– Простите меня, задумался. Все это из-за ремонта квартиры – того не хватает, это надо срочно купить, вот и летел на «Каширский двор» за недостающим стройматериалом. Когда увидел, что загорелся красный, было поздно, решил, что проскочу.

Мгновенно возникла колоссальная пробка. Водитель «БМВ» еще раз подтвердил, что он виноват, и предложил переставить машины к тротуару. На обочине Каширского шоссе стояли еще два автомобиля, участники ДТП, и машина ГАИ. Инспектор оформлял протокол ДТП. На вопрос Сергея Георгиевича он ответил, не отрываясь от чертежа, который рисовал под строгим контролем участников аварии:

– Звоните в центральную диспетчерскую, без этого я не ничего не буду оформлять. Там решат, кто будет оформлять ваш протокол.

В центральной диспетчерской долго не принимали сообщение об аварии, отвечая, что инспектор уже выехал. Пришлось объяснить, что это другая авария, а инспектор оформляет протокол первой аварии. После небольшой паузы сообщили:

– Ждите, инспектор приедет.

Первый инспектор, оформив все документы, уехал. Другого пришлось ждать более часа. Приехал он в плохом настроении, словно мы оторвали его от интересного занятия.

– Почему убрали машину? Что я буду фиксировать?

Доводы, что присутствуют все участники ДТП, что они однозначно подтверждают ситуацию, на него не очень подействовали. Возникла странная ситуация. Татьяна Александровна стояла в растерянности, не зная, что делать.

– А что, мы должны были оставить машины, перекрыв движение по проспекту и шоссе? За полтора часа, что мы ждали вашего приезда, половина Москвы встала бы, – резко вспылил Сергей Георгиевич.

Только после этого инспектор дал лист бумаги и предложил нарисовать схему расположений автомашин во время аварии. Потратив минут тридцать на оформление протокола, обменявшись телефонами с водителем «БМВ», Сергей Георгиевич и Татьяна Александровна поехали дальше.

– Как себя чувствуешь? Коленки не дрожат? – спросил Сергей Георгиевич.

– Нет, только машину жалко.

Передний бампер терся об асфальт. Отодрать его на месте аварии Сергей Георгиевич не сумел. Пришлось ехать под непрерывный скрежет, что еще больше расстраивало Татьяну Александровну.

– Подвела я свою девочку, – ласково обратилась она к своей машине.

Вечером, забрав с собой часть покупок, Сергей Георгиевич и Татьяна Александровна поехали к дочке. Перед отъездом Сергей Георгиевич спилил часть бампера, и скрежет исчез. Вечер был скомкан, как ни старались Наташа и ее муж Антон придать застолью праздничность, настроение было испорчено. Осадок от аварии удручал.

* * *

На столе стояла бутылка старого коньяка. Олег Борисович быстро открыл и налил в большие хрустальные бокалы.

– Не предлагаю другие напитки. Помню, что во время наших прошлогодних встреч мы чаще всего пили коньяк.

– Все, как в прошлый раз, – согласился Сергей Георгиевич. – У меня ощущение легкого дежавю. Тем более, я предполагаю, что причина та же – книга.

– Вы, как всегда, точно просчитываете обстоятельства. Поговорим об этом потом, сейчас давайте выпьем за нас.

Сергей Георгиевич с удовольствием поддержал тост, добавив:

– За нас, за год, который прожили, за изменения, которые произошли.

Олег Борисович удивленно посмотрел на Сергея Георгиевича.

– Что Вы имеете в виду?

– Естественно, что за год произошли изменения в жизни, мы стали на год старше.

– Не думаю, что это Вы имели в виду, – настороженно сказал Олег Борисович.

– Конечно, не возрастные изменения я имел в виду. Может быть, ошибаюсь, но я мельком видел молодую девушку лет четырнадцати, которая с любопытством разглядывала нас из кабинета, когда мы направлялись на веранду. Не она ли была причиной определенных напряжений в вашей личной жизни? – спросил Сергей Георгиевич, а на лице проскочила лукавая улыбка.

