Читать книгу: «Коронный дознатчик. Фельдагент», страница 3

Он убрёл, по пояс проваливаясь в снежный намёт, а я, обойдя недвижного Тимона, перебрался к третьей могиле.

Навык мой здорово усилился. Контакт с душой погибшего я уже мог установить за несколько секунд. И картинка сразу возникала чёткая, наполненная красками, звуками и даже запахами. И да, переживания и ощущения моих «опрашиваемых» мне тоже передавались.

Поэтому, едва подключившись к душе очередного орка, я чуть не блеванул. Пережравший алкоголя боец на карачках стоял в сортире перед загаженным очком, тщательно стараясь извергнуть из себя обильный ужин.

Подобная мерзость продолжалась минут пять. Затем этот алкаш покинул толчок и, сильно шатаясь, выбрался из пьяно гудящей забегаловки на улицу. Завернул зачем-то за угол избы-харчевни. Наклонившись к сугробу, вытер забрызганные и измазанные дерьмом руки о снег, с трудом выпрямился и попытался нашарить ширинку на штанах.

Пустил тугую струю, но полностью облегчить мочевой пузырь не успел.

– Вот урод, – раздалось за его спиной.

Пинок под зад кинул пьяного воина вперёд. Приложившись лбом о стену, он ничком рухнул в собою же обоссанный снег и вырубился. Перед моим экстрасенсорным взором возникли какие-то цветные круги и линии, видимо, вместо мыслей мельтешащие в отравленном алкоголем мозгу. А потом всё сменилось беспросветной темнотой.

Всё, кино закончилось. Похоже, боец замёрз в сугробе, не будучи вовремя замеченным и спасённым своими собутыльниками.

Когда я вышел из транса, чуть сбоку от могил уже горел костерок. Возле него, вытянув к огню руки-ноги, примостились Тимон, капрал Варгонсо с ещё несколькими бойцами охраны и наш сопровождающий из штаба.

Да уж, костёр – это кстати. Я, пока сидел без движения, замёрз здорово и даже дрожать начал. После первого сеанса как-то обошлось, а тут вдруг прямо до костей пробрало.

Зато Тимону, похоже, всё нипочём было. Сиял, будто только что отчеканенный золотой империал. Он, как только мой взгляд перехватил, тут же похвастался:

– Братец, у меня прогресс. Я сумел с духом пообщаться.

– Молодец, – еле разжав выбивающие частую дробь зубы, не поскупился я на похвалу, – рад за тебя. Узнал что-нибудь интересное?

– Замёрз бедняга, – развёл руками Тимон, – упал и замёрз.

– Надо же, – подобрался я поближе к костру, – какое совпадение. Мой тоже. Хотя мороз такой, что и неудивительно. А у тебя отчего упал? Моего кто-то лбом об стену приложил.

– Вот тут ничего не скажу. – Орк слегка даже пригорюнился. – Вокруг всё белым бело было, один только снег. Ты бы сам ещё глянул.

– Гляну-гляну. – Я кивнул. – Только согреюсь немного. Засиделся, ног не чую.

– Давай сюда, твоё благочинство, – пододвинувшись, пригласил мастер-сержант, сидевший на куче хвороста. – Твои ребята со мной в лесок сходили, веток наломали, хоть до ночи костёр жги.

– До ночи не нужно, – отмахнулся я, усаживаясь. – Через полчасика, думаю, назад пошагаем.

– Тоже дело, – обрадовался Лимберто. – А вот ответь, твоё благочинство, правду сказывают, что есть среди видаков такие, которым, мол, не только у мёртвых, но и у живых мысли прочесть на раз плюнуть?

– Без понятия, – честно признался я. – Может, кто и умеет такое. Я нет.

– А я слыхал, – подал голос наш капрал, – что есть в контрразведке и у особистов такие мозгодавы, что к тебе в голову, как к себе домой, забраться могут и все тайны из памяти вытянуть. Говорят, тем, кто из Челобитинска отступил, ушастым город сдав, такие спецы жёсткое дознание учинили. Якобы, без измены там не обошлось. Так опосля добрая половина из допрошенных ума лишилась. Теперь, надо понимать, только и могут, что лыбиться да слюну пускать.

