Чёрная сиротка

Девочка-ключик, чёрная сиротка. Иногда я сомневаюсь, что речь шла именно обо мне. Вообще, я не совсем сирота, но чего можно ожидать от загадочных пророчеств – неизвестно. Хранители уже разгадали значение этих слов. Может быть, их даже несколько.

Мы с Найджелом возвращаемся в столицу. Он уже не в первый раз уговаривает меня сходить в баню с его знакомыми под предлогом, что девушки там тоже будут. Но девушки тоже покровители, фактически – люди. Они тоже могут быть способны на подобные ужасы, которые зачастую совершает мужской пол. Я усвоила этот урок. Поэтому в очередной раз отказываю Найджелу, и несмотря на его бешеную непреклонность, он слушается меня. Отказов хватает ненадолго, потому что каждый день он убеждает меня пойти с ними. Я уже прямо посылаю его к чёрту. Он постоянно не отходит от меня. А в те дни, когда он пьянствует, я могу спокойно отдохнуть от его болтовни, шуток и флирта.

Несмотря на свою лень, Найджел отправился сокрушать куда-то на север. «Ненавижу снег». Я с ним полностью солидарна. Отвратительный хруст за всё моё существование вынуждал в эту погоду никуда не высовываться. Когда дело касалось морепродуктов, за которыми я бы с радостью полезла в мусорный бак, мои ноги непослушно давили замороженную массу, укрывающую почву, и заталкивали в магазин.

Я снимаю с себя всю одежду, оставаясь в одном нижнем белье. Недавно я попросила посыльную, которую мне приставил Гальтон, купить на Земле несколько комплектов белья чёрного цвета. Тогда Найджел всю неделю издевался надо мной и просил похвастаться, чтобы прикупить себе. Я ужасалась каждый раз, когда представляла его в… этом.

Я укрываюсь холодным одеялом. Скоро оно согреется теплом моего тела, и я буду чувствовать себя комфортно.

Всё, о чём я могу думать, долго глядя на синий потолок, – это насколько его цвет обманчив. Я ненароком переключаюсь на негатив.

Здесь всё чуждо мне. Я хочу вернуться туда, где меня понимали. В сфере Чёрного Оникса я хотя бы могла рассказать о Пророчестве.

Сфера Голубой Бирюзы – это одиночество. Я здесь лишняя, точнее сказать, временная. Мне нужно бежать из этого чертога дьявола, но пока Джюель Бертран не позволит, моё желание не будет осуществлено. Я около трёх раз приходила к ней с просьбой назначить мне хранителя, но получала один и тот же ответ: «Милдред нужно ещё набивать руку». А мои тренировки проходили в библиотеке, в городе, в постели, в трапезной. Я заперта в своих мыслях и мне немедленно нужно дать себе свободу.

Сфера Чёрного Оникса нужна мне.

***

– Я всего лишь на пару минут. Мне нужно поговорить с Яфой, – твёрдо уговариваю я Найджела. Он в очередной раз закатывает глаза и вздыхает.

– Ты умереть хочешь? Сама же говорила, что тебе там опасно.

Он столько раз нарушал закон, шёл против власти и не может позволить мне увидеться с покровителем сферы, из которой я вынуждена была бежать…

– Яфа больше не приходит ко мне. Мне нужно знать состояние Грэма.

Найджел стискивает челюсти и отходит на дальнее расстояние, встряхивая руками свои рассыпающиеся белые волосы.

– Я не буду тебя защищать, – коварно проговаривает он.

– Ты отлично отплатил за то, что я спасла тебе жизнь. Но хорошо. Я в тебе не нуждаюсь.

– Ты хочешь сдохнуть. Вот и всё! Вперёд, Милдред, давай! Я как раз спасаю тебе жизнь, как и ты мне. Ты убедила меня сделать то, что я ненавижу больше всего. А я прошу тебя не делать, что вздумается. Это так сложно?

– Эй, – я толкаю его в плечо, – с каких это пор ты нянчишься со мной?

– Могу сказать то же самое.

– Да мне наплевать.

– Мне тоже!

Наши возгласы заставляют обернуться некоторых покровителей во дворе.

– Славно. Выполни свою часть. Тогда… мы можем больше не выручать друг друга, – заключаю я.

– Хочешь этого?

– Почему спрашиваешь? Если я сказала, значит, хочу.

