Читать книгу: «Фиалковое утро», страница 4

– Араканцы, что с них взять?

За спину беса встал тощий мужичок. На его железном наплечнике сидел ястреб. Птица смирно ожидала команды, не смея даже переступать лапами, с привязанными к ним кусочками пергамента.

Следом вышли остальные: пять мечников и один лучник. Решили, что добыча уж больно проста, раз не стали скрывать в тени дальнобойного бойца. Однако не стоит делать поспешных решений.

– Отдавайте жеребца, все свое добро и проваливайте, – самодовольно приказал бес. – Мы сегодня уже напоили землю араканской кровью. Для одного дня достаточно.

За моей спиной раздался глухой рык.

– Я разберусь. – Я вскинула ладонь, призывая Авриила к спокойствию. – Поблизости могут быть еще связные.

– Что вы там шепчитесь?! – рявкнул щуплый связной, и его птица недовольно взъерошилась.

Его следует устранить первым, но бес закрывает его спиной. Остальные шесть харийцев не представляют особой угрозы. Если оттянуть бой с бесом напоследок, то их скрывающиеся товарищи – если таковые имеются – выдадут свое присутствие. Тогда я расправлюсь с бесом и успею перехватить выпущенных ястребов.

– Книга в руках этого мужчины принадлежит мне. Вы читали «Фиалковое утро»? – начала я говорить, одновременно с этим выуживая из-за пояса нож и неспешно огибая харийцев по кругу. Мужчины не придали значения неубедительному оружию в моей руке и непонятливо переглянулись. – Нет? Замечательная книга. Она могла бы вас многому научить.

– Что ты несешь, юродивая? – усмехнулся бес и попытался заглянуть под мой шарф.

Король заметно подсобрался.

– Девушка по воле судьбы попадает в чужую страну. Первое, что она увидела из окна своего нового дома, – огромное поле, засаженное фиалками. – Я зацепилась взглядом за связного, поборола желание почесать ладонь и продолжала неспешно красться. Из харийцев вырвались первые смешки. Замечательно. – То были земли местного молодого фермера. Девушке так понравились эти цветы, что она страстно возжелала эти душистые поля. Ничего не напоминает?

– Если ты решила откупиться от нас занятной историей, то зря стараешься. – Бес начинал терять терпение. – Я передумал. Мы убьем вас. Раз вы не захотели принимать нашу милость.

– Милость?! – не выдержал Авриил и швырнул в проклятого харийца МОЕЙ книгой.

Ястреб испугался яростного ора беса и вспорхнул с плеча остолбеневшего связного.

– Срань.

Перехватила нож за лезвие. Бросок. Сталь сверкнула в голубом свете и прибила птицу к стволу дерева. Ее хозяин не шелохнулся.

– Неплохой бросок. – Хариец забыл о брошенной в него книге. Он махнул кистью. Тушка ястреба упала на землю, и в руку беса лег мой нож. – Ты солдат? Птенец? – Он повернул голову к королю. – Почему вы прячете лица?

Бойцы уловили немой приказ и взяли оружие наизготовку.

– Девушка стала одержима фиалковым полем. – Я нашла взглядом лучника и нащупала под длинным хвостом шарфа рукоять меча. Кончики пальцев нестерпимо зазудели. – В конечном итоге она его заполучила. Однако фиалки стали увядать. Сколько бы сил она ни приложила, сколько бы ни поливала и ни лелеяла их – поле погибало. Знаете, почему?

– Это были не фиалки, – неожиданно ответил бритоголовый хариец. – Не к чему фермеру засаживать свои земли бесполезной красотой.

Проклятый заткнул его неестественно зеленым бесовским взглядом.

– Верно. – Я улыбнулась и отвела глаза от окоченевшего лучника. Слабость от резкого использования большого количества магии ударила по коленкам. Сжала зубы. Осталось совсем немного. – Но она этого не знала, и ее незнание убивало эту красоту. Фермер мог бы ей помочь, но, вот досада, обманутый мужчина не хотел этого делать. Ей оставалось только смотреть, как предмет ее больной любви чахнет. И по чьей вине? – Я еще раз осмотрела редкий молчаливый лес и скинула одну петлю шарфа. – Хария, как эта девушка, возжелала – получила. Но ничего не проходит бесследно. Жадность одного вашего короля навлекла на вас проклятье, – со стороны Авриила донеслось молчаливое тяжелое осуждение, – Мало? – Под гневное шипение харийцев я сняла еще одну петлю шарфа – последнюю, оставляя плотную ткань болтаться на макушке. – Вы ждете, когда на ваши головы обрушится очередная кара за вашу жадность?

