Жестокий квест

Глава 1

Палец в одноразовой полиэтиленовой перчатке вдавил кнопку звонка. Долгая трель за дверью квартиры сменилась тишиной – ни голоса, ни шагов. Незваный гость на это и рассчитывал. Дубликаты ключей подошли к обоим замкам. Человек в камуфляжной куртке с капюшоном поверх бейсболки проник в чужую квартиру, прикрыл за собой дверь и замер.

Внутри было сумрачно и тихо. Никого. Свет ему был не нужен, а вот тишина мешала. В левом кармане его курки лежал старый японский аудиоплеер, в правом – ручная граната, а под курткой в особом чехле длинный нож.

Человек опустил левую руку в карман, привычно нажал кнопку воспроизведения и почувствовал подушечками пальцев, как под пластиковой крышкой плейера завращались колесики компакт-кассеты – всё той же, единственной и любимой. Разнообразие ему не требовалось, кассета служила годами. Он менял ее на точно такую же, когда магнитная пленка приходила в негодность.

Пальцы вытянули из кармана проводок с наушниками, заткнули гладкими кружками ушные раковины, и в голове зазвучала желанная песня. «Я буду жить теперь по-новому. Мы будем жить теперь по-новому. А Любе-Любе, Любе. А Любе-Любе, Любе. А Любе-Люберцы мои-и-и!» Мелодия была бодрой, а голос певца немного гнусавым. То ли пленка растянута, то ли батарейки подсели, от этого песня звучала для слушателя наилучшим образом.

Особенная песня мобилизовала скрытые силы тайного гостя. Он достал нож, который стал продолжением его руки, и превратился в воина. Все ощущения обострились. Он чуть сжался, словно хищник для прыжка, и прошел в комнату, заглядывая за каждую дверь. В таком воинственном состоянии он был готов к любой опасности, но притаившихся врагов в доме не оказалось. Для верности он раскрыл шкаф, потревожил острием клинка женскую одежду и убрал нож за ненадобностью.

Можно было приступать к главной цели визита.

Воин прощупал взглядом интерьер квартиры. Коробка в подарочной обертке нашлась на тумбочке рядом с телевизором. Он рассмотрел ее, отлепил липкую ленту на дне коробки и аккуратно снял футляр из яркой бумаги. Перед глазами предстал подарочный набор с бутылкой элитного арманьяка и пузатым бокалом. Форма бокала была подходящей.

Воин извлек из кармана боевую гранату оливково-серого цвета, обернул ее бумажной салфеткой и опустил в бокал – граната плотно вошла в сосуд. Он потянул за кольцо на гранате и вынул предохранительную чеку. Бережно рассмотрел бокал со смертельной начинкой. Теперь спусковая скоба гранаты упиралась в тонкое стекло бокала и блокировала боек. Если граната вывалится или бокал разобьется, до взрыва останется три-четыре секунды. Несколько мгновений между жизнью и смертью, которые парализуют слабых и дают шанс смелым.

Единственная песня на кассете повторялась многократно. Слова припева звучали как девиз: я буду жить теперь по-новому, мы будем жить теперь по-новому… Ритмичная музыка отдавалась в душе воина набатом одобрения. Он много лет жил по-новому, не так, как сытые или спившиеся слабаки, в одного из которых он мог превратиться.

Воин вернул коробке с арманьяком прежний вид, проверил сохранность подарочной упаковки и невольно рассмотрел рисунок – розовые сердечки, белые цветочки, переплетенные кольца. Стало ясно, что это свадебный подарок.

Поверх бумаги имелась наклейка с красивой надписью: «Тайный заряд молодости жениха». Губы воина растянулись в презрительной улыбке. Теперь содержимое подарка больше соответствовало обещанию.

Гость убедился, что не оставил следов, и покинул квартиру. Он удалялся без спешки, потому что прихрамывал на правую ногу. И мысленно подпевал любимой песне – я буду жить теперь по-новому.

Глава 2

– Массовое убийство – и за что такое счастье, – пробормотал эксперт-криминалист Михаил Устинов, известный среди коллег по прозвищу Головастик за буйную шевелюру и неординарный ум.

– Сто пятая часть первая тебе милее? – с иронией спросила старший следователь Елена Павловна Петелина.

Речь шла о статье уголовного кодекса об умышленном убийстве одного человека. Следователь и криминалист спешили на место преступления в черном автомобиле с символикой Следственного комитета под мигание синих проблесковых маячков на крыше.

