей, волонтёров, и кандидатов в приёмные родители. Не каждый хочет чужую помощь и советы. В детдоме редко кто их называл по именам, обращались, как к стаду: «всем, встать», «всем, есть», «все, сюда» и так далее. Но, Нина помнила своё имя и гордилась им. Она помнила мамины добрые руки, и её желание видеть её счастливой. Поэтому Нина хотела скорее покинуть детский дом и вместе с братом обрести счастье и покой.

Целеустремлённые поступают в колледж, техникумы и даже в высшие учебные заведения. Живут в общежитии, подрабатывают, создают семьи. У многих воспитанников судьба непредсказуемая. Не всем предоставляется жильё и прописка, и молодые люди, не найдя своего места в обществе, спиваются, идут в криминальные структуры, попрошайничают, попадают в тюрьму.

Нина с детства мечтала стать врачом. После детдома, окончив школу с отличием, она решила поступать в ВУЗ – медицинский институт на факультет «лечебное дело». В медицинский институт поступить было сложно – десять человек на место. А ещё в 80-е годы была такая практика: прежде чем поступить в институт на учёбу, абитуриенты должны были отработать два года в качестве младшего медперсонала. Если они не оправдали себя, то считались, как профессионально непригодные, но для Нины было исключение, как выпускнице детского дома, да и школу она закончила с красным дипломом. Выпускаясь из детского дома, молодые люди не имеют представление о том, что делать и как им строить жизнь дальше. Раньше не было любви родительской, но была крыша над головой, еда, одежда, книги, поэтому государство не могло оставить молодых людей без поддержки. Так социальная выплата в размере от 400 до 1500 рублей начислялась тем, кто поступил на очную форму обучения. Общежитие при учебном заведении бесплатно, как и питание в столовых при общежитии, или учебном заведении – трёх разовое питание и бесплатный проезд до окончания обучения. Плюс дополнительные выплаты – покупка книг и канцтоваров в размере трёх ежемесячных стипендий, и оплата периода прохождения практики.

Государство предоставляло выпускникам детских домов, лишённых обеих родителей, такие льготы. А иначе как им проявить себя в жизни, без помощи взрослых. Это всё плюсы, но и терять Нине два года было не с руки. Таким образом, Нина стала студенткой медицинского ВУЗа. Училась старательно. Заметно выделялась среди студентов своего курса. Получала стипендию сорок рублей (это, между прочим, только для тех, кто сдавал сессию без троек). Обед в столовой 40—60 копеек. Мясо и колбасу практически не ела, так как её не было. Кому не помогали родители, приходилось работать. Но, Нина, слава Богу, не нуждалась в материальной поддержке, и все силы направляла на учёбу. После третьего курса многим разрешили работать сестрой (медбратом). Многие, кто нуждался в деньгах, подрабатывали. Большие деньги платили на скорой помощи и в реанимации – шесть-семь рублей за смену. Смена с 20.00 до 8 00 часов. А в 9 00 часов занятия. Надо было отработать десять суток, сутки через двое, чтобы нормально учиться. Таким образом, можно было к стипендии заработать ещё 70 рублей. Но не все выдерживали такой режим жизни. А так хотелось молодым людям, и отдохнуть, и девушку сводить в ресторан. А поход в ресторан стоил 10—15 рублей.

К Нине многие клеились, но она считала своим долгом получить образование, профессию, стать дипломированным врачом и получить хорошую работу, окончив институт и получив диплом врача. Но выпускник должен был отработать по распределению три года, в какой-нибудь деревне. Нина попросилась в родной посёлок Шекшемы. Там была нехватка врачей и её с радостью приняли. Нина стала работать участковым терапевтом. Молодой врач получал 105 рублей. Лет через пять он уже получал 150 рублей. Нищеты не было, но была бедность. Жила впроголодь, в магазинах полки пустые. Учителя, инженеры и прочая интеллигенция жила также бедно. Художники, артисты, писатели, негласно считались «тунеядцами». Квалифицированный рабочий получал 300 – 500 рублей.