– Мы не хотели этой войны! – выкрикнул бес. – Аракан без предупреждения вторгся на Харийские земли, нарушив все договоренности. Ваш король – бесчестная гнида, и араканцы – вы, точно такие же. – Одному Огненному Отцу известно, чего стоило Авриилу сдержаться. – Вам неоднократно был предложен мир, но вы отказались. Вембрант отказался, выбрав залитый кровью путь. Так пожинайте плоды решений вашего короля! Убить!

Бритоголовый выставил саблю и, шагнув ко мне, запнулся о тонкие корни, что скрывались в тенях веток деревьев.

– Что за бесовщина? – Он быстро проследил за корнями, идущими к застывшему лучнику. Они едва заметными канатами окручивали харийца, удерживая его безжизненное тело. – Мертв!

Бес оглянулся на связного, посмотрел в его стеклянные глаза, нашел взглядом тонкие путы и стремительно обернулся.

– Покажи лицо!

– Как пожелаешь.

Я сорвала шарф. Ткань полетела в беса стрелой и обернулась вокруг его головы, заставляя заметаться в попытках сорвать ожившую тряпку. Бездумные ноги харийца запутались в корнях, и он с глухим ударом встретил землю.

Сейчас!

Подгоняя себя магическим ветром, я рассекла воздух стройным мечом и впорхнула в наступающий ряд из мужчин.

– Один! – Клинок вспорол горло зазевавшегося паренька. Сердце кольнуло. Ноги крутанулись, унося меня в острый вихрь.

– Два! – сталь погрузилась в мягкий живот и скаканула до ребер, выпуская харийское нутро.

Подавила тошноту и ушла в плавный поворот. Выпад. Движения легче ветра. Поступь тише вздоха. Мое маленькое харийское тельце не имело крепкой силы, но оно было быстрым, изворотливым, смертоносным.

Гнездо заплатило за меня отцу чуть больше, чем за кобылу. Он даже не представлял, как продешевил, а вот Динар знал истинную цену и сделал так, чтобы я не только оправдала его вложения, но и преумножила их. Я стала товаром, который демонстрировали всем заезжим покупателям. Меня видели сотни, а купил лишь один. Забрал бракованный товар с запыленной выставочной витрины, даровал вещи человеческую жизнь. И я сделаю все, чтобы он не пожалел о своем выборе.

– Три! – Поднырнула под меч, выгнулась змеей, пропуская мимо себя атаку четвертого, и перерезала ему сухожилия под коленом. На дорогу упала сначала бритоголовая голова, а за ней русо-серебристая. – Четыре!

Легкий прыжок, оставляющий воздух непоколебимым, и тяжелая душа, что пропиталась харийской кровью.

– Пять! – Меч отрубил руку, сжимающую нож, и юркнул между ребер, забирая последний стук сердца мужчины.

Проклятый хариец освободился от бешеного куска ткани. Его бесовские глаза наполнились секундным ужасом. Луна плескалась в багровых лужах и ластилась к бледной коже его товарищей, восхищаясь сочетанием мертвого стекла и алой влаги, подчеркивающей ее холодный блеск.

Ночь молчала. Звезды задорно перемигивались. Хариец не спускал с меня сосредоточенного взгляда, лишь изредка поглядывал на ожидающего в стороне Авриила, предостерегая его нападение со спины, но Рил и не собирался вмешиваться в бой своего Ворона.

– Ты остался один, – подытожила я, прилагая неизмеримое количество сил, чтобы держать свинцовую голову прямо.

Бес осмотрел меня с ног до головы и впился осуждением в глаза.

– Ты умылась кровью своих братьев, харийка. Если кто в мире и заслуживает проклятье, это ты. – Он отметил рубиновый эфес моего меча и, усмехнувшись, покачал головой. – Я читал «Фиалковое утро». Это одна из моих любимых книг, и ее смысл совсем не в неизбежности наказания за проступки, а в умении прощать и важности признания своих ошибок. Тебе это известно. – Бес брезгливо отбросил мой нож и вытащил из-под ремня кинжал. – Эта книга о любви, нежной и вечной. Твое проклятье не в бесовских глазах, харийка. Ты нашла свое сама, когда встала рядом с араканским королем.