– Если не расчлененка, – поразмыслив, кивнул эксперт.

– И не ребенок, – добавила Петелина, вспомнив о семнадцатилетней дочери и годовалом сынишке.

Утром, как только Елена Павловна вошла в служебный кабинет, ей позвонил полковник Юрий Григорьевич Харченко и приказал:

– С недобрым утром, Петелина. Срочно на выезд! Четыре трупа на стройке. Твой Валеев уже там.

Старший оперуполномоченный Марат Валеев являлся гражданским мужем Петелиной. Ей было удобно подключать его к расследованиям. Все сильные и слабые стороны Марата она прекрасно знала. Упоминание начальника о Валееве означало, что подробности происшествия Елена узнает от мужа.

– Не даете соскучиться, – грустно пошутила следователь.

Она подразумевала как сложное задание, так и встречу с Маратом, с которым менее часа назад вышла из квартиры, оставив малыша на попечение бабушки.

– Подключай Устинова. Машина вас ждет, – поторопил начальник.

– Может, несчастный случай? Стройка все-таки, – предположила следователь.

– Для легких дел есть молодые сотрудники. Разберешься и доложишь, – проворчал Харченко и закончил разговор.

– Спасибо, за напоминание о возрасте, – ответила сорокалетняя женщина погасшему телефону.

Перед уходом она остановилась у настенного зеркала в половину роста, этим предметом ее кабинет отличался от комнат коллег мужчин, и приободрила себя, поправляя прическу:

– Я молодая мама. А в магазине меня девушкой называют.

Водитель служебного автомобиля для проезда через загруженный перекресток включил «крякалку» в дополнение к световым сигналам. Когда противная сирена затихла, Головастик продолжил рассуждение:

– С другой стороны при нескольких убийствах преступник оставит больше улик.

– На этот раз вчетверо больше, – откликнулась следователь и с укором посмотрела на криминалиста. – Какими же мы стали циниками, Миша.

– Елена Павловна, а как еще защитить нервную систему. Не бухать же.

– Ты знаешь, роды помогают отвлечься.

– В вашем случае ненадолго, – отметил Устинов и указал на забор, за которым торчали бетонные коробки строящихся многоквартирных домов. – Почти на месте.

Черный седан Следственного комитета проехал мимо рекламного стенда с надписью: «Венский квартал – жилой комплекс европейского класса», свернул в распахнутые ворота и остановился на грязных бетонных плитах, где около строительных бытовок приткнулось несколько полицейских автомобилей, среди которых Елена узнала служебную «шкоду» Марата.

Петелина вышла из машины. При виде известного следователя по прозвищу Петля озабоченные лица рядовых полицейских расслабились – Петля знает, что делать. Хмурые рабочие из Средней Азии сгрудились в тесную толпу и с удивлением взирали на женщину в недлинной юбке и чистых туфельках, выбиравшую путь среди строительного мусора.

К Елене поспешил оперативник Марат Валеев, показывая:

– Все трупы там, в бытовке.

– Убийство или несчастный случай? – спросила следователь.

– Сама увидишь. Дерьмовая картинка.

Около строительного вагончика, огороженного полицейской лентой, дежурила напарница Валеева, Татьяна Токарева, которая не возражала, если ее называли ТТ. Молодая женщина с дерзким взглядом слыла решительной и пробивной, как знаменитый пистолет. Она предпочитала плотные джинсы и куртки, обтягивающие ее стройную фигуру и скрытый пистолет. А также яркие кеды, которые меняла как носки.

– Четырех таджиков порешили, – сообщила Токарева. Скривила губы и добавила: – Как на бойне зарезали.

– Откуда знаешь, что убитые таджики? – спросила следователь, любившая точность.

– Насмотрелась, – уклончиво ответила ТТ и кивнула на рабочих, перешептывающихся между собой на непонятном языке: – Таджики, кто же еще.

Петелина заглянула в бытовку. В узком помещении, пропахшем грязной одеждой, между двуярусными нарами покоились четыре тела. Все мужчины азиатской внешности от двадцати до тридцати пяти лет. Их позы, изрезанные лица и лужи крови на полу развеяли надежды на несчастный случай.

Преодолев позыв дурноты, следователь профессиональным взглядом оценила жуткую картину. Она попыталась представить произошедшее. Напрашивалось следующее.

