Кровавые берега

– Восхитительно! – послышался с палубы дрожащий от возбуждения голос де Бодье. – Это просто восхитительно, мсье шкипер! Какие поразительные «холодные» и тихие турбины! Вы даже не представляете, насколько важным может оказаться это открытие!..

– Потише, мсье! – оглянувшись, одернул я впавшего в несвоевременный восторг Сенатора. – Прошу вас, держите себя в руках! Сейчас не самый подходящий момент что-либо открывать!

Можно было не уточнять, что именно Гуго назвал «турбинами». Разумеется, он имел в виду двигатели летучего корабля, которые – кто бы сомневался! – механику тут же захотелось разобрать и тщательно осмотреть. Настолько захотелось, что он даже забыл о нависшей над нами угрозе. Редко, очень редко на де Бодье накатывали порывы такого вдохновения. И тем обиднее для него, что предметы его страсти, как назло, попадались нам тогда, когда исследовать их у нас не было ни времени, ни возможности.

«Галоша» опустилась еще ниже и зависла в полусотне метров над карнизом, и мы смогли рассмотреть ее экипаж; я предполагал, что при этом искусственные вихри поднимут тучу пыли, но они не касались земли, и, видимо, поэтому на ней возникли лишь легкие пылевые завихрения. Палуба корабля была открытой, и над ее бортами торчали, высунувшись по грудь, три человекообразные фигуры. Плюс один вакт, сидящий на корме летательного аппарата. Огромные головы Вседержителей не имели шей и были насажены прямо на массивные плечи. А лица у них, кажется, отсутствовали вовсе.

– Скафандры! – воскликнул Дарио, припавший к скале справа от меня. – Помните, господин Проныра, я говорил вам, что пришельцы носят скафандры и шлемы без смотрового стекла? Как видите, это правда!

– А тебе, случаем, не известно, парень, что будет, если со Вседержителя сорвать шлем? – полюбопытствовал Сандаварг. Чутье воина подсказало ему, где может крыться слабина противника, полностью закрытого мощной броней. – Как вообще выглядит эта тварь голой, и может ли она биться без доспехов? Или хотя бы с открытым забралом?

– У ордена не было возможности это проверить, – ответил Тамбурини. – Но есть версия, что без защитного снаряжения Вседержитель ощутит себя на поверхности Земли так же, как человек, спустившийся на дно глубокого водоема без дыхательного оборудования. Вероятно, именно поэтому они так редко опускаются к нам со своих Столпов. Земная атмосфера для Вседержителей – все равно что глубокий океан для наших с вами предков. За всю долгую историю человечества оно не обследовало даже один процент океанского дна. И, спускаясь туда, люди также использовали скафандры и иную специальную технику.

– А вот это уже кое-что! – оживился Убби. – Я проверю вашу догадку и сорву со Вседержителя шлем, когда сойдусь с ним в бою! Мое слово!

Я тоже был бы не прочь глянуть на этот бой. Особенно принимая во внимание, что пришелец был чуть ли не вдвое выше и многократно тяжелее крепыша-коротыша Сандаварга. Но, как показывала практика, низкий рост Убби отнюдь не мешал ему биться пешком даже с несколькими всадниками. И не только биться, но и с успехом вышибать их из седел. Так что делать опрометчивые ставки на победу Вседержителей в таком бою я бы поостерегся и другим не советовал.

Кавалькада тоже заметила летящую «галошу», когда та была еще высоко. Но в отличие от нас гвардейцы находились на виду и не на шутку забеспокоились. И было с чего. Какие выводы они сделали после встречи с «Зигфридом» и со странной решеткой, черт их знает, но у них наверняка хватило ума понять, кто за всем этим стоит. Судя по их поведению, они не собирались задерживаться возле упавшего барьера ни минуты. Пока каменщики спускались с горы, их товарищи подвели рапидо прямо к склону. И как только отряд воссоединился бы, он умчался бы на юг быстрее ветра.