– Я не верю в проклятья! – Эхо обиды на его слова отозвалось в моем голосе хилой дрожью.

– Веришь, – шепнул он и выкинул пас.

За резким взмахом его руки последовал мгновенный удар в спину, поваливший меня на землю. Ослабевшее тело придавил тяжеленный кусок вязкой глины. Бес использовал против меня мою же уловку, а пока я выкарабкивалась из-под пластичной глыбы, он устремился к Авриилу.

Король бездействовал: спокойно наблюдал за приближением харийца, точно бы в руке беса не было докрасна раскаленного клинка.

– Не позволю, – сдавлено прохрипела я и вонзилась в землю.

Пальцы пронзила острая боль. Затем их поразил зуд, да такой, что хотелось поскрести сломанными ногтями о камень. Магия пропитала землю, обращая дорогу под ногами беса в трясину. Тех секунд, что понадобились ему, чтобы выбраться из маленького болота, мне хватило.

Стальной блик. Лязг отраженной стали, и широко распахнутые голубые глаза с ядовито-зелеными лучами на радужке.

– Это тебе за бесчестную гниду, – процедила я в бледное харийское лицо и провернула нож в животе, выдавливая скупой вскрик, ударяющий душу хлыстом. Когда его тело начало тянуть к земле, склонилась к уху. – Встретимся в зеркальном мире.

Бес растянулся в широкой кровавой улыбке и ухватился за мои глаза, заставляя видеть в его стекленеющем взгляде отражение фиолетовых бесовских радужек.

– Я буду ждать тебя в подземном пекле, харийка.

– Не дождешься, – отозвался Авриил.

Незримая сила отбросила от меня беса, отражая занесенный кинжал и выбивая из проклятого остатки жизни, а следом подперла мою покачнувшуюся фигуру.

Я стремительно скинула тяжесть с ослабшего духа.

– Я бы справилась сама, – тихо проговорила, убирая нож за пояс и возвращая меч в ножны.

– Не сомневаюсь, но ты потратила много сил. – Он спешился. – Это был впечатляющий бой. Ты дерьмовый друг, Арэт, но потрясающий Ворон. – Его Величество широко улыбнулся, демонстрируя ровный ряд белых зубов и… ямочки. – Я помогу.

– Не стои…

Авриил похвалил меня, сминая талию сильными ладонями, и одним легким рывком усадил в седло.

Сознание на миг повело в усталости и потрясении, но упасть с лошади мне не дали. Спину подперла твердая грудь, поднимающаяся под уверенным глубоким дыханием, а крепкие руки заточили мое болтающееся тельце, удерживая в седле.

Замерла.

Тепло Авриила захлестнуло меня с головой. Стучащий шум в ушах не давал услышать цокот копыт. Дрожащее в трепете нутро позабыло о слабости и наполнялось обжигающей мои вены силой: не той, что можно использовать в бою, а той, которой было не суждено найти выход в объятьях короля.

Было во мне еще одно чувство, кусающее глаза и выжигающее грудь, – скорбь.

Глава 7

– Алур! – Я пнула дверь еще несколько раз. – Открывай, сукин ты сын! Ты не сможешь сидеть там вечно!

– Вот успокоишься, тогда и выйду, – приглушенно ответил спокойный голос.

– Срань! – От нового удара затрещало дерево. – Открывай!

– Что здесь происходит? – ахнула Элейн, хлопая зелеными глазищами и прикрывая открытый рот ладошкой.

Сегодня принцесса надела нежно-голубое платье, а дополнила все серебряными украшениями с сапфирами. Она была похожа на морозный узор, что радует глаз, но обжигает пальцы. Можно только смотреть. И упаси, Огненный Отец, того, кто посмеет прикоснуться. Гнев Его Величества пережует наглеца с костями.

Я одернула свою перекосившуюся тунику и поправила кожаный пояс.

– Что вы здесь делаете, принцесса?

Вопрос был весьма интересный, ибо делать Элейн в закутке с Вороновыми комнатами было совершенно нечего.

