Это ЦТК!

Глава 7

Сидор допил бутылку до донышка, посмотрел на часы. Время ещё детское, а выпить нечего.

– Хозяин! – Сидор бесцеремонно вошёл в спальню.

– И не проси! Сгоришь, так и не опьянев. Знаешь смертельную дозу алкоголя?

– На килограмм закуски?

– Весёлый ты мужик! Жаль хоронить такого.

– Я прошу прощения, – Сидор приложил руку к груди, поклонился.

– Чего ещё? – Хлопин вскинул руку, посмотрев на часы. Пора бы и откланяться гостю дорогому!

– Сорвал тебе романтическую встречу!

– Это моя сотрудница.

– Хорошая деваха.

Хлопин прикрылся книжкой. Он продолжал лежать в кровати, не проявляя гостеприимства.

– Ладно, хозяин, пора мне! Темнеет, в самый раз.

– Заходи, коли нужда будет! – Хлопин выпроводил Сидора из спальной, потянул руку за женским плащом.

– И всё же, зря ты шурнул её! Я б ни коим образом не помешал.

– Сидор, оставь нотации! И так тошно мне.

– Кабы не случилось чего с Наташкой! – продолжал бурчать Сидор, обуваясь.

– Да откуда ты такой взялся, сердобольный?! Постой! – Хлопин придержал уходящего гостя за рукав, второй рукой потянулся к телефону.

Сидор замер у порога.

Хлопин набрал домашний номер Натальи, поставил аппарат на громкую связь.

Сидор, раскрыв рот, стоял, не отводя глаз от мигающей лампочки телефона.

После пятнадцати длинных гудков в никуда Хлопин отключил аппарат.

Сидор развёл руками. Мол, что я тебе говорил?

– Она могла задержаться в лаборатории, – предположил Хлопин, посмотрел на качающего головой Сидора и набрал свой рабочий номер.

Пяти положенных по этикету гудков хватило, чтобы понять: Наталья не в лаборатории. Хлопин уселся перед телефоном, начал поочерёдно давить на кнопки с указателями: «преподавательская», «лаборантская», «аудитория №1».

Трубку поднял только швейцар.

– Слушаю! – гаркнул он.

– Вы пьяны?

– Александр Юрьевич! Ни в одном глазу!

– Чудо ты наше, семижильное! – улыбнулся Хлопин. – Наталья приходила? Или нет, вообще, кто-нибудь приходил на кафедру?

– Не было никого, Александр Юрьевич!

– А если подумать?

– Да что думать? Не было никого, – Колбин пробурчал себе под нос: – Какой дурак попрётся на работу в выходной?

– Колбин, дорогой! Не пора ли исключить тебя из числа дураков?

– Извините, Александр Юрьевич, зарапортовался.

– Где ты шлялся весь день? – гаркнул Хлопин. Он почти увидел, как студент вскочил, вытянувшись в струнку.

– Да я ненадолго отлучался.

– Пиво халкал в ларьке?

– Немножко. Я подумал, что тут может приключиться? Украсть у нас нечего. Да и кому придёт в голову лезть на кафедру с разными микробами?

– Много вопросов, Колбин. С какими микробами?

– Да люди так говорят.

– Обойди все кабинеты, осмотри по описи всё имущество, сверь со списком каждую пробирку! Сколько нужно на это времени? – спросил доцент. Он был уверен, что это неразрешимая задача.

– Сорок минут, Александр Юрьевич! Вам доложить?

– Время пошло, Колбин!

– Ну-и? – спросил Сидор, уже держась за ручку двери.

Хлопин мотнул головой.

– Осуждаешь?

– «Не судите, да не судимы будете»! – сказал Сидор, молитвенно сложив руки.

– Ступай, Сидор, – Хлопин опустился на табуретку, сложил руки на колени.

Сидор на прощанье подал руку, но был вынужден убрать её в карман. Хлопин никак не отреагировал на жест доброй воли.

* * *

Межуев окончательно пришёл в себя. Он уже вовсю орал на кого-то по телефону. Сява улыбнулся.

– Ты сделаешь следующее! – Палыч разрубил воздух кулаком. – Немедленно отвезёшь её домой, извинишься и выдашь компенсацию!