Пять-шесть минут – ровно столько требовалось Кавалькаде, чтобы унести отсюда ноги. Однако Вседержители ее опередили. Кабальеро явно не подозревали, что те объявятся здесь так скоро. Каменщики еще не достигли подножия, а корабль уже парил над устроенным ими завалом.

Шум турбин не был оглушительным – примерно как завывающий в узких каньонах ветер. Но это нам он не казался устрашающим. А вот наши враги, у которых летающая хреновина зависла прямо над головами, такого явно не сказали бы. Они и без свиста турбин были ошарашены одним ее видом, а когда она еще и издавала зловещие звуки, тут бы даже сам дон Балтазар впал в оторопь.

Каменщики, которые все еще бежали по склону, наблюдали «галошу» прямо перед собой. Подгоняемые ждущими их внизу товарищами, они ускорили спуск, стремясь быстрее добраться до коней. Троица пришельцев на палубе, видимо, изучала застигнутых на месте преступления вредителей. Вакт по-прежнему оставался неподвижным, как статуя. Что немудрено, ведь он – не животное, а высокотехнологичная машина, а она без приказа даже лапой… вернее, манипулятором не пошевелит.

Я решил, что, узрев копошащихся внизу, безобидных для них землян, нынешние хозяева мира махнут рукой и улетят восвояси. Ясно же, что контейнера с «черной грязью» у этих аборигенов нет. Ну а то, что они сломали какой-то заборчик, невелика беда; зато мы им вон целую планету испохабили!

Но, увы, предсказатель из меня получился дерьмовый. И когда в руках у двух Вседержителей вдруг появились приспособления, которые ни на что, кроме стрелкового оружия, не походили, я понял: сейчас произойдет то же самое, что двое суток назад постигло команду «Зигфрида». И что гвардейцам при всем желании не разойтись со Вседержителями полюбовно.

Нам следовало бы радоваться допущенной Кавалькадой ошибке. Однако никто не злорадствовал. Потому что на самом деле радоваться тут было нечему, ведь каждый понимал: сегодня враг нашего врага не является нашим другом. И как только мы высунемся из укрытия, нас постигнет столь же незавидная участь…

Глава 5

– Загрызи их пес! – пророкотал Убби, не хуже меня учуявший, к чему идет дело.

Проклятье северянина было адресовано пришельцам, тем не менее сбылось оно с точностью до наоборот. Сидевший на корме летательного аппарата пес словно бы расслышал, что кто-то о нем заговорил. Он внезапно ожил, задвигался, выпрямил лапы и, в один присест перемахнув через борт, полетел на землю.

Прыжок с высоты в полсотни метров не причинил иностальному монстру вреда. Упав на полусогнутые лапы, он развернулся мордой к Кавалькаде, махнул хвостом и издал знакомое нам верещанье – видимо, дал понять хозяевам, что готов к бою. А «галоша» накренилась вправо, описала в воздухе широкую дугу, после чего вновь зависла, только на сей раз в отдалении от кабальеро. И немедля повернулась к ним левым бортом, над которым тут же появились стволы орудий.

– Caramba! – подала голос Малабонита. – Да ведь это самая настоящая охота! Раз мы опять не попались Вседержителям, они, похоже, решили сорвать злобу на той добыче, какая подвернулась под руку!

И впрямь маневры пришельцев напоминали подготовку к охоте: выбор позиции для стрельбы, спуск с поводка охотничьей собаки… Вжавшись в скалу, мы замерли в ожидании зрелища, которое вот-вот должно было перед нами разыграться. И смотреть на которое у нас отсутствовало всякое желание.

Кавалькада!.. Еще недавно скачущие за нами по пятам всадники лишали меня покоя, отбивали сон и аппетит. И вот я взирал на то, как некогда грозный отряд готовился принять неравный бой, и поймал себя на мысли, что сопереживаю нашим заклятым врагам! И не только сопереживаю, но и желаю им удачи, которая в этой битве им необходима как воздух.