– Вы помните наш разговор? – удивленно спросил Олег Борисович, но было видно, что он рад внимательности Сергея Георгиевича. – Потрясен Вашим предположением.

– Так я прав?

– Точно, – коротко ответил Олег Борисович и кивнул.

– Вот за это и выпьем, – предложил Сергей Георгиевич.

Вошла молодая девушка с двумя чашками кофе. Когда она подошла к столику и поставила их, Олег Борисович встал и представил:

– Это Маша, моя…

– …дочка, – продолжил Сергей Георгиевич и протянул руку. – Будем знакомы – Сергей Георгиевич.

Маша смутилась, не стала возражать, приветливо улыбнулась, пожала протянутую руку, пробормотала «приятно познакомиться» и смущенно покинула веранду, но чувствовалось, что она весьма довольна.

– Спасибо, – тихо произнес Олег Борисович, потом добавил: – Как-то она видела у меня вашу книгу афоризмов, попросила дать почитать. Потом взяла вторую книгу. Когда сегодня сказал, что Вы будете в гостях, она попросила познакомить. Не возражаете?

– Почему я должен возражать? – удивленно спросил Сергей Георгиевич. – Тем более что уже познакомились. Надеюсь, что мы с ней поговорим. Еще раз, рад, что у Вас все наладилось.

Разговор неожиданно прервался. Тишина, словно некая материя, проникала во все пространство веранды. Эта упругая воздушная материя не способствовала движению звука. Мужчины это чувствовали, поэтому смотрели на лес, поляну и молчали.

* * *

Они долго молчали. Время шло, а решение надо было принимать.

– Сергей Георгиевич, от университета кто-то должен быть. Иначе они разнесут все. Это серьезные люди, с ними шутить нельзя.

– Максим, ты был у ректора, что он сказал? – спросил Сергей Георгиевич и сам же продолжил: – Можешь не говорить, все свалил на Александра Борисовича.

– Точно, только добавил, что его самого не будет на месте, он должен отъехать.

Сергей Георгиевич с удивлением посмотрел на Максима и усмехнулся. Спонтанные отъезды ректора в ответственные моменты, которые часто возникали в «горячие 90-е годы», он уже познал. А моменты эти возникали с определенной периодичностью – бандиты различных мастей заглядывались на имущество университета.

– Ладно, вариант с ректором отпадает, а что сказал Александр Борисович?

– Вам поручили аренду, Вы и разбирайтесь.

– Отлично, – возмутился Сергей Георгиевич, – мне поручили, а тот договор аренды они заключили, они и ходят к тебе обедать. А я должен разруливать.

– Какой прок от них, Сергей Георгиевич? Они понятия не имеют, что такое стрелка, разборка. Один со страху скажет что-нибудь не то, а Александр Борисович поведет себя не так – станет говорить как приблатненный, потом в проблемах захлебнемся.

– Ты так говоришь, словно я каждый день участвую в бандитских разборках и стрелках.

– Вы умеете говорить, это главное. Потом, не изображаете из себя крутого. Вы такой, какой есть. Вы не подстраиваетесь под ситуацию и не создаете ситуацию. Бандиты при наезде это чувствуют. Пойдем? – Максим продолжал настаивать.

Выхода не было, надо было встречаться. Сергей Георгиевич это понимал, хотя ситуация ему была противна. Встречи с такими людьми всегда оставляли негативный осадок от их наглости, упрямого желания подавить, унизить и сломать человека.

– Кто будет с тобой?

– Подтянутся ребята, двоих Вы видели – это Алексей, бывший хоккеист, и Витек, боксер, – сообщил Максим. – За Вами зайти? Вместе пойдем.

– Пойдете без меня.

– Как? – удивленно спросил Максим.

– Я приду отдельно, не надо, чтобы они нас считали одной командой. У вас возникла спорная ситуация. Я третье лицо, представляю университет, я независим. Когда и где назначена встреча?

– В двенадцать часов, улица Панфилова, напротив рыбного магазина. С той стороны, где забор гаражного кооператива.