Найджел резко хватает меня за руку.

Тело окутывает приятное подпекающее тепло. Порция слабого воздуха обдаёт лицо, и я едва улыбаюсь. В сфере Голубой Бирюзы то и дело идут дожди, которые, ударяясь о различные поверхности, издают причудливые звуки.

Найджел переносит нас на этаж, где живёт Яфа. Ярко-красные свечи освещают тёмный коридор. Только бы нас никто не увидел. Покровитель вражеской сферы, предательница, нарушительница закона и виновница в узничестве Грэма Коши украдкой бродят по замку. Нас молниеносно закинут в темницу, но заранее обязательно придумают для этого весомую причину.

«Хотя бы узнаю, как там мой учитель».

– Давай скорее, – торопит Найджел.

– Заткнись, – шикаю я, прислушиваясь. Клянусь, я слышала чьи-то шаги поблизости. – Мне нужно в другое место. Я не уверена, что Яфа здесь.

– Где это?

– Ты можешь не знать… – говорю я, медленно шагая по коридору.

– Могу и знать.

– Через реку лавы стоит двухэтажное здание…

– Бывший центр. Я понял.

Центральное здание покрывает сухая глициния. Однако некоторые веточки смогли выжить и распустились пышными фиолетовыми бутонами. Через пару дней они превратятся во что-то уродливое, коричневое и безжизненное. Цветы не приспособлены существовать в такой жаре, но каким-то волшебством хранителей им это удаётся.

– Я сама войду, – говорю я.

– А если тебя убьют?

Я даже верю, что он переживает: брови нахмурены, рот приоткрыт.

– А как же «я не буду тебя защищать»? М? Останься здесь, я справлюсь.

– Ты не знаешь этих покровителей, – говорит Найджел и указывает пальцем на здание позади меня. – И уже доверяешь им?

– Я доверяю им настолько, несколько это требуется, – отрезаю я.

В бывшем центре пахнет горелым, будто само небо подпекает его снаружи, запуская ядрёное тепло внутрь.

Я спешу подняться. Прежде чем открыть дверь и войти, я прислушиваюсь. Тишина. Жду ещё некоторое время, надеясь услышать хотя бы вдох, но ничего из этого не следует.

Внутри никого не оказывается. Столик залит вином, два бокала пустуют, только рубиновая капля покоится на дне хрусталя. На большой тарелке лежат кости съеденной курицы. Если сейчас здесь никого нет, то определённо был недавно.

Я обыскиваю зелёный обветшалый диванчик. Ничего интересного и полезного здесь нет.

С окна виднеется сияние реки, обжигающее глаза.

Найджел подбрасывает средние и крошечные камушки и наблюдает за тем, как лава их поглощает.

За моей спиной раздаётся стук каблуков и неприятный лязг меча. Я не оборачиваюсь: лишнее движение повлечёт за собой беду в виде распластанного посреди зала тело.

– Что ты тут забыла? – спрашивает Хардин. Это не Владыка, и не Алисия с родителями, что уже оставляет меня в живых. Я поворачиваюсь к покровителю.

– Приветствую, Хардин.

– Какая вежливость, – протягивает покровитель. – Что-ты-тут-забыла?

– Мне нужна Яфа.

– А тебе не опасно являться сюда? Ещё и дружка своего привела. Не только тебя, но и его накажут. Эгоистка.

– Как неприятно, – саркастично говорю я. – Не буду продолжать с тобой беседу, мне нужна Яфа. Ей я доверяю больше, чем… – я окидываю покровителя взглядом, – сброду без толики стиля.

Одетые на него шаровары будто поедены молью, а сандалии с укороченными носками… У меня просто нет слов.

– Как неприятно, – копирует меня Хардин и засовывает оружие в ножны. – Я позову её.

Эти слова дались ему тяжело, как мне, если бы я извинялась перед Алисией. Брр-р!

– Милдред, – весело возглашает Яфа, расправляя руки для объятий. Я неловко обнимаю её. – Говори кратко. Твоего приятеля могут заметить. Ещё обвинят в чём-то.

Яфа с Хардином точно сговорились.

– Он так и будет стоять здесь? – намекаю я на Хардина.

– Конечно. Он тоже с нами, забыла? – смеётся Яфа.

– Ладно, – сдержанно соглашаюсь я, покосившись на мужчину в невзрачном наряде. – Я кое-что узнала от хранителей.