Теперь перед гвардейцами был не один, а два противника: наземный и летающий. Как воевать со вторым, они понятия не имели и потому для начала сосредоточились на первом. Остававшиеся внизу гвардейцы перестроились в боевой порядок, дабы защитить собратьев-каменщиков, пока те не оседлали коней и не встали в строй. Вначале показалось, будто вакт и впрямь проявил к людям благородство, дав им время на подготовку. Подняв торчком спинные шипы, будто злая собака – шерсть на загривке, монстр взялся неторопливо обходить гвардейцев со стороны упавшего барьера. Так, словно прочел их мысли и решил отрезать им путь на юг. Поглядывая с тревогой в небо, кабальеро выставили перед собой пики и стали разворачивать строй следом за движущимся вактом. Вседержители в это время наблюдали за ними с «галоши», по всей видимости, предоставляя своему четвероногому загонщику право нанести удар первым.

Этот вакт отличался от тех, с какими мы сталкивались в предгорьях Хребта и в Аркис-Грандбоуле. Отличался не столько размерами – они у этих инопланетных созданий были почти одинаковы, – сколько конституцией. Примерно так отличаются бойцовые собаки от гончих: более массивным, коротконогим телом, рассчитанным прежде всего на стойкость в бою и на мощные атаки, а не на бег.

Де Бодье не ошибся, когда предположил, что псы Вседержителей, так же, как бронекаты людей, делятся на разновидности в зависимости от своего предназначения. Кто знает, существовали ли на самом деле стреляющие вакты, но с вактом-штурмовиком, чьи когти могли рвать толстую иносталь, мы только что познакомились.

Возможно, именно такие твари стерегли Полярные Столпы. А те вакты, каких мы видели раньше, были лишь шастающими по миру шпионами-наблюдателями. Они умели быстро бегать, но оказались уязвимыми для истребителя. Этот массивный, приземистый монстр вряд ли настиг бы мчащийся на полном ходу бронекат, зато вполне мог поднырнуть ему под днище и повредить трансмиссию. Или натворить иных бед, на какие у его собратьев-разведчиков не хватало сил.

Обойдя гвардейцев с юга, вакт замер истуканом. А затем безо всякой подготовки бросился навстречу Кавалькаде, выбросив из-под когтей фонтаны песка. Верещание твари перешло на более высокую, душераздирающую тональность, от которой меня даже передернуло. На что, видимо, эти звуки и были специально рассчитаны. Лошади под кабальеро тут же тревожно заржали и попятились, да и сами всадники наверняка ощутили себя неуверенно. Но как бы то ни было, их враг прекратил ходить вокруг да около и бросил им вызов, который они не замедлили принять.

Лучше всего защититься от несущегося вакта всадники могли бы, разъехавшись врассыпную. Но тогда они подставили бы под удар товарищей, которых сейчас прикрывали. Впрочем, они подставили бы их, и оставаясь на месте, – для полноценного заслона от такой угрозы требовалось куда больше сил. И ощетинившийся пиками отряд принял решение: не дожидаться, когда тварь прорвет строй, а ринуться ей навстречу. Но не лоб в лоб, а по всем правилам кавалерийского искусства, в котором Кавалькада не знала себе равных.

Пришпоренные рапидо были пущены с места в карьер, но не по прямой, а уклоняясь от курса противника. Всадники, стоявшие в центре заслона, стартовали первыми, остальные – поочередно за ними. И все они пошли на сближение с псом двумя параллельными колоннами, намереваясь на встречном ходу вонзить друг за другом пики сразу в оба вражеских бока.

Атакуй гвардейцев не вакт, а крупный земной хищник, два десятка копейных ударов, нанесенных за пять секунд, умертвили бы его прежде, чем он понял бы, что промахнулся. Дабы не вывернуть себе руки, кабальеро выпустили пики в момент удара. Но те повредили лишь толстую шкуру вакта, да так и остались торчать в ней, погнутые и отныне бесполезные. Сделанные из легких трубок и обладающие четырехгранным наконечником, пики спасовали перед иностальным телом многотонного монстра. Чему, однако, никто из нас не удивился. Мы-то были в курсе, что даже псы-разведчики неуязвимы для копий, а такого зверюгу ими подавно не прошибешь.