– Жуть какая. – Я аж поёжился. – Врут, небось. А нет ли, братцы, у кого чего-нибудь бахнуть для согрева? Что-то меня здорово холодом пробрало, не отпускает никак.

– Держи, твоё чинство. – Протянул мне фляжку Варгонсо.

Капрал всегда так ко мне обращался в несколько упрощённом варианте. Но я не чувствовал в том какой-то оскорбительной фамильярности. Это скорее было знаком приятельского расположения, образовавшегося после стычек в харчевне. И я совершенно не противился подобному раскладу – Варгонсо оказался нормальным мужиком, субординацию соблюдал неукоснительно, подразделением командовал умело, в друзья-закадыки не лез, но его дружелюбный настрой я всё же ощущал довольно чётко. Как и вполне теперь благожелательное отношение к себе со стороны остальных бойцов охраны.

Во фляжке оказался гномий самогон. Запашистый, ядрёный, обжигающий нутро, но безжалостно прогоняющий из промёрзшего тела противную зубодробительную дрожь. Тут главное было не назюзюкаться до невменяемого состояния. Пьяное согревание – штука обманчивая.

– А что, – как только по телу разбежалась тёплая волна, обратился я к мастер-сержанту, – среди гномов так много перебежчиков? Может, просто кто из местных на дорогой инструмент позарился? Скажем, для себя или на продажу.

– Так то не перебежчики. – Качнул головой Лимберто. – Гномы же по всему свету разбрелись. В землях эльфийского союза их тоже немало живёт. Вот эльфы им в уши и надули, что народ их страдает, ущемлённый орками в правах и свободах. Мол, мы из них все соки выжимаем и угнетаем, за гроши земные богатства скупая. Вот и идут глупые недорослики от нас свою землю освобождать. Не любят они нас.

– Ну, орки-то, – усмехнулся я, – тоже большой любви к гномам не испытывают. Ты, вон, и то их недоросликами обзываешь.

– Так и они нас клыкастыми кличут. – Лимберто пожал плечами. – Чего тут такого? Да и с чего их любить? В каждой дырке они затычки. Куда ни сунься и куда ни плюнь, везде на гнома наткнёшься. Повсюду их артели мастеровые да гильдии. Сами цены сбивают и сами же потом жалуются, что мы их труд не ценим. А жадные… У них же снега зимой задаром не выпросишь. Если честно, не понимаю я, какого лешего мы из-за этих хитровыгнутых сквалыг должны тут жопы морозить да жизни класть. Вы только, ваши благочинства, – с некоторой тревогой глянул он поочередно на нас с Тимоном, – на свой счёт не примите. Но, как по мне, зря нас высокие командиры сюда отправили.

– Думаешь, – вместо нас мастер-сержанту ответил капрал, – начни тут эльфы вновь хозяйничать, нам с того лучше жить станет? Мы тут, надо понимать, и о своём крае печёмся. Да ты и сам поди дома без утвари, половину коей гномы смастерили, обойтись не сможешь. Заграбастают эльфы горный край себе, и станешь всё, к чему привык, втридорога покупать.

– Да и пусть, – немного обиженно высказал наш провожатый. – Зато живой и не калека был бы. А тут вроде и не на передке, а всё одно в любой миг прилететь может.

– Это всё оверлорды, – вступил в спор один из бойцов охраны. Матэо, кажется. – Что наши из каганата, что из союза ушастых. Им богатства земногорья к рукам прибрать хочется, а мы тут отдувайся за их интересы шкурные, жизни клади.

– Ладно, хорош спорить да демагогию разводить, – буркнул я недовольно. Во всех мирах одно и то же, ничего нового. – Всё, помолчите, я пойду гляну, что с третьим бойцом произошло.

Заграбастал из кучи, на которой мы с Лимберто сидели, охапку хвороста. Прихватил с собой, чтоб не на снегу опять зад морозить. Устроился поудобнее и закрыл глаза. Ну, что тут у нас?

Тимон был прав, вокруг не было ничего, кроме снега. Орк с трудом шагал по какому-то полю, глубоко проваливаясь в снег. Куда и откуда он шёл, было совершенно непонятно. Брёл и брёл себе, монотонно переставляя ноги и особо не глядя по сторонам.

