Нам всем нужны неудачники

Глава 1. Обычный день неудачника

Кирилл считал себя неудачником. В неосознанном выборе такого жизненного кредо он винил родителей: сверхактивную маму, служащую столичной администрации, и разведённого отца, который предпочёл семейным ценностям службу Родине.

По утрам Кирилл с закрытыми глазами проводил инвентаризацию внутреннего мира: хроническая усталость на месте, эмоциональное выгорание присутствует, лёгкий невроз никуда не делся, прокрастинация и перфекционизм ювелирно уравновешивают друг друга.

Недосып, уныние и общее нежелание жить.

Джентльменский набор неудачника.

Осталось добавить кружку ячменного кофе, макияж и дежурную улыбку.

– Доброе утро, Кирилл. Ты просрочил платёж по кредиту, – приятным голосом произнёс кухонный мультикомбайн. Проиграл весёлую мелодию и механически забубнил, – Кофеварка заблокирована. Тостер заблокирован. Микроволновая печь заблокирована. Гриль заблокирован. Конвекция заблокирована…

– Заткнись, – буркнул Кирилл, который не поленился прочитать инструкцию и настроить индивидуальные команды. – Какие функции доступны?

Кухбайн погудел чем-то внутри и любезно сообщил:

– Функция подогрева воды доступна. Подогрев воды будет отключён через три дня, если не будет внесён очередной платёж по кредиту. Компания "БиоТехДом" благодарит тебя…

– Заткнись. Грей воду.

Аппарат послушно забулькал. Кирилл достал свой завтрак: порошковую кашу, порошковый кофе, соевое молоко и сахарозаменитель. Горько поразился, как у таких замечательных родителей в такой замечательной стране родился такой неудачник. Налил кипяток в тарелку и кружку, засыпал порошки куда положено и приступил к завтраку.

Не ной и не мечтай, Кир. Жуй целлюлозную псевдоовсянку, запивай химическим кофе и дуй на работу. Кредиты платить надо.

Перед выходом Кир привычно проверил фильтры в респираторе и прихватил с собой парочку свежих кассет. Ранняя весна в столице нашей необъятной – не то время, когда хочется дышать полной грудью.

Утренний час пик в метро привычно лишил людей индивидуальности, уподобив потоку данных. Передача тел из пункта А в пункт Б – единственная цель. О комфорте подумаешь вечером, когда вернёшься домой.

Зацепившись за поручень, Кир привычно перевёл вирт-экран в рабочий режим. Снаружи зеркальные очки так и остались модным аксессуаром на пол-лица. Остальную половину личности скрывал респиратор. Перед глазами понеслись кадры модного сериала. Звук поступал через височные кости прямо в мозг: наушники были встроены в дужки вирта.

Кир держался за поручень, покачивался в такт движению поезда и музыки из наушников, пытаясь следить за сюжетом и не заснуть. Как-то странно толпа движется, неужели нет возможности не хватать хронически уставшего человека за зад?

Да это не пассажиры! Не все, по крайней мере.

Когда чужая пятерня полезла под юбку, Кир перевёл вирт в прозрачный режим и развернулся со всей яростью и надеждой смущённого мужчины.

Нет, это не милая девушка с невинными сексуальными отклонениями прельстилась Кирилловым накаченным тылом в строгой офисной юбке. Сзади торчал пожилой прыщ в мятом костюме. Дешёвый респиратор не скрывал по-дурацки открытого рта.

– Этиков позвать? – ледяным тоном поинтересовался Кир. – Они тебе мигом сто тридцать третью нарисуют, загремишь на год.

– Извращенец, – тихо вякнул прыщ и спиной вперёд полез через толпу, позорно посверкивая лысиной. С этической полицией связываться не хотелось. Часто дело выигрывал тот, кто орал громче.

Кир стал платком вытирать юбку, пытаясь избавиться от памяти о противных поглаживаниях.

Спасибо прыщу за пробуждение, спать больше не хотелось. Остаток пути Кирилл провёл в нервном напряжении, вжимаясь задом в стенку рядом с дверьми вагона.