Поскольку дон Балтазар упрямо не отвечал на наши расспросы, мы так и не выяснили у него, чем закончилось вторжение вактов в Аркис-Грандбоул. Но, судя по тому, что кабальеро предприняли сейчас этот провальный выпад, подавленные нами в Великой Чаше вакты самоуничтожились до того, как их изучили. Вот и теперь, при очередном столкновении Кавалькады с псом, ей вряд ли светило заняться его изучением. Только уже по другой причине: сегодня уничтожение грозило не псу, а его исследователям.

Вакт пронесся сквозь строй всадников, даже не притормозив. И не стал огрызаться на обидчиков, устремившись к тем кабальеро, которых они прикрывали. Все каменщики к этой минуте уже спустились со склона, и последние из них как раз усаживались на коней. Но что проку, если их кони еще топтались на месте, а до столкновения со смертоносной четвероногой машиной оставались считаные секунды.

Образовать за столь малое время боевой порядок было совершенно нереально. Единственный маневр, какой предприняли кабальеро – шарахнулись в разные стороны. Да и это удалось не всем, а лишь тем, кто был готов к схватке. Прочим же гвардейцам, а особенно тем, кто оказался на пути у пса, уклоняться было поздно. Продолжая верещать, он ударил прямо в центр разъезжающейся группы и сшиб наземь вместе с лошадьми сразу четырех всадников. Причем двое из них пролетели по воздуху – опять же вместе с лошадьми – с десяток метров.

Прежде чем гвардейцы рассыпались и перестали быть легкими целями, вакт нашел себе еще две жертвы. Крутанувшись на месте, он прочертил хвостом в воздухе круг и тут же нанизал на хвостовые шипы замешкавшегося всадника, сметая его с коня. А когда пронзенное насквозь тело сорвалось с шипов и отлетело в сторону, хвост твари врезался в следующего незадачливого кабальеро. Этот бедолага был пригвожден шипами вакта к холке своего рапидо, чего ни человек, ни лошадь уже не пережили.

Над карнизом раздались многочисленные крики, а также конское ржание и храп. У гвардейцев был шанс отделаться от вакта, если бы Кавалькада рассеялась по карнизу и, забыв о погибших и раненых, рванула бы во весь опор прочь. Но тут к охоте подключились хозяева Столпа, и все стало гораздо хуже. Настолько, что реальность практически совпала с нашими самыми дурными прогнозами.

Выстрелы орудий Вседержителей были пронзительно-резкие, стегающие, отчего напоминали удары огромных плетей. Причем мы слышали их треск уже после того, как снаряды находили себе цели. Или не находили, врезаясь в песок, что случалось значительно чаще. Это было, пожалуй, единственным везением мечущихся внизу кабальеро. Попади хотя бы половина этих выстрелов точно в цель, Кавалькада прекратила бы свое существование уже через три минуты. И лишь благодаря плохой меткости пришельцев гвардейцы продолжали отчаянно бороться за свои жизни.

Хотя, конечно, назвать это борьбой было трудно. Вскоре выяснилось, что вакт не был одержим желанием растерзать всех и вся. Своей первой атакой он, говоря языком охотников, «поднял зверя» и погнал его под выстрелы. После чего, наведя переполох, сменил тактику и уподобился пастушьей овчарке, что, бегая кругами, не дает разбежаться перепуганному стаду.

Упавшая решетка открыла кабальеро путь на юг. Но быстро перемахнуть через нее они не могли. Лошадиные копыта рапидо, попадая между прутьями, вынуждали рапидо преодолевать эту преграду медленно, шаг за шагом. Что делало всадников в этот момент слишком легкой добычей. Под обстрелом их мог спасти лишь галоп и усердное петляние. И потому, побросав убитых и раненых, помочь которым сейчас все равно было нельзя, гвардейцы рассеялись по карнизу и рванули на север, в нашу сторону.

