Прокрустово ложе времени

Я, не вставая, скукожился на земле в позе зародыша и по-бабьи завизжал:

– Ой, простите, дяденьки! Не бейте! Я не нарочно!

В следующий момент громоподобный хохот заставил вздрогнуть верхушки деревьев, аккуратным армейским строем росших по краю вдоль спортплощадки. Я снял руку с лица, обернулся на смех и не поверил своим глазам: это ржал Медведь.

Глава 7. Генерал Заяров

Генерал, по обыкновению, смеялся беззвучно. Подполковник Ярмуратий, прищурившись, наблюдал за реакцией Заярова.

– Что, так и закричал – «простите дяденьки»? – Аккуратно, самым кончиком носового платка, генерал вытер выступившие слезы. – Вот вам и краевед… Трех твоих волкодавов как щенков раскидал.

– Капитан Карандыш ему подыграл.

– Это сам Карандыш говорит?

– Он ничего не говорит. В санчасти отлеживается. Неплохо ему Край приложил…

– Жить будет?

– И не такие удары держал.

– Значит, это ваше предположение, что Жан подставился?

– Так точно.

Генерал покачал головой. Лицо его стало сосредоточенно-серьезным.

– Нет, Медведь, я думаю, что Жан пропустил этот удар не нарочно. Я просмотрел видеозапись инцидента на спортивной площадке. Вы обратили внимание, с какой скоростью действовал Муртазин? Я скину вам видеофайл, полюбопытствуйте. Полагаю, смешное в этой ситуации вытеснило в вас способность бесстрастно анализировать произошедшее на ваших глазах и констатировать факт беспрецедентной скорости передвижения бойца. Да и сила, с которой он наносил удары, на мой взгляд, превышает возможности человека его конституции. Муртазин сам не знает, на что он способен. У меня возникло чувство, что он действовал в состоянии боевого транса.

– Невозможно, – возразил Ярмуратий. – В такое состояние можно войти только после многолетней упорной тренировки, под руководством опытнейшего учителя. По имеющейся у нас информации, Муртазин такую подготовку не проходил. Он посещал секцию айкидо. Его сенсей Виталий Ким, тренер не шибко высокого уровня. Поэтому я не согласен, Андрей Борисович, что Муртазин такой уж супер боец-берсеркер. Все произошло быстро, это да. Но у него не было времени войти в состояние боевого транса. И что он делает в финале? – падает на землю и орет всякую чушь, как шпана базарная… Боевой транс?! Простите, но это бред.

Подполковник покачал головой, как бы подтверждая категоричность своих слов. Генерал поднялся с кресла и, подойдя к сейфу, взял с полки съемный диск.

– Дайте свой планшет, Сергей Сергеевич.

Вставив флешку в гнездо, Заяров нашел нужные файлы.

– Во-первых, скину вам видео со спортплощадки. А во-вторых… вот, полюбопытствуйте. Два дня назад наши спецы вернулись из Булмагана. Они спускались в пещеру и сделали там интересные снимки. В частности, снимок того самого «чемодана», то есть, камня, под которым прополз Муртазин после нескольких суток блужданий под землей. Вот он, этот камень. Обратите внимание на то, через какой промежуток между каменной глыбой и землей прополз Муртазин, когда услышал голос старика Радимича. Они там для сравнения положили спичечный коробок.

Он протянул планшет. Ярмуратий взглянул на снимок.

– Не может быть… Сколько же это в сантиметрах?

– Двенадцать сантиметров восемь миллиметров в высоту и двадцать семь сантиметров два миллиметра в ширину.

– Это означает, что Муртазин соврал и под камнем он не проползал.

– Я тоже так подумал. Но спецы утверждают, что взяли анализ – соскобы с поверхности камня и образцы земли, проверили и измерили каждый миллиметр. Экспертиза выявила микрочастицы термобелья, которое было на нем, эпителия и крови фигуранта. При чем, частицы расположены именно таким образом, что рассказ Муртазина подтверждается на сто процентов.

