Читать книгу: «Когда просыпается сердце»

Глава 1

Маска закрывает половину моего лица, но я все равно чувствую себя раздетой. Шелк платья обтягивает фигуру так плотно, будто ткань тоже решила играть в соблазн. Каждый мой шаг отзывается эхом по мраморному полу, потому что каблуки стучат уверенно, как будто я вовсе не Инга Смирнова, простой гид и скромница, а настоящая пантера, от которой теряют разум все мужчины. Кто-то, кто умеет быть дерзкой, желанной, смелой. Весь этот вечер – свет свечей, бархатные тени и приглушенная музыка. Он будто создан для того, чтобы превратить меня в женщину, готовую на все.

– Ваше приглашение? – спрашивает дама у входа, настоящая героиня старинной гравюры: корсет, веер, перо в волосах и белая маска.

Я протягиваю черную карточку с золотым тиснением. Дама бросает на меня долгий взгляд, кивает и отступает в сторону.

Я вхожу. Бархатные стены цвета бордо, хрустальная люстра, под ней – сотни людей в масках. Золотых, черных, красных – все не перечислишь. Все как один элегантные и таинственные. Возбужденные. Кажется, это не просто бал. Это игра на выживание: кто сумеет скрыть свое лицо, когда под маской рвется наружу желание?

Я касаюсь своей маски: павлиний глаз, перья, блеск. И сразу чувствую, что на мне сосредоточено чье-то внимание. Один взгляд. Один, но настолько пристальный, что по коже бегут мурашки.

Мужчина стоит у лестницы. Высокий. Во фраке. В перчатках. Черная маска. И в нем есть что-то непоколебимое. Что-то, от чего внутри все сжимается.

Он подходит ко мне:

– Первый раз на балу? – спрашивает хрипловатым и глубоким голосом.

– Угадали, – стараюсь улыбнуться я. – А вы?

– Я бы сказал: каждый раз как первый. Можно вас угостить?

Он берет два бокала с подноса, один протягивает мне. Я делаю глоток. Шампанское терпкое, как поцелуй с намеком на опасность.

– Танцуете?

Я киваю. Он кладет ладонь мне на талию. Мягко, но так, что дыхание перехватывает. Мы выходим на паркет. Я не умею вальсировать, но в его руках чувствую себя так, будто рождена для этого. Для вуалей, света свечей и шагов в ритме сердца.

– Вам нравится быть в маске? – Его губы почти касаются моего уха.

– Да. Здесь я чувствую себя… свободной.

– А если я скажу, что под маской вы гораздо соблазнительнее?

Я улыбаюсь, не отрывая взгляда.

Музыка меняется, становится медленной и тягучей. Он склоняется ближе и шепчет:

– Пойдем отсюда.

Я не спрашиваю, куда. Просто иду. Сердце стучит как ненормальное.

Мы поднимаемся на второй этаж. Длинный коридор, старинные портреты на стенах. Дверь. Комната. Полуоткрытый балкон. Холодный воздух касается плеч, и почти сразу же чувствую его руки. Теплые, решительные, они ложатся мне на талию. Он прижимается сзади.

– Скажи нет, если хочешь, чтобы я остановился, – шепчет он так, что голова идет кругом.

Я не говорю.

Он целует мою шею. Сначала осторожно, потом – еще и еще. Я закрываю глаза, спиной прижимаюсь к его груди. Сердце гремит, как та музыка внизу. Мужчина поворачивает меня лицом к себе.

Маски все еще на нас. От этого становится еще жарче.

Его пальцы находят молнию на спине. Я слышу, как она скользит вниз. Платье медленно спадает с плеч, обнажая меня. Я ловлю его взгляд. Сквозь маску вижу: он хочет меня. Так же сильно, как я его. Это сумасшествие? Да.

Он поднимает меня на руки. Несет к дивану у окна. Лунный свет лишь частично освещает происходящее. Его губы обжигают мои ключицы, грудь, живот. Я прикусываю губу, чтобы не закричать. Слишком откровенно.

Мои руки дрожат, когда я расстегиваю пуговицы его рубашки. Кожа под пальцами – горячая, а мышцы – напряженные. Он больше не джентльмен. Он – огонь.