Нину выручала подруга Света, которая закончила ВУЗ до неё и работала товароведом. Во второй половине 70-х годов была невероятно высокая популярность на специальности «товароведение». Дефицит в стране был жуткий, а завсклады, товароведы, директора магазинов имели доступ к дефицитным товарам. Они и были особо уважаемыми людьми и обеспеченными. У Светы был везде «блат» и продукты ей привозили на дом. Вот она и помогала бескорыстно Нине.

Так получилась, что нет-нет, да и бросал на неё оценивающие взгляды один местный фермер. Зажиточный хозяин, успешный, но, правда, семейный. Жена-красавица, но больная, детей – двое. Сам он высокий, статный, мужик, одним словом. Дом у него стоял обособленно, на окраине посёлка. Двухэтажный коттедж, кирпичный, с резными деревянными наличниками. Огромный плодовый сад с голубой елью посередине, «куркуль», да и только, но люди его уважали: без дела не болтал, работу давал, трудяг уважал, а талантливых особо, вот и трудился у него резчиком по дереву один бывший сиделец – большойумелец, и украшал его дом резьбой. Но Остап Иванович – так звали фермера, ему про прошлое не вспоминал, и поскольку не было у него, ни дома, не семьи, то и жил он у него в саду, в домике, работая садовником.

Так вот, как-то раз, проезжал он на своём уазике – внедорожнике по осеннему бездорожью посёлка, и ненароком обрызгал грязью проходящую мимо девушку, а этой девушкой оказалась Нина. Почистил он её, как мог, извинился и с тех пор, как заприметит молодую проворную красавицу, обязательно подсадит её.

Однажды, он предложил ей работу у себя в доме, в качестве домохозяйки. У него двое подростков: Юля и Кирилл. А жена лежачая больная.

– Не хватает времени на семью. Хозяйство большое, жене нужен уход, тебе, как терапевту, это всё знакомо – сетовал фермер. Будешь получать хорошие деньги. В свободе не ограничиваю. Можешь проживать у нас, можешь приходить с детьми.

Нина приглянулась Остапу Ивановичу, да и Нине тоже он показался серьёзным порядочным мужчиной. Согласилась.

Работу не бросала, но всё свободное время и выходные дни работала у Остапа Ивановича. Благо, что её дом были рядом, через два дома.

Она исправно выполняла все обязанности врача, домохозяйки и горничной. Надевала фартук с кружевами, меняла постели, убирала кабинеты, полировала поверхности мебели, чистила, мыла, стирала и конечно, готовила. Иногда любила посидеть в кабинете хозяина за рабочим столом и представляла себя хозяйкой. Дети школьники и она для них была хорошей подругой, которая умела рассмешить, пошутить, подбодрить, и даже помочь делать уроки. Дом стал чище и уютнее. Шторы, которые давно не менялись, были постираны и обрели новый цветущий вид. В вазе всегда стояли свежие цветы. Иногда ей помогал садовник. Все обожали Нину. По вечерам они сидели в уютной кухне и ужинали со всей семьей.

Особенно она приглянулась жене Остапа Ивановича. Однажды Анна Сергеевна позвала Нину в спальню. Попросила присесть.

– Нина, ты очень хорошая женщина, ты меня хорошо лечишь, но я скоро умру. У меня лейкемия. Рак крови…

Она держала Нину за руки и голос её дрожал. Ей трудно было говорить. Но она мужественно, сквозь слёзы продолжала:

– Мы с мужем прожили счастливую жизнь. Он мне никогда не изменял. У нас была отличная семья, пока мне не вынесли приговор. Я вижу, как любуется тобой Остап, если бы ты ответила ему взаимностью, я бы благословила вас на брак. У вас будет отличная семья. Вы объединитесь и будете счастливы. И дети тебя полюбили.

Нина вся трепетала от нахлынувших чувств, но виду не подала и как могла, успокаивала Анну Сергеевну:

– Вы поправитесь, выздоровеете, будете жить долго и счастливо…

Анна Сергеевна погладила руку Нины и отвернула заплаканное лицо.

Тяжело умирала Анна Сергеевна.