Странно, но такой усталости, чтобы вот прямо упасть и замёрзнуть, я в нём не ощущал. Напротив, настроение у бойца было бодрое и даже приподнятое. Он то ли радовался чему-то, ожидающему впереди, то ли был доволен тем, как провёл время ранее. Тут я не мог разобрать точнее.

Шагал он долго. Выбрел на какую-то почти полностью занесённую снегом дорогу и пошёл уже по ней. Снова долго шагал, немного ускорившись. Я даже немного пожалел, что у меня теперь получается заглядывать так далеко в прошлое погибших. Ну вот на кой-ляд мне эта бесполезная скукотища?

Впрочем, тут же вспомнил, что научился перематывать воспоминания туда-обратно, как видеозапись. Где-то ускорить, где-то замедлить, где-то приблизить, увеличивая необходимый объект для более удобного разглядывания.

Мотнул своё видение немного вперёд, до того момента, как мой подопечный остановился и заозирался, прислушиваясь к далёкому и неидентифицируемому пока что звуку. Орк даже в небо попробовал пялиться, видимо, решив, что услышал работу двигателей дирижабля. Но так сквозь белую пелену облаков ничего и не разглядел.

А между тем мерный гул, и впрямь сильно напоминавший жужжание пропеллера, приближался.

Орк вновь закрутил головой. Ага, вон оно, мчалось по дальнему краю заснеженного поля. Тёмное пятно, пускающее в небо струйку белого дыма и оставляющее за собой поднятый завихрениями от стремительного движения облачный след из снежной взвеси.

Кто-то с ветерком хреначил мимо с непривычно высокой скоростью и, похоже, на каком-то паровом снегоходе.

Я почувствовал, как орк насторожился. Ещё бы, сколько я тут находился, ни разу ещё не видел у сил альянса такой скоростной техники. По городским дорогам здесь, да, катались легковые колёсные авто. Имелась в армии и гусеничная техника, и разнообразные шагоходы, но вся эта паровая машинерия не могла похвастаться способностью так быстро передвигаться.

Судя по эмоциям, незнакомое транспортное средство вызвало у орка подозрение на предмет принадлежности к вражеской армии. Боец резко присел, словно подтверждая моё понимание происходящего.

Зря он так сделал. Это же прописное правило: заметил врага первым, старайся максимально плавно уходить из зоны видимости. За неподвижный объект периферийное зрение может и не зацепиться, любое же резкое твоё перемещение может выдать тебя с потрохами, невольно притягивая неприятельский взгляд.

Видимо, так и произошло, орка заметили. Оказавшийся сильно глазастым, водитель снегохода сменил курс, направившись прямиком к моему подопечному.

Тот ещё больше встревожился, но не запаниковал. Скинул с плеча винтовку, щёлкнул затвором и прицельно, раз за разом, выпустил в стремительно приближающийся снегоход семь пуль.

Все его выстрелы были точны, но пользы не принесли. Я видел искорки от попадания пуль в лобовое стекло, надёжно прикрывавшее водителя. Но прочность стекла меня не сильно впечатлила. Гораздо большее удивление вызвал размытый ореол бешено вращающихся позади снегохода лопастей.

Шкрёбанный крот, да это же натуральные аэросани! Ладно хоть, не на воздушной подушке. Просто паровой агрегат с пропеллером, поставленный на обычные лыжи.

Он продолжал нестись на орка, а тот, вставив в казённик новую обойму, вновь открыл огонь. Правда успел выпустить всего четыре пули, прежде чем аэросани сбили его с ног.

Проскользнув по обтекаемому носу машины, тело бойца столкнулось с защитным кожухом винта и отлетело в снег.

Я сначала решил, что это конец, потому как картинка пропала. Но орк вырубился совсем ненадолго. Или, скорее, мой дар самостоятельно ускорил видение, позволив быстренько промотать время беспамятства и не дав мне выскочить из транса.

Я так решил, потому что, когда орк зашевелился, придя в себя, и поднялся на ноги, аэросани уже благополучно скрылись с глаз. Да и подмёрз боец, пока валялся в отключке, порядочно.

