Путешествие туда и сюда Часть 2. На дне. Оптимистический постапокалипсис. История третья.

© Сергей Гришин, 2022

ISBN 978-5-0059-3990-6 (т. 2)

ISBN 978-5-0059-3987-6

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

1

Я нёсся вниз со всё возрастающей скоростью, а чудо-машина летающего дверга никак не хотела заводиться. Храбрость, вызванная коктейлем Труд, выветрилась в первые секунды полёта. И теперь моё сердце бешено рвалось прочь из груди, которая, по его мнению, должна была в ближайшее время разлететься на куски от удара на бешеной скорости обо что-нибудь твёрдое. Вот уже внизу показались деревья и серая морская гладь, а я всё стучал и стучал себя в грудь в районе лямок ранца. Да какого ж Карлсона оно не работает!?

– Работай! – воскликнул я и снова ударил по лямке.

К моему несказанному облегчению, меня вдруг дёрнуло, да так, что я перевернулся в воздухе, а потом падение замедлилось. И тут же мне в спину что-то больно стукнулось. Раздалось обиженное «кар», и я, развернувшись от удара на 180 градусов, успел заметить несколько чёрных перьев, плавно опускающихся вниз. И лишь после этого я ощутил дрожание пропеллера.

«Тебе ещё повезло, пернатое», – подумал я, представив, как в мясорубку за моей спиной попадает какая-нибудь ворона.

Несмотря на заработавший движок, я, хоть и медленно, но продолжал снижаться. Поразмыслив, я пришёл к выводу, что всё идёт хорошо. Не летать же мне тут до скончания веку. Самое приятное в ситуации оказалось то, что у меня имелась свобода выбора. Подо мной были и море, и суша. Правда, следов обитания человека я не заметил ни там, ни там.

С одной стороны, приземляться на воду мягче. Мокрее, но костюм у меня как раз и предназначен для водной стихии. Ботинки вымокнут, не без того – я ж не в ластах по Асгарду разгуливал. Но замёрзнуть мне не грозит – костюм с подогревом.

С другой стороны, логичнее искать людей на суше. Да и самому мне сподручнее ходить по твёрдой поверхности.

Короче, кое-как я вырулил на относительно ровную поверхность, без деревьев и острых камней, метрах в ста от кромки воды. Ещё через несколько минут я почти плавно приземлился, слегка отбив пятки. Стукнул себя в грудь, и на этот раз пропеллер вырубился с первого раза. Я тут же скинул тяжёлый агрегат и растёр ладонями плечи.

Так. И куда дальше? Что мне делать на этом безлюдном берегу? Кажется, я впервые за время всего путешествия остался в полном одиночестве. Так что здесь не было никого, кто мог бы подсказать мне направление дальнейшего движения.

Почему-то я вспомнил гору, на которую я попал в царстве Кощея, того, первого. Тогда, помнится, тоже поначалу было грустно и одиноко. Но в том мире я твёрдо знал, что за мной наблюдают. А потому принял решение сотворить какое-нибудь непотребство, дабы наблюдатель себя проявил.

Вот только здесь, в реальности, чтобы сотворить настоящую дичь, надо ещё постараться. И не факт, что кого-то сие безобразие заинтересует.

Потом меня посетила другая мысль. А что, если попробовать связаться с Ахти? Вода, вроде, по всему нижнему миру связана. Ладожское озеро отсюда, конечно, далеко, но если даже Щуке удалось услышать меня, когда я был у Невы, то почему бы и с Вяйнемёйненом не попробовать? А если удастся со Щукой – пусть. Девчонка тоже может чего-нибудь подсказать.

Я подошёл к берегу и, стараясь не поскользнуться на мокрых валунах, стал приближаться к кромке воды. Налетевшая волна окатила меня холодными брызгами. Я слизнул солёную каплю с губы. Ещё шаг, и ещё. И вот я окунаю свои ладони в ледяные волны.

«Ну-ка, вспомним, чему там меня учил Ахти Вяйнемёйнен. Попробую почувствовать, кто там, в море-океане, живёт».