Владельцу ООО "Меркурий" до бога торговли было далеко. Фирма закупала всё, что дёшево стоило, и пыталась продать этот хлам подороже. Кирилл числился в штате специалистом: выполнял обязанности менеджера, сотрудника колл-центра, немного юриста и грузчика.

И всё это за одну зарплату.

Несправедливо. Порой Кирилл подумывал стать коммунистом, как Оксанка из рекламы. Бодрая дама семидесяти лет бережно хранила партбилет расформированной в начале века компартии. Становиться демократом последняя строительница светлого будущего отказывалась категорически.

Этический кодекс разрешал коммунистам ругать капитализм и свободный рынок без использования нецензурной лексики. Каждый гражданин имел право свободно выражать свои политические взгляды.

Особенно яростно стать коммунистом хотелось в последние две недели, за которые Кирилл безуспешно пытался пристроить партию многоразового экопипифакса из бамбукового волокна. Упрямые соотечественники предпочитали пользоваться биде и тратить дефицитную воду, но не возиться с очисткой использованного материала.

Америка и Европа, целиком перешедшие на многоразовый пипифакс, россиянам указом не были.

Уныло составляя из шаблонов официальные письма и вынужденно совершая звонки, Кирилл терпеливо ждал, когда пройдёт один час с начала рабочего дня и можно будет приступить к положенной по Трудовому кодексу релакс-паузе. Одной из причин, по которой молодой человек не торопился стать коммунистом, был атеизм последних. Кирилл же придерживался учения новомодного гуру Аджапсандала, который рекомендовал не менее десяти раз в день наблюдать за суетностью жизни, дабы сохранять бодрость духа.

Учитель также настаивал на ежедневном изучении священных текстов, умеренности в еде и презрении к материальному. Книги для паствы Аджсапсандал писал и продавал сам, что вносило в его слова некоторую двусмысленность. Но совет про медитации был хорош. На рабочее время приходилось восемь релакс-пауз по пять минут, плюс заварить эрзац-кофе, плюс дойти до окна и вернуться на рабочее место… В сумме натекало не меньше часа. Целых шестьдесят минут Кириллу не надо было звонить клиентам. И выглядел молодой человек, погружённый в раздумья у окна, достойнее, чем рекламщица Оксанка, выбравшая йогу и вынужденная принимать дурацкие позы на глазах у всех.

Начальник грозился не оплачивать дополнительные релакс-паузы. Коллеги Кирилла обходились четырьмя пятиминутками на отдых и тридцатью минутами на обед, а тут такой важный мыслитель нашёлся! Молодой менеджер любезно напомнил, что преследование за религиозные взгляды чревато преследованием уголовным. И продолжил совершать неспешные прогулки к окну каждый час.

Также Кирилл уважал Аджсапсандала за коммерческую жилку. Последний рекламный ход учителя был достоен запечатления на страницах какого-нибудь учебника. Последователям, купившим свяященную книгу, присылали голографическую наклейку с отпечатком ауры гуру. Обещались общая благость, хорошее настроение и снижение аллергических реакций.

Выпитый в ходе релакс-паузы кофе обеспечивал ещё один уважительный повод прервать работу. Начальник грозился лимитировать посещения туалета, но пока ограничивался словами.

На второй минуте медитацию прервали радостные крики и восточные песни снизу.

"Мы на пятнадцатом этаже, – прикинул Кирилл. – Под нами две фирмы: компьютерщики и химчистка. Одеждой занимаются тайки и японки пополам, голоса мужские. Значит, гуляют программёры. Там сплошные индусы и китайцы. Мужчины. Что может праздновать иностранец, работающий за десять тысяч километров от погибающей родины? Только выплату кредита за новое гражданство. Ауф, да я круче Шерлока Холмса!".

Краем глаза он заметил, как выскользнула со своего места красавица Аллочка. Секретарша любила сплетни и восточные сладости. За ними и отправилась на этаж ниже, в надежде, что по-варварски галантные восточные мужчины не устоят перед русской женщиной и поделятся вкусненьким.

Вернулась Аллочка с тарелкой чего-то сладкого и липкого, поспешно дожёвывая особо лакомый кусочек.