Был конец марта 1995 года, но весна задерживалась, а серый день и пронизывающий холод больше напоминали осеннюю погоду. Сергей Георгиевич надел пальто и направился на стрелку. В коридоре он увидел торопящегося ректора и Александра Борисовича. Ректор устремился к выходу, где его ждал «Форд», который был приобретен на средства спонсоров при активном участии Сергея Георгиевича, а Александр Борисович отправился к себе домой на обед и последующий отдых, который для всех представлялся встречей с возможными спонсорами.

Сергею Георгиевичу было обидно, что его в очередной раз использовали для решения проблем, которые он не создавал. Даже не позвонили, не попросили. В силу определенных обстоятельств он оказался сотрудником пищевого университета и вынужден был решать проблемы университета, иногда и личные проблемы ректора и проректора.

Пройдя по территории университета, Сергей Георгиевич вышел на улицу Панфилова и направился на место встречи. Издалека он увидел группу людей и большое количество машин, которые скопились у забора автомобильного кооператива, за которым находились одноэтажные гаражи. Он обратил внимание, что все машины были черного цвета, в центре стояли двое мужчин, одетые в пальто черного цвета. Одним из них был Максим. Чуть поодаль стояли ребята – все спортивного телосложения, большинство из них были одеты в черные кожаные куртки.

Сам Сергей Георгиевич тоже был одет в модное черное пальто кроя «реглан», на котором настояла его супруга – Татьяна Александровна. Интересно, подумал Сергей Георгиевич, сколько стволов скрывается за одеждой всех присутствующих. Знакомое чувство тревоги охватило его и стало сковывать поясницу. При этом он знал, что это никак не повлияет на его способность говорить, холодно и четко анализировать ситуацию и принимать быстрые решения.

Максим и незнакомый мужчина разговаривали, когда подошел Сергей Георгиевич. Несколько ребят решительно остановили Сергея Георгиевича, преградив ему дорогу к Максиму.

– Пропустите. Это Сергей Георгиевич – представитель университета, – сказал Максим, обращаясь к мужчине, с которым разговаривал.

Когда Сергей Георгиевич подошел к ним, Максим изложил ему суть конфликта. Тамара, компаньон Максима по ресторану, который располагался на арендованной у университета площади, имела на стороне и другой бизнес. По каким-то причинам она задолжала бандитам и предложила в качестве компенсации передать им в собственность ресторан. Сергей Георгиевич сделал удивленное выражение лица, дождался паузы и дал пояснение:

– Не знаю, что она предлагает, но помещение является, как все другие помещения университета, федеральной собственностью. Передавать или что-то с ним делать невозможно. Вот копия договора аренды помещения под ресторан и выписка из реестра федеральной собственности, находящей в оперативном управлении у университета, где указано здание, в котором находится ресторан.

Сергей Георгиевич показал копии, заверенные нотариусом. Сергей Георгиевич имел копии многих документов, заверенные нотариусом, что позволяло оперативно пользоваться ими, а опыт показывал, что нотариально заверенные документы производили впечатление на бандитов, которые в то время слабо разбирались в документации.

Максим продолжил разговор с незнакомцем:

– Мебель и все оборудование предоставила моя фирма. Тамара имела только долю в прибыли от деятельности ресторана, которым она управляла.

– Вот сука, – зло произнес незнакомец, который не представился Сергею Георгиевичу, считая это лишним.

– К тому же ресторан придется закрывать в ближайшее время, – решил использовать ситуацию Сергей Георгиевич. – Пришло письмо из министерства, запрещающее сдавать помещения под рестораны и кафе. Поэтому продления данного договора аренды не будет.

Разговор терял актуальность, воспользовавшись моментом, Сергей Георгиевич извинился, не стал ожидать его окончания и оставил договаривающих в окружении своих бойцов. То ли ветер усилился, то ли ситуация подействовала, но Сергей Георгиевич почувствовал, что продрог. Он поднял воротник пальто и медленно направился к себе в кабинет.