– Алур так и не вышел, – ушла она от ответа. – Сколько он уже там сидит? Пять дней? Проголодался, наверное.

– Да, – протянул голос за дверью.

– Заткнись, Алур! – Нервно поправила шарф на голове и перешла на учтивый тон: – Кто вам рассказал об этом? Его Величество знает?

Для всех Второй Ворон захворал. Авриил доходчиво объяснил, что будет, если мои мыши посмеют оплошать, а Алур мало того, что избегает наказания за похеренную смену по охране короля, так еще закрылся у себя в комнате, намеренно отлынивая от своих обязанностей!

Я убью его, если это обернется моим изгнанием из дворца.

– Авриил не знает, – успокоила Элейн.

Принцесса вздохнула, извиняясь за отсутствие второй части ответа, и сделала шаг назад.

Я быстро осмотрела ее левую руку, мнущую юбку платья, и метнулась к правой, которая уходила за ее спину.

– Ваша доброта не знает границ, – укорила и покачала головой. – Вы потакаете дурному поведению.

О, Отец! Я уже говорю об Алуре, как о ребенке!

Элейн стыдливо опустила глаза.

– Вот, – она показала небольшую корзинку, доверху забитую кремовыми пирожными. – Можешь забрать.

Я осмотрела эту приторную кучу и тихо заликовала.

– Не мне вас поучать, – изобразила беспристрастность. – Прошу простить мою несдержанность. Вы вправе кормить кого угодно, а я ухожу. Из-за некоторых у меня последнее время прибавилось работы.

Завернув за угол, я сверилась с часами.

– Есть еще полчаса.

Принцесса потопталась на месте, видимо обдумывая мои слова, и уже хотела уйти, как развернулась и несмело постучала в дверь.

– Алур, это я, – прощебетала она. – Элейн.

Он не спешил открывать.

И все-таки что-то не так. С какой стати принцессе подкармливать Ворона? С этим отлично справляются работники кухни. Ну а если она так добросердечна, почему не отправила еду со служанкой? Откуда узнала про затворничество Алура? Не мог же Второй Ворон оказаться настолько глуп?

– Не нравится мне это.

– Мне тоже, – хрипло шепнули в ухо.

Резко обернулась. Черные глаза схватили и заставили замереть. Авриил. Наши носы почти касались друг друга, а губы обжигало его ровное дыхание. Способность двигаться покинула меня. Собственно, как и умение говорить, и моргать, и… дышать.

Я таращилась на короля и надеялась, что мое сердце не сломает ребра. Про воздух не было и мысли: попытайся я сделать вдох, то не смогла бы найти для себя и его крупицы. Весь воздух задавила склонившаяся надо мной широкоплечая фигура: в белоснежной рубашке, приталенном бордовом жилете и накинутом на плечи черном плаще, что удерживала рубиновая брошь. Вдобавок ко всему, ворот был по обыкновению небрежно расстегнут, показывая крепкую грудь и открывая путь бледным полосам, приглашающим пройти по ним.

А чем шагать?

– Что я говорил про тряпки на твоей голове, Арэт? – так же шепотом спросил он, сохраняя близость и выдыхая слова на мои губы. – Может, мне ее сжечь, и тогда ты прислушаешься к моей просьбе?

Его ладонь не спеша проникла под шарф, задевая пылающую щеку, и стянула капюшон.

Легкие начинало подпекать. Глаза слезились. Плевать. Я не хотела упустить и мига этой странности короля.

– Теперь задам главный вопрос: какого беса здесь делает Элейн?

К смущению и шуму закипевшей крови добавился отрезвляющий страх.

Я не покину дворец!

– Все проще, чем вы думаете, Ваше Величество. – Настала моя очередь говорить в его дерзко изогнутые губы. – Элейн хотела угостить меня, но я сладкое на дух не переношу. Не пропадать же добру.

Черные глаза недовольно сощурились. Тяжелая рука легла на голову и, погладив растрепавшуюся макушку, спустилась к затылку, порождая целый рой мурашек. Пальцы резко сжались, хватая волосы и откидывая мою голову. Из легких вырвался непроизвольный сиплый стон.

Авриил на секунду замер, пару раз моргнул, смотря на меня, как на говорящий стул, и вернул себе недовольную хмурость.