Я постарался отрешиться от всех проблем и углубиться сознанием в водную стихию. Впечатление морская вода оставляла какое-то жутко неприятное. Вязкая, как кисель. И горькая для всех остальных чувств, кроме вкуса, так и оставшегося солёным. Моё сознание с огромным трудом двигалось в этой среде. Не знаю, сколько времени прошло, прежде чем я уловил чьё-то присутствие. Я устремился к живому существу, попытался посмотреть его глазами, но тут же пожалел об этом. Ибо сознание моё обрело чересчур диковинные свойства.

Попытавшись ощутить свои конечности, я не смог их сосчитать. Да и длина их, похоже, была разной.

О! А вот и еда! Кто-то маленький и скользкий коснулся одной из моих лап. Или щупалец. Впрочем, ему уже было всё равно. Дёрнувшись, маленькое тельце застыло, а я принялся его обволакивать и пожирать. Тьфу, какая мерзость!

Я почувствовал, как меня, того, что оставался на берегу, начинает выворачивать наизнанку. Но и сознание морского существа отчего-то отпускать отказывалось. В общем, запаниковал я, заметался. Да только куда тут можно того, уметнуться?

Не знаю, сколько времени я пребывал в этом плачевном состоянии. А потом откуда-то из киселя страха и недоумения послышался смех. Совсем не обидный, да ещё к тому же девичий. Удивление моё оказалось столь велико, что я тут же осознал себя в собственном теле, неловко дёрнулся и в следующую секунду очутился в солёной и ледяной воде. Оказалось неожиданно глубоко. Я барахтался, видимо, около минуты, прежде чем что-то подтолкнуло меня снизу. Почувствовав под пальцами хоть и скользкие, но твёрдые камни, я уверенно пополз на выход из моря, как та безымянная протоамфибия, которая, по одной из версий, породила возникновение жизни на земле, дезертировав из водной среды.

2

Утвердившись на суше, я отдышался и поглядел туда, откуда только что вылез. Кто-то же помог мне выбраться, а значит будет и с кем поговорить. Но сколько я ни вглядывался в серо-зелёную, с белой пеной, рябь, никого не увидел.

– Ду зер дэн форкерте вэй, дрэнг¹! – донеслось откуда-то справа. В голосе слышалась игривость и некоторая надменность. И, да, он был девичьим.

Я принялся вертеть головой, но никого не увидел.

– Хвилькен дум дрэнг²! – хихикнула невидимая девица уже с другой стороны.

Я быстро обернулся, но снова не успел. Из меня дурачка решили сделать? За помощь, конечно, спасибо. Но хватит.

Я отошёл от кромки моря на десять шагов и сел на большой вылизанный валун. Снял ботинки. Вылил воду. Подставил ступни холодному ветру. Взъерошил волосы. Откинулся назад, опершись локтями о камень, как какая-нибудь красотка с красочных картинок.

– Смук! – донеслось справа.

Лениво покосившись в ту сторону, я успел заметить расплывающиеся круги на воде. Я улыбнулся и прикрыл глаза, продолжив наблюдать за берегом из-под век.

– Сйод³, – хихикнули слева.

Мне показалось, или над водой мелькнул довольно крупный хвост? Разве рыбы разговаривают? Кроме Щуки, конечно. Но ведь она не рыба, а дочь водяного царя Вододи. И хвоста у неё не было. Ноги у водянчиков, конечно, отличаются от человеческих. Но всё ещё остаются ногами.

Я сделал вид, что ничего не заметил и продолжаю балдеть от бриза. Со стороны моря ещё пару раз хихикнули, но я сохранял невозмутимость. Потом из-под воды показалась макушка с какими-то бурыми жгутами вместо волос. Блеснули огромные глазища.

– Здравствуйте, барышня, – поприветствовал я, не меняя позы.

На мгновение на глазища наползла серая плёнка. Моргает она так, что ли?

– Спасибо за помощь. Я, конечно, и не тонул вовсе. У меня, вон, даже костюм специальный, плавательный. Но всё равно благодарен.

