Мальчик в свете фар

12

Дождь барабанил по капоту черной «Ауди». Промокший до нитки Мунк добежал до машины и сел за руль.

– Я передумал. Не поедем.

– Почему нет? – кратко спросила Миа.

– Реймонд Грегер на больничном. И я не могу ему дозвониться. Он может быть где угодно.

Миа достала из кармана куртки пастилки. Дождь усилился. Лило как из ведра, люди за окном разбегались в поисках укрытия, как испуганные кошки.

– Я отправил патрульную машину. Если они его найдут, то еще можем подумать, но я не готов три часа ехать зря.

– Полиция Ларвика?

Мунк кивнул и достал пачку сигарет из кармана мокрого пальто.

– Что думаешь о Спидсё?

– Она выглядит довольно искренней, нет? – ответила Миа.

Мунк пожал плечами.

– У меня такое ощущение, что она нам что-то недоговаривает, но я не вполне уверен.

Он закурил и приоткрыл окно. Капли воды залетели в машину и смешались с серым дымом, но Миа ничего не сказала.

– Каким образом мужик, похищающий маленьких девочек, опять работает учителем? – раздраженно спросил Мунк и выглянул из окна.

– Если у нас ничего на него нет в реестре, то его ничто не останавливает.

Мунк покачал головой.

– Тогда с системой что-то всерьез не так, – пробормотал Мунк и сделал новую затяжку, когда у Мии зазвонил телефон.

– Это Миа Крюгер? – спросил мужской голос.

– Да.

– Добрый день, это Торфинн Наккен, я звоню из охранной службы Бишлетт. Вы живете на Софиеспласс, 3, верно?

– Да. Что случилось?

– На третьем этаже? – продолжил мрачный голос.

– Еще раз, откуда вы звоните?

– Охранная служба Бишлетт, мы ответственны за дом. Извините, что отвлекаю вас, но наш офис взломали, понимаете ли, и пропало несколько мастер-ключей. Вы не замечали чего-нибудь странного в своей квартире?

Миа отмахнулась от дыма и опустила окно со своей стороны.

– Например?

– Ну, незваные гости. Исчезнувшие вещи, в таком духе?

– Нет, я ничего не замечала.

– Ок, хорошо, – облегченно сказал Наккен. – Эти мастер-системы страшно дорогие, черт возьми, придется поменять замки во всем доме. Сотни тысяч крон, страховка, конечно, все покроет, но нет смысла тратить время, если нет никакой проблемы, если никто не понял, от чего ключи, правда?

Он издал смешок.

– Слушайте, я сейчас немного занята, – сказала Миа и взглянула на Мунка, который, судя по всему, получил сообщение.

– Да, конечно, извините, мне нужно было только проверить. Тогда записываю, что по Крюгер Миа все в порядке.

– Отлично.

– Хорошего дня.

– И вам, – сказала Миа и отключилась.

– Анетте, – сказал Мунк.

– Да?

– Нашли имя психиатра.

– Какого психиатра?

– Я разве не говорил? Извини. В ее квартире нашли лекарства. Антидепрессанты, выписанные терапевтом, видимо, по совету этого психиатра.

Мунк показал ей свой телефон.

– Вольфганг Риттер?

– Тебе это имя ни о чем не говорит? – спросил Мунк, явно довольный.

– Нет.

– Серьезно? Вольфганг Риттер? Ты что, не смотришь новости?

Миа покачала головой и достала из кармана куртки новую пастилку. Она давным-давно выбросила телевизор и по возможности старалась избегать газет. Когда она была маленькой, вся ее семья каждый день в обязательном порядке собиралась в гостиной и смотрела новости. Но теперь Миа больше не могла этого делать. Раньше СМИ несли ответственность перед обществом. Информировали. Сейчас же всем правит капитал. Страх и знаменитости бок о бок, в безумной гонке за эфирным временем и кликами в Интернете. Она была даже не в силах смотреть на заголовки газет в магазине, избегала их, насколько было возможно.

«В чем причина конфликта между Израилем и Палестиной?»