Было около четырех часов дня, когда позвонил Максим.

– Сергей Георгиевич, жду Вас в ресторане, отметим сегодняшнее мероприятие. Вячеслав Иванович и Александр Борисович уже у меня.

Идти не хотелось, но отказ мог быть расценен неправильно, поэтому, закрыв кабинет, Сергей Георгиевич медленно отправился в ресторан.

Вячеслав Иванович наслаждался вниманием, которое оказывали ему официантки и администратор. Он любил, когда ему уделяли повышенное внимание, подчеркивая его статус. Александр Борисович же всем своим видом показывал, что он хозяин – договор аренды подписывал он. Это еще можно было терпеть, но его блатная речь, которая никак не увязывалась со статусом проректора и профессора, раздражала. Сергей Георгиевич немного посидел за столиком, очень коротко изложил суть встречи.

– Я так и знал, что все это пузырь, ерунда. Нечего было тратить время, – заключил Александр Борисович. – А Тамару надо было поиметь, жаль что ушла.

Сергей Георгиевич и Максим переглянулись. Настроения не было до встречи, разговор не располагал к приятному времяпрепровождению, поэтому, сославшись на предстоящую встречу, Сергей Георгиевич быстро ушел. Максим вышел его провожать.

– Я этому козлу когда-нибудь голову сверну, – зло произнес он.

– Кому?

– Александру Борисовичу, кому еще? Хозяин вшивый, – Максим все больше заводился.

– Кончай, ты лучше скажи, когда успел переписать имущество, – спросил Сергей Георгиевич.

– От Вас не скроешь, – с улыбкой сказал Максим. – Было дело. Тамара задолжала.

– Небось посодействовали этому?

Максим продолжал улыбаться, но не ответил, а обратился с просьбой:

– Сергей Георгиевич, поговорите с Александром Борисовичем, пусть не строит из себя блатного, нарвется на неприятности. В этом я не сомневаюсь.

– Да, любит он из себя крутого строить. Ладно, поговорю, – согласился Сергей Георгиевич.

Он не знал, что через пару лет слова Максима воплотятся в реальные действия, а ему придется спасать Александра Борисовича.

* * *

К веранде подлетела синица. Она с любопытством заглянула внутрь, убедившись, что ей ничего не угрожает, перескочила на кирпичную кладку проема окна, что-то клюнула и быстро улетела.

– Проблема зимы – поиск песка, – со знанием дела заметил Сергей Георгиевич.

– Действительно проблема, когда все покрыто снегом, найти песок, – согласился Олег Борисович, но поинтересовался: – Для чего он нужен?

– Для пищеварения, чтобы в желудке семена протирались. Зимой голубям в голубятнях специально подсыпают песок.

Олег Борисович не стал продолжать эту тему, чувствовалось, что его беспокоит вовсе не проблема птиц, а что-то другое. Сергей Георгиевич не стал ускорять события, предоставив Олегу Борисовичу возможность самому решить, что и когда сказать.

* * *

К окну подлетела синица. Она с любопытством заглянула внутрь, убедившись, что ей ничего не угрожает, перескочила на кирпичную кладку проема окна, стала что-то клевать. Олег сидел за кухонным столом и лениво доедал бутерброд. Мать несколько раз его поторапливала и спрашивала:

– Не опаздываешь в институт?

– Нет, сегодня семинары, занятия начинаются позже.

Это была ложь. Занятия начались как всегда, только планы на этот день у Олега были иные. Вечером позвонила Катя, знакомая Олега и его тайная любовь. Она предложила встретиться и намекнула, что родители уезжают на дачу. В голове Олега рой мыслей не давал уснуть, самые дерзкие надежды приобретали реальные очертания. Помучавшись всю ночь, он встал рано, принял душ, побрился и взялся за бутерброды, которые не лезли в горло, но помогали убить время.

При свете дня озорные мысли ушли куда-то, но щемящее ощущение предстоящей встречи сковывало движения. Мать чувствовала что-то странное в состоянии сына и пыталась вопросами его растормошить.