Он целует мой живот, опускается ниже. Его дыхание обжигает. Его пальцы находят те самые места, которые заставляют кричать, но я сдерживаюсь. Я выгибаюсь, прижимаюсь к нему, кусаю губы, иначе просто сорвусь.

Он смотрит на меня, будто я – запретный плод. Но это для остальных. А он может меня взять. И я его. Только его.

Я тянусь к нему. Касаюсь маски, хочу снять. Он коротко и резко выдыхает:

– Не здесь, – хрипло выдыхает.

А потом снова поднимает меня. Несет в другую комнату – туда, где горит камин. И, кажется, он прекрасно тут ориентируется.

На шкуре перед огнем мы уже не играем. Он входит в меня медленно, сжимая мои бедра. Маски по-прежнему на нас. Мы – никто, и в то же время – все.

С моих губ срываются стоны. Он шепчет мне, что не отпустит. Я забываю, кто я и где я. Есть только наши тела. Пламя. И он.

Он замирает. Мое дыхание сбивается, волосы прилипают к вискам. Маска вот-вот собьется набок. По телу словно проносится молния. Не сразу получается восстановить дыхание.

Он убирает прядь с моего лица. Смотрит и не говорит ни слова.

– Как тебя зовут? – еле слышно шепчу я.

Он молчит. Потом встает. Поправляет одежду. До меня доходит, что если кто и был обнаженным из нас двоих, то это я. Он внезапно нежно целует меня в лоб.

И… уходит.

Некоторое время я лежу, не в силах шевельнуться и пытаюсь понять, что это вообще было. Никогда же с мужчинами так не…

Перевожу взгляд на столик и неожиданно вижу визитку. Черную. Бархатистую на ощупь. Без имени. Только символ – змея, свернувшаяся в кольцо.

Я шумно выдыхаю. Тело все еще пульсирует, будто оно отказывается поверить, что все кончено. Только что я была кем-то другим. А теперь – снова я. Или уже нет?

Я поднимаюсь, беру визитку. Пальцы дрожат. На обороте ничего нет. Ни номера. Ни имени.

– Кто ты? – шепчу я хрипло.

В ванной смотрю на себя в зеркало. Припухшие губы, глаза сияют, как не сияли никогда. Маска… теперь кажется почти интимной. Я снимаю ее медленно, будто прощаюсь с чужим телом, в котором была другой.

В коридоре слышны музыка и смех. Покинув комнату, я почти врезаюсь в какого-то мужчину. Бормочу свои извинения, чувствую, как он проводит меня задумчивым взглядом. Ничего не говорит. И неважно.

Мне становится жарко. Ведь незнакомец явно понял, чем я там занималась. Такие комнаты, скорее всего, для подобного и предназначены. В момент близости с незнакомцем мне было хорошо, а сейчас не по себе. Но разве это проблема?

Я возвращаюсь в зал. Здесь нужно найти Риту, благодаря которой я смогла оказаться на этом маскараде. Но подруга опаздывает.

Ко мне подходит официант и предлагает еще шампанского. Я и так пьяна от произошедшего, но беру бокал и благодарно улыбаюсь.

Через некоторое время подходит ко мне другой официант и вручает букет из красных роз.

– Это вам. От таинственного поклонника.

Мое сердце пропускает удар.

Глава 2

Просыпаюсь от того, что кто-то гладит мое плечо. Веки тяжелые. Комната светлая, будто в нее залили утро ведром. Несколько секунд я не понимаю, где нахожусь.

Не бал. Не комната с камином. И не бархатный диван.

Ну, конечно, это же моя кровать. Моя скромная квартирка с книгами на подоконнике и халатом, который всегда валяется на кресле. Сердце сжимается: значит, все это… сон?

Я тянусь рукой к животу. Нет. Кожа все еще чувствительна. Пульсация между ног – будто там осталось тепло чужих пальцев. Хоть после этого и прошла куча времени. Но все… было. Каждый поцелуй. Шепот, от которого сходишь с умма. Его голос… его взгляд через маску. И это… Скажи нет, если хочешь, чтобы я остановился.

Я не сказала.