– Ты опять плетешь сети за моей спиной, Арэт.

Он выпрямился под разрастающейся в нем злостью, сильнее натянул волосы и подтащил меня к себе, почти прижимая к своей вздымающейся в нарастающем гневе груди.

В этот раз я сдержалась. Прокусила щеку, сжала бедра до боли в костях, но не позволила себе больше позориться. Король думает, что наказывает меня своей грубостью. Пусть так.

Авриил не отпускал, заставлял смотреть на него и трепетать от его сладкой грубости.

– Это не так, – начала я оправдываться, но Рил в этот момент ужесточил хватку, и конец фразы вылетел стоном. – Ваше Величество.

Король, в самом ярком смысле этого слова, ошалел.

– Что за звуки, Гарэт?

– Мне больно, – выдохнула я, чувствуя, как в паху становится нестерпимо жарко и влажно.

Не думала, что его глаза могут стать еще темнее. Они превратились в две бездонные ямы, таящие в себе непроглядный мрак. Его Величество был в ярости.

Он ослабил хватку и наклонился.

– Не смей лгать мне, – прохрипел король.

– Я не…

– Лгунья! – В этот раз Авриил отпустил меня – без силы отшвырнул. – Я знаю, что Алур зарылся в своей норе, а ты выполняешь за него всю работу. Мало того, ты позволяешь принцессе якшаться с безродным псом и покрываешь это возмутительное непотребство!

Горячее помутнение смел ужас перед карой. Где-то в щекочущем череп страхе мелькнуло обидное понимание: поведение Его Величества не было странным, он пытался выдавить из меня признание, хотел дать шанс на правду, а я его упустила.

А нужна ли была ему правда? Больше похоже на то, что он опять искал причину выплеснуть на меня раздражение.

Я нашла в себе каплю выдержки и распределила ее по всему телу, придавая ему показную стойкость.

– В моей лжи не было злого умысла. Я боялась, что вы меня прогоните, Ваше Величество.

– Ложь остается ложью, как ее ни оправдывай.

– Этого больше не повторится.

Авриил скривился.

– Ты мне это уже говорила.

– Тогда накажите меня. – Пусть получает желаемое.

Я вскинула подбородок, придавая словам уверенности.

Король недобро сощурился, убрал руки за спину и стал медленно обходить меня по кругу, подражая хищнику.

– Наказать? – задумчиво протянул он, нагнетая. – Наказать. Ты этого хочешь?

– Да, Ваше Величество.

– Нет, Гарэт, – резко оборвал он за моей спиной. – Честность – одно из самых важных требований к Ворону. Мне нужно подумать, а пока я не решил, что с тобой делать, ты отстранена от должности Первого Ворона.

И он ушел, оставляя меня с небьющимся сердцем.

Когда я смогла вновь двигаться, достала трясущейся рукой часы.

– Ты должен был прийти только через двадцать минут, Рил.

Еле сдерживая рвущую горло обиду, я натянула шарф и повернула к спальному закутку Воронов, надеясь скрыться в своей комнате на ближайшие несколько часов.

У двери Алура недвижимо стояла Элейн, источая жалость, глубокую вину и полную растерянность. Корзинка все еще была у нее.

– Так и не открыл? – едва слышно спросила я, остерегаясь выдать охватившую тело дрожь.

– Нет, – так же тихо ответила она, пряча влажные глаза. – Я не хотела тебя подставлять, Гарэт.

– Вы не виноваты. Никто не виноват. Лгал мой язык.

– Я поговорю с братом! Он не посмеет тебя выгнать!

Элейн сорвалась с места, не давая возможности ее остановить, а я и не хотела этого делать. Если есть шанс на прощение Его Величества, он должен быть использован.

Вырвался предательский всхлип. За ним еще один. И еще. Сквозняк прилетел на жалкие звуки и подул на щеки, пытаясь осудить текущие по ним горячие ручьи.

Не Ворон, а жалкая девчонка.

Щелкнул замок. Из-за приоткрывшейся двери выглянули два потрясенных медово-карих глаза.

– Гарэт, ты плачешь?

Увидев мое лицо, Алур тут же подскочил и сгреб в медвежьи объятья. Удивительно, но злости у меня на него не было. Я ощущала только горькую обиду. Обиду на Авриила Вембранта.