Я вкратце рассказываю ей, что услышала. Хардин внимательно и неотрывно смотрит на меня, будто хочет что-то уловить. Ложь?

– Чёрная сиротка? Почему чёрная? – размышляет вслух девушка-покровитель.

– Злая, мстительная, – предлагает Хардин, смотря на меня проницательным взглядом.

– Не нам это разгадывать, – заявляет Яфа. – Я немного разобралась в понятии о ключе.

– Моя мать жива, но даже вселенная отказывается принимать, что я не сирота.

– Тебе пора, – спешно говорит Яфа, вскакивая с подлокотника дивана.

– Постой. Как Грэм?

Она отводит глаза в сторону и громко сопит.

– Ты всё-таки полезла в темницу? – взрывается Хардин. – Как тебя не заметили? Скажи, что ты не ходила к нему повторно.

– Я была скрытной. Даже Грэм не знает о том, что я была поблизости, когда его пытали, – голос девушки немного дрожит.

– Не делай больше этого, – призываю я. – Как бы ты ни хотела следить за его состоянием, тебе придётся бросить это дело. Грэма не убьют, но хотя бы ты не попадайся.

– Я знаю, что делаю. Если я сейчас здесь, значит, у меня отлично получается.

– Однажды всё может пойти наперекосяк, – вновь уговариваю я.

– Всё! Я поняла. Прекратите давить на меня. Я не успокоюсь, если не буду знать, какие зверские приказы отдаёт Флавиан. Пошлю своего знакомого посыльного.

– Надеюсь, он тоже не попадётся, – я грустно улыбаюсь.

– Грэму… только хуже, – вдруг начинает Яфа. – Не могу… Он… не похож на себя. Его волосы превратились в мокрые вороньи перья от пота и крови. Лицо изуродовано, едва успевает зажить. А всё тело, – Яфа делает паузу, чтобы взять себя в руки, – в ожогах и волдырях. Я застала тот момент, когда сторож ногами качал его застывшее тело.

Я проглатываю ядовитую наживку, которая не позволяет мне вымолвить ни единого слова.

– Ты не сказала мне, – негромко произносит Хардин. – Я даже не знал… Грэм не должен терпеть это ради какой-то девки!

– Он сделал это ради общего дела! «Оно того требует». Не нужно винить во всём Милдред.

– С чего он взял, что у неё получится? Почему он вообще уверен, что она и есть та самая, о которой хранители без умолку трещат? – из Хардина вырывается истерический смешок.

– Мы не должны сомневаться. Грэм не ошибается, – говорит Яфа так, словно знает его с ранних лет.

– Ты слишком неуверенный, Хардин, – проговариваю я. – Поэтому пытаешься прикрыть свою слабость мерзкими словами?

– Ты умереть захотела?!

Мужчина наполовину достаёт свой меч из ножен: Яфа, останавливая, вовремя хватает его за плечо. Она выглядит могущественной, удерживая статного покровителя на месте. За этими круглыми щеками, розовыми губами, и длинными шоколадно-закатными кудрями прячется покровитель неимоверной выдержки. Яфа только кажется милой и добродушной, она – настоящая метель, сносящая преграды на своём пути: не только материальные, но и те, которые дышат.

– Кто здесь и хочет умереть, – процеживает она, – так это ты. Не расстраивай меня.

Яфа растягивается в улыбке и отпускает Хардина сразу, как его пыл гаснет.

– Хотите выпить? – предлагает она.

– К сожалению, мне пора, – говорю я.

– А-а-а, точно. Твой учитель у реки. Иди, он безумно заскучал. Скоро сами камни будут просить меня о помощи.

Я поспешно преодолеваю заброшенный центр.

Найджел облегчённо улыбается и забрасывает небольшой камень на другой берег реки. Тот падает на дно ониксовой полупрозрачной лодки.

– Твоё «быстро» длится слишком долго. Вы там посиделки устроили что ли? А меня почему нельзя было позвать?

– Если бы я это сделала, наблюдала бы совершенно нежеланный поединок, – отмахиваюсь я.

– Почему? Я приметил эту кудрявую гурию. Уверен, мы бы с ней начали не с драки.

– Она бы выбила тебя все зубы.

– Я и без зубов нашёл бы способ быть красавчиком, – весело говорит Гальтон.