– На двадцать россиян стало больше, – сообщила секретарша. – Наши новые соотечественники извиняются за шум и сообщают, что будут гулять до конца дня. Можно спуститься за угощением, там корпоратив.

– Недолго им радоваться осталось, – демоническим шёпотом предрёк Кирилл и пошёл работать.

– Быть россиянином не так уж плохо, – возмутилась Аллочка. Вздохнула и подцепила следующий кусочек с тарелки. – Никто не хочет? Кажется, тут настоящий сахар. Никто? Тогда сама всё съем.

Она мечтала располнеть.

Загадочно улыбаясь, Кир подмигнул секретарше и таинственно сообщил:

– Наша родина прекрасна. А всё, что прекрасно, нуждается в бережном отношении…

Снизу грянул страдающий хор. Яростные голоса сыпали мелодичные проклятия. Кирилл ничего не понимал, но точно знал, что с такой интонацией не благословения произносятся.

– …и в защите, – закончил мысль Кир. – Спорим, что им сейчас пришли сообщения от Минобороны? И наши новые соотечественники должны либо отслужить в армии, либо взять новый кредит, чтобы откупиться от священного долга каждого россиянина?

– Да разве это служба? – хмыкнула из-за компьютера Оксанка. – Шесть месяцев в казарме с кондиционером. Ни плац ломом мести, ни траву красить. Вот я отслужила…

– Взаимозначимость! – быстро отреагировала Аллочка, смешно чавкнув. – Полов, возрастов, мировоззрений и опыта! Оксанка, ну неудобно же…

– Молчу, – буркнула рекламщица. И действительно замолчала. Взяла коврик, расстелила у окна и завязалась в хитрый узел, засунув голову между ног.

Кир морально настроился на обзвон клиентов. Кофе попросится наружу примерно через полчаса. До этого момента придётся работать.

Глава 2. Друзья неудачника

Вечерами Кирилл либо резался в компьютерные игрушки, либо встречался с друзьями в баре. Годы знакомств, встреч и расставаний позволили отфильтровать случайных людей. Только двое бывших одноклассников не сдавались и упрямо поддерживали отношения личными встречами. Лёшка-журналист и спасатель Макс.

Если человек готов ради тебя выбраться из дома и выключить вирт-экран, его надо ценить.

Кирилл ценил. Во время бесед выходил из виртуальности и пытался применять активное слушание. Последнее получалось плохо, потому что разговор сливался в коллективное нытьё. Кира не устраивала его жизнь, Лёшку – несправедливость мироустройства, Макс страдал из-за безалаберности жены и тиранства тёщи.

Они действительно были рады друг друга видеть. Больше никто жалобы приятелей не выслушивал.

Друзья облюбовали бар "Родина слонов" в Советском переулке. Индийскую или африканскую кухню в заведении не подавали, зато наливали неплохое пиво. К нему шли ржаные сухарики, крилевые палочки и жареная курица – единственная мясная культура, которую оказалось дешевле разводить, чем создавать в пищевых лабораториях. Протесты "зелёных" игнорировались.

Кирилл взял бокал синт-пива и порцию жареных крылышек. Положил респиратор на столик, активировал рабочий режим вирта и принялся просматривать анонсы к новостям. Друзья всегда опаздывали.

Десять первых секунд позволяли понять, стоит ли уделить новости внимание. Обычно Кир закрывал глаза уже на пятой секунде и умный экран предлагал следующий ролик. Прихлёбывая пиво, обсасывая куриные косточки, молодой мужчина погрузился в информационный шум.

Популярная певица выпустила новый клип. Бэк-вокал – её голограммы.

Пропустить.

Медики опять бастуют. Требуют повысить ставки при наблюдении сурматерей. Девчонки через одну непривиты, сами не знают, что с собой привезти могут из родных краёв.

Пропустить.

Задержан пожилой мужчина, подозреваемый в хищении унавоженной земли с участка столичного агроподворья. Это "Сплотим ряды!", оппозиционный канал, где Лёшка работает.

Чушь, но интересно. И зачем кому-то потребовалась земля с дерьмом?

Похитителю навоза исполнилось уже семьдесят два года. Ещё три – и здравствуй официальная старость и пенсия! Ничего, по статистике продолжительность жизни уже приблизилась к ста пяти годам. Некоторые и в девяносто умудряются детей заводить. Потом внукам подкидывают понянчиться.