Делаю глубокий вдох и бросаю взгляд на прикроватную тумбочку, чтобы замереть.

Она лежит здесь. Черная визитка с золотым тиснением. Бархатистая на ощупь, как поцелуй. Змея, свернувшаяся в кольцо, кусающая свой хвост.

Уруборос. Ощущение, что я где-то это уже видела. Не на маскараде, в смысле.

Встаю, хватаю халат и иду на кухню. Все кажется слишком обычным. Холодильник гудит. На столе лежит вчерашняя распечатка – текст о галерее, в которую я отправила портфолио, хочу попасть на должность арт-райтера и гида по искусству.

И в углу страницы – логотип. Та же змея.

У меня подкашиваются колени. Я сажусь, визитку все еще сжимаю пальцами. Он… связан с галереей? Или это просто совпадение?

– Да уж, Инга. Вот это ты устроила себе первую ночь вне своей зоны комфорта, – вслух бормочу я. Собственный голос кажется немного хриплым, немного… сексуальным?

Телефон вибрирует. Приходит сообщение от Риты.

Рита: Жива? Или все-таки тебя унесли на бархатной кушетке в ад греха и страсти?

Я почти роняю телефон. Заливаюсь смехом и одновременно краснею.

Вот коза же.

Рит, черт. Я не знаю, КУДА он меня унес. Но да, было, только не кушетка, а диван. А потом еще шкура у камина.

Рита: !!!!!!

Рита: Так. Все. С тебя кофе и отчет с деталями. Ты же понимаешь, я тебя туда затащила и теперь морально обязана все знать.

Я: Это был НЕ просто секс. Это… была как будто сцена из фильма. Он знал, куда идти. Вел меня. Все делал как будто заранее придумал. И оставил визитку.

Рита: Визитку?

Тут же прыгает большой удивленный смайлик.

Я: На ней – змея. Уруборос. Прямо, как в галерее, куда я собираюсь устраиваться на работу.

Рита: Погоди. Ты думаешь, он связан с выставкой?

Я: Думаю, да. Он может быть куратором. Или… даже владельцем. Он знал мое имя, но не назвал своего. А потом ушел. Без прощания. Только символ.

Рита: Господи, Инга. Это или гениальный любовник, или псих с фетишем на искусство.

Я: Что, если оба?

Я откидываюсь на спинку стула, прикрываю глаза. Мы с Ритой переписываемся еще минут десять: она шутит, я оправдываюсь, но внутри все дрожит. Не от страха, а от предвкушения. Хоть и сама не понимаю, что именно ожидаю.

Получается, он знал мое имя? Оставил знак и исчез. Но я чувствую – это не конец.

Мои пальцы касаются визитки. И вдруг понимаю: он не хочет, чтобы я просто вспоминала. Он хочет, чтобы я искала.

Змея, кусающая свой хвост. Бесконечность. Игра.

Уголки губ поднимаются сами собой.

– Хорошо, – шепчу я в пустоту. – Если это игра, то я сыграю.

Но на моих условиях. Или… почти на моих.

Телефон пиликает снова. Почему-то чувствую, что это не уведомление от банковского приложения, не сообщение от Риты с эмодзи в двадцать строк.

Просто одно сообщение от неизвестного номера.

«Ты проснулась, Инга?»

Мои пальцы сжимаются на телефоне. Горячо. Ладони взмокают. Неужели это… он?

Я всматриваюсь в цифры. Ноль информации. Только этот текст. Ни приветствия, ни подписи.

Он знает, что я проснулась?

Я машинально смотрю на окно. Оно закрыто, занавески дрожат от ветра, но все равно кажется, будто кто-то наблюдает. Правда, я живу на четвертом этаже. Кто туда может заглянуть, кроме мойщика окон?

Я долго не отвечаю. Просто сижу и смотрю на экран. Сердце бьется в ушах.

Снова вибрация. Приходит второе сообщение:

«Ты часто думаешь о незнакомцах, которых впустила в себя, не узнав имени? Или я – исключение?»

Я вдыхаю резко. Так, что перехватывает горло. Губы мгновенно сохнут. Внизу живота становится жарко. Это звучит одновременно пошло и… волнующе.