– А если предположить, что после того, как Муртазин прополз под камнем, тот стронулся с места и впоследствии постепенно сполз пониже?

– Нет, подполковник, этот вариант тоже проверен, «чемодан» абсолютно статичен. Но и это еще не все. Существует третье непонятное обстоятельство: вы слышали рассказ о скитаниях под землей в исполнении самого Муртазина в записи. Обратили внимание на то, что он вышел из пещеры за две недели до нашего с ним контакта? Проверка показала, что он действительно отсутствовал где-то.

– Какое это имеет значение, товарищ генерал?

– Подполковник, вы видели на нем хотя бы одну заживающую царапинку, свежий шрам, хоть пятнышко, наконец? Нет? Вот и я не видел. Во время процедуры медосмотра он был чист, как поцелуй ребенка, простите за цитату. То есть, истощенный, обессиленный человек вылезает из-под земли весь исполосованный глубокими царапинами, покрытый ссадинами и синяками, а через каких-нибудь две недели на нем ни следа!

– А с его домохозяином кто-нибудь говорил? Он подтвердил, что Муртазин был в пещерах?

– Радимича не нашли – старик уехал куда-то, не предупредив соседей. Родных у него нет, круг общения, насколько удалось выяснить, ограничен Муртазиным.

Ярмуратий молча переваривал услышанное. Потом, поразмыслив, задумчиво произнес:

– Сказки венского леса. Не мутант же он, в конце концов…

Заяров устало вздохнул и потер виски.

– Скажите еще, что он инопланетянин.

– А кто еще может пролезть сквозь игольное ушко? – Спецназовец криво усмехнулся. – А что если спросить самого Муртазина, напрямую поинтересоваться откуда у него эти… экстраординарные способности?

Генерал поджал губы, задумчиво побарабанил пальцами по столешнице.

– Когда сороконожку спросили о том, с какой ноги она начинает идти, она разучилась ходить.

– Гм… Думаете, что он сам не догадывается о своей исключительности?

– Что мы в точности можем знать? Ничего. Только предполагать. А предположения, не основанные на арифметически выверенных доказательствах, сродни гаданию на кофейной гуще. – Заяров улыбнулся. – Вы имеете склонность гадать, Сергей Сергеевич? Я так не думаю. Давайте собирать факты, а уж потом делать выводы. Кстати, была проведена генетическая экспертиза фигуранта. Не до фантастики нам, Медведь. Медики ясно высказались – Муртазин идентичен среднестатистическому Homo Sapiens. Я озвучил все это не для того, чтобы вы сомневались в Тимуре. Просто, возьмите на заметку сказанное, присматривайтесь к нему в процессе работы. Парень он, в общем-то, неплохой.

– Только очень не простой… Никто не говорит, что он плох. Коммуникабелен, к тренировкам относится с похвальным рвением, нареканий ни от бойцов, ни от меня не получал… Разве что, вызывает сомнение его способность работать в команде – он законченный индивидуалист.

– Это было понятно с самого начала нашего знакомства с ним. Вы ознакамливались с его досье. – Заяров встал, подошел к окну и отдернул штору. Ярмуратий вдруг почувствовал в словах генерала печальные нотки. – Ничего, в процессе работы пообтешется. Смотри, Медведь, рассвет сегодня какой красивый…

– Красный.

– Да, красный… Как там, у… не помню автора:…И кровавились свежим алым неоном осколки вселенной: рассвет истреблял ночи аспидную тьму. М-да. – Андрей Борисович помолчал, продолжая смотреть в окно. Потом ввернулся на место у стола. Лицо его вновь стало бесстрастным. – Кстати, о работе. Судя по подготовительному процессу, мы не выходим за рамки заданного сценария действий. Кульминация близка.

– Вы думаете, Муртазин готов?