Однако не тут-то было! Снизившаяся почти до земли «галоша» шутя обогнала Кавалькаду и преградила ей путь. Дабы не угодить под выстрелы, всадники вновь натянули поводья и развернули коней. А сыплющиеся на них снаряды растерзывали их на ошметки и, зарываясь в землю, вздымали в небо фонтаны песка и пыли…

Шум за пределами нашего убежища стоял такой, что я едва расслышал долетевший до меня окрик дона Балтазара. А расслышав, не поверил собственным ушам. Как только не разговаривал с нами команданте, но вот с мольбой он к нам еще не обращался. Прежде я вообще не представлял себе, что этот гордец способен говорить с кем-то в подобном тоне, включая даже Владычицу Льдов.

Разумеется, я не мог отказаться выслушать главного кабальеро и немедля спустился на палубу, чтобы побеседовать с ним.

– Шкипер, умоляю вас во имя святых, в которых вы верите: если вы в силах помочь моим людям, сделайте это! – повторил сеньор Риего-и-Ордас, когда я предстал перед ним вместе с северянином, также немало удивленным таким поведением пленника. – Пускай вас объявили преступником, но я знаю: вы – человек чести и способны на благородный поступок!

– Даже если способен, какой мне резон спасать охотников за нашими головами? – поинтересовался я.

– Резон в том, что в награду за это я готов заключить с вами мир и выпросить для вас у Владычицы Льдов официальное прощение! – пояснил дон Балтазар.

– И ты готов дать нам слово кабальеро? – опередил меня с ответом Сандаварг и недоверчиво прищурился.

– Ради того, чтобы вы защитили моих compañeros, я даю вам слово кабальеро, что отныне вы можете считать меня своим другом! – заявил команданте. – И даю клятву воина перед лицом вот этого благородного северянина, что лично буду хлопотать за вас перед Владычицей, пока она не подпишет документ о вашей полной амнистии! Соглашайтесь, сеньоры! Ведь если все мы выживем и вернемся в Атлантику, без такого друга, как я, вам придется туго.

Осознавая бесспорную правоту пленника, я замялся в нерешительности и посмотрел на северянина, прося у него совета.

– Это очень сильные слова, Проныра, – сказал Убби, почтительно покивав головой. – Кабальеро такими клятвами не разбрасываются. И я бы на твоем месте крепко подумал, прежде чем отвергать подобное предложение. После таких слов я даже не имею права больше держать команданте в кандалах. Ведь если я не поверю клятве воина и предложению о мире, он совершенно справедливо сочтет меня трусом! Поэтому согласен ты со мной или нет, но сейчас я его отпущу. Ну а встревать твоей развалюхе в драку или нет, решать, ясное дело, уже не мне.

– Тебе так не терпится подраться? – спросил я, все еще колеблясь. Мое согласие сулило нам выгоду лишь в дальней перспективе. А в ближней оно втравливало нас в самоубийственную заваруху. Прежде чем сделать выбор, мне следовало бы хорошенько взвесить все за и против. Однако все складывалось так, что на раздумье у меня не оставалось даже минуты.

– Ты меня знаешь: от хорошей драки я отродясь не отказывался, – напомнил Убби. – И если ты намерен порезвиться, я могу подкинуть тебе пару дельных мыслей, как нам все устроить, чтобы потом об этом горько не пожалеть.

– Да уж, полезные идеи мне бы сейчас пригодились, – без особого энтузиазма признался я. И, не видя смысла тянуть время, согласился: – Ладно, дон Балтазар! Раз мой друг вам поверил, поверю и я. Вот только за возможные последствия мы не отвечаем.

– К черту последствия! Не мешкайте, прошу вас! – поторопил нас дон Риего-и-Ордас. – Вы уже били вактов, а значит, можете задать трепку и их хозяевам! Действуйте, я в вас верю!..

Нельзя сказать, что меня воодушевило напутствие нашего самозваного друга. Но, учитывая, кем был этот друг, его доверие мне, безусловно, льстило.

