Измена. (С) меня достаточно

Глава 1.

Настя.

– Куда я рубашку дел? – Бормочет Марат, заглядывая в каждую комнату.

– В шкафу смотрел?

– Ведьма! – Доносится до меня через минуту. – Может скажешь ещё, где кошелёк?

Голова мужа показывается в арке, ведущей в гостиную. Обаятельная улыбка во все тридцать два.

– На столе видела вчера, на кухне. – Я тоже улыбаюсь.

Марат суетится, бегая по дому. В кабинете сгребает бумажки в неровную стопку. Пихает в кожаный дипломат.

Я стою, подпирая плечом косяк. Подобную картину я наблюдаю почти каждое утро. Вообще-то, Марат очень ответственный, умный. Рассеянный слегка, но это компенсируется положительными качествами.

В гостиной оживает его мобильник.

– Я принесу.

Срываюсь с места вперёд мужа. Если отвлечется – точно что-нибудь забудет.

На дисплее звонок от Светы – его ассистентки. Правая рука мужа, которая заменяет ему меня на рабочем месте. Странновато звучит, но что поделать.

Несу телефон.

– Да! – Рявкает муж в трубку. – Сказал же, не опоздаю. Уже из дома выхожу.

Я поднимаю бровь и едва сдерживаю смех, глядя на Марата, стоящего в носках, трусах и рубашке. Он подносит указательный палец к губам, умаляя не выдавать его.

– Заберу. Ага. Всё. – Сбрасывает звонок.

– Успеешь по пробкам?

– А какие варианты? – Поджимает губы. – Ты сегодня снова в студию?

– Да, выставка через три дня, а дел ещё много. Буду не раньше одиннадцати. – Вру я.

Сегодня выходной, но я запланировала сюрприз.

– Обратно возьми такси, не ходи пешком. Это, Настён, кофе организуешь?

Киваю и иду на кухню. Наливаю только что сваренный кофе в кружку Марата – на ней нарисованы обнимающиеся котята и крупными буквами написано «Я буду тебя бесить, а ты терпи».

Выношу кофе. Марат уже у входной двери, зашнуровывает ботинки. Он забирает кружку из моих рук и делает пару больших глотков.

Любуюсь широким разворотом плеч, обтянутых белой рубашкой.

– Всё, Насть, побежал.

Я тянусь к нему губами, но Марат уворачивается и чмокает меня в щёку.

– Удачи!

Вместе с ним выхожу на крыльцо дома и стою до тех пор, пока машина мужа не скрывается за углом. Поворачиваюсь, встречаюсь взглядом с собой в отражении застеклённой двери.

Ну и видок!

Включаю музыку погромче и начинаю уборку. В голове перебираю, что у нас осталось из съедобного, и чем вечером мужа кормить.

Котлетки? Гуляш? Суп какой-нибудь?

Нет, хочется сегодня чего-то особенного. Чего-то изысканного и необычного. Настроение игривое и шаловливое, поэтому останавливаюсь на устрицах в винном соусе.

Шиканём!

Закончив с уборкой, отзваниваюсь Лике – подруге и по совместительству начальнице.

Лика умничка. У неё своя большая фотостудия, которая так же занимается организацией частных фотовыставок. А два раза в неделю я там преподаю портретную съёмку. Платят не много, но мне больше и не нужно – Марат хорошо зарабатывает. К тому же, он сам настаивает, чтобы я не брала на себя много работы, а сидела дома и занималась очагом.

Лика щебечет в трубку, делится новостями. У неё пацаны-двойняшки, и каждый день случается что-то интересненькое.

Пока болтаем, я стою у зеркала и критическим взглядом рассматриваю сухие кончики волос и смешной пушок, стоящий дыбом на макушке.

Лика внезапно прерывается – кто-то из двойняшек смыл в унитаз её зарядку от телефона. Она обещает перезвонить позже.