– Прости, я не думал, что все так обернется. Я сейчас же пойду к королю.

Он отстранился, но я его поймала, заставляя вернуть меня в кокон утешительных объятий. Мое тощее тельце нуждалось в опоре, и араканская фигура-гора Алура могла это дать, пусть это было и не совсем то, что мне было нужно.

– Его Величество дорожит тобой, он простит тебя.

– Раз Его Величество готов выгнать меня из-за такой глупости, то не так уж сильно он мной дорожит, Алур. – Я размазала слезы по его тунике и подняла взгляд: мелкие морщинки, короткая черная борода, аккуратно зачесанные назад волосы. Лицо прямо кричит о надежности этого человека, но на деле он сплошное неуклюжее недоразумение – ребенок в теле зрелого мужчины. – У меня неожиданно появилось свободное время. Сложим пару-тройку фигурок?

Алур просиял и тут же запихал меня к себе в комнату. Позже к нам присоединился Брит и, услышав о произошедшем, совсем не огорчился.

– Подумаешь, – фыркнул парень, складывая лист пергамента пополам. – Можно подумать, мы не найдем себе другой работы.

– Например?

Я завернула последний уголок бумажной фигурки и любовно осмотрела маленького кривоватого лебедя.

– Так вот же! – всплеснул руками Брит и обвел комнату Алура.

Повсюду: на комоде, на подоконнике, на прикроватной тумбочке и даже на полу – лежали разнообразные фигурки. На первый взгляд и не скажешь, что они из бумаги. Вот сидит самый настоящий заяц, рядом лежит ленивый кот, а вот ползет кусачая змея.

Я подтянулась к ласточке, притаившейся в углу, и коснулась пальцем ее клювика. Тихоня вспорхнула, закружилась, приковывая восхищенные взгляды мужчин.

– Мы могли бы давать такие представления! – Брит закатил небесно-голубые глаза. – Разбогатеем!

– Мы? – уточнил Алур, продолжая кропотливо пыхтеть над пергаментом. – Я складываю фигурки. Гарэт наделяет их временной волей. А что будешь делать ты?

– Завлекать покупателей, разумеется. – Он зачесал непослушные темные волосы набок и подмигнул мне. – Гарэт знает, что я могу быть весьма убедительным.

– Ты взял меня измором, Брит.

– Но заполучил же?

Тут не поспоришь. Засранец обладает не только завидным упорством, но и выразительной внешностью. Смуглый араканец с голубыми хитрыми глазами. Такого и при всем желании не пропустишь.

– Нет и дня, чтобы я не жалела о той зиме.

– Эй! Обидно вообще-то!

Алур тихо посмеялся и с серьезностью зрелого мужчины сказал:

– Нам один путь из дворца – в Гнездо.

Мы одновременно вдохнули, соглашаясь с его словами. Бракованный товар возвращают торговцу. Я тряхнула головой, прогоняя тревожные мысли, и с требованием повернулась к Алуру.

– Что связывает тебя и Элейн?

– Ничего, – легко пожал он плечами. – Принцесса ко всем очень добра. Ну, и ей нравятся мои фигурки. Это она предложила показать их на ярмарке.

Алур погрустнел. Во время проведения в Бакатаре ежегодной ярмарки он будет рубить харийские головы в Красной долине.

– Элейн не только добра, но и до потери рассудка красива, – мечтательно произнес Брит.

– Даже не думай! – Я поднялась на ноги и размяла спину. – Иначе Авриил тебе этот рассудок лично вправит. Не по статусу нам на королевскую кровь заглядываться. Безродные псы, вот мы кто.

Печень кольнула обида. Я не имела на нее права, но легче от этого не становилось. Тупая боль тянула грудь и царапала горло.

– Ты права, – покорно согласился Брит и вернулся к истязанию листа пергамента. Когда сотворенный Третьим Вороном комок потерял всякие очертания, он отбросил его в кучу таких же неудавшихся фигурок – его фигурок.

– Прикроете меня? Мне осталось обойти с десяток лекарских лавок. К ночи должна вернуться.

– Я могу пойти с тобой, – вызвался на редкость участливый Алур. Совесть ему не чужда.

– Не нужно. Если меня хватятся, скажите, что я пошла к Пирсу.