Время от времени Нина стала замечать, что хозяин приходил озабоченный, мрачный и подолгу сидел в своём кабинете. Иногда он просил Нину принести ему кофе, брал за руки и просил присесть ему на колени.

– Ты видишь, Нина, какая у меня ситуация. Партнёры по бизнесу воруют, жена при смерти… Я брал большой кредит в банке, а тут развал в государстве. Местная мафия наезжает, но ничего, это не вечно, всё наладится…

Остап Иванович наливал коньяк в стопку, выпивал, целовал Нину в щёку:

– Я вижу, что тебе не противен, но я сейчас не могу оформить с тобой отношения, сама понимаешь почему, но как только всё уладится, мы вернёмся к этому разговору.

Кажется, счастье улыбнулась Нине: забеременела она и некуда это не скроешь, тем более двойня, да еще какая: обе девочки, голубоглазые, кудрявые, прелесть, да и только. Все, конечно, понимали, кто отец, но рот держали на замке. Да и Нина относилась к этому так, как будто у неё муж в командировке, и он скоро приедет, и она обрадует всех этой новостью, и сыграют они свадьбу, всем свадьбам свадьба… Наивная была…

Только время шло и ничего не менялось, Нина одна растила двойняшек, правда не бедствовала: Остап Иванович помогал щедро, и все ждали финала этой истории…

И он наступил, печальный финал: во время пожара на своей ферме, Остап Иванович, спасая своё добро, да и человеческие жизни, погиб от сильнейших ожогов…

Хоронила его вся округа, и даже с области приехали:

– Хороший, был человек, – говорили на панихиде, – грамотный, честный фермер, и дело было начато им правильное и прибыльное, для сельскохозяйственной структуры области…

Погоревали, сделали всё честь по чести, и разъехались. И осталась Нина одна-одинешенька со своими проблемами. Работала участковым терапевтом и получила, как мать- одиночка пособие для одиноких матерей, подрабатывала, где могла.

Не успел Остап Иванович отписать ей завещание, как обещал, или не хотел, только прибавилось ещё к имени Нина слово обидное – мать-одиночка.

Осиротел дом Остапа Ивановича.

А что с детьми? Неужели детский дом? А что с домом? – задавала себе вопросы Нина и не находила пока ответы.

Да, детей Остапа Ивановича определили в детский дом. Что касается дома, то опека всё сделала по закону. Дом будет под присмотром опеки, и до совершеннолетия детей будет сохраняться.

Нина получала пособие на детей по 30 рублей на каждого ребенка, зарплата – 80 рублей, помогали профсоюзы, помогли устроить сначала в ясли, а потом и садик. Помогала подруга Света продуктами. Нина покупала самые дешевые продукты: хлеб, макароны, крупы, молоко. На комбинате в столовой проводили свадебные мероприятия, просили Нину испечь свадебный торт, поработать официанткой на празднике. Иногда домой приходила за полночь. Усталая, но довольная: щедрые гости давали не только хорошие деньги, но и полную сумку продуктов.

На ХХVI съезде КПСС говорилось о том, что в 11 пятилетке государство планирует расширить льготы семьям с детьми, в которых матери продолжают работать. Пособия стали больше, не 30, а 50 рублей, плюс отпуск по уходу за ребенком 35 рублей, правда, не состоявшим в браке платили по 20 рублей до 16 —летнего возраста, если учился, то до 17 лет. Работающим матерям дополнительный оплачиваемый трёхдневный отпуск с детьми до 12 лет.

В 1990 году Союз распался. Не было работы. Зарплату задерживали, вместо денег выдавали продукты, одежду. Ставку повара, где Нина подрабатывала в столовой, сократили и ей предложили другое место подработки.

Она работала контролёром деревообрабатывающего производства. В её обязанности входило – определение диаметра и сорта брёвен, их маркировка при подаче на распиловку. Работа, стоя, при температуре воздуха плюс десять и ниже. Повышенная влажность воздуха и она часто простывала. К концу смены ноги были деревянными. Потом, когда открыли при ЛПХ мебельный цех, она освоила профессию швеи. Формирование пакета для декоративной прошивки. Декоративная прошивка настилочных материалов, пошив заготовок и чехлов, пришивание застёжек и пуговиц к чехлам. По сравнению с прошлой работой запылённость воздуха хлопчатобумажной тканью и грязные руки в конце смены, было просто мелочи.