«Как зовут писателя, получившего фетву аятоллы Хомейни?»

«Зачем китайские студенты вышли на демонстрацию на площади Небесного спокойствия?»

…Мама, Эва Крюгер. Она работала учительницей в школе Осгордена, и для нее было особенно важно, чтобы девочки хорошо занимались и знали, что происходит в мире. Конечно, Сигрид была лучшей. Лучшей во всем. Миа часто думала о том, что это могло стать одной из причин всего случившегося впоследствии. Все было слишком идеально, и наркотики стали для нее своеобразным бунтом, но Миа до конца не могла осознать, что это может быть правдой. Мама и папа. Эва и Кюрре. Он торговец красками. Бездетная пара, и удочерение близнецов было подарком свыше. Мама иногда бывала резкой, но все же не чересчур строгой. Слишком часто она бывала учительницей и дома, может быть, но не более того.

Маркус Скуг.

Это его вина.

– Доктор ЛСД, – сказал Мунк.

– Кто?

– Вольфганг Риттер. Главный врач в Блакстаде. Психиатр, решившийся дать психоделики пациентам с тяжелыми заболеваниями.

– Никогда о нем не слышала.

– Всего неделю назад про него показывали длинную документалку. Он же в центре внимания.

– Не видела. Разве таким не занимались еще в семидесятых?

– Да-да, но сейчас уже нет, черт, ты где вообще?

Мунк повернулся на сиденье и бросил на нее взгляд.

– Сорри, – сказала Миа и потрясла головой, отбросив собственные мысли. – Я тут.

– Внешне здоровая и жизнерадостная девушка, «наш маленький лучик света», на сильных антидепрессантах? Тебе это не кажется немного странным?

Мунк почесал бороду и потянулся за новой сигаретой, но передумал.

– Очень, – кивнула Миа. – Мы с ним уже связались?

– Сначала нужно решение судьи.

– Неразглашение информации?

– Анетте занимается этим, просто формальность, это не займет много времени, – кивнул Мунк, и тут его телефон опять зазвонил.

– Да?

Она выстрелила в него.

Дважды в грудь.

Маркус Скуг.

– И вы были у него дома?

Нет, теперь с этим покончено.

– У него есть родственники? Свяжись со школой, может, коллеги что-то знают.

Воспоминания, сложенные в коробки.

– Установите слежку у его дома. И объявите его во всеобщий розыск. Да. Он очень важен для нас. Задействуйте все ресурсы, если это возможно. Держите меня в курсе. Хорошо, спасибо.

Мунк положил трубку и поднял брови.

– Ларвик?

– Да. Они не могут его найти. Дома никого. Соседи не видели его неделю.

– Вот как.

– Удивительная случайность, тебе не кажется? – спросил Мунк.

– Очень. Мы должны вернуться к ней, да?

– Каролине Берг?

– Да.

– Прихожу в ужас от этой мысли, но да, думаю, должны.

Мунк вздохнул и постучал пальцами по рулю.

– Поедешь со мной к судмедэксперту?

– Нет, я хочу поговорить с Халворсеном из криминалистов. Странно, что у них ничего для нас нет.

– Ок, я тебя заброшу по пути, – сказал Мунк и выехал с парковки.

– Спроси ее про раны вокруг рта, – сказала Миа, когда они доехали до здания Крипоса на Брюнсаллеен.

– Какие раны вокруг рта?

– У Вивиан Берг было несколько ран вокруг рта. Не помню, чтобы видела такие раньше.

– Ок.

– Общий бриф после обеда?

– Часов в семь-восемь, – кивнул Мунк.

– Увидимся, – сказала Миа и вышла из машины.

13

Мунк нажал на кнопку звонка и подождал, пока ему ответят. Нового судмедэксперта звали Лиллиан Лунд. Он почувствовал некоторое любопытство перед встречей с ней.

– Да?

– Это Холгер Мунк.

– О, да, здравствуйте. Входите. Я в кабинете номер один. В самом конце по коридору. Просто идите на звук музыки.

Музыки?