Абонент, судя по всему, был готов исполнить любое, самое дикое желание, но почему-то заартачился.

– Чего у тебя нет? – спросил Межуев издевательским тоном.

– Сява! – обернулся Палыч. – Человек сетует, что денег нет!

– У кого ж они сейчас?! Сплошь у жуликов и бандитов!!! – проорал Сява, вытянув губы, чтобы слова долетели до трубки мобильного.

Межуев сморщился.

– Отключился, – сказал он.

– Я его сам сейчас отключу! Кого он там прижал?

– Ты понял, что твой бригадир напортачил?

– Что мой бригадир понял, а что напортачил?

– Престарелую женщину напугал до полусмерти!

– Не мети пургу, начальник! Болт косяков не порет! Какая на хрен старуха? Если пристукнул по темечку – заработала, а чтобы петушиться?!

– Говори по-русски!

– Я за Болта отвечаю! Дай трубку!

Межуев протянул мобильный начальнику службы безопасности. Взвинченный Сява схватил мобилу, нервно тряхнул.

– Поаккуратнее, это не старый телевизор, чтобы: стукнул и заработал!

Не обращая внимания на замечания хозяина, Сява нервно тыкал пальцем в кнопку отбоя.

– На зелёненькую дважды! – подсказал Межуев.

– И я говорю! – улыбнулся оттаявший Сява. Он вызвал последнего абонента хозяина.

Болт тотчас отозвался.

– Что ты там набуксовал?

В двух словах Болт разъяснил положение. Сява стоял напротив Межуева, кивал и улыбался. Александр Павлович хлопал ресницами, не зная, куда деть руки. Ему казалось, что Сява с Болтом просто издеваются, стараясь выставить начальника лохом. Они-де, люди бывалые, сами меж собой разберутся.

Сява отключил связь, протянул начальнику аппарат.

– Всё нормально. Доставим до дому твою старуху! Ни один волосок с неё не упал и не упадёт. Бабок всучим, рот прикроем!

– А дело?

– Дело сделано, – сказал Сява так, будто речь шла о чём-то само собой разумеющемся. Типа, солнце взошло.

Глава 8

Наташа очнулась в чужой квартире. Она плохо помнила, что произошло. Голова, вопреки тому, как это бывает у героев детективов после отключки, не болела. Наталья осмотрела руки: никаких царапин, том паче, уколов! Предполагая самое страшное, Наталья осмотрела себя полностью. Одежда не то что порвана – не испачкана, а помята оттого, что Наталья лежала на кровати, не снимая туфлей. Нет, никто не покушался ни на её жизнь, ни на честь! Даже грустно как-то. Наталья усмехнулась. В полумраке едва различались стены, мебели почти не было. Наталья спустила ноги на пол. Удивительно, ковёр! Пользуясь тем, что руки-ноги не связаны, Наталья встала во весь рост. Приблизительно у выходной двери должен быть выключатель.

Он оказался на месте. Наталья надавила на кнопку. Загорелись шесть лампочек хрустальной люстры, свисающей с потолка под вид сталагмита. Удивительная роскошь для убогой комнаты! Наталья дёрнула за ручку двери. Заперто. Что и следовало ожидать. Старшая лаборантка увидела контейнер зелёного цвету. Он стоял впритык к кровати. Замки не тронуты. Наталья открыла крышку, проверила пробирки. Все оставались на местах.

– Интересное кино! – вырвалось у неё с языка.

– Кина не будет, кинщик спился! – ответил мужской голос из-за двери.

Тотчас повернулся ключ в замочной скважине. На пороге нарисовался мужчина. Коричневый пиджак поверх белой водолазки, спортивные штаны и туфли от Гучи. Наталья улыбнулась – столь жуткую смесь она видела впервые.

– Так что, красавица, пора домой, баиньки!

– А что? Как я тут? Зачем?

– Мне тоже некогда, – сказал мужчина. – Помочь донести?

– Не стоит утруждаться, это моя работа! – ответила Наталья, держа контейнер перед собой.

– Как скажете, – мужчина пожал плечами. Он повернулся боком и прошёл в дверной проём, зацепив-таки могучим плечом за косяк.

Наталья поняла, на вопросы он не ответит. Из вредности. Или попросту не знает ответов. Но где гарантия, что её отвезут именно домой?