Диктор частил, стараясь максимально быстро изложить дело. Видеоряд состоял из кадров оперативной хроники и пейзажных съёмок подворья, обнесённого высоким забором.

Подозреваемый работал на агропредприятии. После смены казённой лопатой загрузил удобренную землю с участка в два двадцатилитровых контейнера. Был замечен охранником, когда крепил тару к велосипеду. На место происшествия вызвали наряд полиции. По словам задержанного, землю собирался использовать для разведения фиалок.

Доколе, грозно интересовался оппозиционный канал, рабочий человек должен отвечать за жадность своих нанимателей?! На агроподворье выращиваются овощи и цветы для богатеев. Они не доступны простому обывателю. Рабочий, обслуживающий горстку элиты, не может позволить себе покупать дорогие удобрения. Неужели он, пытающийся внести в свою жизнь немного натуральной красоты, должен заплатить свободой за скупость правящего класса?!

Тут экран залило кумачом и понеслись титры. В конце мелькнул Лёшкин псевдоним – Л. Правдорубов. Некоторые фразы Кир слушал с восторгом. Неужели кто-то ещё верит в справедливость? Проще предположить, что людей к оппозиционному каналу привлекает обещание отнять и поделить.

Это вам не коммунисты. Новые оппозиционеры от частных материальных ради идеи и общества отказываться не собирались.

Из интереса Кир поискал ролик на официальном канале столичной мэрии. Видео содержало скупой комментарий какого-то политика в приличном пиджаке, сухо бубнившего, что кража остаётся кражей, из каких побуждений её не совершили. Право собственности – один из столпов современного социума, его нарушать нельзя.

Продажник стянул экран с носа, положил на стол и потёр глаза. Странно, что из-за такой ерунды столько шума подняли. Вот если бы похитителя наказали его же лопатой…

– Ну, как тебе? – поинтересовался голос из-за спины. Лёшка нагло пялился в вирт приятеля, что было фу и нарушение личных границ. Только журналисты на приличия плевали, им бесцеремонность зарабатывать помогала.

Лёшка сел напротив и пояснил:

– Из-за этого комментария и задержался. Пока официального релиза дождались, пока на сайт поставили… Ещё и отчитаться пришлось, что ни кадра не поменяли.

– У мэрии тоже ты? – удивился Кирилл. – А как же оппозиция?

– Ну и наивный ты, Кир. – Лёшка с удовольствием отхлебнул пива. Не синтетическое взял, натуральное. – Я же журналист! Я зарплату получаю. В "Рядах" за одно, у мэрии – за другое. С тобой посидим, ещё и для "зелёных" напишу. Они в очередной раз против разведения кур выступают.

– Столько шума из-за сорока литров земли с дерьмом? – Не поверил Кирилл. – Куры тут вообще причём?

– А навоз откуда берётся, как думаешь? – ехидно поинтересовался Лёшка. – Курочки и яйца дают, и мясо, и удобрения производят. Богатеям выращенную на обычной химии траву жрать несолидно, им натуральное дерьмо подавай. Не из городской же канализации черпать, там давным-давно фильтры установлены. Поэтому никогда "зелёным" разведение кур не запретить.

– Напишу я, – вдохновенно продолжил журналист, – о преступной системе, которая провоцирует новые преступления. Что человек, работающий на наглых эксплуататоров беззащитных живых существ, не мог сохранить моральные устои. Лишь тот, кто уважает права кур, не рискует своей нравственностью! "Зелёные" с руками оторвут.

Лёшка стащил из тарелки Кира крылышко и стал жевать.

– Ладно, – окончательно запутался продажник. – Что на самом деле было?

– На самом деле мужик начальником этого участка и работал. И землю давно таскал, натуральные удобрения в магазинах на вес золота. Просто сейчас руководству его проще по статье уволить, чем через три года со всеми выплатами на пенсию выпроваживать. Сам виноват, пожадничал. Со своей зарплатой этот похититель дерьма мог спокойно фиалки каждый день покупать, – пояснил Лёшка.