– У тебя все в порядке? Нет проблем? Случайно, не болен?

– Да нет, все в порядке. Семинар ответственный. Может быть, новую сорочку надеть? – неожиданно спросил Олег.

– Надень, что ее беречь. Давай я поглажу.

– Давай, – согласился Олег.

Время тянулось бесконечно. Может быть, подумал Олег, надо было пойти в институт – время пролетело бы быстрее. Но поменять ничего нельзя, придется еще полчаса просидеть на кухне.

Синица продолжала прыгать от одного кирпича к другому, периодически посматривая на Олега. Она продолжала склевывать частички старого раствора. Неожиданно подлетела ворона, и синица быстро улетела. Небольшая интрига, которая хоть как-то скрашивала время, закончилась. Инициатива принадлежала синице – она прилетела, она была занята делом, и она же поглядывала на Олега.

Он резко встал, направился в комнату. На стуле висела новая сорочка, от которой пахло свежестью. Мать доглаживала платок.

– Поменяй платок, – предложила она.

Когда Олег оделся и был готов покинуть квартиру, он, стоя у дверей, решил предупредить мать:

– Сегодня у сокурсника день рождения, надо будет поехать за город. Если семинар закончится поздно, может быть, придется остаться у него, я тебе позвоню.

Поверила ли мать этой наскоро придуманной лжи, он не знал. Она же сделала вид, что все нормально.

– Задержись, – попросила мать и направилась в комнату. Через минуту она вернулась и вручила деньги. – Возьми, могут пригодиться.

В сквере у станции метро «Чистые пруды» Олег ждал Катю. Она появилась неожиданно. Как Олег ни вертел головой и напряженно ни вглядывался в лица прохожих, он ее упустил. Словно ветер, она схватила его за руку и обрушила поток информации:

– Не увидел меня? Шпион из тебя получится хреновый.

– Не списывай, я еще потренируюсь, – проворчал Олег.

– Ладно, не злись. Сразу к делу. Родители уехали. Квартира свободна. Не будем тянуть время. Бежим ко мне. Сегодня ты остаешься у меня.

Олег испытывал некоторое неудобство – она все решала за него, но делала это так напористо, честно и открыто, что обезоруживала его, не травмировала его самолюбия. Он обнял ее, прижал к себе и представил свою первую совместную с ней ночь.

* * *

Опять Катя, опять воспоминания, подумал Олег Борисович. Опять присутствие Сергея Георгиевича вызвало воспоминания, как в прошлый раз. Какое-то наваждение. Как крепко память о ней сидит в его подсознании. А жизнь идет, берет свое. Надо было сосредоточиться, вернуться к реальности сегодняшнего дня. После небольшой паузы Олег Борисович неожиданно признался:

– Я последовал Вашему совету, нашел момент в начале этого года и поговорил с ней, Машей. Вернее… говорил я, а она слушала. Но выводы сделала, не стала вредничать и перестала мешать моим встречам с ее матерью. Скоро, месяца через три-четыре, мы стали жить вместе. Вроде получается.

Олег Борисович улыбнулся, тепло посмотрел на Сергея Георгиевича. Потом продолжил:

– В этом есть и Ваша заслуга. Давно хотел Вас поблагодарить, все собирался позвонить…

– Какая заслуга? – скромно возразил Сергей Георгиевич. – Можно полюбопытствовать, где и как состоялся разговор?

Олег Борисович улыбнулся, словно воспоминания доставили удовольствие. Он выдержал паузу, потом стал медленно рассказывать:

– Мы были на спектакле в МХТ имени Чехова, напротив вашего дома. В антракте Ольга Петровна, моя… гражданская жена, под каким-то предлогом, сейчас я не помню, оставила нас одних. Тогда я и сказал Маше, как Вы советовали, что признаю, что она взрослая, может иметь свой взгляд на проблемы, которые нас окружают, и я готов это учитывать в делах, наших отношениях. Но она не имеет права, будучи взрослым человеком, лишать свою мать будущего, особенно если она беспокоится за ее будущее. Мы оба заинтересованы в том, чтобы обеспечить ей это будущее. Мы – единственные близкие ей люди и несем ответственность за ее дальнейшую жизнь.