Пока я свистал всех на палубу и вкратце обрисовывал ситуацию, Убби снял с команданте кандалы. За что тот его даже поблагодарил. А после дон Балтазар уже безо всякого высокомерия присоединился к нам и осведомился, чем он может быть полезен.

Я спросил, доводилось ли ему обращаться с тяжелыми баллестирадами, поскольку Сандаварг, который обычно помогал на орудийной палубе Малабоните, был нужен мне сейчас наверху. Команданте заверил нас, что он знаком с бортовым вооружением бронекатов. И пусть в последний раз ему доводилось стрелять довольно давно, он быстро вспомнит эту науку по ходу дела.

– Отлично! – подытожил я, хотя ничего отличного нас впереди не ожидало. – Тогда по местам и не показываться на верхней палубе без приказа!.. Да не оставит нас сегодня богиня Авось!

Малабонита, Гуго и Дарио явно не одобряли мой выбор, даже будучи в курсе, какая награда нам обещана. Однако делать нечего, и спустя еще минуту команда находилась на боевых постах, а «Гольфстрим» выкатывался из убежища, возможно, на последнюю битву в своей жизни…

Сандаварг был оставлен мной в рубке с двумя целями: поддерживать во мне боевой дух и объяснять по ходу дела свои замыслы, поскольку собственных у меня сейчас попросту не было. А при виде картины, что открылась нам, когда мы вернулись на карниз, мне стало совсем не по себе. Какое уж тут стратегическое планирование! Удержать бы в руках штурвал да не ошибиться при переключении скорости, и то будет подвиг!

За время, что мы совещались и готовились к бою, обстановка на карнизе изменилась незначительно. Пересчитать мельтешащих гвардейцев было сложно, но они потеряли уже не меньше половины товарищей. Выжившие отступили на километр севернее и, рассредоточившись поодиночке, все еще пытались запутать охотников. Тщетно. Летучий корабль неизменно опережал самых прытких всадников и либо убивал их, либо заставлял поворачивать вспять, в силу чего они никак не могли отделаться от противника. А сзади им не давал покоя вакт. Вряд ли он настиг бы рапидо в честной гонке, но, благодаря тому, что кабальеро безостановочно петляли, тварь тоже от них не отставала.

Сократившееся количество целей, похоже, не ослабило охотничий азарт Вседержителей. Видимо, поэтому двое из них решили сменить позицию и перебрались с палубы в специальные приспособления. Эти поворотные консоли выдвинулись из днища «галоши», и в каждой из них размещался стрелок. Теперь издали летучий корабль стал напоминать хищную птицу, несущую в лапах людей. Правда, лапы те были особенные. Они свободно вращались на триста шестьдесят градусов и позволяли «добыче» занимать любое удобное положение для стрельбы.

Третий пришелец не принимал участия в расстреле, так как, видимо, не мог отлучиться от пульта управления. Глядя на его лихие маневры, я еще больше усомнился в нашем успехе. Заметив мою скисшую рожу, Убби хлопнул меня по плечу и, указав в другую сторону, переключил мое внимание на более легкого и привычного нам противника.

– Гони к вакту! – направил меня северянин и вкратце обрисовал нашу стратегию: – Если первым делом схлестнемся с летуном, крепко увязнем в драке. И тогда пес станет для нас большой помехой. Поэтому давай сначала разделаемся с ним, а уже потом с его хозяевами.

Оспаривать эту здравую мысль было нелепо. И я, нацелив «Гольфстрим» на преследующего Кавалькаду монстра, пошел с ним на сближение.

Вакт постоянно двигался, и я не мог заранее спланировать удар по нему. Это предстояло решать в последний момент, когда тварь заметит бронекат и ринется к нам. Однако наш опыт стычек с вактами позволил мне подготовиться к очередной встрече с одним из них.

– Прицелы орудий – на центр! – скомандовал я Малабоните и дону Балтазару. – Левое орудие – к бою, правое – на очереди! Стрелять по моей команде!