– А правда? Правда-то где? – тоскливо спросил Кирилл.

– В дерьме! – Спокойно ответил Лёшка. – Правды ему захотелось. Давай лучше по пиву, пока Макса ждём. И крылышек. Со всем уважением к курам, конечно.

Макс явился почти к финалу посиделок. Кир жаловался на невостребованный пипифакс и озверелое начальство, Лёшка ехидно комментировал и смеялся.

Глотнув из чужого бокала, спасатель охарактеризовал синт-пиво одним словом:

– Дрянь.

Потом подумал и поправился:

– Дряни.

– Хорошо, что рядом нет этической полиции, – предостерёг Кирилл. – А то схватил бы штраф за негативизм в общественном месте. Не посмотрели бы, что ты им почти коллега, ты же не при исполнении.

– А коллеги вообще козлы! Но знаешь, кто больше всех козёл?

– Кто? – коротко поинтересовался Кирилл, прикидывая, как переместить Макса в закрытую кабинку. Подслушают ведь!

– Наши предки и мой прапрадед лично! И "зелёные"!

– Так, – решительно встал Лёшка. – Хватай пиво и пошли в кабинет с приват-заглушкой. Там хоть уматерись. Ничего, доплатим, удовольствия стоят денег. Особенно удовольствие обругать кого-то. Мне только отметки об административке не хватало.

Макс нехотя пошёл за друзьями. Ему хотелось буянить и выражаться, а штрафа не хотелось. Поэтому спасатель терпел, пока за ним не закрылась дверца приват-кабинки.

– Козлы! Козлы! Козлы! И я козёл! И ты, Лёшка, козёл безрогий, предусмотрительный!

– А твой прадед? – спросил Кир. Перевёл стрелки, чтобы не оказаться следующим козлом.

– Прапрадед! – сварливо поправил Макс. – Тьфу на тебя, Кирка, даже поистерить нормально не даёшь.

– Это потому что мне любопытно. Ты меня заинтриговал, – признался Кир, великодушно не заметив обидное прозвище.

Макс вздохнул, отхлебнул из бокала.

– Помнишь, что в середине прошлого века было?

– Нет, – с достоинством отозвался продажник. – Но в школе проходили.

– Шутник. На Земле грянул мусорный кризис. Из-за парникового эффекта ледники растаяли. От загазованности дохли животные, разлагались и этим повышали количество метана в атмосфере… И так далее по учебнику. Тогда создали экологический Интерпол. "Зелёным" дали карт-бланш. Штрафовали за каждый несанкционированный экологами чих…

– И так далее по учебнику, – любезно подсказал Кир. – Макс по мировой истории у меня была тройка, но это сейчас даже в детских садах рассказывают!

– Короче, кризис вроде прошёл, а последствия до сих пор расхлёбываем. Про Мусорный остров в Тихом океане слышал?

– Он до сих пор существует? Я думал, его разобрали давно, – Кирилл сократил головой.

– Разберёшь такой. Там мусор от всего человечества сотню лет копился! Восьмой материк! Но разбирают.

– Ты тут причём? – На ужасную секунду Кирилл представил, что его друг – маньяк, получающий удовольствие, засоряя окружающую среду. Выезжает под покровом ночи из города к ближайшей реке, опустошает туда мусорное ведро и ждёт, когда отбросы доплывут до Острова в Тихом океане…

– Разбирают эту дрянь гастарбайтеры. Кто ещё заниматься таким будет? Контролируют процесс командированные экополицейские и "зелёные".

– А ты тут причём? – повторил вопрос Лёшка. – Ты не экик, ты спасатель!

– Ты думаешь, экики туда рвутся?! Как только приходит время командировки, у них все по отпускам, по больничным. Оставшихся едва хватает на службу. И руководство начинает рассылать запросы нашим начальникам: нет ли у вас лишних людей? Послужить на благо планете!

Друзья помолчали. Благом планеты оправдывались очень грязные или добровольно-принудительные дела. Вроде отчисления десятой части зарплаты на очищение воздуха в странах третьего мира. Кого касаются проблемы вымирающих государств? А попробуй не сдай!