Весь день я слоняюсь по дому, пытаясь чем-то себя отвлечь, но мне хочется промотать время, чтобы скорее наступил вечер и вернулся Марат. Я уже отгладила и развесила его рубашки, разложила по цветам галстуки и даже разгребла беспорядок на рабочем столе.

Я принимаю душ и привожу себя в порядок. Обмазываюсь вкусными скрабами и кремами, представляя реакцию мужа. Делаю вечерний макияж, неумело укладываю волосы. Откапываю в шкафу самый соблазнительный комплект белья: ажурный, почти прозрачный. Созданный, чтобы подчеркивать, а не скрывать. Я давно его не носила, предпочитая сексуальности удобство, но сегодня тот самый случай, когда удобством можно пренебречь.

На ноги – лодочки с острым носом, на экстремальном каблуке. На плечи – тонкий халатик.

Готовлю устрицы, бурлящие в вине, и чешусь от синтетического кружева. Пританцовываю у плиты. Во мне кипит энергия.

На часах – девять. За окном сгущаются сентябрьские сумерки. Гашу везде свет и сажусь за стол, скучающим взглядом рассматривая приготовленный ужин и сверкающие в тёплом свете свечей бокалы с красным вином.

Оживаю, когда слышу, как открывается входная дверь.

Подрываюсь, скидываю халатик и присаживаюсь на край стола в самой соблазнительной позе из своего арсенала. Закусываю губу – видела такое в фильмах. Вроде, мужчинам нравится. Делаю глубокий вдох, успокаивая неровную дробь сердца, и…

В дверном проёме появляется Марат. В его глазах полнейшая растерянность.

– Настя?

Я открываю рот, чтобы сказать что-нибудь призывно-сексуальное.

– Маратик! – Звучит не мой голос.

Слова застревают колючим комом.

В следующее мгновение на пороге кухни появляется Света. Та самая, правая рука мужа. В расстёгнутой до середины живота шифоновой блузке и с красиво уложенными волосами. Её полные губы складываются в жёсткую линию.

Я застываю, всё так же продолжая сидеть на столе в позе древнегреческой богини.

– Ахренеть! – Выдыхает Света. – Ты же сказал, её дома не будет.

Марат глупо разевает рот.

Я ищу внутри себя логичное объяснение увиденному, но интуиция шепчет, что всё здесь крайне однозначно.

– Настён… – Приходит в себя Марат и делает ко мне шаг. – Не знаю, что ты там себе придумала, но всё не так.

Я ещё раз пробегаюсь глазами по Свете и задерживаюсь на полусферах груди, выглядывающей из расстегнутой блузки.

– Это даже к лучшему. – Ловит она мой цепкий взгляд, но не спешит застёгиваться. – Марат, скажи ей сейчас.

– Настён…

– Вы спите, да? – Инстинктивно обнимаю себя руками за плечи.

Света закатывает глаза.

– Встречаемся.

– Встречаетесь?

– У нас отношения.

– Отношения?

– Господи! – Рычит Света, потеряв терпение, и тычет в меня ладонью. – Марат, объясняй сам.

– Насть, я хотел рассказать. Ты не должна была узнать вот так. – Он рассеянно трёт шею.

Я слажу со стола. Каблуки с громким стуком встают на кафель.

Я почти голая. Не только телом. Моя душа тоже нараспашку, и у меня нет сил прикрыться. Я боюсь, что разревусь прямо на глазах его любовницы. Лицо заливает краской стыда.

Уязвимость. Острая уязвимость – вот, что я сейчас чувствую.

– Почему? – Шепчу, с трудом проталкивая слова через колотящееся в горле сердце.

– Ты должна понять. Ты же сама видишь, что не осталось между нами ничего.

– Но мы семья…

– Насть, ну невозможно мужика котлетками удержать. – Марат морщится. – Мужику страсть нужна. Хороший секс. А наш с тобой секс – это как просмотр старого сериала. Идёт фоном, потому что все реплики ты уже наизусть выучил.

Я прикрываю глаза. Мне больно, потому что это правда. Марат очень пылкий, страстный. А я – нет.