Он оставляет меня в моей комнате. Как только я поднимаю одеяло и накрываю им ноги, он снова входит без стука. С его ухода прошло всего лишь пять минут – значит, что-то произошло. Не может же он просто так заявляться по двести раз за день.

Это же Найджел. Может.

– Если в баню ты не соглашаешься, пошли просто выпьем винишко. О, а люблю я его так же, как Омар Хайям.

Он плюхается на кровать и подпирает голову ладонью.

– Найджел, я устала.

– Вот как раз снимешь напряжение. Я в этом спец.

– Ты хочешь, чтобы я снова тратила силы на то, чтобы отмахнуться от тебя? Я не хочу видеть твоих друзей, пить с ними и с тобой. Не хочу, слышишь?

– Я о-очень разочарован. Надеялся, что немного развлечений помогут тебе привыкнуть к нашей сфере. Вдруг тебя выберет бирюза. В тебе может многое скрываться, – он звучит как подавленный ребенок, которому отказали купить все сладости мира.

– Ничего во мне не скрывается!

Я накидываю одеяло по самое горло и отворачиваюсь к стене. Оно начинает медленно сползать с меня. Стаскивает, ублюдок!

– Прекрати.

– Милдред Хейз, я дал себе клятву, что смогу вытащить тебя в общество и не дам погрязнуть в ночных мыслях о сфере Чёрного Оникса. Я ведь знаю – новости нехорошие. Всего лишь хочу тебя осчастливить.

Я томно выдыхаю. Нужно поставить на этом точку. Мой любимейший учитель должен забыть о том, что такое «Милдред и праздники».

– Если только ненадолго, – соглашаюсь я.

Найджел сдержанно улыбается и в ожидании меня убирается в коридор.

Я надеваю чёрные кожаные штаны и белую рубашку с рукавами-буфами, на талии завязываю короткий корсет. Я взяла хорошие сапоги на складе: они не натирают, хорошо пропускают воздух и выглядят отменно. Вряд ли я скоро с ними расстанусь.

Место, в которое меня привёл Найджел, похоже на мини-оранжерею. Это небольшая комнатка с куполообразным прозрачным потолком, пропускающим серо-синие лучи, которые знаменуют о наступлении вечера. Решётка, свисающая под куполом – его точный скелет. Она обросла вьющимся плющом, который, подобно серьгам, свешивает свои зелёные длины. Пара таких «украшений» вьётся на молочном кафеле, а одна целиком оплетает ножку стула.

Помимо купола, свет даёт стеклянная дверь и большое окно, завешенное салатовой занавеской.

Круглая стена обрастает кудрявой листвой. А по бокам от двери располагаются небольшие подставки для цветов. В одной растёт пышная астра лавандово-синего окраса, а в другой – куст сказочно идеальных крупных ромашек.

Круглый стол застелен прозрачной скатертью с узорами. «Прямо как у моей бабушки». Семь деревянных стульев. Как много!

В центре столика меня привлекает большой хрустальный графин с красным вином. Также здесь есть блюдце с нарезанным грейпфрутом, глиняная чашка с оливками, коробка с горьким шоколадом и керамическая баночка с мёдом, в которой стоит жёлтая лилия. Основное блюдо находится под металлической крышкой. Семь тарелок, стаканов, вилка и нож для каждого.

– Здесь красиво, – очарованно говорю я.

Найджел молчит. Только когда я оборачиваюсь, вижу его снаружи. Он здоровается со своими друзьями, которые с минуты на минуту войдут внутрь.

Глава 19

Друзья Найджела гусеницей продвигаются в это укромное помещение. Они почти не замечают меня и занимают свои места. Найджел отодвигает для меня стул и садится рядом.

Я осматриваю своих сегодняшних, как иногда говорит Найджел, сображников. Напротив сидят двое длинноволосых мужчин. Один из них блондин, другой – брюнет. Глаза одного цвета, тот же острый нос. Они братья.

Женщина рядом со мной поправляет рыжие кудри. Она не пытается скрыть свою большую грудь: на ней утягивающий белый топ без бюстгальтера.

Девушка с мальчишеской стрижкой закидывает руку на плечо Найджела сразу же как он опускается. Она отталкивается ногой от пола, качаясь на стуле, при этом успевая проесть меня хищным взглядом. Но я недолго являюсь её визуальной добычей, потому что «хищница» переключается на парня с длинными чёрным волосами, заплетёнными в две толстые косы. Его пальцы тонкие, как палочки для еды, а острота плеч видна даже через рубашку с объёмными рукавами. Подсохшие губы покровителя плотно сжаты, а глаза светятся, как чистое утреннее небо.