Из-под волны показался весьма губастый и вполне человеческий рот. Вообще, это оказалось неожиданно симпатичное существо. Гладкая бледная, даже синеватая, кожа, небольшой носик-пуговка, губы, как я уже упоминал, довольно пухлые, но только вот непривычно бледные. Отсутствие нормальных человеческих век совершенно не отталкивало. Более того, на эти глазища можно было смотреть бесконечно, как на текущую воду.

Голова издала очередной хихикс. Потом над водой показались хрупкие плечики, бледные, но от этого не менее женственные. Тонкие руки с длинными пальцами, между которыми растянулись перепонки, легли на камни.

– Мит навн эр Кирстен. Ог диг⁴? – произнесло существо.

– Меня Иван зовут, – представился я, улыбнувшись ей. – А ты, если я правильно понял, Кирстен?

– Я, я, Кирстен, – подтвердила та. А потом что-то затараторила на своём языке, жестикулируя правой рукой.

– Стоп, стоп, – я остановил поток слов, выставив вперёд руку. – Я ничего не понял. Твоя речь для меня – дремучий лес. На слух она, вроде, похожа на язык асов. Но я ведь его тоже не знаю. Вот ослик мой знал. По-русски не говоришь? Жаль.

Она поглядела своими глазищами прямо в мои глазёнки и снова что-то произнесла. Совсем немного слов. И я, как мне показалось, понял суть.

– С неба свалился, – пояснил я своё появление на этом безлюдном берегу и даже тыкнул пальцем вверх, дабы показать, откуда именно.

Кирстен хихикнула. Потом изобразила руками крылышки. Затем подпрыгнула прямо из воды, причём довольно высоко – на пару метров точно, перевернулась в воздухе, взмахнула хвостом и, обдав меня брызгами, скрылась в глубине.

– Не поверила, – констатировал я, вытирая лицо. – Ладно, я тебе докажу, что не пустозвон.

Я подошёл к ранцу Карлсона, взгромоздил на свои могучие, но уставшие плечи. Ткнул в одну лямку, в другую, в обе сразу.

Кирстен, заинтересовавшаяся моими потугами, вылезла на берег полностью, выставила на показ свой шикарный, переливающийся всеми цветами радуги, хвост, а заодно и всё остальное, и теперь глазела на меня, соблазнительно изогнувшись и упершись руками о камни.

– Не работает, – смущённо пожал плечами я, стараясь не обращать внимания на торчащие в мою сторону крупные ягодки сосков.

– Хвьордан кларер ду ат рьёдме⁵? – спросила Кирстен, и я отчего-то понял, что она интересуется моим внезапно покрасневшим лицом.

– Видишь ли, – пояснил я, – ты очень необычная. Снизу – рыба рыбой. Но вот сверху вполне себе барышня. Милая такая, несмотря на водоросли вместо волос, – я провёл ладонью по собственной шевелюре.

– Кан ду икке лидэ мигь⁶? – она попыталась поправить свою причёску, но потеряла равновесие и сползла к воде.

Я позволил себе лёгкую улыбку, скинул ранец и подошёл к ней, предполагая, что помогу подняться. Кирстен снова приняла вполне устойчивое положение, но я уже подал ей руку, дабы помочь встать на ноги. На ноги?

Я снова ощутил себя идиотом, вызвав очередной ручеёк смеха из уст русалки. А потом к этому добавилось ещё чувство неловкости оттого, что она глядит на меня снизу вверх. Поэтому я присел, оказавшись с ней лицом к лицу.

Рыбки-головастики! Зря я это сделал! Я попросту утонул в этих глазищах. Растворился, как мёд в стакане горячего чая. Сердце, кажется, и вовсе перестало биться, дабы не нарушать накрывшее тёплым пушистым одеялом волшебство.

Кирстен засмеялась и юркнула в воду. Лишь тогда я смог сбросить охватившее меня оцепенение. А потом ещё и пощёчину себе отвесил. Для закрепления результата.

– Иван, ты идиот! – оповестил я сам себя. – С чего это тебя так проняло? Она же рыба наполовину! А у тебя, ко всему прочему, Василиса есть! С нормальными ногами.