Войдя, Мунк понял, что она имела в виду. Из комнаты дальше по коридору до него доносилась мелодия – жизнерадостное вкрапление в столь мрачную обстановку. Услышав, что играет, он слегка улыбнулся. Бах. Одна из его любимых вещей. И не в каком-то там исполнении. Гленн Гульд. Вариации Гольдберга. У него дома есть такой диск. Он столько раз его слушал, что помнит почти наизусть. Пианист Гленн Гульд. Бесспорно, гений, но еще и маэстро на грани безумия. Мунк не мог не подумать о Мии, идя к кабинету, откуда доносилась музыка.

– Добрый день!

Мунк постучал в дверь, из-за которой шел звук, и собрался зайти, но его остановил молодой человек в пластиковом фартуке, маске и перчатках.

– Кто вы?

– Мунк, – сказал Мунк и показал удостоверение. – Отдел по расследованию убийств, Марибуэсгате. Лиллиан Лунд?

Музыка зазвучала громче. Мягкие, теплые тона резко контрастировали с серой холодной комнатой и трупом, лежавшим на столе.

– Добрый день, Мунк, – послышался вдруг голос откуда-то сзади.

Приветствовавшая его женщина сняла перчатку, чтобы поздороваться. На ней была маска, но она приспустила ее.

– Лиллиан Лунд, – с улыбкой представилась она.

Темные волосы. Ясные голубые глаза. Похоже, его ровесница.

– Это не ваша, – сказала она, кивнув на труп на столе. – Она у меня во второй комнате, сейчас закончу здесь и приду.

– Подожду в коридоре.

– Хорошо, – улыбнулась Лиллиан Лунд и повернулась к молодому человеку, остановившему Мунка. – Передашь мне еще раз те анализы, которые я просила?

– Снова?

– Думаю, они загрязнены, слишком высокие значения.

– Да-да, конечно, – сказал молодой блондин, украдкой бросив взгляд на Мунка, и исчез в том направлении, откуда пришел.

Мунк снова вышел в коридор, нашел стул и подумал, не закурить ли. В прежние времена это бы не было проблемой. Эрнст Хьюго Вик, предыдущий судмедэксперт, ответственный за большинство дел Мунка, был эксцентричным человеком и, что не менее важно, заядлым курильщиком, не обращавшим внимания на принятые нормы. Что-то подсказывало Мунку, что при режиме Лиллиан Лунд действуют другие правила, поэтому курить он не стал.

Прошло несколько минут, и она вновь появилась перед ним.

– Ох, простите, – улыбнулась Лиллиан и опустилась на стул напротив. – Четыре тела за четыре дня. Ваша девушка и трое передозников. Кажется, нынче город просто наводнен наркотиками.

– Вы привозите сюда передозников? – удивился Мунк.

– Конечно, а что?

– Да ничего, просто это что-то новенькое.

– Новый начальник, новые правила, – дружелюбно сказала Лиллиан. – Я хочу осмотреть всех, вам не кажется, что это правильно?

– Да-да, конечно, – кивнул Мунк, почувствовав, что ему уже нравится новый судмедэксперт.

Живая и решительная. И в дополнение Гленн Гульд в динамиках.

– Хотите увидеть ее? Или, я слышала, вы смотрите только фотографии?

– Вы о чем?

– Это неправда? – с любопытством спросила Лунд. – Что вы следователь, которому не нужно видеть трупы?

– Думаю, вы имеете в виду Мию Крюгер.

– А, ладно, извините.

– Не за что извиняться. Что обнаружили на данный момент?

Мунк встал со стула.

– В каком смысле – на данный момент? – спросила Лунд. – Кстати, одежда вон в том шкафу.

Надевать защитный костюм, чтобы увидеть труп? При Вике такого не было. В Институте судмедэкспертизы определенно настали новые времена.

– Я хочу сказать, у вас ведь было не так много времени, – продолжил Мунк.

– О, это все миф – что это занимает много времени. Иногда – да, но в данном случае сомнений не возникло.