– Ничего я не думаю, Сергей Сергеевич. И вам не советую слишком увлекаться этим процессом. Иногда от, казалось бы, незначительной мысли… рождается значительная проблема.

– Потянуло на философию, товарищ генерал? Понимаю… Инициатива трахает инициатора.

– На пенсию меня потянуло, товарищ полковник. – Медведь удивленно взглянул на Андрея Борисовича. Тот улыбнулся. – Да-да, я не оговорился, именно полковник. Поздравляю с присвоением очередного звания.

Ярмуратий встал, хрипловато отчеканил:

– Служу Российской Федерации.

Заяров тоже встал, крепко пожал спецназовцу руку.

– Муртазину объявите, что ему присвоено воинское звание старший лейтенант.

– Из старшин сразу в старлеи? – полковник покачал головой. – Лихо взялись.

Генерал возразил:

– Группа целиком состоит из офицеров спецназа ГРУ. Неловко как-то, если в ваши ряды затешется простой старшина, Сергей Сергеевич. Опять же, стимул для Края неплохой. Так что, можете объявить своим о вашем повышении в звании. Разрешаю сегодня группе отдохнуть, свозите бойцов на рыбалку. Снасти имеете? Если нет, у меня в машине все приготовлено, отправь кого-нибудь к моему водителю. И пусть не вздумают глушить рыбу гранатами! Знаю твоего Жана…

– Экологию чтим. А вы, товарищ генерал?

– Тоже чту.

– Нет, я о личном присутствии на рыбалке.

– Без меня, Сергей Сергеевич. Через час улетаю. Вызывает…

Офицеры синхронно посмотрели на портрет Президента.

– Разрешите идти, товарищ генерал?

– Погодите… – Заяров снова открыл сейф и достал из него сверток. – Ты книги читаешь?

Полковник пожал плечами.

– Не до книг мне, товарищ генерал. Раньше увлекался. Полагаю, нормативный список литературы, обязательный для общего образования усвоил, даже с гаком.

– А я до сих пор стишки почитываю, есть такой грешок… Вот, почитай-ка. – Генерал вручил ему сверток. – Не бойся, не стихи. Но жанр, в котором она написана, для нас, реалистов и прагматиков, необычен. Однако, операция, в которой мы с тобой сейчас задействованы, тоже неординарная. Почитай, очень советую. Начнешь кое-что понимать во всей этой ситуации.

…Вернувшись к себе в комнату, Ярмуратий развернул сверток и прочитал автора и название книги:

– Айзек Азимов, «Конец вечности».

Недоуменно заломив бровь, он перелистнул несколько страниц, прочитал пару абзацев и усмехнулся. Потом достал из ящика стола газету и смастерил из нее обложку – так, чтобы никто не смог прочитать названия книги.

– Научная фантастика? Бред…

Глава 8. Край

Грянул День «Ч», и был он переполнен новостями и событиями. Сначала Медведь собственной персоной явился на подъем, чего раньше не делал. Дождавшись, когда группа построится, он объявил о своем и моем повышении в званиях. Я еле сдержался, чтобы не разинуть рот от изумления. Новоявленный полковник вперил в меня суровый взгляд.

– Что скажете, старший лейтенант Муртазин? – Строгость тона Ярмуратия была разбавлена веселыми искорками в глазах. – Или вам нечего сказать?

– Простите, товарищ полковник, но из меня старший лейтенант ГРУ, как… из задницы наковальня.

Спецназовцы заржали. Кроме Медведя, разумеется.