Кирстен вынырнула метрах в двадцати от берега и помахала мне рукой. Я вяло махнул в ответ. Русалка вновь нырнула и буквально через пару секунд появилась прямо передо мной, обдав целым фонтаном брызг. Я ответил на её звонкий смех кривой улыбкой.

– Здорово плаваешь, – похвалил я. – Знавал я другую русалку, Щукой зовут. Тоже хорошо плавала. Правда, такого хвоста, как у тебя, у неё нет.

Неожиданно Кирстен печально вздохнула.

– Ду хар бен⁷, – произнесла она, и я понял, что речь о хвосте и ногах.

– У каждого свои недостатки, – успокоил я. – В воде мне за тобой ни за что не угнаться. Даже если бы я захотел. А с чего мне захотеть?

Русалка что-то живо стала рассказывать, и я воочию увидел древние каменные здания, местами покрытые водорослями, но явно не заброшенные. Красиво.

– Это твой дом? – предположил я.

– Я, хьем, – кивнула Кирстен. – Хвордан эр дит хьем⁸?

– Если я буду вспоминать свой дом, то загрущу, – вздохнул я. – А мне сейчас нельзя. Я маму ищу.

– Мор?

– Ни в коем случае! – я трижды сплюнул через левое плечо. Потом внимательно посмотрел на собеседницу, стараясь снова не утонуть в её глазищах. – Слушай, ты же местная. Значит, всё здесь знаешь. Помоги, а? Мне нужно найти одно место. То ли музей, то ли архив…

– Аркив? Аркивскаб?

– Да, – обрадовался я такому взаимопониманию. – Ты знаешь, где он?

Кирстен радостно закивала. Потом призывно махнула рукой и нырнула в воду. Вынырнула в десяти метрах от берега и с сомнением поглядела на меня. Ну, правильно. Я же только что признал за ней исключительное превосходство передо мной в том, что касается водной стихии. Но и козырь в рукаве у меня тоже был.

Я широко улыбнулся и активировал капюшон своего гидрокостюма. Русалка сначала оробела, когда вместо лица увидела на мне маску. Даже попыталась нахмурить свой гладенький лобик. В этом она не преуспела, но, видимо, суть и цели произошедшей перемены поняла. Хихикнула. И снова поманила за собой.

3

Море радостно и даже жадно приняло меня в свои объятья, и, если бы не Кирстен, схватившая мою руку, я бы, наверно, повернул назад. Русалка уверенно увлекла меня за собой, прочь от берега. И как она, интересно, ориентируется в этой вязкой зелёно-серой массе?

– Ух, ты! – чуть было не сказал я, увидев гроздья красноватых цветов, проплывающих над нами. Разумеется, загубник не дал мне выговорить ни слова.

Моя провожатая, тем не менее, угадала, что именно привело меня в возбуждение. Она покачала головой, а потом внезапно пропищала так, что мои волосы, не будь они прижаты капюшоном, встали бы дыбом. Самое интересное, что я понял смысл этого писка.

«Медузы. Осторожно. Ядовиты».

Так вот из-за кого я чуть не рехнулся, пользуясь методом Ахти! Видимо, человеческому разуму противопоказано соприкосновение с нервной системой этих существ.

А ещё они, ко всему прочему, ядовиты. Охотнички! Вон, как расставили свои жгутики-лапки!

Мы проплыли под этим опасным цветником, а потом стали погружаться. Только теперь я заметил первых рыб, довольно крупных и выглядевших эдакими благодушными увальнями.

Свет становился всё тусклее, и я подумал, что если вдруг русалка меня отпустит, я вполне могу здесь потеряться. А ещё это путешествие показалось мне несколько бессмысленным. Даже если там, внизу, и есть что-то, я этого не увижу по причине элементарного отсутствия света. Фонаря у меня нет, а костёр под водой не разожжёшь.

И вдруг всё разом изменилось. Свет, какой-то очень мягкий, даже хрустальный, разлился вокруг, не доставив неприятных ощущений после мрака. Пребывая в недоумении, я стал озираться в поисках источника этого света.

Кирстен нетерпеливо потянула меня за собой. Видя моё замешательство, она указала вперёд.