Опять последовала пауза, после которой Олег Борисович признался:

– Никогда не думал, что короткий разговор с ребенком может быть таким тяжелым.

Сергей Георгиевич согласительно кивнул и вспомнил свой тяжелый разговор.

* * *

Его возвращения они ждали. Наташа и Мария Григорьевна, теща Сергея Георгиевича, сидели на кухне. Чай уже остыл, разговор каждый раз обрывался, время тянулось бесконечно.

– Может быть, папа что-нибудь сумеет изменить? – в который раз задавала вопрос Мария Григорьевна, но каждый раз на него не было ответа.

Наташа пожала плечами. Она не столько боялась предстоящего разговора, сколько ей было стыдно. Она понимала, что подвела семью. Разные дурные мысли лезли в голову.

Когда раздался звонок, бабушка пошла открывать дверь, а Наташа вся напряглась в ожидании.

– Наташа дома? – спросил Сергей Георгиевич.

– Она на кухне.

Она сидела на угловом диване, боясь предстоящего неприятного разговора. Наташа любила отца, который был у нее авторитетом, и ей было очень важно, как он оценивает ее успехи в учебе. Наташе было обидно, что на пустом месте создала проблему, которую предстояло решить отцу, боялась его реакции, которая могла осложнить их отношения.

Сергей Георгиевич был спокойным по натуре человеком, однако мог и круто вспылить, но отходил быстро. Он, подходя к дому, уже в достаточной степени накрутил себя и готов был высказать дочке много нелицеприятных слов. С таким настроением он и вошел в кухню.

Наташа сидела вся съежившись, казалось, что она вдавилась в диван, от чего сделалась совсем маленькой и беззащитной. Сергей Георгиевич видел ее глаза, которые молили о пощаде и ждали какого-то чуда. В них было все: и надежда, и боль, и сожаление.

Неожиданно для Наташи и себя он сел рядом с ней и обнял.

– Мария Григорьевна, может быть, чаю попьем? – предложил Сергей Георгиевич.

За столом сидели молча. По тому, что Сергей Георгиевич ничего не рассказывал, было ясно, что дела у Наташи обстоят хуже некуда.

– Я виделся с деканом. Тебя отчислили из академии, сейчас ничего сделать невозможно, – Сергей Георгиевич коротко изложил положение дел.

– Может быть, есть еще какие-то шансы, – предположила Мария Григорьевна.

– Нет, Мария Григорьевна, надо было раньше мне сказать. Вышел приказ, вышел не вчера. Теперь только один путь – надо устроиться на работу, отработать несколько лет, только после этого можно будет восстановиться. Таков закон.

Лишь однажды за весь вечер Сергей Георгиевич не выдержал и упрекнул Наташу:

– Не понимаю, блестяще поступить в финансовую академию, самостоятельно и без репетиторов, и так бездарно из нее вылететь.

* * *

– Сергей Георгиевич, должен объяснить, почему я напросился на встречу с Вами, – начал разговор Олег Борисович. – Я читаю некоторый прогноз предстоящих событий в нашем обществе. Обратил внимание на то, что многие вопросы Вы рассматривали в своей книге «Мифы и реальность нового порядка». Хочу кое-что использовать, если не возражаете. Решил переговорить с автором. Учитывая, что времени, как всегда, не хватает, попросил Вас приехать. Извините, что не я сам приехал к Вам.

– Нет проблем. Рад встрече, надеюсь, беседа доставит удовольствие, – искренне сказал Сергей Георгиевич. – Мне льстит, что мнение профессионалов Вы проверяете на дилетанте.

– Не прибедняйтесь. Не обязательно быть художником, чтобы разбираться в живописи.

Олег Борисович удовлетворенно улыбнулся, глубоко вдохнул и медленно-медленно выдохнул, расслабился, отпил глоток коньяка.