Двенадцать мощных баллестирад, объединенных в залповый комплекс «Сембрадор», имеют ограниченный сектор поражения. Но их прицельный механизм позволяет пускать гарпуны как рассеянно, так и в одну определенную точку. Первый способ подходит для уничтожения множества мелких целей – той же Кавалькады, к примеру. Второй – для кучной стрельбы по крупным объектам. В этом бою оба противника были достаточно крупногабаритными, что и определило выбор нашей тактики.

Вакт обнаружил нас, когда его и «Гольфстрим» разделяло порядка двухсот метров. Едва это случилось, я велел механикам перейти на малый ход и, развернув истребитель, повел его по вершине песчаного гребня. Пес, как, впрочем, и ожидалось, вмиг забыл о всадниках и бросился наперерез новой жертве. Наблюдая за его приближением, я начал понемногу выруливать так, чтобы навести орудия левого борта на точку, где враг должен был вот-вот оказаться. А располагалась та точка на вершине соседней возвышенности.

Тактика у нападающих на бронекаты вактов проста: разогнаться, вскочить на движущийся объект и учинить на нем разгром. Лишь получив отпор, псы Вседержителей начинают применять более хитрые способы войны с «кусачим» противником. Но пока мы не оскалили зубы, тварь решила взять нас классическим лобовым наскоком.

При беге вверх по склону коротконогий вакт снизил скорость, и этим следовало воспользоваться.

– Левый, правый, готовсь! – предупредил я орудийную палубу. После чего поставил истребитель точно поперек курса несущегося на нас пса. И едва его голова показалась над вершиной гряды, скомандовал: – Левый, пли!

Тренировки не пропали даром. И хотя в свое время мы провели их совсем немного, кое-что полезное у нас в памяти отложилось. К примеру – расчет нужного упреждения при стрельбе. Левый борт дал залп, когда цели почти не было видно. Две секунды летели до нее гарпуны «Сембрадора», и за это время вакт как раз выскочил на гребень. И тут же заработал в морду и в грудь такой удар, что плюхнулся на брюхо и покатился обратно, вниз по склону.

Одним из достоинств истребителя является его отменная маневренность. «Гольфстрим» умел разворачиваться быстро, резко и практически не съезжая с места. Удачнее всего этот маневр получается на малой скорости, когда инерция бронеката невелика. Прямо, как сейчас. Сшибив врага точным попаданием, я врубил поворотный синхронизатор и, налегая на штурвал, обратил к врагу наш правый борт. И как только голова утыканного гарпунами пса вновь замаячила над грядой, я вновь проорал в переговорную трубу:

– Правый, пли!..

По логике, первый залп должна была давать Малабонита. Затем, чтобы ее новый напарник, глядя на нее, вспомнил, как это делается. Судя по точности второго выстрела, команданте не солгал: если он и подрастерял навыки бортстрелка, то ненамного. И вторая дюжина гарпунов врезалась вакту туда, где у земных четвероногих хищников располагается левая лопатка.

Правда, теперь эффект от попадания выдался слабее. Тварь пошатнулась, но устояла и не скатилась повторно со склона. Но отныне, когда в ней торчало два с лишним десятка двухметровых снарядов (два или три из них все же ушли мимо цели), она утратила былую прыть.

Пробивная сила «Сембрадора» не сравнима с ударом копья, даже нанесенным кавалеристом на полном скаку. Гарпуны пробили шкуру монстра и накрепко засели в его иностальной плоти. Вонзившись в хитросплетения высокоточных механических деталей, гарпунные наконечники нарушили их слаженную работу. Что, в свою очередь, отразилось на здоровье… пардон, техническом состоянии вакта.

Он не мог обломать древки, поскольку гарпуны были цельнометаллическими. Истошно заверещав, пес попятился и яростно замотал головой, а также замахал хвостом – очевидно, пытаясь не подпустить к себе противника. Торчащие в теле разбушевавшегося монстра гарпуны болтались из стороны в сторону и гремели, будто прутья огромной метлы. Подходить к нему сейчас и впрямь было смертельно опасно. Впрочем, нас это мало беспокоило. Вакт мог отбрыкаться от Кавалькады, но не от бронеката, который уже шел на него в контратаку.