Рабочие еще спали, когда убийца с ножом вошел в бытовку. Его услышали. Первый поднявшийся шагнул навстречу и получил удар ножом в горло. Убийца оттолкнул жертву с прохода, и несчастный привалился к стенке, зажимая рукой рану на шее. Судя по обилию крови, удар пришелся в сонную артерию, и обреченный на смерть беспомощно наблюдал, как расправляются с его соседями.

Второй строитель, видимо, успел вскочить с нижних нар, но его сразу полоснули ножом по лицу. Такой удар не смертелен, но вызывает шок и обильное кровотечение. Рабочий схватился за лицо и получил расчетливый удар ножом в область живота. После чего осел на пол в предсмертной судороге.

Преступник и дальше действовал быстро и решительно, не оставляя шансов на сопротивление. Еще спавшего рабочего убийца полоснул острым ножом по горлу, о чем свидетельствовала кровь на верхних нарах, и столкнул вниз. Четвертый успел отшатнуться к стене и в ужасе загородился подушкой. Судя по скрюченной позе, его тоже обили ударом ножа в живот. Порванная подушка пропиталась кровью изо рта погибшего.

«Хуже, чем на бойне», мысленно не согласилась со словами Токаревой Петелина. Она покинула строительный вагончик. После кровавого зрелища и спертого воздуха бытовки грязная стройплощадка показалась ей благодатным местом.

– Приступай, Миша, – сказала она криминалисту.

Головастик уже вовсю фотографировал место преступления и ворчал:

– Натоптали, наследили.

Марат подвел к следователю круглолицего толстячка с бегающими глазками в чистой спецовке и представил:

– Начальник строительства Звонарев. Это он вызвал полицию.

– Рассказывайте, – велела Петелина.

– А что тут скажешь. Четверо рабочих не вышли на утреннюю смену. Я послал за ними, а тут…

– Кто заходил в бытовку?

– Саидов из соседней бытовки. Зашел, закричал. Потом другие заглянули. И стройка остановилась.

– Нам надо опросить рабочих, – решила Петелина.

– Опрашивайте. Только не все говорят по-русски, или сделают вид, что не понимают.

– Как же вы с ними общаетесь?

– Я для них – кормилец, а полиция – угроза. Меня они понимают, хотя между собой болтают на родном языке.

– На таджикском?

– На нашей стройке в основном таджики, – подтвердил Звонарев.

Петелина осмотрела стройплощадку, где возвышались коробки будущих жилых домов, и спросила:

– Посторонний человек может пройти на стройку?

– У нас не режимный объект. Если в спецовке и каске, то как его отличишь, – развел руки Звонарев.

– Видеокамеры здесь есть?

– На сайте имеются веб-камеры для покупателей. Но они нацелены на жилые корпуса, не на бытовки. – Звонарев помялся и попросил: – Можно мы ворота прикроем?

– Зачем?

– С улицы полицейские машины видны, прохожие заглядывают. А журналисты узнают, вцепятся, пострадает репутация.

– Не о том думаете, господин Звонарев.

Начальник строительства продолжал канючить:

– У нас элитный комплекс, строительство на завершающем этапе, идут продажи квартир. Многие покупатели желают лично посмотреть будущую квартиру, а тут полиция, трупы.

– Мы будем вести следственные действия столько, сколько нужно, – отрезала следователь. – А вы будете нам помогать, если заботитесь о репутации. У погибших были конфликты с другими рабочими?

– Откуда мне знать.

– Тогда начнем опрос с соседей. Вы упомянули Саидова. Где он?

– Братьев Саидовых двое, Азис и Шухрат. Не помню, кого именно послал.

– Зовите обоих, – потребовала следователь.

Звонарев поискал глазами среди однотипных лиц рабочих, не нашел и крикнул:

– Саидовы ко мне!

Толпа зашевелилась, как живой организм, и чуть расступилась. Стали видны двое строителей, прятавшиеся за спинами коллег. Один из них был без рабочей спецовки. Он озирался, словно искал повод исчезнуть.

Петелина отдала распоряжение Токаревой:

– Обыщите их вместе с патрульными, проверьте документы и выясните, где его одежда. – Она обратилась к Звонареву: – А вы подготовьте документы на погибших и список всех, кто был сегодня на стройке.

У Петелиной зазвонил телефон. На дисплее она увидела имя начальника и фотографию Харченко в полковничьей форме.