– Сергей Георгиевич, в конце прошлого года Вы говорили о своих планах, но книгу «Мифы и реальность нового порядка» не собирались писать. Что-нибудь произошло такое, что привело Вас к необходимости ее написания?

– И да, и нет. Однозначной или большой причины не было. Так, мелочи, но они выстраивались в определенную последовательность событий. А эта последовательность и подвигнула меня на написание книги.

Сергей Георгиевич допил кофе, потом резко повернулся к Олегу Борисовичу, проницательно посмотрел на него. В его взгляде, выражении лица была некая незащищенность творческого человека.

– Вы, я надеюсь, понимаете, что я пишу не для всемирной славы. Это мне чуждо. Я пишу для одного читателя. Просто хочется, чтобы мой внук, когда станет взрослым, прочитав эту книгу, сделал бы выводы, оценил, что его дед был живым человеком, который думал, анализировал и пытался понять жизнь общества. Вот и все.

– Вы так любите его?

Сергей Георгиевич ничего не ответил. Легкая улыбка, которая промелькнула на лице, обо всем сказала.

– Дело не в любви, я умею быть и строгим. Надеюсь, что он будет думающим человеком, для которого будет важно не только знать свои корни, но и представлять предков через их мысли и восприятия окружающего мира. Очень надеюсь, что он избежит всеобщего оболванивания.

– С таким подходом дела, я думаю, ему это не угрожает.

– Хотелось бы в это верить. Но маховик всемирного оболванивания населения запущен. Избежать его давления слишком трудно. Много высококлассных специалистов – от сотрудников Голливуда и гламурных журналов до деятелей отечественного образования и шоу-бизнеса – вовлечены в это дело. Я уже не говорю о желтой прессе во всех странах. Оболванивание – элемент управления мировой элиты – применяется повсеместно.

– Соглашусь с Вами. Оболванивание населения входит в планы мировой элиты. Формируются примитивные исполнители – рабочие, инженеры и даже ученые, которым нужны только развлечения и относительно сытая жизнь. Без лишнего мыслительного аппарата, точнее без политики в голове и жизни! Таким населением легко управлять.

– У Евгения Евтушенко есть замечательное высказывание: «Лишь тот, кто мыслит – тот народ! Все остальное – население», – заметил Сергей Георгиевич.

Олег Борисович кивнул в знак согласия. Разговор неожиданно прервался. Опасение за будущее, страх жить среди населения, а не среди народа, не способствовали разговору.

* * *

– Вы куда? – задала вопрос женщина в форме офицера полиции.

Сергей Георгиевич, который только что вышел из станции метро «Площадь Революции», удивленный вопросом, стал внимательно рассматривать прилегающую площадь. Торговые ряды, установленные между станцией метро и гостиницей «Москва», были огорожены металлическими конструкциями. Коридор, созданный двумя рядами ограждений, позволял пройти в сторону подземного комплекса «Охотный ряд». На Манежной площади в треугольнике, расположенном между памятником Жукову, комплексом и входным фасадом гостиницы, находилась сцена. На фоне надписи «Слава России» располагались портреты Владимира Путина и Дмитрия Медведева. Громко играла музыка, динамики сотрясали всю площадь и, очевидно, всю Тверскую улицу.

– Домой, – спокойно ответил Сергей Георгиевич.

– Возвращайтесь обратно, здесь не пройдете.

– А если по этому коридору и у гостиницы воспользоваться подземным переходом? – спросил Сергей Георгиевич.

Спросил он тихо, с улыбкой на лице. Возможно, улыбка и седые волосы позволили полицейскому определить, что он не является террористом, и она предложила:

– Вообще-то этот проход для участников митинга, переход на ту сторону у гостиницы «Метрополь». Так и быть, попробуйте, может, и удастся пройти.

Сергей Георгиевич поблагодарил ее и пошел по проходу, на выходе которого его встретили несколько решительных женщин среднего возраста, вооруженные пачками листов со списками.