– Это Милдред. Я говорил вам о ней, помните? – в тишину вмешивается Гальтон.

– Это не та Милдред, который ты хотел отрубить голову перед Джюель и предложить поиграть ею в волейбол? – хрипит девушка с мальчишеской стрижкой.

Она виртуозно перекатывает между пальцев золотую монетку.

– К счастью, это уже не так, Габи, – говорит Найджел и неодобрительно улыбается.

Габи фыркает и опускает глаза на свой фокус. Она не кажется враждебно настроенной, напротив, её забавляет, насколько быстро поменялось отношение Найджела к дочери убийцы его родителей. Я бы и сама посмеялась.

– Я Нанна, – полногрудая протягивает ладонь, чтобы я её пожала и оголяет в улыбке свои кривые зубы.

Я отвечаю на её жест.

– Приятно быть знакомыми. Хороший… топ, – говорю я.

Нанна застенчиво смеётся:

– Спасибочки.

– Сколько ты уже покровитель? – интересуюсь я, чтобы разбавить неловкую обстановку.

Стоит графину склониться над хрустальными бокалами, формальности испарятся, как бисеринка воды на пекле.

– Ой, наверное, лет двадцать пять или… тридцать, может быть, – она задумывается.

– Прекращай, – отрезает брат-брюнет. – У нас тут гость, а ты его своей болтовнёй утруждаешь.

– Всё в порядке, – говорю я.

– Не в порядке. Давай, сейчас мы накормим тебя, а то выглядишь как наш Густавчик.

Худой парень злобно косится в сторону друга, поднимается, берёт ёмкость, а затем принимается разливать вино.

– Мне много не лей, – просит Нанна Густава, нелепо махнув рукой, украшенной красными и зелёными кольцами.

– Будет сделано. – Его речь чёткая и отточенная, как покровительский меч. – Милдред, тебе наливать?

Я киваю.

– Я знаю, чем всё это закончится! Я вообще предлагаю сгонять в город, поиграть, – нелепо бросает брат-блондин. – И ещё… Знаете, сейчас вспомню.

– Так что, Тонни? – спрашивает Найджел.

Он хватает со стола кубик шоколада, подбрасывает его в воздух и ловит ртом.

– Ох, забыл, – Тонни чешет затылок и неловко делает глоток вина.

– Идиот, ну! – его брат даёт ему подзатыльник и стискивает зубы от раздражения. – За твой мозг и цента не отдадут на рынке органов.

Постараюсь не верить, что в мире сфер такое существует.

Я внимательно слушаю покровителей, чтобы узнать их лучше, найти общие темы для разговоров.

Глупый брат, блондин Тонни, не может даже предложение связать и с каждой его путаницы все смеются. Он не может успокоиться размахивать руками.

Брюнет Тим за всё это время около десяти раз врезал ему по голове. Никого это не смутило. Даже самого Тонни.

Как только Тим открывает рот, оттуда вываливается поток слов. Его открытая забота и настойчивость сильно утруждают. За эти пару часов он семнадцать раз предложил мне съесть сочное мясо, выпить ещё вина и спеть вместе с ними песню. Везение это или нет, но среди мешанины голосов я так и не расслышала «мелодичность» пьяного воя Найджела.

Нанна напоминает мою назойливую соседку на Земле, которая часто упрекала нас с Айком за высокую траву под домом. Голос у этих двоих дам такой же писклявый, даже смех почти одинаковый. К тому же у этих особ я видела самую пышную грудь за всё своё существование. Соседка чаще жаловалась, а вот Нанна только и делает, что шутит на весьма «деликатные» темы: смерть, кишки, насилие. Когда она оголяет кривые зубы, её речь становится куда более ужасающей.

Габи прямолинейная, сказать, слишком открытая для этого мира. Если бы сама Владычица стояла перед её лицом, она бы твёрдо, даже с насмешкой, выдержала её строгий взгляд.

Габи снова подмигивает мне и поедает индейку, намекая на что-то развратное. Истинный покровитель сферы Голубой Бирюзы! В ней смешались и дерзость, и похоть, и смелость, и, конечно же, лицемерие.