Собравшись с силами, он всё же поковылял в прежнем направлении, сильно хромая на правую ногу. Ему даже пришлось использовать винтовку для дополнительной опоры. Скорее всего, его организм получил и другие повреждения – каждый шаг отдавался болью по всему телу.

Брёл орк долго, и мне вновь пришлось перематывать видение, дабы поскорее приблизить уже известный финал. И да, тут Тимон не ошибся: уже практически дойдя до окраинных построек города, окончательно обессилевший боец повалился в снег.

Глава 5

– Поздравляю тебя, брат, твои успехи совершенно очевидны, – вернувшись к костру, похвалил я Тимона. – Всё правильно увидел.

– А если поподробнее? – Физиономия орка расплылась в довольном оскале. – Уверен, ты ещё что-нибудь да разглядел.

– Есть такое дело, – подтвердил я. И обратился теперь уже к мастер-сержанту: – А вот скажи мне, боец, имеются ли у альянса на тех-вооружении аэросани?

– Чего? – недоумённо выставился на меня Лимберто.

– Так я и думал. – Я задумчиво покачал головой. – Остальные тоже такую технику не встречали и ничего подобного не слышали?

Я обвёл взглядом бойцов охраны, сидевших рядом. Пока я проводил сеанс, прошла смена караула и у костра теперь грелись другие бойцы. Только капрал из прежних остался. Он и ответил за всех:

– Не встречали, твоё чинство. А что это за штука такая?

– Машина с пропеллером, поставленная на лыжи. Двигается очень быстро и прямо по бездорожью. Мой последний подопечный возвращался откуда-то в город и заметил такие аэросани.

– В самоволку поди бегал, – перебил меня мастер-сержант, – в ближайшую деревеньку. Как пить дать, зазнобу навещал.

– Возможно, – согласился я. – Но куда хуже то, что водитель аэросаней его тоже заметил. Наехал на бедолагу, сбив с ног. Повредил ему ногу, да и внутрянку, похоже, отбил. После, гад, прочь умчался, а боец наш, как пришёл в себя, смог ещё дойти до окраины Старокулуйска.

– Чего же тогда эльф, – Тимон, сдвинув на затылок шляпу, почесал лоб, – если, конечно, это был он, не добил орка? А вдруг бы тот рассказал, что видал эти чудо-сани скороходные? Это ведь, если рассудить, знания немалой важности.

– Возможно, спешил, – вместо меня ответил Лимберто, – и понадеялся, что орк прямо там и окочурится, замёрзнув в беспамятстве.

– Правильно, – поддержал я мастер-сержанта. – Но тот пришёл в себя и героически прошёл почти весь путь. Потому и смогли его найти. А иначе только по весне и обнаружили бы. Зато мы теперь знаем и про сани, и про то, что у нас в тылу враги раскатывают.

– Интересно, – задумался наш капрал, – какого лешего им тут надо? И куда он так спешил? Ты, твоё чинство, направление не заприметил ли?

– Когда орк очнулся, саней уже и след простыл, – припоминая видение, сообщил я. – Но, если знать, где нашли этого замёрзшего бойца и по какой дороге он возвращался в город, можно прикинуть, в каком направлении двигались сани до того, как свернули к бойцу.

– На восточной окраине патруль его обнаружил, – подсказал мастер-сержант. – Дорога точно с запада на восток, на Челобитинск нацелена.

– Значит, сани двигались в северном направлении, – прикинув, выдал я. – Только, куда именно, не понятно. Для такой техники дороги не нужны. Куда угодно можно повернуть в любой миг. Какие там на севере города? Тимонилино, есть у нас карта?

– Шеф сказал, – недовольно пробурчал себе под нос орк, – что ты и так на местности ориентироваться должен. Где я тебе сейчас карту возьму?

Вроде и совсем тихо сказал, но мастер-сержант его услышал. Удивился:

– Это как же? А мне сказали, что вы оба из столичных будете. Мол, чуть ли не прямиком из генштаба, и тут у нас впервые.

– Так и есть, – утайкой одарив Тимона укоризненным взглядом, быстро нашёлся я, – но вот матушка моя из этих мест. Рассказывала много ещё в детстве, да только я названий городов с их расположением почти и не запомнил.