– Вы должны были сказать в ответ на сообщение о присвоении звания «Служу России!», боец. – В его взгляде читался укор, а в голосе прозвучали воспитательные нотки. – А вы позволяете себе произносить скабрезные метафоры…

– Товарищ полковник, – как всегда вмешался Жан. – Предлагаю поменять ему позывной в соответствии с метафорой, только без наковальни. А что? Сам сказал…

Не знаю, как другие, но я больше обрадовался следующему сообщению командира – о рыбалке. Хоть на денек забыть о тридцатикилометровых кроссах с полной выкладкой, мордобое на татами, запахе пороха на стрельбище. По указанию полковника я ринулся в гараж, чтобы забрать у молчаливого водителя генерала Заярова рыболовные снасти. Убегая, успел услышать спор Жана с Лешим о правильной рецептуре маринада для шашлыка.

Настроение было приподнятое!

Но возвратившись, по озабоченным лицам построившихся спецназовцев я вдруг понял, что пикник отменяется. Ярмуратий качнул головой, предлагая мне занять место в строю. Пристроив рюкзак и брезентовый чехол с рыболовецкими причиндалами на скамейке, я занял свое место в шеренге.

– Кратко и по сути, товарищи офицеры. – Полковник обвел серьезным взглядом строй. – Генерал Заяров связался со мной и объявил готовность номер один. За нами отправлен самолет. С собой берем только личные планшеты. Оружие, снаряжение нам выдадут на месте. Перевалочный пункт – военный аэродром в ста километрах от городка Булмаган. Экипировавшись, грузимся на вертушку и отправляемся в горы. Дальнейшие инструкции получите непосредственно перед спуском в пещеру. Вопросы?

Вопрос был – у меня, – но я предпочел его не озвучивать, потому что кроме дурацкого «На фига мне все это надо?» спросить больше было нечего.

* * *

…Подали не истребитель – и на том спасибо. Существуют ли на свете пятиместные истребители? Вряд ли. Небольшой скоростной пассажирский самолет лихо вырулил на взлетно-посадочную полосу и, резво разогнавшись, взлетел. Наверное, на таких летают военачальники высшего ранга. Расположившись в комфортабельных креслах, спецназовцы без лишних разговоров уснули. Я достал планшет и продолжил строчить свой дневник. Раньше старался вести свои записи украдкой, справедливо полагая, что обстановка глобальной секретности налагает вето на это мое занятие. Нашел-таки функцию, которая позволяла работать в скрытом режиме, то есть, голографический экран появлялся, но в диапазоне, невидимом для невооруженных глаз. Все очень просто: в выдвижном отсеке планшета, как выяснилось, хранились специальные очки, позволяющие видеть экран только сквозь их хитрые стеклышки. Медведь однажды все-таки застал меня за печатанием на виртуальной клавиатуре, когда я неосторожно пренебрег скрытым режимом. Заметив мое замешательство, командир заверил, что писать дневник не возбраняется, и даже наоборот – поощряется.

– Это будет своего рода отчет, – пояснил он. – Главное, пиши подробнее, не стесняйся. Никто, кроме тех, кому это положено, твой дневник прочитать не сможет. Даже у меня нет доступа. Так что, не вибрируй, Край, веди свою летопись легально. Если честно, я тоже в свой комп время от времени вношу отчеты – это удобно.

* * *

Минут через сорок я решил уже закончить с писаниной, когда ко мне подсел Жан.

– Все пишешь? – оказывается, он не спал. – Что ваяешь, если не секрет? Статью, очерк, или нечто покруче, эпохальный роман?

Я задумчиво взглянул на спецназовца.

– Оперу пишу, мой любопытный друг. Опер велел обо всех поподробнее написать.

– Баянище. – Жан остервенело, с челюстным хрустом, зевнул. – Не спится?

– Да уж… Что день грядущий нам готовит?

– Не ссы в компот, Край, там повар ноги моет. Пойдешь за нами – грудью, так сказать, постоишь за нашими спинами. Ну и, бронежилет тебе в помощь. Подумаешь, террористы… Засранцы с автоматами да бомбами всякими. Их сначала страшно, а потом… Если выживешь, конечно, гы-гы.

Я поморщился.