– Нет, платят хорошо, – пробормотал Макс. – Тратить заработанное негде. Там если и доберёшься до какого архипелага, так всех удовольствий аборигену по морде дать и вонючей браги напиться. Отпуск положен. Но полгода смотреть, как гастарбайтеры разгребают мусорное наследие наших предков?! Там же всё вручную сортируется!

Кирилл вздохнул и отхлебнул пива.

– Ты разбей что-нибудь, – посоветовал он Максу. – Полегчает. Потом приберём, я помогу.

– Вот! – Макс отсалютовал бокалом. – Вот как нас выдрессировали! Убираем за собой, экиков боимся, по указанию "зелёных" синтетическую дрянь жрём, на какую-нибудь корову смотрим, как на чудо… Всё наши предки! Что им мешало аккуратнее жить?!

Несколько минут прошли в молчании. Вопрос был риторическими, ответа не требовал.

Макс открыл рот, чтобы ругаться и жаловаться дальше. Прорыв прервал звонок. Спасатель напялил вирт на нос и беззвучно зашевелил губами. Гаджет был служебным с постоянно включенным конфидент-режимом.

Видимая часть лица спасателя просветлела.

– Ура! – Заорал Макс по завершению разговора и сорвал вирт, залихватски махнув гаджетом. – Ура! Нашёлся доброволец! К нему тёща приезжает, он сам на Мусорный остров попросился. Ура! Да здравствуют чужие тёщи! Выпьем за них, Кирка! Выпьем за них, Лёшка!

Журналист согласно кивнул. И напомнил:

– Прапрадед твой почему козёл?

– Да "зелёным" он был, – отмахнулся Макс. – Но я его прощаю!

На радостях заказал заказал ещё пива и сухариков.

– А вы знаете, ребята, что раньше сухарики делали из хлеба? Буханку резали и сушили. Это сейчас на заводах их уже такими клепают, чтобы технологический процесс не усложнять.

– Да ладно! – удивился Кирилл. – Хлеб сушили? Из чего же его пекли, что он сох?

– Из муки, – любезно просветил Лёшка. – Выращивали зерно, перетирали его в порошок, добавляли воду и пекли хлеб.

– Сложно, – засомневался Кир. – Зачем столько трудностей? Зерно лучше пустить на солод, чтобы сварить пива побольше. Синтетическое действительно дрянь.

– Раньше на всё хватало, – пригорюнился Макс. – И на пиво, и на хлеб. Эх, предки, предки!

Кир потыкал пальцем в плотную пену и признался:

– А мне в субботу к маме снова.

И посмотрел на друзей печальными, влажными от выпитого глазами.

Лёшка и Макс сочувственно молчали. Они свои беды выговорили, теперь Кириллова очередь поныть.

– Опять захочет меня в администрацию пристроить. Чтобы я стоял дурак-дураком в пиджаке и комментарии о кражах дерьма записывал… Не хочу!

Кир поискал сочувствие в стеклянных глазах друзей. Он знал, что Лёшка считает проблемы приятеля не стоящими случайного лайка, а Макс не отказался бы от мамы, способной пристроить сыночка в чиновники. Друг в спасатели пошёл, потому что обучение бесплатное и после армии всех берут.

То есть, страдания Кира друзья не понимали напрочь.

– Не буду ныть! – решительно рявкнул продажник и с удовольствием посмотрел, как друзья подпрыгнули от неожиданности. В стеклянные глаза вернулись жизнь и любопытство.

Наслаждаясь вниманием, Кир держал паузу и тянул пиво. Потом великодушно предложил:

– Давайте в воскресенье шашлыки устроим. Будете лечить мне психологическую травму.

– Я знаю отличный рецепт, – оживился Лёшка. – Отличный. С таким маринадом синтетическое мясо напоминает настоящую баранину. С таким соусом соевый гуляш есть не стыдно. Главное, чтобы всё получилось.

– Достану настоящее мясо, – поклялся Макс, поведя широкими плечами. – Не курятина гэмэошная. Свинина! Спецпаёк!

– С меня спиртное, – любезно предложил Кир.

– Расходимся, – решительно скомандовал журналист. – Завтра рабочий день, всё такое. В воскресенье устроим себе праздник. Ауф, Кир! Ты – мозг!