Это даже не будет враньем. Я действительно собиралась заглянуть в библиотеку.

Мощеные улицы освещали фонари. Спешащие домой горожане мелькали в их теплом свете и бросали непонятливые взгляды на замотанную в шарф девушку, еле переставляющую ноги. Впервые мне не хотелось возвращаться во дворец.

Я так усердно старалась быть полезной, а этого оказалось недостаточно. Три года я только и делала, что угождала Его Величеству, рвала зад, но выполняла все его приказы. И что? Недостаточно. Авриилу всегда мало. Он будто бы нарочно ищет, к чему придраться.

Месяц только начался, а у меня уже целый список прегрешений, по мнению Его Величества. Приказал устранить посла – устранила, и только Отцу известно, что бы король со мной сделал, забудь я снять харийские подковы с лошадей. Поручил разобраться с сырой болезнью, но отклоняет все мои предложения по более эффективной работе, выдает подзатыльники за самые мелкие упущения, а потом и вовсе сам взялся за дело – не доверяет. Попросил стать ненадолго его другом и потребовал быть с ним честной, а по итогу укорил в этой правде и назвал дерьмовым другом.

У Авриила Вембранта для меня всегда есть НО. И это но в моих глазах. Это невозможно исправить, а значит никогда не получить должного одобрения моего короля.

– Я сама нашла свое проклятье.

– И тебе доброго вечера, Гарэт. – Пирс стоял у письменного стола и разгребал стопки книг. – Как ты вошла? Я запер дверь.

– Не глупи.

Библиотекарь не стал отрицать глупости своего вопроса и продолжил раскладывать книги по полкам высоких шкафов.

– Зачем пришла? Сыроеда на твоем хребте я не вижу и предположу, что твой король тебя отверг.

– Все так очевидно?

– Ожидаемо.

Я скинула с головы шарф и хотела отстегнуть ножны с мечом, но наткнулась на пустоту. Сердце недовольно стукнуло в грудь.

– Могу утешить.

Пирс сложил руки крестом и оперся поясницей на стол.

Пирс – единственный бес, которому я не должна вспарывать глотку. Он не покинул Аракан с началом войны, остался и стал маленьким утешением для моей залитой кровью души. Души, чужой для Аракана и родной для него.

Осмотрела беса, что терпеливо ждал моего ответа и был готов приступить к упокоению моей беды.

В мой первый год в столице этот мужчина казался мне красивым: серебряные волосы, синие глаза с ядовито-березовыми радужками, поджарое гибкое тело. Все изменилось. Усугубилось. Теперь я вижу во снах только одного мужчину.

– Сама как-нибудь. Спасибо.

Подвал библиотеки не вонял, а смердел. Каменные стены блестели от плесени. Пламя на свечах жалобно потрескивало, умоляя забрать его и избавить от страданий.

Несколько часов я осматривала подгнивающие трупы. Никакие травы и растворы не могли остановить разложение, которое ощутимо усложняло осмотр.

– Пару трупов подгрызли крысы, Пирс, – сказала я, услышав за спиной эхо шагов. – Смотри за ними лучше. Срань!

Я отдернула руку, провалившуюся в плохо заштопанный живот Хельги.

– Я тут немного подпортила сыроеда. – Осмотрела. Вроде, она выглядела вполне целой, не считая дырки в животе и темных пятен на теле. – Скажи врачевателю, что это ты сделал. Мне нельзя было сюда приходить.

Пирс не отвечал. Он остановился за спиной и молчал.

– Что не так?

– Врачеватель только что приходил. Хвастался, что Первый Ворон короля вырезал отряд харийских крыс, бесчинствующих недалеко от Бакатара.

– И? – Я продолжила тщательно изучать каждую царапинку на теле девушки. Тщательнее, чем это того требовало. – Где он сам?

– Я отправил его домой. – Пирс обогнул деревянный стол, служивший покойнице кроватью, и долбанул меня осуждением. – Как ты могла?! Ты пролила родную кровь!

– Они обворовывали торговцев, губили плодородные поля, забивали скотину. Они обрекали мирных жителей Аракана на голодную смерть.

– Ты выбираешь чужаков, Гарэт. Как ты это не поймешь? Им плевать на тебя. Мы для них бесы – проклятые души, что заслуживают подземного пекла за то, что посмели родиться. На днях меня закидали камнями дети. ДЕТИ! А я ведь хотел поделиться с ними списанными книгами.