– Адрес назовёте таксисту! – упреждая вопросы, сказал мужчина.

– У меня нет денег на такси.

– Всё предусмотрено! – мужчина протянул Наталье сиреневый кошелёк.

– Это не моё! – Наталья отдёрнула руку.

– Такси возьмёте сами! На ваш выбор. Деньги это ваши. Честно заработанные! – мужчина заржал в голос.

Рука Натальи непроизвольно потянулась к поясу.

– Ничего подобного! Мы просто вас завербовали, – мужчина продолжал улыбаться.

– И что с того будет?

– Родина призовёт! – незнакомец сдвинул брови и посмотрел в небо.

Наталья не заметила, как он остановил такси. Что-то подсказывало ей, пользоваться этой услугой небезопасно.

– Извините! – сказала она шофёру. – Нам с товарищем недалеко!

Водитель хмыкнул и дёрнул прочь, как бегун с низкого старта.

Наталья огляделась. Неудивительно, что шофёр принял её за сумасшедшую – рядом с нею никого!!!

Она прошлась по кромке дороги, благо, фонари освещали улицу с обеих сторон.

Такси с шахматным значком не вызывали тревоги – Наталья остановила машину.

– Стольник! – сказал шофёр, внутренне готовый к торгу.

– Сейчас, сейчас! – распушенный кончик шнурка застрял в молнии и не подавался. Защёлка была такой мудрёной, что Наталья боялась сломать без того короткий, до безобразия квадратный ноготь.

Подъехав до указанного адреса, водитель с намёком посмотрел на счётчик.

– Да открывайся же! – Наталья дёрнула замок вперёд-назад. Нитки золотистого шнурка наконец-то порвались. Ценою сломанной молнии кошелёк раскрылся. Вслед за ним раскрылся рот Натальи.

Водитель повернул голову, Наталья захлопнула кошелёк.

– Девушка! Разве мы договаривались…

– Зелень устроит? – перебила Наталья.

– Да хотя б синь! – улыбнулся шофёр.

Наталья вынула сто баксов, к сожалению мельче не было, протянула шофёру.

– Я сдачу не наберу!

– Потаксуешь с полночки и соберёшь!

Ни слова ни говоря, шофёр взял купюру и уехал, не прощаясь. Спустя сто метров он вспомнил, что не запомнил номер дома. И куда теперь сдачу отдавать, побомбив с полночи? Он откинулся на спинку кресла и расхохотался.

Наталье было не до смеху. Три тысячи баксов без одной сотни – годовая зарплата старшей лаборантки, за что? Человек, говоривший о какой-то вербовке никак не походил на члена могущественной организации, у которого на лбу написано бледненькими серенькими буковками «КГБ»! Скорее, бандит с большой дороги.

Так или иначе, вырученные деньги налогом не облагались. Хотя за ними могли прийти хозяева, передумав насчёт «вербовки». Наталья, благоразумно, как ей казалось, отложила деньги в конверт и спрятала в книгу «Большая советская энциклопедия». Наталья набрала домашний номер Хлопина.

– Александр Юрьевич! Простите, я не смогла выполнить ваше поручение…

– Наташа! Ты где? Живая!

– Вы меня потеряли? – спросила Наталья. Голос предательски дрогнул.

– Я несколько раз звонил вам на домашний, но никто не отвечал. На мобильный – «вне зоны доступа». Колбин доложил, что на кафедре вас не было. Я уж было собирался звонить в милицию, куда ещё там положено…

Наталья стояла, слушала, чувствуя, как щёки её горят ярким пламенем.

Хлопин переминался с ноги на ногу, увидел мобильный Натальи на полочке в своей прихожей, и затараторил без умолку.

Наталья смотрела в зеркало и видела счастливую дурочку, кусающую себя за кончики волос.

– … и всё же, Наташа, дорогая, что случилось? – выдохся Хлопин.

– Я… просто не смогла попасть на кафедру. Контейнер у меня. Можно, я принесу завтра. Сразу на работу и…

– Конечно-конечно!

Наталья опустила руку с трубкой. Доцент продолжал о чём-то говорить.

– Александр Юрьевич, я очень устала…

– Понял, понял! – Хлопин попрощался.