"Хоть кто-то думать должен", – привычно съязвил про себя продажник. Посмотрел в электронном меню, сколько съел и выпил. И приложил руку со смарт-кольцом к считывающей пластине, расплачиваясь.

Глава 3. Любящая мать неудачника

Загородный коттедж выглядел воплощённой мечтой. Два этажа и мансарда. Белая штукатурка, ажурная ограда. Яркая сочная зелень – генномодифицированный гибрид, не нуждающийся в газонокосилке и не боящийся химических дождей. Система фильтрации воздуха замаскирована искусственным плющом и дизайнерской лепниной.

Любая ведьма не глядя сменяла бы свой пряничный особняк на такую красоту.

На веранде с французскими окнами за богато накрытым столом тосковал Кирилл. Он тянул чай, выращенный в экологически благополучном районе, ел свежие киви из мурманских теплиц и изображал почтение.

– Соглашайся, – ласково улыбнулась мама. – Ты же не собираешься всю жизнь заниматься ерундой. Пора и перебеситься. Я сумею договориться.

Мама выглядела лучше коттеджа, лужайки и сказочной ведьмы вместе взятых. Эстетическая медицина и природные данные выступали удачным тандемом. Женщина, сидевшая напротив сына, смотрелась его ровесницей.

Затягивая паузу Кирилл отхлебнул чай, захрустел печеньем. Он ненавидел субботы. Шестой день недели обычно делился на три части: мрачное, полное переживаний утро, чаепитие с мамой и вечерние попытки привести в порядок растрёпанные чувства.

Мама всегда знала лучше. Мама была умна, иронична и полна всепрощения. Мама умела ждать. Скоро Киру надоест продавать ерунду и мальчик займётся настоящим делом, считала мама. И ему потребуется помощь.

Иногда Кирилл хотел признаться, что для занятия ерундой о специально выбрал ту сферу, где у мамы гарантированно не было знакомых.

– Скоро выборы, – продолжила мама. – Министру потребуется новая команда. Тётя Катя поможет. Начинать придётся с секретаря, но если закрепишься, то карьеру построишь на зависть.

Тётю Катю Кирилл помнил смутно. В его детстве она приходила в гости на важные праздники – трижды в год – дарила конфеты и шутливо сватала свою дочь. Дочь тёти Кати Кирилл вспомнить не мог.

– Министр многообещающий юноша, – мама аккуратно размешивала сахар. – Может попасть в команду президента. Очень перспективно. Помнишь, я водила тебя в кружок "Юный управленец"? Руководитель отзывался о твоих способностях очень положительно. Ты же у меня умница.

"Только занимаешься ерундой, вместо того чтобы слушаться маму", – мысленно продолжил фразу Кирилл.

На родственных чаепитиях он чаще разговаривал мысленно. Озвучь Кир свои размышления, дело закончилось бы обидой на несколько месяцев.

Мама же помочь хочет, а он! Неблагодарный неудачник.

Стыд. Вина. Досада. И усталость.

Кирилл смог отвертеться от "прямо сейчас позвоню и всё устрою". Он не хотел, чтобы "всё устраивали" поверх его головы. Тогда бы он чувствовал себя должным не только маме, но и смутно вспоминаемой тёте Кате.

В конце визита Кирилл чувствовал себя как Сизиф, у которого в очередной раз за вечность мук скатился камень. Можно не спеша спуститься к подножию горы, перебрасываясь фразами с другими терзаемыми душами. Постоять рядом с проклятым валуном, прикидывая как его лучше ухватить и покатить. Потянуться, хрустнув суставами.

До следующего "восхождения с камнем в гору" – субботнего чаепития с мамой – оставался один вечер, шесть дней и одно утро.

Периодически удавалось отлынивать от сыновьего долга, прикрываясь сверхурочной работой. Пожалуй, в следующую субботу Кирилл будет очень занят продажей очередной ерунды.

Уже на обратном пути, отгородившись от мира выключенным вирт-экраном, Кир понял, что ему нужна разрядка. Слишком много всего накопилось в душе. С таким настроением он завтра испортит шашлычный праздник.