Время шло, дети подрастали. Им уже по восемь лет. Вчера справляли день рождения. Пригласили соседей. Дети были просто счастливы от изобилия на столе. Соседи улыбались и радовались вместе с ними. Особенно радовалась Света. Она кружилась вместе с детьми по комнате, брала их на руки.

– Какие милые, прекрасные создания! – смеялась она. Жалко, что у меня нет детей, и поцеловала Нину.

Конечно, Нина, сожалела, что не может работать участковым врачам, ставку сократили, больных не убавилось, но лечить было нечем, и зарплату не платили. Только пенсионерка Клавдия Ивановна на всю поликлинику, да медсестра с уборщицей, тоже пенсионеры. Такие вот наступили времена.

***

В назначенный день пошла Нина к своей подруге в гости, на душе чисто, и просто хорошо. День выходной, забот никаких, дети под присмотром, свобода. Не так часто случается у них общих праздников.

Света – не совсем обычная подруга. Она любит напускать туман и тайну на свою жизнь. Свободная и независимая. Был у ней муж. Работал ювелиром в городе. Много пил и ей крепко доставалось от его побоев. Надоела ей такая жизнь, и она подала на развод. Развелись. Муж съехал к родной матери, которая жила в городе. Со временем её бывший муж совсем перестал за собой следить, много пил и получил инсульт. Мама мужа попросила помочь ухаживать за ним, в благодарность обещала переписать свою квартиру на Володю. Их общего сына. Володя худощавый, хилый мальчик с болезненным бледным лицом, которому нынче исполнилось 18 лет. В армию его не возьмут по состоянию здоровья, выдали белый билет, но мальчик очень способный, целеустремленный, готовится к поступлению в институт. Светка нарадоваться не могла за сына. И ради будущего ребёнка согласилась ухаживать за бывшим мужем.

Нина любила Светку за смелость, за жажду к жизни. Она не строила иллюзий и рассуждала практично и позитивно.

– Бабская жизнь короткая, – говорила она. Бери и радуйся, пока не станешь кислой и сморщенной, как опавшая вишенка.

Света её встретила шумно, с поцелуями, с прибаутками:

– Ну, красавица, наша расписная, раздевайся, будь смелее, не забывай, что в гостях, сейчас мы будем праздновать.

Нина огляделась. В чистой прибранной, но сильно накуренной горнице, она увидела незнакомых людей: двух расфуфыренных женщин и трое мужчин…

– Двое мужчин так себе, но на безрыбье и рак щука, – шепотом прокомментировала Света, улыбаясь своей очаровательной улыбкой, и попыхивая сигаретой с ментолом, – но зато третий красавчик, приглядись… советую…

Нина, стоя, в клубах сигаретного дыма посмотрела пристально на третьего мужчину, оценивая его:

– Не местный, – оценила Нина. «Красавчик». Волосы до плеч. Широкие брови, черные усики. Подтянут. Военная выправка.

– Галантен и при галстуке, а костюмчик от Диор, – нашептывала ей в ухо Светка.

Нина, конечно, не знала кто такой Диор, но что-то слышала о костюмном мастере богемы и как-то сама собой вспомнилось: да, это красиво.

– Да, это не то, что те размазни, – подумала она о двух других мужчинах, выпьют две кружки пива и сразу целоваться лезут, а этот деликатный…

Нина ловила на себе его любопытные взгляды, но виду не подавала, хотя в душе уже проскочила искра любопытства и кокетства:

– Ух, какой мужчина, – подумала Нина и прикусила губу. Подошла к зеркалу и кокетливо поправила платье, плотно обтягивающее её стройную фигуру. Она как будто ещё больше похорошела, и вся её женская натура искусной охотницы приготовилась к игре с мужчиной, который готов в любой момент заглотать наживку.