– Цвет глаз твоих прелестен, – расхваливал Густав, аристократично склонив голову. – Я никогда не видывал девушек с таким естественным снежным цветом волос, как у тебя, Милдред.

И вот тогда Габи одаривала меня и своего «друга» недовольным взглядом.

– Любовь и прикосновения находятся за гранью реальности, – говорил Густав. – Я хотел бы, чтобы ты, Милдред, коснулась меня.

– Смею отказать, – подражала я, хотя понимала, что он говорит на полном серьёзе.

Кажется, я впервые выпила так много. Если моим фаворитом был крепкий виски, то он заслуживал буквально несколько глотков. С друзьями Айка я позволяла себе стаканчик пива, рюмку вина или оставалась алкогольно голодной и смело пробовала, что предлагали поесть.

Я едва сдерживаю слёзы, когда вспоминаю о тех безмятежных днях.

Найджел превращается в настойчивого Тима и своеобразно предлагает:

– Ну что за жизнь без хмеля и веселья,

Без флейт и домры тоже не сладка,

Не будь совой в дремучем подземелье,

Возьми кувшин и выпей два глотка!³

– Звучит заманчиво, – громко посмеялась я.

– Тогда послушай не меня, а персидского философа! Он дело говорит.

Купол уже не светится так, как прежде. Сквозь него видны звёзды и тонкий месяц, прикрытый серыми облаками.

Густав и Габи вместе куда-то удалились. Боюсь представить, чем они сейчас занимаются. Нанна и Тим издеваются над глупым Тонни, которому совершенно наплевать.

Найджел, как и я, наблюдает за всем, закидывая в рот оливки. Для него это такая же трагичная комедия, как и для меня.

– Мне нужно уйти, – озвучиваю я, приблизившись к его уху.

– Тошнит или в туалет?

– Нет. Я хочу вернуться. Надоело скучать.

– Я понял. Как раз хотел сворачиваться.

Найджел привлекает внимание всех оставшихся и сообщает о том, что мы с ним уходим. Нанна расстраивается и берёт с меня обещание повеселиться так ещё раз.

Тим говорит, что Густав будет безумно рад видеть меня, хоть сейчас он и не здесь. Найджел отмахивается от своих друзей и переносит нас в мою комнату.

– Я так много выпила, – говорю я, плюхаясь на свой диван.

Найджел садится рядом, скрестив ноги.

– Тебе понравилось? – спрашивает он.

– Было неплохо.

– Не злись на них. Они просто были собой. Когда к нам присоединился Густав, ребята старались вести себя вежливо, но позже поняли, что лучше не лукавить, чтобы оказать особое впечатление.

– «Неплохо» – не значит кошмарно. Я выполню обещание, данное Нанне: я обязательно приду к вам снова. На самом деле, я много смеялась.

– Я заметил. Переживал, что весь вечер понурая будешь. Отдам должное своим друзьям за то, что вытащили тебя из вязкого болота. Что бы ты без меня делала?

– Плакала, – неожиданно выговариваю я.

Покровитель подскакивает.

– Я себя не узнаю: раньше я жаждал твоей смерти, а сейчас просто не вынесу увидеть твои слёзы. Не вздумай!

Он падает обратно, и диван скрипит кожей.

– Какая напускная забота.

– Я не притворяюсь, Милдред Хейз.

– Зачем так формально? У меня аж мурашки.

– Так ты мне веришь? – Гальтон заставляет неотрывно смотреть на него.

– Я верю, что ты пьян и можешь наговорить всякого.

Найджел долгое время молчит. Но вдруг он начинает тихо хохотать, а затем с хлопком накрывает мою руку своей.

– Если я совру тебе, то предам и самого себя. А у меня высокая самооценка.

– Моя мать убила твоих родителей. Почему, Найджел?

Я застаю покровителя врасплох. Он не ожидал, что я заговорю об этом.

– Ты её дочь как бы тебе ни хотелось. Джюель Бертран источает зло. А ты другая, Милдред. Я понял это тогда, когда ты сцепила наши руки на тренировке, чтобы успокоить меня, – вдруг открывается он. – В тебе не было той же коварности, как у Владычицы. Я поверил тебе.

– Найджел, – зову я.