Наталья положила трубку и отправилась в ванную. Напустив в ванну душистой пены, она блаженствовала перед сном. Голову мыть не хотелось, но волосы намокли. Наталья неохотно потёрла голову. Кончики пальцев защипало, как слабым разрядом электричества. Наталья опустила руки в воду, поболтала ладонями. Нет, вода не бьёт током! Значит, наэлектризована голова! Вот, что бывает с человеком, который выходные дни посвящает общению с начальством. Вздохнув, Наталья облилась душем.

Смотреть телевизор не хотелось, Наталья легла в кровать. Отключив свет, она долгое время смотрела в потолок. Как только закрывала глаза, так видела перед собой измятые долларовые купюры, на которых изображался рыжий бандит. Он подмигивал, гадливо улыбался.

Хлопин сидел на кухне, пил чай чашку за чашкой и думал, думал…

Глава 9

Закат над озером умиляет городских жителей до щенячьего писка. Разом бросив гитару и карты на пеньке с раскладом «тысячи», молодые люди уставились на оранжевый диск солнца. Скользящие последним приветом лучи не причиняют боли глазам. Блики тёмно-синих волн играют переливами от сиреневого до светло-голубого. Неспешные озерные волны плещутся о мосток, приспособленный для ныряния. Водохранилище с самого берега глубиной до трёх метров, поэтому купающихся здесь мало. К тому же, ранней осенью никому не приходит в голову отдыхать на природе у холодного озера. Этим успешно пользовалась компания студентов. Сторож отдавал в аренду за символические сто пятьдесят граммов свой вагончик, сам в это время преспокойно дрых на даче в полукилометре от берега. И волки сыты, и овцы целы. Пацаны охраняли озеро, плюс к тому наливали на сон грядущий.

Студенты привозили девиц, на что сторож смотрел понимающе. Сам был когда-то… Хоть и не был никогда, но каждый раз повторялся. Не в присутствии дам, разумеется.

Шашлыки подстыли, водка плескалась на донышке. Холодало. Длинноволосый парень в тёмных очках с позолоченной оправой, одной рукой обнимал блондинку, другой – лениво скидывал карты на колоду. Его товарищ, такой же лохматый, долговязый субъект на свою пару не обращал ни малейшего внимания. Он втихомолку прикладывался к «беленькой»: то проверить шашлычок сбегает, то в кустики. Попутно плескал из другой бутылки на донышко железной кружки, залпом хапал и возвращался, напустив на себя вид смурнее прежнего.

Лена устала смотреть на закат, отвернула голову в сторону. В это время мимо затухающего костра возвращался подзаправившийся Валентин.

– Валя!

– Чего глаза округлила, Ленка?

– Да у тебя же начинающийся цирроз печени!

– И тебе не бухать! – ухмыльнулся Валентин.

– У тебя был гепатит?

– Попрошу не умничать! – сказал Володя.

– Я не в том смысле.

– Каждый может лечить, учить и играть в футбол!

– Я без задней мысли! – затеребила рукава куртки Лена.

– С передней, как же! Пошли, покурим, Валя!

– Чего ты? – спросила подруга у Лены.

– Да сама не знаю! Когда он шёл между костром и закатом, у него как рентгеном внутри просветилось.

– И что?

– Да ничего! Там печень наполовину была чёрной!

– Понимаю, начиталась книжек! – хихикнула подружка.

– Галя! Может, я лишнего болтнула, – Лена пожала плечами, – но не сдержалась. Понимаешь, у меня впервые такое!

– Так бы и сказала, что ни разу не трахалась! – надула губки подружка. – То я думаю, твой ни мычит, ни телится! Впрочем, как хотите. Наливай подруга себе и мне, остальные все пьяные!

Пацаны отошли от костра, посовещаться.

Володя заявил, что ему пора в город. Валентин возмутился.

– Валя, не парься. Делайте, что хотите. Хоть обеих их отжарь! А я – к Митричу!

– Ну, ты кадр! Такой вечер испортил. На кой в такую даль пёрлись? Могли в общагу забуриться.

– Если она точно собирается замуж, надо быть дураком…

– Так и побудь им вечерок, а потом поумней!

– Обслужишь обеих, впервой ли?