– Ясное дело, – Лимберто кивнул, – как тут такое упомнишь? Карта в штабе имеется, да и у вашего мехвода должна быть. Но я и так обскажу. Тут, на север ежели по дорогам, Новомясцово будет, потом Малюткино. Если левее пойдёшь, в Аргаозерёрск попадёшь, а если правее брать – Кузяшино будет. А если дальше на север двинешь, точнёхонько в Вулисоград, столицу средне-восточной угорщины, прибудешь. Но это далече. До Челобитинска на востоке куда ближе будет.

– Ага, – более-менее сообразил я, примерив объяснения к знакомым названиям своего мира, – а где сейчас линия фронта проходит? Челобитинск, понятно, под врагом, но что ещё эльфы забрать сумели?

– Взяли Кременозёрск, что к нам ближе всего, да на том пока и успокоились. Наши на Харлуш-горе хорошо закрепились, не пускают ворога. Севернее же те до Кунашей дошли, ну а с другой стороны, подле Южноугорска, застопорились.

– Нужно предбригадиру доложить, – задумчиво выдал я, – что в тылу у нас вражеский разведчик-диверсант орудует. Я вот думаю, может, караульного у ангара он и порешил? Довольно профессионально ведь прирезал.

– Профессионал в спину не бил бы, – высказал сомнение капрал. – Он бы сразу, надо понимать, горло перерезал, чтоб часовой крик не поднял. Либо рот бы зажал, а ножом, руку заведя, в грудь пырнул, чтоб в сердце прямо. Нас так учили.

– Горло у часового концами башлыка замотано было, – мотнул я головой. – так сразу и не перережешь. И росточком убийца маловат был для всего такого. Зато он в самом начале лопатой ловко прямо по кадыку врезал. После такого уже не поголосишь.

– Ну тогда да, – пожал плечами капрал, – может, и он. А этого кто прибил?

Он указал на могилу моего второго подопечного.

– Кто угодно, – не раздумывая, ответил я. – Этот случай, скорее всего, чисто бытовой и к диверсанту отношения не имеет. Надо рекомендовать Перегоде сообщить в города на севере, что к ним мог направиться диверсант. А заодно и узнать, не было ли подобных случаев на юге. Таких, что погиб какой-нибудь часовой, а после объект, который он охранял, разбомбили.

– Думаешь, – глянул на меня Тимон, – ангар эльфы по наводке нашего убийцы нашли?

– Ангар наверняка в городе не один, а они именно в нужный, с военной техникой, а не с сенокосилками какими-нибудь, попали, – развёл я руками. Ну всё, господа, здесь нам больше делать нечего. Двигаем назад в город. Капрал, собирай людей.

Прежде чем отправляться с докладом к предбригадиру, мы заскочили домой. Дора, командуя прислугой, насуетила быстрый обед, накормив не только меня с Тимоном, но и всю нашу честну́ю компанию. Ещё и бутыль с самогоном велела на стол выставить. Не пьянства ради, а согрева для. Поэтому в штаб мы прибыли уже сытые и довольные.

– Уверен, что диверсант то был? – Взгляд предбригадира упёрся мне в переносицу, словно пытался прожечь там дыру.

– На девяносто девять процентов, – ответив, тяжело вздохнул я, ибо вопрос этот Перегода задавал мне уже в третий раз. – Уверен, он разведывает цели для бомбометания. Поэтому и убрал часового. А ещё одного бойца сбил аэросанями, пытаясь устранить свидетеля.

– И то, что гном это был, ясно видел?

– Я видел, что убийца был практически по грудь часовому. Вероятнее всего, это был гном. Но мог быть и эльф невысокого роста. Как вы верно давеча заметили, все прячут лица от мороза, и наш убийца не был исключением.

– А с чего ты решил, что аэросанями управлял он же?

– Я и такого не утверждал, – не смущаясь, продолжил я. – Просто, как я уже выяснил здесь, в штабе, сначала был убит часовой у ангара, а через два дня нашли бойца, сбитого аэросанями. В части он отсутствовал всего сутки. Значит, в хронологии я не ошибся, утверждая, что этот случай произошёл позже. Исходя из этого, можно предположить, что санями управлял убийца. Но, возможно, это был ещё кто-то. Не исключено ведь, что к нам в тыл закинули не одного, а сразу нескольких разведчиков. Один мог уехать, а кто-то ещё остался.