Я и вечер этот устроила, потому что подсознательно уже давно что-то чувствовала. Только себе признаваться в этом не хотела.

– Прости. – Снова шепчу.

Я не знаю, что ещё сказать и как это исправить. Меня мало. Или я просто не старалась. Я должна была стать лучшей версией себя рядом с таким мужчиной, как Марат, но я расслабилась.

– Ну, раз уж мы всё решили, может, освободишь дом? – Встревает Света.

Её голос звенит и вибрирует у меня в мозгу. Я хочу броситься на неё, вцепиться ей в лицо, в блестящие красивые волосы.

Набираю в лёгкие побольше воздуха. Поднимаю на Марата влажные глаза.

– Освободить дом?

– У неё прикол такой, всё переспрашивать? – Света подходит к столу и берёт в руки бокал. Медленно покачивает из стороны в сторону, глядя на меня сквозь стекло. – Шмотки собирай.

– Но мне некуда идти.

Я не хочу защищаться. Тело покалывает от нервов. Не знаю, как женщины могут устраивать скандал в такие моменты, потому что я не могу найти в себе сил даже для того, чтобы сделать глубокий вдох. Дышу поверхностно и часто, отчего уже скоро начинает кружиться голова.

– Насть, поживи пока в отеле. Или у подружки. Так правда будет лучше. – Марат поднимает с пола халат и набрасывает мне на плечи. – С домом потом решим.

Я хватаю со стола открытую бутылку вина и на автомате выхожу из кухни. Не бросаюсь собирать вещи, как следовало бы сделать, а иду прямо к входной двери. Накидываю кожаный плащ, туго затягиваю пояс.

– Настён, ты как? Тебя подкинуть? – Марат появляется рядом. Он сам бледный, как полотно.

– Поеду к Лике. Вызову такси.

– Давай довезу. – Хватается за ключи.

– Нет. – Останавливаю его руку. – Мне нужно… Я должна одна побыть.

Марат обнимает меня, крепко прижимая к груди. От него пахнет так по-родному. Этот запах – часть моей жизни, и от мысли, что он больше мне не принадлежит, внутренности закручиваются в узел.

– Прости, малыш. – Он гладит меня по волосам. – Сама увидишь, что так будет лучше для всех.

– Да. – Я отстраняюсь. Я верю ему. Он всегда прав. – Поешь, я устрицы приготовила. В вине.

Салютую бутылкой и выхожу. Дверь за мной тихо закрывается.

И только оказавшись в прохладе осеннего вечера я выдыхаю и позволяю себе расплакаться.

Глава 2.

Настя.

Еду в такси. Пытаюсь сдержать рыдания. Водитель косится в зеркало заднего вида, и когда мы встречаемся взглядами, я вижу в его глазах жалость и любопытство.

– Остановите около магазина. – Не выдерживаю я, и водитель паркуется у обочины.

Я хочу пройтись. Подышать и подумать. Мне нужно решить, что говорить Лике. Я чувствую стыд и вину за произошедшее, поэтому тщательно подбираю в голове слова, складывая их в не слишком ясную картинку. Если обрисую всё крупными мазками, Лика не станет вываливать на меня тонну нравоучений. Это последнее, в чём я сейчас нуждаюсь.

Шок заставляет думать, будто это сон. Дурной, очень реалистичный сон, и всё снова вернётся на круги своя, когда я проснусь.

Больно щипаю себя за кожу на запястье, но мир остаётся прежним.

Мимо проносится автомобиль. Тормозит, сдаёт назад.

– А ты чё одна так поздно гуляешь? Садись, довезу.

Сжимаю в кармане плаща телефон.

Игнорирую.

– Чё такая неразговорчивая?

Поднимаю заплаканное лицо. Должно быть, тушь размазалась по щекам, и видок у меня в целом потрёпанный.

– Понял. – Цокает молодой парень и жмёт по газам.