Очертания профиля мужчины такие ровные и притягательные, что я не сдержалась окликнуть его, чтобы детально рассмотреть красоту лица. Взгляд Найджела всегда хищный, но рядом со мной его зрачки расширяются, заставляя небо в его глазах синеть. И эта ночь пахнет теплотой и воодушевлением. Верно, я глупа, если вижу в этом большее.

Кровь ударяет в виски, сердце подпрыгивает, когда произношу:

– Я хочу поцеловать тебя.

Я готова к тому, что покровитель закроется, отпрянет или вовсе исчезнет. Возможно, он больше не захочет видеть меня, и я останусь одна, без учителя. Наша недолгая дружба оборвётся как старая потёртая нить. Что-то столь тонкое нельзя восстановить. Я готова.

– Ты… это сказала, – негромко проговаривает он. – Милдред?

Тишина съедает это место. Здесь никого нет. Я захлопываю глаза и запрокидываю голову. Ничего нет. Он ушёл.

Отказ для меня ничего не значит, но я получаю лёгкий укол в сердце из-за унижения моей чести.

– Поднимешься? – звучит голос.

Найджел стоит надо мной, уперев колени в диван. Он протягивает мне ладонь и помогает подняться. Как я вообще могла подумать, что он упустит такую возможность?

Покровитель обнимает меня за талию и зажимает так, что я держусь только за счёт его хватки: иначе бы я давно повалилась обратно.

– Ты это сказала, – вновь произносит он подавленным шёпотом.

Его пальцы гладят меня по волосам, медленно и мучительно достигают шеи. Я не останавливаю его, а только тихо выдыхаю. В груди что-то норовит лопнуть от возбуждения.

– Тебе нравится, – улыбается он.

Он избегает зрительного контакта, рассматривая меня, как художник свой новоиспечённый портрет. Гальтон сосредоточен на мне, и я позволяю ему изучать.

– Я хочу тебя, – шепчет он и резко приближается к моим губам.

Я помешалась на обаятельности этого мужчины, моего учителя, друга, рокового спутника в сфере Голубой Бирюзы. То, что сейчас произойдёт, я никогда не забуду. Столько жажды и похоти во мне смешалось, что кажется, будто я сейчас разорвусь на части, если позволю покровителю отпрянуть.

Я запускаю ладонь в его белые волосы, отбрасывая рассыпчатые пряди, чтобы они не мешали. Это действие так будоражит Найджела, что его руки опускаются ниже пояса и прижимают меня к его напряжённому телу.

– Целуй меня, – просит покровитель.

Он нетерпелив и в одну секунду готов потерять контроль. Зачем вообще сдерживаться? Зачем я себя сдерживаю?

Алкоголь слишком одурманивает мой разум, превращает его в безразличное создание. Я хочу исчезнуть в пятом бокале сладкого вина, расслабиться и утонуть в объятиях Найджела и на рассвете прочесть четверостишье его любимого поэта.

Я хватаюсь за батистовую мятую рубашку Найджела: единственное препятствие на пути к его нежной коже. Была бы у меня сейчас сила покровителя, я бы мгновенно сорвала её с него.

– Давай же, – низким баритоном настаивает Найджел.

Он расстёгивает верхнюю пуговицу у моего горла. Под его прохладными пальцами кожа вспыхивает, а в висках бьёт бешеная барабанная дробь.

Покровитель жадно размыкает мои губы и переходит в глубокий безудержный поцелуй. После попытки уснуть кровать осталась расстеленной и теперь наши тела к чёрту сдвигают мешающее одеяло.

Найджел нависает надо мной опаляющей скалой, его бледные щёки рдеют, вены на лбу напрягаются, а улыбка олицетворяет страсть и ненасытный голод.

«Прекрати, – твержу в собственной голове. – Пожалеешь потом».

Гальтон оставляет влажные следы на моей шее, ключице. Его руки настойчиво следуют от спины к бёдрам. Я крепко вцепляюсь в его плечи, совсем не желая, чтобы наша прелюдия прекращалась. Не сейчас, когда я, наконец, разрешила себе забыться.

Он внезапно останавливается, чтобы стянуть с себя рубашку. Мои руки тотчас же тянутся к его обнажённому торсу. Я провожу пальцами по выпуклому шраму от пореза в ложбине между грудями. Я осторожно трогаю его остатки прошлого, он это замечает и прижимает мою ладонь к своим ключицам. Волосы Найджела путаются с ресницами, а с лица не сходит ухмылка.