Лунд надвинула маску и дала Мунку знак следовать за ней в смотровую. Она сняла белую простыню с тела и приложила палец к точке на грудной клетке. Разрезы после вскрытия были так грубо зашиты, что у Мунка на мгновенье возникло ощущение, что тело не настоящее. Ему всегда не нравилось это. Труп на столе патологоанатома – невыносимое зрелище, к которому невозможно привыкнуть. Когда он изредка смотрел сериалы, где хардкорные следователи стояли, склонившись над мертвыми телами, не изменившись в лице, ему больше всего хотелось позвонить им и высказать свои претензии. Несерьезно. И совершенно не реалистично.

– Вот тут след от укола. Вы получили отчет, который я послала в Крипос? Этиленгликоль?

Мунк кивнул.

– Я не припомню, чтобы когда-то видела что-то подобное. А вы?

Мунк не ответил. Из уважения к белому безжизненному изрезанному телу, лежавшему перед ним. Тридцать лет службы следователем, но он так и не смог к этому привыкнуть. К смерти. К закончившейся жизни. Жизни, сокращенной до технического объекта на столе в сером подвале в Уллеволе.

– Я накрою ее? – спросила Лунд, с участием глядя на Мунка.

– Все нормально, – кашлянул Мунк.

– Я вас прекрасно понимаю, – кивнула Лунд. – Я занимаюсь этим все время, и даже для меня это трудно.

– Так что вы сказали? – сказал Мунк, снова надев маску профессионала.

– Вы такое раньше видели? Антифриз?

– Нет, такого – никогда. У нас было несколько дел с отравлениями, но только пероральными. Обычно все заканчивается хорошо. У пострадавших травмы, но они выживают. Здесь совсем другой случай.

– Знаю, – кивнула Лунд и прикусила губу. – Довольно хладнокровное убийство, вам так не кажется?

– В смысле?

– Ну, это вы у нас следователь. Но да, не кто угодно может находиться так близко, чтобы всадить иглу точно в сердце человека перед собой…

– Мы только на начальном этапе расследования.

– Понимаю, – сказала Лунд и переместилась к нижней части белого тела. – Влагалище. Никаких признаков насильственного проникновения. Никаких следов спермы. Непохоже, чтобы мотив был сексуальным, по крайней мере, насколько я могу судить сейчас.

Мунк кивнул.

– Ногти, руки, – указала Лунд. – Удивительно мало материала. Никаких остатков чего бы то ни было. Словно кто-то ее обмыл.

– Даже так?

– Да, – сказала Лунд, подняв брови. – Внутри тоже. Тело почти девственно чисто.

– Она же лежала в воде, когда ее нашли?

– Да, это я знаю, но тем не менее что-то должно было остаться. Ни царапины. Ни синяка. Ни ссадины. Она же должна была… как-то сопротивляться? Такая сильная девочка, как она.

– Мы работаем над теорией, что она дошла до места происшествия сама, – тихо сказал Мунк.

– Серьезно?

Лунд удивленно посмотрела на него.

– Я знаю, – кивнул Мунк. – Дальше мы пока не продвинулись.

– Пока нет подозреваемых?

– Мы проверяем нескольких, но пока прямых подозрений нет, увы.

– Вот единственное, что я не совсем поняла, – сказала Лунд, переходя к изголовью.

– Что же?

– Видите ее рот?

– Да.

– Заклеен скотчем, да? Я сначала не посмотрела как следует, но все же здесь что-то… видите?

Она показала на кожу вокруг уголков рта.

– Это не нормально.

– Что именно?

– Эти волдыри. Похожи на ожоги, видите?

– Точно. Миа просила меня спросить о них.

– Хорошее наблюдение. Они не от скотча. На самом деле я не знаю, что это, но я отправила несколько проб на анализы.

– Как думаете, когда будет ответ?

– Это не должно занять много времени, думаю, в течение завтрашнего дня.

– Хорошо.

Их внезапно прервал ассистент-блондин, вошедший в комнату не постучавшись. На этот раз он по какой-то причине избегал взгляда Мунка.

– Извините, что прерываю, но к нам едет новый.

– Передоз? – спросила Лунд.

– Да.

– Твою мать. Извините за выражение, но что творится в этом городе?

Она раздосадованно покачала головой и пошла к двери. Мунк последовал за ней в коридор.

Лиллиан Лунд сняла перчатки и маску и подала ему руку.

– Спасибо вам за помощь, – кивнул Мунк.

– Не за что, я позвоню вам, как только буду знать больше, – сказала темноволосая судмедэксперт и убежала обратно в направлении источника музыки.

14

Тео Халворсен сидел в лаборатории, склонившись над микроскопом, но быстро встал со стула, когда увидел, что она вошла.

– Лунный Свет, – просиял криминалист средних лет. – Сколько лет, сколько зим. Где ты была?

– Нигде, к сожалению, – улыбнулась Миа.

– Тебя опять отстранили? Да? – спросил Халворсен и снял очки.

– Так говорят?

– Смотря кого спрашивать, – улыбнулся миловидный криминалист и пожал плечами. – Кто-то говорит, что тебя выгнали. Другие – что ты собиралась в плаванье.

– Последнее верно, но я так и не уехала. Ты сидишь над балериной, да?

– О, да, – вздохнул он. – Плюс целая куча другой работы, времени вечно не хватает. Как думаешь, я когда-нибудь буду свободен?

Он всплеснул руками и оглянулся вокруг. Длинное помещение лаборатории было завалено бумагами и коробками с пола до потолка. В комнате не было окон, казалось, что это подвал, хотя на самом деле она находилась на четвертом этаже. Миа знала, что Халворсен попросил завесить окна, чтобы его ничто не отвлекало.

Тео Халворсен. Вот уже почти десять лет, как Миа знает этого криминалиста. Сейчас ему уже за пятьдесят, и, несмотря на то, что он был известен постоянными жалобами на объем работы, она не пошла бы ни к кому другому, когда нужно было найти ответ на очередную загадку. Халворсен был своего рода мини-Эйнштейн. Не любил работать в коллективе, хотел делать все сам и всегда выдавал результат лучше и точнее, чем те, кто работал на третьем этаже.

– Не был на даче? – спросила Миа и последовала за ним в глубь комнаты.

– Где мне взять на это время? – сказал Халворсен, снова надевая очки.

Он нашел табуретку и достал с полки маленькую коробку.

– А как дела у Бритт?

– Пока не ушла от меня, к сожалению для нее, – подмигнул Халворсен и отнес коробку к микроскопу.

– Это мне? – сказала Миа, кивнув на коробку.

– Ты о чем?

– Вон та? Зачем ты так далеко запрятал свежие дела?

– Лунный Свет, – вздохнул Халворсен, слегка покачав головой. – Я знаю, что все бегают за тобой, ослепленные твоим викторианским шармом, но не я, у меня все по протоколу.

– Так что это такое?

– Зубы, – сказал он и надел синие пластиковые перчатки. – Не все убийства эстетичны, знаешь ли, дорогая. Совершены с умом и радостью жизни, чтобы Эркюль Пуаро или юная Крюгер могли чуть пошевелить серым веществом и войти в историю.

Халворсен вздохнул и открыл коробку.

– Молодой наркодилер, был убит ударом лома, за центром Манглерюд. Теперь они хотят знать, есть ли здесь связь с убийством другого гангстера, которого нашли с вытекающей изо рта кровью в парке Софиеберг. Роскошно, не правда ли?

Халворсен был известен своим нытьем, но Мии все равно он нравился. Не раз случалось, что поразительно острый взгляд криминалиста выявлял нужные им улики в намертво завязшем деле. Миа понимала, что своими жалобами он просто отгораживался от мира.

– Значит, не ездишь на дачу?

– Езжу, иногда, – сказал он и снова прильнул глазом к микроскопу.

Она терпеливо ждала, пока выбитые зубы, которые он рассматривал, вернулись в коробку, и он записал то, что хотел, в своем ноутбуке, стоявшем на лавке за его спиной.

– Итак, что там у нас, – сказал Халворсен, сняв очки.

– Вивиан Берг, – ответила Миа, достав пастилку из кармана куртки.