– Да пошёл ты! Кстати, эта ворона тебе как раз в жёны! Такая же стерва. Так что, подумай! – пользуясь молчанием друга, Валентин продолжил мысль: – Пролезла в медсёстры, и считает, что будущим докторам можно уже диагнозы ставить направо-налево!

– Короче, дело к ночи! Скажешь, вызвали меня компаньоны по делам фирмы!

– Сволочь ты, Володя.

– Знал, что добрых слов не дождусь, – улыбаясь, сказал Володя, потянулся к рюкзаку.

Лицо друга вытянулось, затем расплылось в широкой улыбке. Володя вынул бутылку водки и баночку чешского пивка. Оставив друга с двумя девицами, Володя прошёл к сторожу, выпросил велосипед и уехал в город.

– Я на тебе никогда не женюсь! – орал он во всё горло на ночной пустующей трассе.

Глава 10

Колбин не мог успокоиться, он полночи названивал друзьям, нащупывал знакомства, чтобы повлиять на доцента Хлопина как на основного работодателя. От самодурства Александра Юрьевича зависело будущее. Стипендии на жизнь не хватало, помощи ждать неоткуда. Работа – это жизнь. Как ни ноешь, ни канючишь, а подыхать всё одно не соглашаешься.

– Закрыл бы ты глаза, да продолжал дежурить. По-любому, сегодняшнюю смену тебе оплатят! – посоветовал дружок сокурсник.

– Спасибо, умеешь ты утешить.

– Не кани! Если что, я переговорю с кузеном. Всё будет в порядке! Всё, отбой! – Володя отключил телефон, зевнул и повернулся на другой бок.

Колбин посмотрел на деревянную дверь, неплотно примыкающую к косяку. Сквозь щель виднелась переливчатая рекламными огнями ночная улица. Запор был задвинут до отказа. Плюс к нему неоструганная доска на всю длину косяка, продетая в ручку. Пнуть разок какому-нибудь каратисту, и амба! Рассыпятся хитромудрые запоры. Не успел Колбин хихикнуть собственной шутке, как треснула доска и, под непрекращающимся давлением, сорвался железный засов.

– Всё нормально! – заявил парень в спортивном костюме. Поверх олимпийки из китайского ширпотреба на шее висела массивная позолоченная цепь. Он поднёс указательный палец к губам, а для убедительности жеста вынул пистолет из-за пазухи, направив ствол в голову сторожа.

Колбин сидел ни живой ни мёртвый, боясь шевельнутся.

– Сейчас ты дашь нам ключи от лаборатории Хлопина, проводишь туда, покажешь: что и как!

Колбин сидел и кивал.

– Ресницами не хлопай! А то глаза сомнёшь!

Парочка точно так же одетых бычков, только с цепями потоньше, заржала.

– Как скажете, – Колбин пожал плечами, стараясь показать, что ему всё равно: куда идти, что показывать.

Он провёл братков до кафедры биохимии, открыл двери.

– Куда теперь? – спросил Колбин.

– Свет включи!

Колбин вздрогнул. Сомнений не было, что отморозки начнут стрельбу при любых осложнениях. А включенный свет в окнах институтского корпуса мог привлечь внимание бдительных граждан, кои не переводятся в стране русской. Сообщат, куда следует, и завертится карусель. Там уж никакой кузен Володьки не поможет!

– Слышь ты, дебил? Я похож на кошку?! – грабитель ткнул стволом в хилую грудь Колбину.

– Н-нет.

– Тогда врубай свет! И поживее! Твоя же контора, не моя хаза!

Бандиты засмеялись.

Колбин включил общее освещение в коридоре. Братки огляделись. Развешенные плакаты со схемами биосинтеза белка, похоже, их не заинтересовали.

– У нас нет никаких денег и ценных реактивов.

– Я тебя спросил? – бандит легонько приложился к затылку сторожа рукояткой пистолета. От чего у Колбина посыпались искры из глаз. Коленки его подкосились, сторож медленно свалился на пол.

– Ну, ты, Мудильяни, даёшь! На фа его вырубать-то?

– Заткни фонтан! Лучше приведи его в чувство, иначе рядом ляжешь!

Браток отшлёпал Колбина по щекам.

– Очухался? Это было только предупреждение!

Колбин быстро заморгал.

– Вставай и веди в лабораторию Хлопина! – бригадир братков с удовольствием произносил недавно изученное слово, проговаривая каждую буковку.