– Не зря я велел патрули усилить, – задумчиво покивал предбригадир. – Если по гарнизону шляется мерзавец эльф или предатель гном, нужно держать ухо востро.

– Впрочем, твоя верховность, исключать нельзя и ту версию, что разведчик был всё же один, он же и уехал на аэросанях. А на ангар устроил-таки разбойный набег кто иной и ради инструментов. Я слышал, они довольно дорогие. Я бы просил твоего дозволения осмотреться рядом с ангаром, да и внутри глянул бы.

– Хорошо, – согласно махнул рукой предбригадир, – распоряжусь выдать пропуск на завтра. Хотя, если честно, не представляю, что там ещё можно найти, в этакой разрухе. Но, раз уж вы с братом столько прознать сумели, может и там заприметите что-нибудь, прокурорским взором упущенное. Пока же поведай-ка мне про те чудо-сани, да поподробнее. Мне про такие никто ранее докладов не слал.

– В точности и в подробностях конструкцию не опишу, но принципы устройства постараюсь передать.

Я рассказал всё, что смог рассмотреть и припомнить. В конце же добавил:

– Скорее всего у двигателя не одна камера сгорания, а несколько. Скажем, шесть или даже восемь. Так, при поочерёдной подаче пирогидрита на столько же котлов с поршнями, с повышением редукции проблем должно быть куда меньше.

– А ведь идея неплоха. – Старик задумчиво поцокал языком. – Ты, как я смотрю, и в механике соображаешь, на лету идею ухватил. Вот что значит столичное образование. И как только наши инженеры до того не додумались? Тут же тебе и простота, и проходимость, и скорость невероятная. И запасов воды не нужно с собой возить – снег всегда под рукой. Надо будет в центр депешу отправить. Пусть думают над промахом своим. Да и контрразведку стоит уведомить, что шпионов они прошляпили. Сделаем даже допущение, что несколько таковых по тылам у нас шляются. Пускай и у олухов конторских зады от сих вестей подгорают, а то совсем не чешутся.

Всё это Перегода высказывал не мне. Скорее, сам с собой разговаривал. Мне же под конец просто рукой махнул, мол, волен убираться, куда пожелаешь.

Я пожелал домой, под тёплый Дорин бочок. Всё равно до завтра делать нечего было. Охрану распустил, и бойцы радостно отправились в местный кабак пропивать свои кровные. Тимон тоже меня покинул, ещё перед докладом предбригадиру свалил.

Сказал, что я и без него справлюсь, а сам он тем временем желает пообщаться с телеграфисточкой из отдела связи. Тимон эту клыкастую красотку ещё намедни в штабе заприметил и даже якобы заметил по её взгляду предрасположенность к взаимной симпатии и более тесному знакомству. В общем, отправился охмурять барышню.

Я же, предоставленный самому себе, сделал весьма закономерный выбор. Как говорится, лучшая дорога – та, которую знаешь. А лучшая женщина – та, с которой уже спишь. Тем более Дора и сама, догадываясь о вероятно недолгом моём здесь пребывании, стремилась натешиться и насладиться лаской впрок. Время зря не теряла и выжимала из меня все соки.

Вот и нынче соизволила выпустить меня из нежного плена объятий лишь к ужину. Однако с томным придыханием сообщила, что это всего лишь небольшой перерыв перед ночным продолжением любовных утех.

За ужином компанию нам с Дорой составил лишь доктор Леттоло. Заметив частые нежные взгляды, вроде как утайкой посылаемые мне хозяйкой дома, хирург-майор растянул пухлые щёчки в радостно-пошловатой улыбке и заговорщицки мне подмигнул. Типа поздравил с успешным завоеванием сердца красавицы.

Я благопристойно сделал вид, что не заметил его намёка. Но так, чтобы доктор понял, что всё же заметил и с благодарностью принял поздравления. В общем, постарался и Леттоло не обидеть, и Дору не оскорбить. Вроде получилось, оба остались в благом расположении духа и развлекали меня светской болтовнёй на протяжении всей трапезы.