– Передумал? – сухо спросила я, пытаясь перевернуть Хельгу на живот.

Нет ничего удивительного в том, что рассказал Пирс. Сам виноват. Не надо было переться в жилые кварталы, открыто сверкая бесовскими глазами.

– Нет. Поделился, – сдержанно ответил он и в секунду взорвался. – Прочь! Не хочу больше тебя видеть, братоубийца! Харийка, проливающая харийскую кровь по указу чужого короля, – позор для всех нас! Не смей больше сюда приходить. Вон!

Я оставила в покое многострадальную девушку и выпрямилась, сохраняя наружное спокойствие. Внутри же, под бледной кожей и харийской плотью, разрыдалась душа.

– Закончил? Я могу продолжить?

– Убирайся, Гарэт.

– Я вернусь, – ровно оповестила я и, перед тем как уйти, добавила: – Займись крысами, Пирс, а то отожрутся и загрызут тебя во сне. – Хариец украдкой осмотрел темные углы подвала. – Доброй ночи.

Территория дворца укуталась уютной звездной ночью. Высокие окна замка уже спали, свечи в низких фонарях сгорели на треть, но был тот, кто нагло резал сонную тишину. Завывающие хрустальные звуки скрипки доносились до моих ушей, опутывая ноги незримыми нитями и заставляя идти на их зов.

Авриил сидел в беседке, полностью распахнув и жилет, и рубашку. Он не думал о беспорядке на своей голове, не переживал за сны жителей дворца, не обращал внимания на меня, не скрывающуюся, а открыто стоящую у маленького лавандового поля. Король погрузился в музыку, не замечая никого в этом мире. Его лицо было расслабленно, жгуты мышц под одеждой и на открытом торсе плавно играли в такт его легким движениям.

Полное умиротворение. Уютное одиночество.

Раньше я бы забилась в кусты, желая понаблюдать за этим восхитительным зрелищем, но сейчас меня прожигала обида, и я решила уйти.

Струны затихли.

– Арэт.

Развернулась, не торопясь подошла к беседке и почтительно поклонилась. Прямая спина. Руки по швам.

– Ваше Величество.

От сухости моего голоса стянуло язык.

– Где ты была?

– В библиотеке.

Авриил отложил скрипку и развалился на лавке, позволяя себе эту развязность в отсутствии лишних глаз.

Я быстрым взглядом скользнула: по бледным полоскам на смуглой коже – от мощного подбородка к ямочке между изящных ключиц; по грудным мышцам, по линиям ребер с боков, по одурительному рельефному прессу и дошла до темной дорожки волос, начинающей свой путь у пупка и скрывающейся за ремнем штанов.

– Я могу, конечно, ошибаться, но, Гарэт, ты увидела во мне мужчину?

Я стремительно оторвала взгляд от внушительного бугра, скрывающегося под плотной тканью штанов Авриила, и вернула глаза к его лицу.

Король внимательно оглядел мои горящие щеки, выгнул бровь и требовательно стал ждать ответа.

– А вы это скрывали?

Я могу собой гордиться. От моего ледяного тона трава рисковала покрыться инеем.

– Не скрывал, – задумчиво произнес Авриил, оглаживая сбитыми костяшками подбородок. – Не думал, что тебе это интересно.

– Не интересно, – оборвала я. – Я могу идти?

Рил в растерянности приоткрыл рот и хлопнул длинными ресницами. Все-таки они с Элейн в чем-то похожи. Скинув потрясение от моего непростительного безразличия, он подался вперед, упираясь локтем в колено, и хмуро спросил:

– Ты на меня обижена, Арэт?

– Я бы не посмела, Ваше Величество.

– Не лги, – рыкнул Авриил.

Он все равно найдет, к чему придраться. Пожалуй, нет смысла врать в поисках его доброго расположения духа.

– Я была не только в библиотеке, но и обошла часть оставшихся лекарских. Осталось три. И, да, вы меня обидели. – Я отвела глаза и покачалась на пятках, не в силах скрыть неловкость и переживания за его реакцию на правду. – Сильно.

Мощную грудь короля поднял тяжелый вздох.

– Разве ты не просила для себя наказания?