– Что у тебя? Почему не докладываешь? – требовал Харченко.

– Четверо рабочих из Таджикистана убиты холодным оружием. Погибли на месте.

– Трудовые мигранты – посетовал начальник более спокойным тоном и предположил: – Пьяная ссора?

– Вряд ли, – возразила следователь.

– Да брось! Массовые убийства чаще всего результат бытовых ссор. Ищи преступника среди собутыльников.

Елена не успела сказать, что бутылок и следов выпивки на месте убийства она не заметила. Харченко уже потерял интерес к происшествию и отключился. Смерть мигрантов из Азии не грозила служебными неприятностями при любом ходе расследования.

Из бытовки вышел разочарованный Устинов, стянул с ног бахилы, а с рук латексные перчатки. На средствах защиты виднелись пятна крови.

– Орудия убийства я не нашел, – сообщил криминалист. – А следы ног и отпечатки рук снимать бесполезно. Там уже многие побывали.

– Что можешь сказать? – спросила следователь.

– Все четверо зарезаны ножом, острым и крепким – иначе бы лезвие сломалось. Уверен, что обычный кухонный нож для этого не подходит. Ударов немного и все не случайные, а в жизненно важные точки. Думаю, жертвы погибли быстро. Точнее судмедэксперт расскажет.

– Один человек мог это проделать?

– Двое в тесном помещении только мешали бы друг другу.

– Убийца отлично владеет холодным оружием, – сделала вывод следователь и посмотрела на сгрудившихся строителей: – Неужели, кто-то из них, простой строитель?

Валеев заметил:

– Таджикистан граничит с Афганистаном, а там вечная война. Не удивлюсь, если среди рабочих обнаружится пяток бывших душманов с боевым опытом.

Токарева привела двух понурых мигрантов в сопровождении вооруженного полицейского и передала Петелиной их паспорта:

– Братья Саидовы, граждане Таджикистана. Азис старший, Шухрат младший. – Она шепнула следователю: – У старшего пятна крови на штанах и обуви. Где куртка, в которой вышел на работу, молчит, якобы, не понимает. Я думаю, он неспроста ее снял.

Петелина оценила напряженные азиатские лица, уклончивые взгляды и сообщила оперативникам:

– Я проведу дознание. А вы приступайте к обыску всех бытовок на предмет орудия убийства и одежды с пятнами крови.

Глава 3

Максим Миронов студент третьего курса МГУ в расслабленной позе ехал на электрическом самокате по тротуару. Он проспал половину лекций, но не печалился. Наоборот, на его красивом одухотворенном лице блуждала улыбка победителя, глаза сияли. Прохожих было немного, но парень не разгонялся, потому что болтал с приятелем по телефону через наушники.

– Никита, привет! Я сделал это! – со сдержанной гордостью сообщил Максим.

– Круто, Макс! Теперь всё норм? – приободрился его сокурсник Никита Березин.

– Скоро прикачу в универ, расскажу.

– Я на встречу с предком отвалил. Он в чайхане назначил. Там зависнуть можно надолго, не фаст-фуд. Сейчас выкладывай!

– Вчера напрягся и закончил сценарий квеста. Полный фарш: загадки, этапы, схемы тайников, ловушек, а главное – бомбический сюрприз в финале. Ночью отослал заказчику.

– И? – поторопил замолчавшего приятеля Никита.

– Сегодня утром мамаше того пацана упали денежки. Триста тысяч!

– Гуд! – облегченно выдохнул Никита. – Мне не придется вытягивать бабки у отца. Это такой зашквар, он ни в какую.

– Мы откупились. Жизнь налаживается! – подтвердил Макс.

– Супер!

– Мы должны первыми протестировать квест. Это условие заказчика.

– Я не против развлечься, девчонок позовем.

– Пусть прокладками запасутся, ведь я придумал «Самый страшный квест»! – похвастался Максим.

– Самый-самый? – усмехнулся однокурсник. – Название для прикола?

– Содержание еще круче, – заверил приятель и перешел на пугающее шипение: – Начало в темном подвале и путь наверх от жути к жути через ловушки.

– Супер! Когда тестируем?

– В следующую пятницу. К этому времени на строке всё наладят.

– На реальной стройке? – удивился Никита.

– Ну да.

– Заметано!

– Пока-пока!

Максим нажал на беспроводной наушник и отключил связь. Он вытянул шею навстречу свежему воздуху, придав фигуре гордую осанку.