– Кто кого соблазнил? – смеётся он.

«Я просила о поцелуе».

Внутри меня нарастает тревога, зарождаются сильные сомнения. Но, несмотря на это, я не воздерживаюсь.

Найджел склоняется, мягко касается губами моей щеки. Я обнимаю его за шею, чтобы он продолжил покрывать меня кроткими влажными поцелуями, однако он отстраняется и тянет шнурок моего корсета, который я несколькими часами ранее прочно завязывала.

– Хочу сама это сделать, – шепчу я.

Мужчина исподлобья наблюдает за моими медленными движениями. В его глазах просачивается ярость, когда я медлю с последней петлей, поэтому он резко разрывает шнурок и стягивает корсет.

«Медлила, потому что думала».

Покровитель в один миг расстёгивает все пуговицы моей рубашки. Я приподнимаюсь, чтобы он помог снять с меня лишнюю ткань.

Найджел накрывает меня своим тёплым напряжённым телом.

– Я одурманен твоей красотой, – вполголоса произносит он, опускаясь к моим ногам, чтобы избавиться от штанов.

Он исследует подушечками пальцев мой живот, доходит до ремня. Когда Найджел бросает на меня взгляд, его руки зависают в воздухе.

– Милдред?..

Я вылезаю из-под него, сажусь на край кровати и быстренько накидываю свою одежду.

– Я никогда не буду принадлежать сфере Голубой Бирюзы. Я не буду этого делать с тобой, Найджел. Извини.

– Серьёзно? Вот так просто уйдёшь?

Я не смотрю на него, потому что опасаюсь снова потерять контроль и поддаться под воздействием алкоголя и его мучительно страстного взгляда. Я – Милдред Хейз, человек, который не должен позволять себе такое распутство.

– Уйдёшь ты. Это моя комната.

– Ты обещала выполнить моё желание.

Его протест ставит меня в ступор. А потом я начинаю раздражаться, изгнав молящий о близости переворот внизу живота.

– Я хотела поцеловать тебя. Мне не нужно было что-то большее! И всё же… я позволила этому продолжаться. Прости. Я не собираюсь спать с тобой только потому, что спасла тебе жизнь.

– И не говори, что у тебя в сердце не ёкнуло, когда ты это сделала.

Его пьяный, самоуверенный тон, без намёка на сожаление и понимание превращает меня в дьявола.

– Не ёкнуло, – твёрдо отвечаю я.

– Ты бесчувственная, – холодно отрезает мужчина.

Пусть лучше так. Найджел – покровитель сферы Голубой Бирюзы, а я человек. Ему свойственны случайные связи, а я не чувствую, что всю жизнь проведу в постели у каждого, кто покажется мне привлекательным.

Найджел, даже не вставая с кровати, переносится неизвестно куда, полуобнажённый.

***

Я без стука врываюсь в спальню Найджела, к слову, как всегда это делает он.

– Проведи завтра экзамен.

Покровитель читал книгу, пока я не потревожила его.

Он только лениво переводит на меня взгляд.

– Джюель согласится. Ты говорил, я уже всему научена. Всё, что мы делали, это впустую тратили время: похождения по городу, бессмысленная болтовня и посиделки с твоими друзьями.

– Из этого состоит сфера Голубой Бирюзы. Ты, видимо, настолько глупая, что до сих пор этого не поняла.

Мужчина откладывает книгу с мягкой обложкой.

– Я не глупая, Найджел.

– Не-ет. Глупая. Ты не разбираешься в нашей системе и пугаешься даже тем циркам по улицам города. О чём может быть речь, если ты даже не покровитель?

– Мне нужно покинуть сферу, – проговариваю я сквозь зубы. – Тогда смело можешь забыть обо мне.

Найджел довольно улыбается и закатывает глаза.

– Тебя не так-то просто забыть, – он тихо протягивает каждое слово. – Впрочем, неважно. Я сделаю то, что ты хочешь. Но как же твоё обещание?

– Я тебе вчера объяснила. По всей вероятности, ты был так пьян, что забыл. Повторю ещё раз.

– Нет, – перебивает покровитель. – Я помню. Но это то, чего я хочу.

– И как же ты поступишь, если я не исполню твою наглую прихоть?! Не проведёшь экзамен? Убьёшь меня?

– Первое я вполне могу устроить.