До дома Лики остаётся всего два квартала. Неудобные лодочки натирают ноги. Каблуки такие высокие, что у меня ноют голеностопы. Снимаю туфли и швыряю в ближайшую мусорку.

Редкие прохожие хихикают при виде меня или шарахаются, как от прокажённой. Думают, наверное, что я чем-то обдолбалась, и они не так далеки от истины – я словно в бреду, реальность искажена до неузнаваемости.

Брусчатка холодная, но я даже этому рада – это помогает сконцентрироваться на ощущениях в теле, а не на мыслях.

Впереди маячит компания.

Рядом снова визжат тормоза.

Я не поднимаю головы. Надеюсь, что это Марат бросился меня искать, но надежда гаснет, когда я слышу незнакомый голос:

– Прохладно для прогулок босиком.

Молчу.

Автомобиль медленно едет рядом.

– Куда направляетесь?

Плотней закутываюсь в плащ, поднимаю воротник. Под плащом у меня почти ничего, и когда я об это вспоминаю, начинаю чувствовать себя ещё менее защищенной.

Нащупываю в кармане ключи и зажимаю в пальцах так, чтобы острый кончик лёг между костяшками.

– Я могу дать вам свои ботинки. Вы застудитесь. К тому же, не безопасно гулять по ночам одной. Куда смотрит ваш муж?

Последний вопрос ощущается пощёчиной и горит на коже красным следом. Я вздрагиваю. Поднимаю голову на незнакомца.

Разглядываю его всего пару секунд.

У него яркая внешность, типажом похож на Марата: тёмные волосы, лёгкая щетина, выраженная маскулинность.

– В машину вы не сядете?

Ускоряюсь. Почти перехожу на бег.

Автомобиль тоже чуть набирает ход.

– Позвольте вас хотя бы проводить. Я буду держаться на расстоянии. Вот отсюда за вами понаблюдаю. Идёт?

Толпа всё ближе. Я слышу гогот и ёжусь, пытаясь утонуть в плаще. Сделаться невидимой.

Когда мы равняемся с компанией парней, они начинают пьяно улюлюкать и свистеть. Загораживают дорогу.

– Мальчики. – Раздаётся из машины громко и резко. – Ноги в руки и съебались в туман.

– А то чё, дядя? – Машет рукой самый высокий и явно не самый трезвый.

– А то дядя выйдет.

– Выходи. Поговорим, как мужчины.

– Идёт. – Он глушит авто. – Зови пока мужчин, а то я рядом ни одного не вижу.

Выходит.

Он огромен, плечист, и на голову выше пьяного болтуна.

– Да ладно! – Тот поднимает перед собой раскрытые ладони. – Понял, твоя девчонка. Сразу бы сказал.

«Мальчики» тушуются и расступаются. Я проскальзываю между ними и, не оглядываясь, бегу вперёд.

Вдавливаю с силой ладонь в грудную клетку, потому что мне кажется, будто сердце сейчас выпрыгнет наружу. Только теперь начинаю осознавать, насколько идиотской была идея прогуляться ночью.

Уже через пару минут оказываюсь перед домом Лики. Двор элитный, под охраной, перекрыт забором и шлагбаумом. На посту дремлет знакомый охранник – Миша.

Вытираю следы туши под глазами, натягиваю улыбку.

– К Лике Сергеевой, в десятую.

– Ожидают? – Бросает быстрый взгляд на время, а потом долгий на меня. – Насть, ты?

– Угу.

– Нормально всё?

– Да. Была рядом, решила заглянуть.

– Ну, проходи. – Ворота пикают. Миша кивает мне за спину. – Это с тобой?

Оборачиваюсь.

Незнакомец в чёрном авто приветственно мигает аварийкой, тут же разворачивается и уезжает.

Всё-таки проводил.

– Три девятки. – Хмыкает Миша. – Так он ж пятнадцать минут назад отсюда уехал. Забыл чего?

Я не слушаю. Уже несусь к подъезду и набираю на домофоне номер квартиры Лики. Она не спрашивает, просто открывает.