На станции пригородных электричек Кир зашёл в магазин, затем спустился по эскалатору в метро. Было в самом тихом районе города одно особое место. Продажник наведывался туда раз в месяц или реже. Когда терпеть становилось невмоготу. Психологи рекомендовали регулярно посещать подобные заведения, в обществе такие развлечения не осуждали. Но говорить вслух об этом было не принято. Неудобно.

В общем, все делали это. И никто не признался бы добровольно. Проще поковырять в носу на публике!

Под заведение в жилом доме был выкуплен целый этаж. Неприметный подъезд, видеодомофон, незаметные охранники. Приветливый менеджер мгновенно провёл Кирилла в отдельный кабинет, не давая пересечься с другими клиентами.

Лёшка клялся, что видел в заведении главного прокурора области. Друг-журналист вообще отличался цинизмом, но и он о посещении этого места говорил так, будто забежал сделать репортаж, а материал не пригодился…

Кирилл думал о любой ерунде, но не о том, что его ждало в отдельном кабинете. Ладони вспотели. Волнение делало дыхание тяжёлым и глубоким.

В кабинете не было окон и видеокамер. Система пожаротушения работала в минимальном режиме. В комнате можно было курить, и Кирилл всё обещал себе попробовать в следующий раз, да откладывал…

Щёлкнула дверь. Сегодня Кирилл оплатил два часа.

Первым делом Кир разделся. Поставил будильник – через полтора часа следовало принять душ и привести себя в порядок.

Носки украсили подлокотники кресла. Кирилл завалился на кровать, достал принесённую с собой пачку чипсов и стал жевать, щедро просыпая крошки на покрывало, вытирая жирные пальцы о чистое бельё. Своей очереди ждали газировка, – её Кир обязательно прольёт! – куриные крылышки в панировке и пончики с сахарной обсыпкой.

Упаковки из-под еды Кирилл бросал на ковёр.

Закончив с трапезой, Кир взял маркер и стал писать на стенах – светло-серых, чистых – плохие слова. Досталось и легкомысленным женщинам, и нетрадиционным мужчинам, и умудрённым старикам. И заботливой маме.

Кир сбросил с полок книги и безделушки. Пара вазочек разбилась. Сопя, продажник запинал осколки под кровать.

Будильник прозвенел, когда Кир сидел в кресле и рвал рекламные листовки, разбрасывая обрывки по кабинету. С сожалением отложив макулатуру, Кирилл добрёл до душа. Смыл с себя крошки и пот. Оделся, причесался.

Менеджер уже ждал его, чтобы проводить к выходу. Кирилл выскользнул из подъезда, перебежал двор и остановился, глубоко дыша через респиратор. Голова была пустой и лёгкой. Мужчина незаметно оглядывался, боясь увидеть кого-нибудь из знакомых.

Двор пустовал. Кирилл натянул капюшон на голову, опустил лицо и быстро пошёл к метро.

Глава 4. Неудачница в любви

Красавица Аллочка находилась в пяти кварталах южнее, но испытывала такие же смешанные чувства, как и её коллега. Секретарша мялась перед любезно разъехавшимися в стороны дверями, за которыми, возможно, её ждало исполнение желаний.

Свою мечту Аллочка не считала безнравственной или плохой. Девушка хотела выйти за богатого человека. Да, несовременно. Да, корыстно. Можно подумать, женятся исключительно бессеребренники. Та же любовь, чем не корысть? Держать объект обожания как можно ближе в жажде вечного обладания – это ли не проявление эгоизма и поиска удовольствий?

Аллочка хотела денег и роскошной жизни. В обмен могла предложить красивое лицо, натренированное тело, знания Камасутры, привязанность, верность и почитание мужа своего.

Аллочку узнавали администраторы вип-ресторанов, художественных галерей, устроители творческих и благотворительных акций. Выслеживая добычу, красавица то устраивалась на четверть ставки уборщицей в музей, то официанткой в элитный клуб или баристой в кофейню "Куба", где подавали исключительно зерновой кофе и натуральные сигары. Потенциальных женихов охотница сортировала по размеру пузика. Чем больше, тем лучше. Если мужчина не скупится на удовольствия для себя, то он и даму угостит, не так ли?