Он… пишет мне то, что я прячу даже от себя. То, что я еще не успела сформулировать словами. Он знает, что это не просто интрижка. Не просто вожделение. Я набираю ответ:

«Кто вы?»

Больше ничего не могу выжать из себя. Чувствую себя школьницей, впервые сунувшей записку в дневник любимому учителю. Ненавижу это чувство! Ненавижу уязвимость, но дрожу от предвкушения.

Ответ приходит почти сразу, как будто он смотрит, как я печатаю.

«Тот, кого ты почувствовала кожей. Тот, кто никогда не назовет тебе свое имя, пока ты не научишься узнавать без слов».

У меня подкашиваются колени. Точнее, подкосились бы, если б не сидела. Держу телефон двумя руками, как чашу. Он издевается надо мной? Или… учит?

Я подношу визитку к свету. Вижу, как блестит тиснение. В центре – змей. Символ бесконечности, но и что-то древнее, темное и алхимическое. Кажется, включилось воображение.

– Уруборос, – шепчу я. – Змея, что кусает свой хвост.

Может, это все и есть часть игры? Какой-то элитный эксперимент, перформанс на грани сексуального и художественного?

Или… я впуталась во что-то большее, чем просто секс на маскараде? Я коротко выдыхаю. Пишу коротко и с вызовом:

«Значит, игра? Какие правила?»

Он не отвечает сразу. Проходит минута. Другая. Решит потянуть время?

Я уже начинаю думать, что он не напишет и вдруг:

«Ты уже внутри. Девяносто девять шагов. Девяносто девять ночей. Первый – пройден».

Я закрываю глаза. Голова кружится. Слишком много вопросов и слишком мало ответов. Я хочу знать – кто ты?

И… боюсь узнать.

Звонит Рита. Я резко смахиваю экран, отвечаю:

– Алло?

– Я знала! – тараторит она. – По твоей тишине, по твоим сообщениями. Ты уже зависла по уши, да?

– Рит, я… Он только что мне написал. Он знает мой номер. И… говорит о каких-то девяносто девяти ночах.

– Стоп. Подожди. Он написал тебе? Прямо сейчас?

– У него нет имени. Он просто… пишет.

– Господи. Это любовный роман, а не реальность! У него случайно не белый перчатки и кошка на плече?

– Рита…

– Ладно, шучу. Но, блин, Инга. Это уже серьезно. Если он связан с галереей, если он один из куратора или, не дай бог, спонсоров…

– Я знаю. Но я не могу остановиться. Это… как падение, но… боже, во что я вляпалась? Ты когда-нибудь чувствовала, что ты впервые живая?

– Ну, на втором бокале пино гриджио, например. Но ты сейчас не шутишь, да?

Я не отвечаю.

– Инга, ты сильная и умная. Но я умоляю, будь осторожна. Такие мужики приходят с цветами, а уходят, оставляя пепел.

Я улыбаюсь, но в голосе скользит металл:

– Если он уйдет, я сделаю из пепла тушь. Напишу ей картину и продам за большие деньги.

Рита хихикает:

– Не сомневалась в тебе, подруга. Тогда живи. Но знай: я рядом. И если он вдруг вздумает себя плохо вести, я устрою ему кастрацию любимой ложкой.

– Да подожди ты, – бормочу я.

Неудивительно, что с ней долго мужчины не задерживаются. Мало того, что кровожадная, так еще и методы вредительства такие креативные.

Мы смеемся. И чувствую, как по спине ползет то самое чувство. Щекочущее. Предвкушающее и очень жадное.

Я хочу знать, кто он.

Но еще больше я хочу узнать себя в этих девяносто девяти ночах.

Глава 3

После этого я собираюсь на собеседование. Надеваю черное платье-рубашку, не слишком вызывающее, но подчеркивающее талию. Волосы собираю в пучок, серьги в виде аккуратных жемчужин. Я стою перед зеркалом и говорю себе:

– Ты – профессионал. Ты – специалист по искусству. Ты идешь за работой. Ты не ищешь незнакомца в черной маске. Сейчас не до этого, Инга.

Вру, конечно. Но если не врать себе – не выживешь.