– Сейчас, – Колбин поднялся на ноги. Он пощупал затылок рукой, к счастью, крови не было. Хотя под пальцами ощущался рост огромной шишки.

– Шустрее можешь?

– Не бил бы по башке, – пробурчал под нос Колбин и тут же прикусил язык, в буквальном смысле, получив резкий апперкот в подбородок. Говорить расхотелось. Колбин привёл братков в учебную аудиторию.

Один из бандитов, тот, что приводил сторожа в чувство, огляделся по сторонам. Его глаза явно выискивали инструмент для вскрытия замков.

– Ничего не крушить! Этот лошара сам откроет. Ты вообще, дебилоид, жить хочешь?

Колбин снял связку ключей со стенда над преподавательским столом.

– Вот они, закорма профессуры! – сказал бригадир, увидев сейф, после того, как Колбин сдвинул в сторону заднюю стенку шкафа. – Открывай!

Колбин замер перед кодовым замком. Ему никогда не приходило в голову узнать код от сейфа доцента Хлопина.

– Чего там, уснул?

– Не бейте! – выкрикнул, взвизгнув Колбин. Он тотчас покраснел с головы до пят, как будто представил себе группу студентов, наблюдающих за его позором.

– Открывай! Слыхал, что сказали? Чтобы ничего не было сломанным, понял?!

– Я сейчас соображу! – пообещал Колбин, прикрыв голову руками.

– Можно ускорить этот процесс!

– Нет необходимости, – Колбин менял цифры, уповая на смекалку. Так, самые затёртые должны быть на виду. Их было количеством по три. Три цифры из комбинации по три. Можно гадать до опупения. Была не была! Он крутанул наобум, ключ не вставился.

Бандит хохотнул.

– Я думаю, шифр должен быть где-то тут! – сказал Колбин.

– Ты ещё подумаешь пару минут, а потом я твой башкой раздолблю этот сейф! Время пошло! – бригадир уселся на первый попавшийся стул. Сотоварищи подельники заняли места рядом, сложив руки на стол, но повернувшись лицом к преподавательскому столу.

Колбин сдержал ухмылку. Для полноты картины ему оставалось голосом Хлопина заявить:

– Вот так, доктора, всё тот же цикл Кребса!

Вместо этого лаборант открыл ящик стола. Понимая, что там искать нечего, выдвинул второй и третий. В голове всё стучала эта тупая фраза из арсенала пародий на доцента Хлопина. Когда братки начали терять терпение, заёрзали, заскрипев стульями, мысль Колбина сформировалась окончательно. Пан или пропал! Других вариантов попросту нет!

«При затрате двух молекул АТФ в итоге получаем 36! В каком магазине получите такую сдачу»? – в ухо диктовал Колбину незримый доцент.

Колбин набрал всплывшую в мозгу комбинацию цифр: «два – три – шесть». Ключ прошёл в скважину, механизм щёлкнул, дверь раскрылась!

Братки сиюмоментно оказались за спиной Колбина. Бандиты уставились в предполагаемые закорма, но вместо восторженного: «Ух!» – их раскрытые рты смогли выдунуть разочарованное: «У-ф».

– Я не виноват, я ни в чём не виноват! – не стесняясь, завопил Колбин. Теперь ему было не до образных видений собственного позора.

– Придурок, – усталым голосом сказал бригадир бандитов, – замолкни.

Колбин захлопнул рот, чакнув зубами.

– На дверях установишь статус-кво!

Колбин кивнул, сглотнув сухим горлом.

– Объяснять три раза не буду! – бандит взмахнул пистолетом.

– Всё понял! Понял! Щеколду на дверях привинчу назад, доску принесу из столярки! – отрапортовал Колбин, глядя на бандита честными до слезы глазами.

– Понятное дело, никому ни слова! – добавил Колбин, глядя в отмороженные глаза налётчика.

– Тащи службу, лошара! – похлопали по плечу бандиты. Почти дружески, с энтузиазмом. В результате чего сторож протёр спиной косяк, а затем поцеловал угол.

Трясущимися от перевозбуждения руками Колбин вворачивал шурупы выдернутой с мясом задвижки, приговаривая: – Ученье – свет, а не ученье – тьма!