Поднимаюсь на пятый. Тихо стучусь.

– Кир, ты?

Дверь распахивается.

– Настя? А ты чего тут? – Шепчет Лика. – Да ещё и в таком виде. Где обувь твоя?

Я мнусь на пороге. Закусываю губу – боюсь расплакаться. В носу свербит.

– Да ты заходи. Не шуми только, пацаны уснули. Весь день на ушах стояли, думала застрелюсь. Давай, давай, раздевайся.

Лика помогает мне снять плащ и замирает при виде пикантного лука. Бровь её уползает наверх и скрывается под косой чёлкой.

– Выпить хочешь? Хотя чего я спрашиваю… – Тащит меня за руку на кухню.

На столе, как по волшебству, появляется апероль, оливки, сыр. На моих плечах – тёплый плед, на ногах – носочки из верблюжьей шерсти.

Без аппетита смотрю на закуски, опрокидываю залпом бокал апероля. Выкладываю Лике всё, что произошло накануне. Подруга не перебивает, только шокировано качает головой и наполняет периодически бокалы.

– Ахренеть! – Многозначительно выдаёт она, когда мой рассказ подходит к концу.

– Шесть лет, Лик!

– Ничего. Мы у этого гада отберём дом. – Лика кидает в рот оливку, и та с лёгким хрустом лопается у неё во рту. – Я тебе дам контакты своего адвоката. Он в этом деле лучший.

– За дом Марат платил. – Кручу кольцо на безымянном.

– А ты что, бесплатная рабочая сила? Просто готовила, обслуживала и рубашечки ему крахмалила? Нет уж, совместно нажитое поделим и попилим. Ладно, люди и через двадцать лет разводятся.

– Разводятся? – Я глупо хлопаю ресницами.

Как ни пытаюсь, не могу приложить это к себе, к нам. Словно наши отношения гораздо выше остального.

Разводятся другие. Слабые. Опустившие руки.

Но мы ведь поборемся?

– Насть, ты же подашь на развод?

– Нет. Конечно, нет. Он… Он просто оступился! Это не повод, чтобы рушить всё, что было построено. – Отвечаю немного агрессивно.

Инстинктивно мне хочется защищать Марата, потому что он не заслужил, чтобы его презирали или ненавидели. Он замечательный человек, чуткий и любящий.

В глазах Лики плещется смесь недовольства и жалости, и я не понимаю, что означает этот взгляд.

– Подожди, Насть, тогда чего ты хочешь?

– Чтобы всё было, как раньше. Я должна его вернуть…?

Больше спрашиваю, чем говорю, потому что совершенно не уверена в том, что должна делать дальше. Я не оказывалась в таких ситуациях, и даже гипотетически не представляла, что со мной может случиться подобное.

– Знаешь, – Лика откидывается на мягкую спинку стула и немигающим взглядом смотрит в потолок. – если мужик хочет уйти, ты его не удержишь.

– Я рожу ему ребёнка.

– Я родила двоих. – Лика с громким стуком ставит свой бокал на стол. Шах и мат.

– Но ты не держалась за Сашу.

– Да упёрся он мне?! Насть, я ахрененная, красивая, успешная, самодостаточная. И ты тоже. Но ты в своём Марате растворилась и забыла об этом. Он тоже забыл.

– Я напомню.

Вот. Это уже похоже на план.

Радость, граничащая с безумием, бурлит внутри. Мне не нравится это чувство, оно почти болезненно, но в то же время придаёт сил.

– Не нравится мне твоё выражение лица. Что задумала?

– Можно я у тебя в гостевой заночую? – Пропускаю вопрос Лики. Ответ ей всё равно не понравится.

– Да пожалуйста. – Подруга машет рукой в сторону коридора. – Только поспать утром не получится. Пацаны вылупляются раньше петухов.

Лика загружает посудомойку, а я ухожу в комнату. Выпитое даёт о себе знать: я падаю на постель, поверх покрывала, и забываюсь сном.