Впереди был пустой участок с одиноким пешеходом, и студент увеличил скорость самоката. Встречный прохожий прихрамывал и не спешил уступать дорогу. Упертый болван, противник всего нового, убедился Макс. Одет в бесформенный камуфляж, на голову поверх бейсболки натянул дурацкий капюшон, а в ушах допотопные наушники с проводом.

«Безнадежный лузер, застрявший в прошлом веке», – нашел удачное определение студент, и решил проскочить невзрачную личность в опасной близости. Пусть почувствует дуновение прогресса.

Студент не придал значения, что пешеход сунул руку за пазуху. Вытянутая шея и отстраненный вид парня только облегчили тайный замысел прохожего. В решающий момент хромой человек принял устойчивую позу, резко взмахнул рукой, и длинный нож, как сабля, перерезал тонкую шею студента. Безжизненное тело проехало на самокате еще десяток метров и грохнулось на тротуар. Голова парня стукнулась о каменную плитку, отскочила и практически отделилась от перевернувшегося тела. Теплая кровь хлынула из перерезанных артерий, и алый поток сдвинул горошины выпавших наушников, словно они спешили отползти от мертвого хозяина. В остекленевшем взгляде студента застыло недоумение.

Электрический самокат по инерции промчался вперед, свалился, закрутился на тротуаре и врезался под ноги девушки, тыкавшей пальцем в телефон. Жужжание моторчика прекратилось. Девушка заскулила от боли, ища глазами виновника. И увидела.

В следующее мгновение тишину прорезал истошный женский визг.

После удара ножом по движущейся цели невзрачного прохожего чуть качнуло, но он устоял и невозмутимо похромал дальше. Хлесткое движение рукой было настолько быстрым, что крови на остром лезвии почти не осталось. Убийца аккуратно убрал нож в пакет и сунул сверток под куртку – еще пригодится. А одноразовые перчатки решил сбросить в урну подальше отсюда.

Задуманное прошло гладко. Единственное, что беспокоило хромого, был женский крик. Почему он его слышит? Это неправильно!

Причина досадной неприятности обнаружилась быстро. Один из его наушников вывалился из уха и висел на проводке. Убийца порадовался – это не новомодные беспроводные микро-наушники, которые легко потерять. Проверенная годами техника лучше сиюминутных новинок.

Он на ходу вставил выпавший наушник и отгородился от внешнего крика. Старенький японский плеер в его кармане продолжал крутить растянувшуюся пленку. Он самозабвенно погрузился в любимую песню с правильными словами: я буду жить теперь по-новому…

По-новому! Он давно так живет.

Глава 4

На пыльной стройплощадке с обещающим названием «Венский квартал» Елена Петелина с трудом вытягивала слова из напуганных рабочих. Следователь по нескольку раз повторяла вопросы, но чаще всего слышала в ответ одно и то же:

– Не видел, начальник. Не слышал, начальник. Не знаю.

С записью необычных имен и фамилий была вообще беда, пока она не додумалась фотографировать документы телефоном. Постепенно следователь выяснила, что накануне, когда стемнело около злополучной бытовки кто-то ругался. Саидовы вернулись спать злыми.

При повторном допросе братья Саидовы вынужденно признались, что заходили к земляку, чтобы напомнить о долге. Да, разговор получился громким, соглашались они. Потому что земляк спорил, что на родине его семья помогает их семье, и еще неизвестно кто кому должен.

К этому времени обыск принес первый результат. Валеев предъявил старшему из братьев Саидовых строительную куртку, изъятую из его бытовки, со следами крови на рукавах:

– Азис Саидов, узнаете свою куртку?

– Моя, начальник.

– Зачем снял? Хотел спрятать?

– Нет, не прятать. Меня начальник туда послал, наш начальник. – Саидов указал руками на бытовку с трупами и жестами объяснял, как было дело: – Я один трогал – он мертвый. Другой – тоже мертвый. Я всех трогал. Видишь, куртка кровь, надо мыть.

– Признаешься, что всех трогал. Тогда говори, где нож? – наседал оперативник, чувствуя испуг рабочего.

Петелиной снова позвонил Харченко. Она отошла в сторону, решив перевести дух. Но не тут-то было. Полковник без предисловий ошарашил:

– Лена, только что поступило сообщение: убийство студента около университета. Срочно выезжай туда!

– Юрий Григорьевич, я нахожусь на стройке. Приступила к расследованию. Четыре трупа. Массовое убийство! – напомнила следователь.

– Да знаю! У тебя мигранты, а там зарезан студент МГУ! Чувствуешь разницу?

– Не понимаю. Мне что, разорваться?

– Петелина, с разборками среди мигрантов и без тебя разберутся. Я пришлю Железного Феликса. Смерть студента важнее. Исполняй приказ!

Железным Феликсом в Следственном комитете называли энергичного молодого следователя Феликса Эдуардовича Дорецкого, чьи инициалы совпадали с именем пламенного революционера Дзержинского. Дорецкий гордился созвучностью имен со знаменитым чекистом и вел расследования с жесткой прямолинейностью, быстро добиваясь результата.

Тон полковника не предполагал дальнейших споров, и Петелиной пришлось подчиниться.

– Есть, товарищ полковник. Выезжаю.

Она вернулась к оперативникам и дала указания:

– Марат, часть рабочих я опросила, поговори с остальными.

– Бесполезно, – вмешалась Токарева. – Их надо до вечера в обезьяннике подержать, припугнуть депортацией. Тогда расколются, кто кого замочил.

– Думаешь, бытовая ссора?

– К гадалке не ходи, – поддержал напарницу Валеев. – Вечером повздорили из-за долга. Обиженный Саидов ушел, а под утро вернулся с ножом и всех почикал.

– Вот и ищете нож. А я с Устиновым уезжаю.

– Куда? – озадачился Марат.

– По более важному делу, как считает начальство.

– У нас четверо холодных. Там еще больше?

– Там труп другого сорта. Сюда вместо меня Феликса пришлют. – Петелина позвала Устинова. – Миша собирайся. У нас новое задание.

– Железного Феликса? – приятно удивилась ТТ и хлопнула Валеева по плечу: – За сутки дело раскроем.

Скрытый намек на свою мягкотелость в расследовании Петелина пропустила мимо ушей. Шустрая напарница Марата не раз подвергала сомнению ее щепетильные методы. Следователь отстаивала свою позицию, Токарева молча кивала, но было заметно, что убеждения на оперативницу не действовали. А сейчас и времени не разговоры было.

Следователь и криминалист сели в служебную машину и покинули стройку. Петелина не успела рассказать о новом задании, как у Миши Устинова зазвонил телефон.

– Маша, – виновато объяснил он.

Елена понимающе посмотрела на его серое худи с хитрой надписью на груди: «Маиша», которую можно было прочитать двояко, как Маша, так и Миша.

– Идея Маши? – спросила она.

– Заказали две одинаковые, – подтвердил эксперт.

Журналистка Маша Луганцева была близкой подругой Михаила Устинова. Девушка специализировалась на криминальной хронике, в последнее время работала на телевидении и вела репортажи с мест преступлений. Сейчас журналистка была возбуждена более обычного и говорила так громко, что ее голос из трубки слышала даже Петелина.

– Миша, расскажи об убийстве? – требовала девушка.

– Каком?

– Не увиливай. Убийство студента в твоем округе!

– Вообще-то, я занимаюсь убийствами на стройке.

– А там кого?

– Зарезали рабочих из Средней Азии. Четыре трупа.

– Четыре? – Луганцева озадачено умолкла, а затем воскликнула: – Так вот о чем сказка!

– Какая сказка? – не понял Устинов.

– О птенце и четырех мышках. Их тоже зарезали!

Петелиной не нравилось, когда сотрудники болтают с посторонними о ходе расследования. Но в этот раз криминалист не выдал секретов, а журналистка удивила. Следователь вмешалась в разговор, попросив включить громкую связь.

– Маша, это Елена Павловна. Про какую сказку ты говоришь? Кого зарезали?

– В наш отдел криминальной хроники прислали аудиозапись – отрывок из страшной сказки. Ну, мало ли дебилов, подумала я. А потом нажала на ссылку в конце письма и попала на новость о жутком убийстве студента МГУ.

– Мы сейчас едем на место преступления, – призналась следователь.

– Супер! Я тоже.

– Объясни про мышек? Какой птенец?

– На месте дам послушать, а с вас эксклюзивное интервью, – предложила журналистка.

– Ты торгашка, – не удержалась от упрека следователь.

– Хуже – я репортер.

Устинов виновато пожал плечами, убирая телефон: мол, такая она у меня.