Я поглядел и обомлел ещё больше. На дне, среди редкой морской растительности, стоял целый город. Пусть небольшой, но каменный, как раз такой, каким и предстал перед моим взором, когда русалка про него рассказывала. Это что же, у нас с ней установилась телетайпическая связь? Или телепатическая? Или телескопическая? Что-то я запутался…

Прямо под нами была большая площадь, посреди которой стояла статуя какого-то бородатого человека. Туда-то мы и направились.

Вот только доплыть нам не дали. Когда до брусчатки, кое-где проступающей под слоем песка, оставалось полсотни гребков, нам на встречу выдвинулись четыре фигуры, такие же хвостатые, как и моя проводница, но гораздо более атлетичные в верхней своей части. В руках у троих были какие-то палки с зазубринами на конце, а четвёртый держал крупную и колючую на вид раковину.

Этот самый четвёртый, ершистый мужик с длинными водорослями-усами и пятью синеватыми жгутами на голове, грозно запищал на нас, что должно было обозначать требование остановиться. А у меня этот писк внезапно вызвал приступ хохота.

Кирстен удивлённо уставилась на меня. Даже руку мою отпустила. Полуамбалистые рыбостражи тоже опешили, зависнув на своих местах и лишь чуть шевеля хвостами. А я всё ржал, почему-то выпуская из воротника тоненькую струйку воздушных пузырьков.

Я устыдился своего неприличного поведения и, словно извиняясь, развёл руками. Стражи переглянулись. Кивнули друг другу, а потом всё тот же усач пропищал явно относящийся к русалке вопрос. Кажется, он спрашивал, что это за необыкновенный герой такой за тобой увязался. Я снова гоготнул, но смог подавить новый приступ смеха.

Кирстен ответила довольно длинной тирадой, которую я совершенно не понял. Видимо, она объясняла, как встретила меня. Усач что-то недовольно пропищал. Остальные стражи молча качали головами. Русалка снова попыталась им что-то втолковать, и на этот раз ей, похоже, удалось найти подходящие ультразвуки, которые оказались убедительными словами.

Усач кивнул. Кирстен пристроилась рядом с ним, а оставшиеся три стража окружили меня. Таким вот кортежем мы и двинулись вниз, на площадь.

По улицам города плавали редкие русалки обоих полов и с интересом глазели на меня. Рыбы, морские коньки и даже крабы тоже норовили подобраться поближе, но стражи грозно отмахивались от них палками, так что двигались мы свободно.

Как оказалось, плыть нам предстояло не долго. Мы пересекли площадь, нырнули в широкую улицу, и уже через сотню метров она закончилась высоким зданием с шестью толстенными колоннами и пятью бессмысленными ступенями во весь широкий фасад.

Громадные двери были открыты. Ну, может, в сравнении с воротами перед кабинетом Одина они и были не столь громадны, но всё же впечатление грандиозности производили.

Кирстен обернулась в дверном проёме и успокаивающе помахала мне. Мол, не бойся, я с тобой. Я только кивнул в ответ. Как говорится, плыть так плыть.

Вслед за русалкой и усачом я тоже углубился в недра этого величественного здания. Мой эскорт чуть отстал и плыл теперь в трёх метрах позади.

Коридор, по которому мы двигались, оказался не особо широким. К тому же, вдоль стен стояли постаменты с какими-то статуэтками, вазами и прочим ископаемым барахлом, которому место только в музеях. Хотя, я же до сих пор не определился, в архив мне надо или в музей.

Может, я уже в этом самом музее сказочника Андерсона? Вряд ли он изначально строился под водой. Но ведь в нашем безумном, по словам Аркадия Петровича, мире, могло случиться всё на свете. Может, он утонул в связи с каким-нибудь катаклизмом.

Глазея по сторонам, я не заметил, как мои проводники остановились у ещё одного дверного проёма, и воткнулся головой в спину усача, успевшего принять вертикальное положение. Он гневно покосился на меня, а потом чуть сместился в сторону так, что я оказался между ним и Кирстен.

Усач поднёс ко рту свою раковину. Дунул. В ушах у меня зазвенело, а все экспонаты в коридоре подпрыгнули на полметра, а потом плавно опустились на свои места.