– Вы из какого института? – сразу две женщины обратились к нему с вопросом.

– Я местный.

Они не стали уточнять суть термина «местный», потеряли к нему всякий интерес и стали искать в списках фамилию студента, который шел за Сергеем Георгиевичем. Проходя около гостиницы, Сергей Георгиевич увидел небольшую группу людей, по манере поведения, надменности во взгляде он определил, что они были ответственными за проведение митинга. Очевидно, это были функционеры «Единой России» и профсоюзов. На площади было много флагов молодежных организаций «Россия молодая», «Наши» и «Молодая гвардия», местами были видны флаги «Единой России» и «Конгресса русских общин».

Митинг только начался, вел его Андрей Исаев, заместитель секретаря генерального совета «Единой России». Он поздравил присутствующих праздником Конституции:

– Сегодня Конституции исполняется восемнадцать лет! Это хороший возраст! Партия «Единая Россия» – залог того, что страна будет развиваться стабильно и надежно.

Что еще должен и может сказать высокопоставленный партийный функционер, подумал Сергей Георгиевич. Не скажет ведь, что потенциал «Единой России» вызывает тревогу, и Путин не случайно дистанцируется от нее, передав бразды правления Медведеву, а сам опирается на вновь созданный Общероссийский народный фронт.

Разрумянившийся на свежем воздухе Исаев завершил свое выступление обращением:

– На площади собрались те, кто поддерживает кандидатуру Владимира Владимировича Путина, и они все уверены в том, что Путин должен стать следующим президентом России и шесть лет вести нашу страну по пути процветания.

В ответ раздались нестройные возгласы одобрения. Выступление главы Федерации независимых профсоюзов было эмоциональным, но плохо запоминающимся. Сергея Георгиевича весьма удивил его тезис, что против Путина выступают олигархи, владеющие СМИ. Интересно, подумал Сергей Георгиевич, каких олигархов он имел в виду? Такую глупость можно говорить только молодым, которые не интересуются ничем, кроме развлечений. Пассаж Шмакова о Горбачеве, который хочет развалить еще одну страну, Сергей Георгиевич воспринял спокойно – сам он относился к Горбачеву крайне негативно. Но пожелание, чтобы он захлебнулся кока-колой, было недостойным.

Стоящие рядом студенты мерзли, лениво похлопывали, когда им это подсказывали стоящие рядом руководители. Две девушки разглядывали здание гостиницы и здания, расположенные на Тверской улице. Неожиданно одна из них обратилась к Сергею Георгиевичу:

– Не подскажете, сколько минут надо, чтобы дойти до Арбата?

– Минут десять-пятнадцать.

– Жаль, не успеем.

– Что же мешает пройтись туда? – поинтересовался Сергей Георгиевич.

– Митинг запланирован, как нам сказали, на полчаса. Не успеем вернуться, а так хотелось пройтись по Арбату, – с грустью в голосе сказала девушка.

– А вы приезжие?

– Да, из Ярославля. Нас на четырех автобусах привезли на митинг, и сразу же отправимся обратно.

Митинг продолжался. Холод сковывал не только тела, но и мысли выступавших. От Общероссийского народного фронта выступил Вячеслав Лысаков – глава движения автомобилистов «Свобода выбора», который, подражая Путину, отметил у противников Путина «белую лапшу в виде ленточки».

Митингующие никак не отреагировали на его выступление, а Сергею Георгиевичу стало скучно, и он направился домой, не желая слушать пустые призывы и лозунги, в которых не было уважения к интеллекту присутствующих. Выступления ораторов стали сменять музыкальными номерами, чтобы подбодрить студентов, но они отвечали лениво, предпочитая подтанцовывать на холодном воздухе. Ветер развевал знамена, угрожающе трещали растяжки.

Сергей Георгиевич со многими студентами, которые тоже решили покинуть митинг, подошел к подземному переходу. Вход был перекрыт металлическими ограждениями и рядом омоновцев, которые равнодушно наблюдали за митингом. Один из омоновцев грубо предупредил Сергея Георгиевича: