Читать книгу: «Барин 5. Британский вояж», страница 3

Шрифт:

Глава 4

Мы впервые собрались втроем в небольшой уютной квартирке, на Лэдинч-стрит. Мистер Редклиф выглядел уставшим, с мешками под глазами. Разумовский напротив, посвежел и даже слегка поправился.

Я осмотрел новенькую мебель и светлые обои. Окна выходили почти на набережную Темзы. Мы сели за круглым столиком в гостинной.

– Мистер Редклиф, кто здесь живет?

– Это съемная квартира. Мистер Мельбурн, расскажите, как все прошло в Ирландии?

Я вкратце рассказал о приключениях у мыса Луп-Хед и сразу же обрадовал Редклифа состоявшейся вербовкой Добсона.

– Ученый согласился на нас работать и покинуть Англию, но только с одним условием.

– С каким еще условием? – глухо спросил Редклиф.

– Он хочет оставить дочерям значительную сумму денег. Я позабочусь об этом.

– Добсон сразу согласился?

– Да. Я даже слегка удивился. Он устал от постоянного контроля со стороны Секретной службы и представителей военно-морского ведомства. Я пообещал, что в Петербурге никто не будет оказывать на него давления. К тому же Добсон наполовину ирландец и слегка недолюбливает англичан. На военно-морской базе у него очень жесткий график, его даже не отпускают в город.

– Мистер Мельбурн, вы более технически грамотны. Скажите, Грегори Добсон действительно хороший изобретатель?

– Да. Он талантливый ученый и изобретатель. Думаю, с помощью Добсона мы в ближайшее время сможем наладить запуск подводных лодок в России.

– Это хорошо. Но с переездом наверняка возникнут проблемы. Ученого плотно контролирует Секретная служба.

– И Секретная служба, и «Роял Нави». Адмирал Остин приставил за Добсоном охрану. Но это я тоже беру на себя.

– Проблема будет и с маршрутом. Через Европу и Средиземное море вам не перебраться, а недавно, в связи с войной перекрыли и Северные проливы. Раньше мы могли использовать этот вариант и уходить на китобойных судах, теперь практически полная блокировка выезда из Англии. Вдобавок, на границах установили тщательную проверку.

– Обложили. Теперь нам точно не выбраться с этого большого острова…– вздохнул Разумовский.

– К сожалению, это так.– Редклиф задумался и слегка наморщил лоб.– Кстати, мистер Мельбурн, информация об инциденте у мыса Луп-Хед должна обязательно попасть в газеты. Нападение французских фрегатов на корабль Королевского флота вызовет широкий резонанс и раскачает политическую обстановку в Британии.

– Это был не Французский Флот, а наемники.

– Каперы?

– Этих парней наняли, чтобы отбить подлодку. И думаю, не без участия моего старого приятеля Пьера Лемара.

– Кстати, куда он исчез? Я уже несколько месяцев ничего не слышал о Лемаре…

– Я бы тоже хотел это знать.

– Скажу честно, ссылаясь на достоверные источники. На самом деле в Англии и во Франции многие недовольны начавшейся войной. Даже в Палате Лордов имеются противники военного конфликта… Я позабочусь о том, чтобы информация об инциденте в Ирландии попала в прессу, если это рассорит Англию и Франция – нам это будет только на руку.

Я кивнул:

– Кстати, у меня накопился компромат на британских чиновников, промышленников и высший командный состав британской армии.

Компромат остался не только от покойного «дедушки», который любил изучать тайные пороки людей, но кое-что мне за достойную оплату нашептала Кэтрин, лондонская жрица любви.

– Это хорошо. Мы подумаем, как можно использовать компромат. Что у вас, мистер Хопсон?

Мистер Хопсон. Разумовский сейчас работал над серьезным заданием и теперь жил под новыми документами. Мне все время было интересно, где Редклиф достает такие безупречные документы, которые совершенно не вызывают подозрения при проверках. Однако лишних вопросов в нашей среде задавать не принято.

– Мне удалось втереться в доверие к вдове генерала Рауттера, – кивнул Разумовский.– Вчера провел первую ночь в ее доме и заглянул в кабинет покойного генерала. В кабинете действительно много корреспонденции и писем. Вскоре я займусь этим вплотную…

– Будь осторожны, смотрите, чтобы вдова вас не заподозрила.

– Мистер Редкиф,– произнес я.– Экспансия в Крыму уже началась, и мы не сможем ее остановить. Теперь вся надежда на наших солдат и офицеров. Но думаю, мы вполне можем наносить точечные удары по экономике Британии.

– Каким образом?

– Большую армию нужно не только кормить, но вовремя доставлять на фронт нужный боезапас. Нужно тщательно продумать, как можно устроить на заводах саботаж и забастовки, замедлять доставку угля на оружейные и промышленные заводы. Насколько я знаю, рабочие получают мизерные зарплаты, а в связи с войной еще выросли налоги… много недовольных, нужно подогреть толпу как пороховую бочку и в нужный момент выпустить искру…

– Неплохо придумано. Но вам, мистер Мельбурн, как только подвернется подходящая возможность, вместе с Грегори Добсоном – нужно возвращаться в Россию. Это приказ Генштаба. Теперь я буду искать безопасный маршрут.

– Извините, мистер Редклиф. Но я все же спрошу. Неужели в Генштабе беспокоятся о моей безопасности? Почему именно сейчас, когда я внедрился в британскую разведку и даже стал доверенным лицом королевы – требуют моего возвращения. Не поймите меня неправильно. Я безумно хочу домой, очень скучаю по жене и сыну. Но сейчас, когда Восточная война в самом разгаре – я так многое могу сделать для пользы России, находясь в логове врага.

Редклиф вздохнул.

– Вы еще не знаете, но похоже, в российском штабе завелась крыса. В прошлом году погибли два опытных русских разведчика в Лондоне. Мистер Мельбурн, особенно эта информация касается вас. Секретная служба уже устраивала вам проверку, значит за вами приглядывают. И если они вцепятся в горло, то поверьте, уже намертво… Молите Бога, чтобы за это время, пока я ищу безопасный маршрут, ничего не случилось… и сами не лезьте на рожон.

– Предатель в российском штабе? – удивился Разумовский.

– Достоверно известно, что были изменены данные о составе коалиции. Меншиков ожидал, что в Крым высадятся 24 тысячи солдат и офицеров экспедиционного корпуса, на самом деле их оказалось в два с половиной раза больше.

Я побледнел.

– Но это же полный провал. Кто мог подменить данные? С такими секретными документами работают единицы. Всех нужно тщательно проверить.

– Предателя ищут. Сейчас всех тщательно проверяют. Эта подмена может стоить тысячи человеческих жизней… Войска коалиции уже подошли к Альме. Там ведутся ожесточенные бои. Но перевес пока на стороне коалиции…

Я добела сжал в руке карандаш. Из-за какой-то гниды-предателя все неожиданно пошло прахом… Сейчас судьба Крыма зависит от битвы на Альме. Но если противник все же прорвется к Севастополю – последствия будут удручающие.

– Сколько солдат Меншиков отправил к Альме?

– Около тридцати тысяч.

Я вздохнул. Перевес действительно на стороне коалиции. Один к двум. К тому же англичане и французы собрали в экспедиционный корпус самые подготовленные свежие соединения…

– Теперь никаких шифрованных писем и объявлений в газетах. Секретная служба тщательно проверяет письма и корреспонденцию. Если нужна встреча – каждый вторник и четверг с пяти до шести вечера я буду находится на этой квартире. И конечно не смейте сунутся на метеостанцию. С начала войны Британская Секретная служба увеличила штат почти в два раза. Премьер Абердин-Гамильтон дал личное задание лорду Джеймсу Генри, начапльнику Секреной службы, очистить Англию от шпионов. К вашему сведению, в Лондоне работаем не только мы, много французских и австрийских резидентов.

– Но ведь французы и англичане союзники? – удивился Разумовский.

– Думаю они временные союзники.

– Послушайте, мистер Редклиф, а если появится информация, которую нужно срочно передать? – поинтересовался я.

– Для экстренной связи существуют старые добрые письма от «дядюшки» и мальчики-посыльные. Вы знаете мой домашний адрес, как и я ваши адреса. Но повторюсь – это крайний, экстренный случай. Я уже неоднократно замечал в своем дворе топтунов.

Разумовский тихо произнес:

– Кстати, чтобы усыпить бдительность миссис Рауттер, вчера я сделал ей предложение, в следующем месяце мы собираемся обручится.

– Вы можете обручиться, можете даже жениться и завести маленьких сопливых детишек. Но как только поступит приказ – вы должны немедленно вернуться в Россию.

– Само собой,– пожал плечами Разумовский.

Вскоре мы вышли на улицу и сразу разошлись в разные стороны. На углу Лэдинч-стрит я заглянул к знакомому частному аптекарю.

– Доброе утро, мистер Мельбурн! По вам даже часы можно сверять,– улыбнулся аптекарь,– ровно десять.

– Доброе утро, мистер Спенсер, вы уже приготовили препарат?

Аптекарь кивнул и достал из ящика стола десять маленьких бумажных пакетиков.

– Мистер Мельбурн, не злоупотребляйте снотворным. Помните, для сна полезен физический труд и свежий воздух. И никаких нервных напряжений!

– Благодарю! – я расплатился, вышел из аптеки и неожиданно столкнулся с дядюшкой Ричардсоном.

– Джеймс! – дядюшка рассмеялся и похлопал меня по плечу. – Выглядишь просто настоящим молодцом!

– Да и вы, дядюшка Ричардсон!

Старик действительно слегка посвежел.

– Слышал, ты теперь на военной службе.

– Да, все верно.

– Джеймс, я недавно был у Мэри. Благодарю, что ты все же переписал четверть состояния на мою дочь.

– О, не стоит благодарностей. Мы родственники и должны поддерживать друг друга.

– Как поживаешь? Скажи честно, после войны ты снова вернешься в Южно-Британскую торговую компанию?

– Конечно, дядюшка Ричардсон.

– Джеймс, ты счастлив в браке? Может эта столичная штучка Элизабет вытянула из тебя вся жилы?

– Вполне счастлив. Дядюшка, извините, спешу на службу. Заезжайте в любое время. Всегда будем рады… вы ведь знаете адрес моего дома в Лондоне?

– Конечно, Джеймс…– дядя Ричардсон сразу стал серьезным.

Мы попрощались как добрые родственники. Кажется старик и вправду подобрел, как только узнал, что я отписал четверть «дедушкиного» наследства кузене Мэри. Теперь она самая завидная невеста в Портсмуте.

Через десять минут я был на соседней улице и быстро осмотревшись, вошел в подъезд строящегося дома у бакалейной лавки. Разумовский ждал на втором этаже.

– Значит теперь вы мистер Хопсон,– усмехнулся я и вытащил из кармана пакетики с порошком. – Вот. Как и обещал. Подсыпьте вдовушке в чай и она всю ночь будет спать без задних ног. А вы спокойно займетесь бумагами в кабинете покойного генерала. Препарат абсолютно безопасный и безвредный, мне выдал знакомый аптекарь.

Разумовский кивнул и спрятал пакетики с порошком.

– Андрей Иванович, послушайте… я тут недавно один журнальчик читал о животном мире. Оказывается животным вовсе не свойственно привязываться к тем местам, где они родились. Почти все млекопитающие легко кочуют и ищут местность, где будет безопасно, имеется пропитание и кров… хищники довольно легко уходят с насиженных мест туда, где есть чем поживиться…

– К чему вы клоните?

– Только человек придумывает для себя условности и правила. Законы, кодексы, мораль… Вот скажите, зачем нам возвращаться в грязную бедную Россию, к самодовольному тирану и феодальным средневековым законам, когда мы можем спокойно жить в просвещенной Европе. В Великой Британии, хозяйке морей и мастерской мира. Вы – зять британского премьер-министра, наследник олигархической семьи. Представляете, какую головокружительную карьеру вы могли бы сделать, точно стали бы не меньше министра. Я бы женился на вдове генерала Рауттера и жил как у Христа за пазухой. Ходил на выставки и в театры. А по субботам мы вместе пекли яблочный пудинг и приглашали гостей…

Я нахмурился.

– Надеюсь вы несерьезно? Или Редклиф поручил проверить меня?

– Андрей Иванович, скажите, только от чистого сердца, что для вас Родина?

– Ефим Константинович, вы же дворянин и российский офицер… Родина для меня, как и для вас – страна, в которой ты вырос, где жили твои предки, а сейчас живет твоя семья и дети. Родина – это частица души человека, и возможно самая главная частица. Да, для животных нет понятия «родина». Так же как и для половины жителей Земного шара. Но для нас, русских – Родина понятие незыблемое и святое. Это от сердца, от души…

– Вы необыкновенный и трепетный романтик. Что касается меня… я ведь бывший дворянин и бывший российский офицер. Император Николай забрал у меня все, кроме жизни.

– Я лично похлопочу за вас, как только встречусь с императором.

– Послушайте, Андрей Иванович, милый мой друг… – улыбнулся Разумовский.– Забудьте что я вам только что говорил, все эти нелепые фантазии. Несмотря на притеснения в России, суды и сибирскую каторгу – я остаюсь истинным патриотом и лучше умру, чем изменю Родине. Я никогда не променяю православную Русь и наши раздольные просторы на лондонские мощеные улочки и все богатство мира. – собеседник задумался.– Но мы с вами рискуем и каждый день ходим по лезвию ножа. Однако все же мы немного отличаемся. Вы человек светлый, думаю вам на роду написана долгая и необыкновенная жизнь. У вас наверняка не один ангел-хранитель. А я вобрал в себя множество грехов, которые уже никогда не отмолить…

– Полноте, Разумовский. Не занимайтесь самобичеванием!

– Андрей Иванович, если со мной что-то случится, пусть император вспомнит мои заслуги перед Отечеством. Вернет моей семье усадьбу и дворянское сословие. Моя бывшая усадьба в Сосновке, Тамбовской губернии.

– Я никогда не спрашивал о вашей семье…

– Супружница моя, Елизавета Константиновна Разумовская, дочь тамбовского мануфактурщика Ивана Копылова. У меня двое детишек, Митяй и Глашка… погодки. Митяю сейчас тринадцать, Глаше двенадцать.

– Не думайте о плохом. Вы еще вернетесь в Россию и я лично замолвлю за вас словечко. Вы плохо знаете императора. Николай Павлович человек весьма великодушный. Он вас простит.

Разумовский с болью взглянул на меня:

– Скажите, Андрей Иванович, а вы меня простили? Я ведь стрелял в вас…

– Давно уже простил…

Дома я думал о нашем разговоре с Разумовским. К чему он вообще затеял эту тему? Неужели как разведчик Разумовский уже начал постепенно выгорать? Это очень опасно. Но с другой стороны, он был вполне искренним и я решил не говорить об этом Редклифу.

Вечером мы с Элизабет собирались в театр и я попросил служанку приготовить новый сюртук. Пока супруга принимал ванну, я спрятался в кабинете и достал старую географическую карту. Уходить с Добсоном нужно действительно через Северное и Балтийское море. Но как, если сейчас перекрыты Северные проливы?

В комнату заглянула любопытная Эмили.

– Джеймс, зачем ты изучаешь эту карту?

– Знаешь, Эмили, очень люблю географию… Жаль только, все материки и острова на Земле уже открыты…

– А я видела тебя сегодня, на Грейдич-стрит. С высоким джентльменом. Это ведь он был у нас в прошлом месяце грумом? А почему ты его почти сразу уволил?

У меня сердце ушло в пятки. Эмили видела меня вместе с Разумовским и тут же вспомнила, что именно он отвозил нас три недели назад в Хемпшир, В поместье Уилкинзов. Мы вышли из подъезда строящегося дома почти одновременно.

– Да, я действительно уволил этого человека. А сегодня случайно встретил на улице и мы немного разговорились. А что ты делала на Грейдич-стрит?

– Гуляла после школы. Джей, зачем ты врешь, что случайно встретил этого человека? Я же видела, как вы вышли из подъезда нового дома… а после сразу разошлись в разные стороны.

– Ты шпионила за мной?

– Джей, я уже большая девочка… скажи честно, он твой любовник?

– Сумасшедшая, как тебе только такое в голову взбрело! Ты же прекрасно знаешь, я служу в британской разведке и у меня имеются тайные агенты. Никто не должен о них знать.

Эмили усмехнулась, провела пальцем по губам и зловеще прошептала:

– Сэр, об этом не узнает ни одна живая душа!

Когда девочка вышла из кабинета, я почувствовал, что у меня слегка поднялось артериальное давление. Вот проныра… черт, а не ребенок!

Глава 5

В театр Элизабет надела красивое светло-бирюзовое платье. Собрала волосы в аккуратный клубок и слегка подвела брови. Однако с выбором туфель супруга долго не могла определиться. Элизабет – настоящий шопоголик, если дело касается туфель. В доме один из чуланчиков я выделил под женскую обувь, там набралось уже не менее семидесяти пар туфель, полуботинок и босоножек. Однако каждую неделю Элизабет неизменно приобретала новую пару в большой лавке на Мейдич-стрит, где продавали вещи почти со всего белого света.

– Элизабет, надень черные австрийские туфли,– посоветовал я.

– Кажется эти туфли все же слегка жмут…

– Тогда вон те, под цвет платья…

– Джеймс, эти туфельки слишком вульгарны для похода в театр…

– Хорошо. Тогда выбирай сама. Но помни, у тебя не больше десяти минут, иначе мы точно опоздаем…

Элизабет вздохнула и окликнула служанку:

– Линда, но хоть ты что-нибудь посоветуй!

Эмили отказалась сегодня идти в театр. Удивительное дело, но эта ветреная девчонка в последнее время заинтересовалась учебой и литературой. Сейчас она читала потрепанный сборник Шекспира. Кто знает, может из этого гадкого утенка еще вырастет воспитанная и благодетельная леди. Только вот чрезмерное любопытство девочке точно идет не на пользу.

Я вышел на улицу и терпеливо ожидал супругу. Всегда гладковыбритый и опрятный грум Джерри скучал возле сияющего от чистоты шарабана. Я уже прекрасно знал, что этот сукин сын стучит в Секретную службу. Но с другой стороны, если поменять грума – где гарантия, что другого не завербуют? По крайней мере, теперь я знал стукача и действовал осторожно.

В Королевский театр на Друли-лейн мы прибыли в половине седьмого. Когда поднимались по широкой лестнице, я неожиданно увидел Томаса Барка с приятной миловидной женщиной.

– Вот так встреча! – обрадовался Томас.– Миссис Мельбурн, мое почтение…– майор поцеловал руку Элизабет. – Джеймс, это моя супруга Джулиан.

Я приблизился к миссис Барк и она сама протянула мне руку.

– Рад знакомству,– я поцеловал ее ладонь и медленно отпустил.

– Так вы тот самый капитан Джеймс Мельбурн? – улыбнулась миссис Барк.– Человек, который уже дважды спас королеву?

– Один раз не без помощи вашего отважного супруга,– ответил я.

Женщина рассмеялась.

– Томас редкий молчун и никогда ничего не рассказывает. Обязательно приходите к нам завтра на обед.

Я посмотрел на Элизабет. Она улыбнулась и кивнула:

– Обязательно придем, миссис Барк!

Я заметил еще несколько знакомых со службы. Даже «синий чулок» мисс Харисс шла под ручку с незнакомым высоким майором с холодным взглядом. Мисс Харрис чуть заметно кивнула и изучающе осмотрела мою супругу. К Элизабет то и дело подходили незнакомые девушки и приветствовали.

У стены рассматривал старинную картину толстячок Эдди, кузен Элизабет. Он заметил нас, махнул рукой и приблизился. С весны он набрал еще не меньше десяти фунтов и страдал небольшой отдышкой.

– Эдди, ты как всегда в гордом одиночестве…– усмехнулась Элизабет.

– К сожалению, пока не нашел достойную пару,– Эдди протянул рыхлую потную ладошку и мы обменялись рукопожатием. – Джеймс, хотел с вами серьезно поговорить.

– Слушаю, Эдди.

– Хочу устроиться на службу в Управление Топографии. Прошу, замолвите за меня словечко.

Я едва сдержал улыбку, вспомнив, как мы с Томасом бегали по австрийским лесам от жандармов. Интересно, хватило бы этого жиртреста хотя бы на час такого марша?

– Эдди, обязательно узнаю о вакансиях и дам знать.

– Спасибо, Джеймс. Приятного вам вечера…

Пожалуй, можно попытаться устроить Эдди в отдел картографии. Вроде он неплохо рисует…

На представление я выкупил дорогие билеты в портере. Мы уселись в кресла и я осмотрелся. Удивительно, но все эти важные нарядные джентльмены и леди, которые присутствовали на спектакле, наверняка сейчас даже не думали о войне за тысячи миль от Британии. Они развлекались и не помышляли, что в настоящее время гибнут их соотечественники, которые из-за имперских амбиций правительства вторглись в чужую страну. Эти господа вовсе не думали о боли, грязи и крови. Впрочем, в театре собралась британская аристократия. Рядовой состав армии и Королевского флота набирался преимущественно из бедной прослойки населения Англии, как и в любой стране. Иногда я думал, что стоит только отправить на войну детей богатых отпрысков – как любая война тут же, неминуемо закончилась.

Свет на сцене погас. А через минуту, когда снова загорелся, посредине сцены стоял высокий человек в нарядном фраке, со скрипкой. Он взмахнул смычком и по залу разлилась печальная мелодия. Скрипач играл виртуозно и довольно долго. Хотя эта увертюра оказалась приятная и ласкала слух, однако нужно признаться, что я все же слегка недолюбливаю игру на скрипке.

Скрипач неожиданно прервал игру и торжественно произнес:

– Леди и джентльмены! Это история великой любви. Любви двух отважных трепетных сердец. Такие истории случаются однажды в тысячелетие.

Спектакль назывался «Мой любимый адмирал», об известном британском адмирале Горацио Нельсоне и его возлюбленной леди Эммы Гамильтон. История романтичной любви. Женщинам безумно нравятся такие розовые ванильные истории. Однако я знал чуть больше об этих пылких влюбленных. В спектакле не упоминалось, что леди Гамильтон в Неаполе являлась тайным агентом Британской Секретной службы и подругой королевы Марии-Каролины. Адмирал Нельсон как мальчишка влюбился в коварную Эмму и был на многое для нее готов. Есть версия, что именно из-за влияния этих коварных дамочек, Марии-Каролины и Эммы Гамильтон – Неаполитанское Королевство объявило войну Франции в 1798 году. Численность неаполитанской армии тогда почти вдвое превышала армию французов. Адмирал Нельсон и леди Гамильтон уже грезили великой победой, но в итоге отважные французы наголову разбили неаполитанскую армию. Королевская чета и адмирал Нельсон со своей дамой были вынуждены укрыться на Сицилии. Однако честолюбивый адмирал мучительно размышлял, как же отомстить ненавистным французам?

Именно тогда неаполитанцы попросили помощи у адмирала Ушакова и русские поддержали союзников-неаполитанцев. Уже через два месяца над Бриндзи подняли флаг антифранцузской коалиции. Адмирал Нельсон, сразу воспрянувший духом, вместе с кораблями блокировал Неаполитанский залив. Русские, дабы избежать лишнего кровопролития, предложили перемирие, чтобы дать французам и их сторонникам поспешно убраться во Францию. Кардинал Руффо скрепил перемирие и условия капитуляции личной подписью. Сторонники французов вынужденно сложили оружие. Однако прибывший в Неаполь адмирал Нельсон вовсе не признал капитуляции и приказал казнить сторонников французов. Мария-Каролина и Эмма Гамильтон, фактически управлявшие королевством, и в значительной мере руководившие действиями Нельсона, ненасытно жаждали публичных казней. Повстанцев вешали, резали, сжигали на кострах и топили в море. Нельсон даже не пожалел старого знакомого, командующего неаполитанским флотом пожилого князя Карачиолло и приказал немедленно повесить старика.

Когда о поступке Нельсона узнал адмирал Ушаков, это потрясло его до самой глубины души… Конечно об этом британцы предпочитают замалчивать и наверняка они никогда не снимут спектакль о кровавых событиях в Неаполе.

Как хорошо, что Элизабет вовсе не похожа на свою тетушку-фурию Эмму Гамильтон!

После окончания спектакля, когда мы с Элизабет спустились в холл, к нам подошел высокий брюнет в синем камзоле.

– Элизабет, какая неожиданная встреча!

Супруга застыла и слегка побледнела. Я заметил, что мужчина пьян. Он буравил взглядом Элизабет, а на меня вовсе не обращал внимания.

– Знаешь, ты невероятно похорошела. Брак все же пошел тебе на пользу.

– Сэр, прошу объяснится…– нахмурился я.

– Джеймс, это герцог Уильям Краусс, брат покойного Александра Краусса…– пробормотала Элизабет.

– Хоть вы и герцог, это не дает вам право вести себя подобным образом,– я встал напротив герцога. Он был выше и шире в плечах. К тому же явно на взводе.

– Полгода не прошло после смерти брата, как Элизабет Гамильтон вышла замуж…– герцог внимательно взглянул на меня и надменно усмехнулся.– Я все думал, кто же этот счастливчик..

Похоже, богатый упырь явно нарывался. Он заметил мой перстень на руке и застыл от удивления:

– Откуда у вас такой перстень?

– Вам это знать вовсе не обязательно.

Герцог заиграл желваками и сжал кулаки. В холле на нас уже обращали внимание. Я закрыл Элизабет и двинулся навстречу герцогу, но тут между нами встал рослый полковник в новеньком кителе, приблизились еще два незнакомых джентльмена.

– Думаю мы еще скоро увидимся…– произнес герцог.

– Непременно увидимся,– кивнул я.

Элизабет подхватила меня под руку и вскоре мы вышли из театра.

– Джеймс, какой прекрасный вечер! Давай пройдемся пешком.

– Хорошо.

Я отпустил грума и мы направились по тротуару, наслаждаясь вечерним Лондоном. Начало осени было теплым и не омрачало частыми дождями.

– Какая невероятная история любви…– вздохнула Элизабет, вспоминая спектакль.

–Элизабет, мне вовсе не понравился тон этого герцога.

– Знаешь… Уильям всегда был слегка резковат. Просто не обращай внимания.

– Не обращать внимания? Элизабет, ты прекрасно знаешь, за тебя я порву любого!

– Знаю… и потому люблю тебя, мой Ахиллес…

От этих слов мне стало тепло на душе, но в тот же момент я почувствовал опустошение. Милая Элизабет, ты еще даже не догадываешься, что скоро я навсегда покину и Англию и тебя…навсегда…

Утром я вставал всегда рано, значительно раньше домочадцев. Служанка уже колдовала на кухне. Она заискивающе улыбнулась:

– Мистер Мельбурн, недавно забегал мальчик-посыльный. Принес это письмо.

Я нетерпеливо вскрыл конверт и прочитал:

«Сегодня в девять вечера. Лондонский порт. Шлюп «Канаварра». Приходите один, это в ваших же интересах. Пьер Лемар»

У меня слегка екнуло сердце. Вот и нашелся потеряшка Лемар… Неспроста он пригласил меня на встречу на корабль. Нужно будет обязательно подстраховаться.

Сегодня мы обедали у четы Барков. Когда подъехали к дому, из подъезда вышла красивая большеглазая девушка.

– Простите, мэм,– улыбнулся я.– Здесь проживает семья Барков?

– Да, сэр. В третьей квартире.

– Вы случайно не их служанка? – поинтересовалась Элизабет.

– Нет. Я младшая сестра Джулиан,– грустно улыбнулась девушка и тут же поспешила на другую сторону улицы.

Я был слегка удивлен. Майор, отдавший почти всю жизнь службе Британии, обитал с семьей в небольшой квартире, в старом трехэтажном доме недалеко от Темзы. Я уже был прекрасно осведомлен, что зарплата офицеров в Англии оставляла желать лучшего, наемные солдаты и вовсе получали 4 шиллинга в месяц, просто смехотворные деньги. Впрочем, в России дела обстояли так же, если не хуже.

Томас познакомил нас с сыновьями-подростками, Марком и Вилли. Как оказалось, оба мальчика тоже мечтали о карьере военного. Ребята, едва познакомившись, тут же убежали во двор.

Миссис Барк зажарила на обед жирного гуся в яблоках. У четы Барков не было служанки, что очень удивило Элизабет. К тому же миссис Барк еще что-то шила на дому.

– Если честно, за год мы впервые попали в театр,– смущенно произнесла миссис Барк, когда мы сели за стол.

– Джулиан…– нахмурился глава семьи.

– Джеймс тоже не слишком балует меня светскими развлечениями,– улыбнулась Элизабет. – Знаете о чем я мечтаю?

Томас и Джулиан вопросительно взглянули на мою супругу.

– Чтобы Восточная война, наконец, закончилась. И Джеймс снова занялся торговлей.

– Так вы до войны занимались торговлей? – удивилась миссис Барк.

– Да. Возглавлял филиал Южно-Британской торговой компании в Портсмуте. Весной мне предлагали возглавить всю компанию, но я отказался и перевелся на военную службу.

– Вы настоящий патриот, мистер Мельбурн.

Томас Барк достал из буфета большую бутыль вина.

– Предлагаю выпить. Это Бургундское, сейчас такое трудно отыскать в Лондоне. Кузен недавно привез из Франции.

– Прошу прощения, но я воздержусь,– смутилась Элизабет.

– Может разбавленное бренди?

– Нет-нет, благодарю мистер Барк. Мне достаточно вишневого морса. Кстати, перед подъездом вы встретили очаровательную девушку Энистон.

– Это моя младшая сестра,– вздохнула Джулиан и тут же помрачнела.– Бедная девочка…

– А что произошло? – заинтересовалась Элизабет.

Миссис Барк взмахнула рукой:

– Ах, пустяки… Давайте лучше выпьем. Элизабет, после обеда я хочу показать вам платья, которые сама сшила.

– Действительно? Вы сами шьете платье? Это просто удивительно!

Интересно, что у четы Барков за семейная тайна, связанная с младшей сестрой Джулиан?

Когда выпили и отобедали, супруга Томаса увлекла Элизабет в соседнюю комнату, показать выкройки. Мы с напарником вышли на балкон.

– Джеймс, давно хотел тебе сказать. Твоей личностью интересовался полковник из Секретной службы.

– Полковник Маклоу?

– Да. Насколько я знаю, он очень опасный человек.

– Что он хотел?

– Просил рассказать подробности нашей командировки в Восточную Европу. Я сказал что если он получит разрешение у полковника Гленварда, я все расскажу. Но, Гленвард, похоже, послал его ко всем чертям…

– Не люблю я секретчиков. Сидят здесь в Лондоне, задницы протирают… шпионы им повсюду мерещатся.

– Джеймс, скажи честно, почему они тобой заинтересовались?

Я пожал плечами:

– Черт знает, что у них на уме…

– Знаешь… я очень благодарен, что ты тогда дотащил меня до Силистрии. Но у меня одно до сих пор не выходит из головы. Откуда ты знал, что Моравецкий был двойным агентом? И откуда знал о точном выдвижении австрийской армии в Валахию?

Я был спокоен, как сам Будда.

– Да ты что, Томас… я же блефовал в Вене, чтобы спасти наши шкуры… А о выдвижении австрийцев, кажется, Тотлебен говорил…

– Но как русские об этом узнали?

– Неужели ты в чем-то подозреваешь меня?

– Нет, я скорее подумаю на Тотлебена, но точно не на тебя. Прости меня, друг…

– Прощаю, Томас. Между нами не должно быть никаких тайн.

– Кстати, когда ты возвращаешься на службу?

– Уже завтра.

– Так вам удалось найти эту затонувшую галеру?

– Нашли. Но к сожалению, там оказалось мало сокровищ. К тому же на утро мы подверглись нападению.

– Что?! – удивился Томас.– Кто посмел на вас напасть?

– Два фрегата. Один во время боя нам удалось потопить.