Маршрут до галереи занимает двадцать минут. По пути я пролистываю на телефоне сайт выставки. Название проекта: «Обнаженная власть. Девяносто девять теней желания».

Я замираю. Девяносто девять. Случайность?

Описание туманное, будто специально оставляющее место домыслить: инсталляции, исследующие психологию власти, маскулинность, контроль, подчинение, а также ритуальные формы соблазнения в современной культуре.

Здание галереи поражает. Не классический выставочный зал, а старая реконструированная городская усадьба. Витражи, мрамор и темное дерево. Все дышит стариной, деньгами и изысканным вкусом. Внутри царит полумрак и тихая музыка. Электронная и едва различимая. Неожиданно.

На ресепшене женщина лет сорока в строгом черном костюме с блестящими черными ногтями. Она смотрит на меня, будто знает, кто я. Будто тоже знает про маскарад.

– Инга Смирнова? – уточняет она.

Я киваю.

– Вас ждут. Пройдите, пожалуйста, в малый зал. Куратор сам пожелал провести собеседование.

Я моргаю. Обычно этим занимается менеджер по персоналу.

– Куратор? – переспрашиваю я осторожно.

– Он редко занимается подобным лично, – с улыбкой отвечает она. – Но в данном случае… сделал исключение.

Я ощущаю, как внутри все замирает. Пульс отдается в висках.

Иду по коридору. Здесь коричневые стены. На них черно-белые фотографии людей в масках. Иногда видно только руки. Или рот. Или силуэт в латексе, как у героини фильма «Секретарша». Все это не вызывает пошлости. Скорее… ощущение какого-то обряда.

На стеклянной двери зала выгравирована та же змея. Я касаюсь ее пальцами, едва дыша, и вхожу.

Темнота, как за кулисами театра. Подсвечены только экспонаты: кожаная маска, гипсовая скульптура рук, застывших в объятии, зеркало в форме замка. Потолок затянут тканью. И все это пронизано той самой эстетикой, которую я уже чувствовала на себе: на коже, по позвоночнику, в горле. Он здесь. Может быть, не физически. Но это его проект. Его почерк.

Я замираю у одной из инсталляций. В полумраке виднеется диван с бархатной обивкой, перед ним – шкура, а над всей сценой висит маска, почти идентичная той, что была на нем в ту ночь.

Ноги подкашиваются. Я делаю глубокий вдох, но не ухожу. Не убегаю. Держаться, Инга!

Я слышу шаги.

Медленные, уверенные, не торопящиеся. Они звучат так, будто человек, их производящий, не должен представляться. Он уже владеет этим пространством. И мною тоже – хотя бы отчасти.

– Госпожа Смирнова, – слышу я голос за спиной.

Он все тот же. Тот самый голос.

Я поворачиваюсь. Мужчина стоит в полумраке. Без маски. Но в нем есть все, что я узнала той ночью: уверенность, сдержанная сила, обволакивающая тьма. Черные брюки. Рубашка без галстука. Рукава закатаны. На левом запястье – серебряный браслет в виде змеи.

У него черные волосы, невероятные карие глаза, в которых тонешь. Невероятно красивое лицо. Такие вообще разве бывают?

– Здравствуйте, – говорю я. Голос предательски дрожит.

Он делает шаг ближе.

– Меня зовут Ли Ян. Я – куратор этой выставки. И, как вы уже, наверное, догадались… наш с вами разговор не будет обычным собеседованием.

Я стою, как статуя. Только ресницы дрожат.

– Вы подготовились к встрече? – продолжает он. – Прочитали о выставке?

– Да. Название… – сглатываю я. – Перекликается с тем, что вы мне написали.

Он улыбается. Как будто это и поощрение, и опасность.

– Это и не совпадение, и не послание. Это… вызов.

Ли Ян подходит ближе. Я чувствую запах: дерево, кожа и что-то пряное, теплое.

– Если вы согласны участвовать в проекте, – говорит он, – вы должны понимать: эта работа потребует от вас не только компетентности. Но и смелости. Готовности. Жажды. Вас ждет не просто галерея.

Он делает паузу:

– Вас ждет… игра.

Я дышу часто. Но не ухожу. Я готова слушать. И готова… играть.