Хирург-майор не забыл отчитаться мне и о поделанной персоналом госпиталя работе по вакцинации раненых. Рассказал, сколько прививок вкололи оркам и сколько гномам. В связи с чем я вполне закономерно заинтересовался:

– Доктор, а откуда такое странное соотношение пациентов в вашем госпитале? Боевые действия идут на территории гномов, которых среди раненых, как я понял, раз в десять меньше, чем орков.

– Видишь ли, мой любезный друг, – взялся пояснять Леттоло, подняв перед собой вилку с нанизанным на неё кусочком мяса. – Здесь, – начертал он вилкой небольшой круг в воздухе, – места от линии фронта весьма отдалённые. А основные силы гномов находятся на самом острие битвы. Там же они и получают большинство ранений. И, коли оные особо тяжелы, транспортировка бойцов в далёкий тыл сопряжена с большими проблемами. Приходится оказывать им помощь на месте. Легко же раненные бойцы, – доктор развёл руками, продолжая дирижировать вилкой, – сами предпочитают никуда не уезжать, дабы поскорее вернуться в строй. Ибо, как вы верно заметили, война идёт на их земле.

– Но эльфы ведь заявляют, – возразил я, – что Уралтай по-прежнему принадлежит им.

– И в чём-то они несомненно правы, – кивнув, согласился Леттоло. – Но только с тех времён, когда ушастые отдали горный край на откуп гномам, прошла добрая сотня лет. А это, минимум, три поколения гномов, выросших с полной уверенностью, что Уралтай – это их земля. Для них мотивация очевидна и бесспорна, они защищают своё государство. Но это не значит, как может показаться, что наши орки бьются с меньшей решительностью. Отнюдь, – погрозил мне доктор вилкой и наконец-то сунул кусочек мяса в рот. А прожевав его, добавил: – И, что печалит, с ещё большей бесшабашностью.

– Даже так? – поддержал я спич Леттоло, в то же время замечая, что Дора практически не отводит от меня умильного взгляда и лишь изредка хмурит бровки. Но я чувствовал, что недовольство её относится не ко мне, а к затянувшейся нашей с доктором болтовне.

– Именно. – Хирург-майор подцепил вилкой следующий кусочек. – Гибнут там пачками. Это здесь, попав под бомбардировки, для орков зазорно помереть от полученных столь несуразным и непочётным образом ран. Потому они с большей охотой отправляются на лечение. На фронте же смерть для них красна, а порой и желанна. В то же время гномы, должен заметить, даже несмотря на более высокую мотивацию и, несомненно, проявляемый ими героизм, берегут себя куда больше, нежели наши бойцы.

– И почему же это? – По-настоящему заинтриговало меня заявление доктора.

– Я полагаю, – нахмурился тот, ткнув вилкой в небо, – что удалая безрассудность наших воинов связана, в первую очередь, с принятой у нашего народа верой в Туманные пределы. Каждый орк уверен, что, с честью погибнув, отправится в потусторонний мир, где воссоединится со всеми своими славными предками и до конца мирозданья будет пировать с ними, заодно приглядывая за достойными потомками. Посему и не так страшит их гибель, как гномов, кои в подобные домыслы не верят и привыкли ценить каждый миг единственно дарованной им жизни. Так ведь, милочка?

Доктор вопрошающе глянул на Дору, и та незамедлительно кивнула в ответ. Впрочем, тут же переведя полный нежности и ожидания взгляд обратно на меня.

– Правильно ли я понимаю, – вопрошающе глянул я на хирург-майора, – что сам ты к подобным верованиям тоже не склонен?

– Думаю, как и ты, мой любезный друг. – Покончив с блюдом, Леттоло наполнил наши с ним рюмки алкоголем. Дора отказалась, изящно поведя ручкой в сторону и поморщившись. – Мы с тобой оба медики. Представители самой циничной из профессий и наук. Ведь в наш прогрессивный век медицина перестала основываться на домыслах и ложных фантазиях прошлых поколений. Теперь мы пользуемся знаниями, добытыми научными методами. Мы перестали опираться на слепую веру, предпочитая лишь методы, подтверждаемые опытом. Посему нам и трудно верить в нечто сверхъестественное, подчиняясь надуманным обрядам и догмам, высосанным кем-либо из пальца. Из всех теорий мироздания гипотеза божественного вмешательства в сей процесс наиболее недоказуема, а по сему и недостойна нашего рассмотрения.