«Гольфстрим» на полном ходу перемахнул через впадину между грядами и въехал на соседнюю возвышенность – ту, где мы подстрелили вакта. Борясь с засевшими в нем гарпунами, он так неистово бесновался, что проморгал более опасного врага – нас. Узрев нависшую над ним тень, пес опомнился и попытался отскочить, да поздно! Носовой таран истребителя долбанул чудовище в бок и отбросил его вперед. Грохнувшись на спину, оно кубарем покатилось по склону. А «Гольфстрим», не отставая, несся следом, словно свирепая цепная собака, намеренная растерзать заскочившую к ней в ограду уличную шавку.

Вместо того чтобы вновь таранить вакта, я собрался наехать на него колесом. И хоть давить иностальную тварь на мягком песке было неудобно, я выбрал наилучший из всех критических ударов. Таран помял твари бок и наверняка нанес ей новые повреждения. А побывав под колесами, она покалечит конечности и станет совсем легкой мишенью.

Я уже собрался насладиться хрустом расплющиваемого противника, но он сумел-таки извернуться и избежать утюжки. Метнувшись в сторону, вакт выкатился из-под нависшего над ним колеса и уцепился лапами за таран. От удара, который вакт нанес при этом передней лапой по бронекату, его когти пробили носовую броню. В отличие от брешей, что зияли в крыше «Зигфрида», эти были совсем небольшие. Но их хватило для того, чтобы пес зацепился за обшивку, после чего истребитель тут же потащил его за собой.

– Ах вот ты как, значит! – прорычал я, свирепея при виде не желающего подыхать врага. – Ну хорошо, держись! Сейчас мы тебя покатаем!

И, смачно выругавшись, развернул «Гольфстрим» носом к бездне.

Борьба вакта за жизнь была достойна восхищения. Торчащие из твари гарпуны мешали ей подтянуться и вонзить в корпус бронеката вторую лапу. А опереться на задние псу мешала набранная нами скорость. Он старался зацепиться хотя бы за что-нибудь, но мог дотянуться лишь до колеса. Когти вакта скребли по протекторам, что едва не задевали волочащийся по земле хвост. Шипы на нем уже обломались о шипы колеса, и если оно наедет на кончик хвоста, врагу придется расстаться и с ним.

Раскатывать близ разлома было не менее опасно, чем воевать со Вседержителями. Но я не собирался искушать судьбу – мы и без того играли с ней сегодня на грани фола. Когда до края бездны оставалась сотня метров, я отдал Гуго приказ: «Стоп колеса!», а остальных предупредил, чтобы они не разбили себе лбы при резком торможении. Но нам-то было за что ухватиться, а вот висящему на кончиках когтей вакту – уже нет. И он, сорвавшись с брони, покатился впереди бронеката, подобно получившей пинок все той же шавке.

Тормозной путь истребителя протянулся по песку еще на пятьдесят метров. Вакту для остановки потребовалось чуть большее расстояние. Однако едва он прекратил кувыркаться, как «Гольфстрим» уже разворачивался к нему левым бортом. А когда твари удалось встать на лапы, я в этот момент орал в переговорную трубу: «Левый пли!»

«Сембрадор» на левом борту стрелял первым, поэтому и перезарядился он раньше. Сама автоматическая перезарядка занимала некоторое время – в нашем случае ровно столько, сколько я волочил пса к пропасти. И едва тот очутился у края, я снова навел орудия на цель, а наши бортстрелки сделали очередной залп.

Он был произведен с близкого расстояния, и снаряды угодили в цель уже не так кучно. Зато ни один из них не пронесся мимо. Все они воткнулись рядком вакту в правую половину спины, чуть пониже позвоночника. Едва встав на лапы, пес еще не обрел равновесия и, сшибленный третьим залпом, закувыркался дальше. А я, не мешкая, развернул «Гольфстрим» другим бортом и приготовился угостить монстра четвертой порцией гарпунов.