Халворсен прокатился на своем стуле и вернулся с папкой.

– У нас такая уже есть, – сказала Миа, пролистав ее.

– Да. Но больше у меня ничего нет.

– Эту папку ты отправил в Крипос, да?

Халворсен кивнул.

– Да. И я сказал им то же самое.

– Что – то же самое?

– Что все это ерунда. Как я должен что-то из этого выяснить?

– Что ты имеешь в виду?

– Ты что, не читала ее?

– Читала… или нет. Что там?

Он вздохнул.

– Там цирк, вот что там.

– Цирк?

– Ты правда ее не читала? Зачем я вообще делаю эту работу, этот вопрос я задаю себе каждое утро.

Халворсен тяжело вздохнул, откатился на стуле и, проехавшись по комнате, вернулся с бумажкой и передал ее Мии.

– Объясни мне это, – сказала Миа, посмотрев бумагу.

– Перебор.

– В каком смысле?

– Кто-то издевается над вами.

– В чем?

Он снова вздохнул и указал на листок, который дал ей.

– ДНК.

– И?

– В одном месте со всей Норвегии? Как я могу делать свою работу, когда в машине и на месте преступления волос и частиц кожи больше, чем в сливных отверстиях бассейна Фрогнера?

– Это было в «Мерседесе»?

– И в озере, – кивнул криминалист и придвинулся обратно к ноутбуку.

– Только ради тебя, Лунный Свет.

Он поднял компьютер и открыл документ.

– Вот.

Миа взглянула на монитор, но по-прежнему не понимала.

– На что мне смотреть?

– Все грязное, – вздохнул Халворсен, указывая пальцем.

– В смысле?

– Шестьдесят один образец волос. Сорок девять образцов кожи. Восемь образцов экскрементов. И ни одного совпадения ДНК между ними. Получается, что на месте преступления было больше ста человек. И в машине тоже. Как, по-вашему, мне над этим работать?

– Он загрязнил место преступления?

– Это, Шерлок, не вызывает ни малейших сомнений, – воскликнул Халворсен, и его очки на шнурке упали на грудь. – Вопрос, скорее, в том, где, черт возьми, он взял все это? Где собрал волосы и кожу? А экскременты? Кто так делает, Миа? О, кстати, – он резко встал, исчез в глубине лаборатории и вернулся с фотоаппаратом.

– Тут ты можешь наблюдать, что случается, когда у человека слишком много работы.

– Это тот, что нашли на месте преступления?

– Ага. «Никон Е300». Никаких отпечатков, конечно, ни на камере, ни на штативе.

Халворсен хитро улыбнулся и передал ей фотоаппарат.

– Посмотри.

Миа поднесла его к свету и посмотрела в объектив.

– Что-нибудь видишь?

Это заняло некоторое время, как вдруг Миа что-то увидела.

Царапина на объективе.

– Черт, – пробормотала она. – Глазам своим не верю.

Теперь она явно видела ее.

Число.

– Дьявол, – сказала она и еще раз проверила, чтобы убедиться.

– Мне кажется, похоже на цифру четыре, но детектив у нас ты, – сказал Халворсен и пожал плечами.

Миа почувствовала, как заколотилось сердце.

Число?

Она снова поднесла фотоаппарат к глазу.

Да, вот оно.

Без сомнений.

– Я сфотографировал, – сказал он и снова поднялся.

– Это?

– Да, смотри сюда.

Миа быстро изучила фотографию, сомнений не было.

«4».

Вручную нацарапано на объективе.

– Можно я возьму ее с собой?

– Конечно.

– Спасибо тебе, Тео, – сказала Миа и засунула фотографию в карман кожаной куртки. – Серьезно.

– Рад помочь, Лунный Свет.

– Привет от меня Бритт.

– Она же скоро уйдет от меня, если у нее сохранились остатки разума.

– Держи меня в курсе, если найдешь что-то еще.

– Естественно. Звони, если что-то понадобится.

– Обязательно, Тео, увидимся.

– Всегда рад, Лунный Свет, – дружелюбно улыбнулся криминалист и отдал честь.