Он поднял рюмку:

– Давай, мой любезный друг, выпьем за победу разума над мракобесием, в чём бы оно не заключалось.

Мы чокнулись, выпили и, поблагодарив хозяйку за ужин, удалились каждый в свою комнату. Правда долго побыть в одиночестве мне не удалось. Едва я почистил на ночь пёрышки, вполне предсказуемо заявилась Дора. И не лишённым приятности способом безжалостно урезала мне время, предназначенное для спокойного и безмятежного сна.

Тимон появился уже к завтраку. За стол с нами не сел, заявив, что уже успел потрапезничать на стороне. Тут и эмпатом не нужно было быть, чтоб по довольной физиономии орка догадаться, что «на стороне» он успел не только поесть, но и отлично провести время со своей телеграфисточкой.

Как только прибыл капрал Варгонсо с парочкой своих бойцов, а после заявился и вестовой из штаба, доставивший пропуск, мы с Тимоном поспешили к злополучному ангару. Очень хотелось поскорее глянуть на технику, хранившуюся там. Понятно, что не на предмет следов преступления, как я наплёл предбригадиру, а в плане поиска запрещённых технологий.

Охрану мы, естественно, оставили снаружи, чтоб не мешали нам совать нос куда бы то ни было. Сами же, будто рьяные собаки ищейки, с энтузиазмом ринулись изучать развороченные потроха ангара.

Оказалось, что все исправные бронеходы из ангара вывели, перепрятав. Остались лишь две сильно повреждённые машины. Стояли они не сильно далеко друг от друга, а бомба с явно термическим зарядом, проделав порядочную дыру в потолке, угодила точнёхонько между ними.

Света, проникающего через потолок внутрь, вполне хватало, чтобы спокойно и тщательно осмотреться. Края обеих сильно накренившихся корпусов-тарелок провисли, обгорев и оплавившись, будто у часов с картины Дали. Ближайшие к взрыву ноги-ходули были разворочены напрочь. Да и остальные почти все превратились в спёкшиеся и от того ставшие совершенно неподвижными опоры. Куча металлолома, а не боевые машины.

Гарью до сих пор воняло невыносимо. Но мы с орком всё равно забрались в оба бронехода, тщательно проверив их вооружение. И в ангаре все закутки облазили. Ничего особенного, лишь покорёженные взрывом образцы обычного для этого мира оружия. Единственное, что я отметил, так это большие патронные цилиндры для укладки пулемётных лент вместо привычных для меня коробов. Но это на запретные технологии не тянуло от слова совсем.

Возможно, что-то особо ценное и секретное давно уже демонтировали и тоже спрятали. Но обнаружить следы былого присутствия этого «чего-то» нам не представилось возможным. Мы уже собирались убраться, не солоно хлебавши, как через приоткрытые ворота в ангар зашли два субъекта. Весьма необычных, надо сказать.

Худой и длинный орк в очках, и толстый щекастый гном с рыжеватой окладистой бородой. Оба в длинных чёрных кожаных плащах, распахнутых и демонстрирующих чёрную суконную форму с белой нарядной каймой на воротниках. На ногах вычищенные до блеска сапоги. На головах чёрные фуражки с огромными тульями и большими блестящими кокардами над полированными козырьками.

– Так и предполагал, – противным скрипучим голосом произнёс орк, – что застанем вас обоих именно здесь. Тайная гвардия, господа. Комиссар-майор Зла́товик и комиссар-поручик Вдырко́ к вашим услугам. Извольте проследовать за нами.

Глава 6

Комиссар-майор обвёл меня взглядом с головы до ног, обдав волной холодного презрения:

– Садись, поручик. Хочу напомнить, что отвечать ты обязан без утайки и без заминки. Любое промедление будет расценено как попытка обмануть меня, мешая следствию.