Он оказывается совсем близко. Дыхание опаляет мою шею:

– Я бы хотел, чтоб вы согласились, Инга.

Когда я возвращаюсь в фойе после разговора с куратором – если это вообще был разговор, а не театральный пролог к чему-то большему, – администратор уже ждет меня у дверей в противоположном крыле.

– Госпожа Смирнова, – говорит она вежливо. – Вас попросили пройти в кабинет архивов. Там передали нечто, что, по словам куратора, «принадлежит вам».

– Мне? – Я едва не сбиваюсь с шага. – Это… ошибка?

– Вряд ли, – отвечает она с таким выражением лица, будто все давно написано по сценарию. – Все уже подготовлено.

Я иду по коридору, на этот раз обитому зеленым бархатом. Шаги почти не слышны, воздух густой и пахнет пыльными полотнами, ладаном и чем-то металлическим. На дверях – надпись латиницей: «Archivum». И ручка в виде львиной головы. Кто-то однозначно выпендривался.

Открываю дверь. Комната пуста. Полки с папками, ящики, подсвеченные только теплыми лампами. На столе в центре стоит коробка.

Такая черная. Матовая, с мягкой текстурой, перевязана тонкой золотой лентой. Подарок? Или капкан?

Я медленно подхожу и смотрю на карточку, вложенную под ленту.

На ней только один символ. Змея-уроборос.

Мое дыхание сбивается. Осторожно распускаю бант. Снимаю крышку.

Внутри лежит маска. Та самая. Господи, это моя? Павлиний глаз, перья, блеск. Черный бархат, подкладка, что хранит ароматом того вечера, свечей, шампанского и его рук. Я едва не роняю коробку. Пальцы слабеют, как будто маска тяжелее, чем есть на самом деле.

Но я ведь не помню, чтобы оставляла ее. Значит… Значит, он сделал точно такую же?

А теперь показывает, что очень внимателен к деталям.

Я провожу пальцами по краю маски. Ощущение, что она дышит. Или это я дышу слишком часто и тяжело? Словно внутри коробки заключен не предмет, а портал. Пропуск обратно в ту ночь. Или в девяносто восемь следующих.

– Госпожа Смирнова? – раздается голос у двери.

Я вздрагиваю. Молодой мужчина в синей униформе галереи стоит на пороге с конвертом в руке. Он невозмутим, почти как лакей из старого романа.

– Это для вас. – Он протягивает конверт. – Сказали, передать лично в руки.

Конверт темно-красный. Восковая печать – все тот же змей. Мое имя написано каллиграфическим почерком. Я открываю чуть дрожащими руками. Бумага плотная, дорогая, пахнет чернилами и чем-то древесным.

Текст напечатан черным на темно-кремовой бумаге. Шрифт… прямо как на театральной афише.

«Девяносто девять ночей. Добро пожаловать, Инга. Ты прошла первую ступень. Впереди – девяносто восемь. Не ищи карту. Не жди инструкции. Твоя маска – это ключ. Твое желание – проводник. Правила будут раскрываться по мере игры. Если ты хочешь выйти – достаточно сказать об этом. Но, если останешься, то узнаешь себя. И, возможно, его…».

Ии рисунок уробороса. Но я уже понимала, что уроборос и есть Ли Ян.

Никакой подписи. Только змей. Опять он. И я.

Сердце бьется так, будто я не письмо читаю, а стою на краю чего-то темного, бездонного. Это не просто роман. Не просто любовная игра. Это… что-то глубже. Я снова касаюсь маски. Та же дрожь, та же искра. Внутри коробки есть еще один предмет. Маленький ключ. Металлический, изогнутый и с крохотной змеиной головой на головке.

– Что это? – спрашиваю у мужчины в синей униформе.

Он лишь вежливо улыбается:

– Инструкция будет позже.

А потом исчезает за дверью.

Я остаюсь одна с письмом, ключом и собственной маской.

На мгновение мне хочется отступить и все бросить. Вернуться домой, сварить кофе и спрятаться под плед.

Но маска лежит в коробке не как вызов, а как обещание. Обещание того, что может мне подарить мужчина, о котором со вчерашней ночи все мои мысли.