– Иван, ты же потомственный аристократ, сам говорил – из дворянского рода происходишь. А выражаешься как тролль из трущоб интернета. Фу на тебя.

– Что ты понимаешь, жалкий почитатель краеведения. – Он удрученно вздохнул и, утопив затуманившийся взор в астрале, глубокомысленно произнес, – житие мое… Ты вот про меня напиши, по-дружески. Знаешь, какая у меня жизнь неординарная.

– Житие не твоей оперы жанр, его о жизни святых людей пишут. Из тебя святой, как…

– Из задницы наковальня, знаю.

– Нет. Как из Терминатора Снегурочка.

Писать мне действительно расхотелось. Я тоже зевнул и сложил планшет.

– Мне одно не понятно, Карандыш. Для чего я вам понадобился? Для чего вы меня с собой потащили, как муравьи дохлую гусеницу? Вы же профи, сами справитесь.

– Не знаю, Край. Сам не пойму. Но приказы командира не обсуждаются, а выполняются беспрекословно. И тебе советую. Вот, например, я тебе скокажды настоятельно объяснял, что вот так вот, – он вынул свой нож и взмахнул им в воздухе, – блокировать удар противника не стоит – его лезвие соскользнет с твоего клинка и перережет тебе сухожилие. А ты?

Я с тоской взглянул на спящих спецназовцев.

– Лучше бы ты продолжал спать. В обнимку со своим тесаком. Я ж тебе вопрос задал, а ты отмахиваешься клише – «приказы командира не обсуждаются». Друг, блин. Сам подумай, на что я вам? Ты думаешь, что я боюсь? Нет, мне даже интересно. Но должна быть целесообразность, ведь вы же разведчики, а значит рационалисты.

Жан кивнул, перестал дурачиться.

– Тебе, Тимурка, спецназ ГРУ известен только по книжкам и фильмам. Суровые парни с непроницаемыми лицами разят врагов и спасают население земли от мирового зла, при этом неукоснительно соблюдая кодекс джентельменской чести. И это нормально, когда среднестатистический обыватель так думает о нас. Он верит в нас, знает, что мы не подведем, враг будет непременно разбит, и победа будет за нами.

Да, мы рациональны. Ничего не делаем просто так, у всего есть подоплека. Это как производственная необходимость. Степень важности боевой задачи, которую мы обязаны решить, является оправданием средств, которые мы при этом используем. А задачи у нас, братишка, сугубо государственной важности. Вот и думай…

Нет в нашей работе романтики и киношного благородства. Если обыватель узнал бы, какими методами иногда приходится оперировать разведчикам, какие использовать средства… Чистоплюи у нас не приживаются, это точно. Самое главное, необходимо уяснить, что безопасность государства, народа невозможно обеспечить стерильными руками. Ассенизаторы тоже не шанелью попахивают, Край.

Я досадливо поморщился.

– Спасибо за прописные истины, друг. Я сейчас разрыдаюсь на твоем мужественном плече. Нет, правда, спасибо. Ты попытался меня успокоить, хотя сам в точности не знаешь ответа на мой вопрос. Понимаю и твою показную дурашливость. Это как предохранитель…

Жан сосредоточенно всматривался в иллюминатор и молчал. Обиделся…

– Вань, покажи мне, как правильно блокировать удар. Тот самый, чтобы предполагаемый противник мне сухожилие не перерезал.

Он повернулся и растянул губы в улыбке.

– Вот это по делу! А то я вдруг подумал, что ты мне курс психоаналитики решил тут озвучить. – Капитан вытянул нож из ножен. – Блокируя клинок противника, ты должен направить его вот в эту сторону, видишь? И сразу же, сделав вот такое движение, уже не он тебе, а ты подрезаешь сухожилие злодею… Усек? Давай повторим. Достань свой нож.

* * *

Жизнь не кино – звучит банально, но ведь люди подспудно привыкли примерять навязываемое им индустрией кино видение окружающей действительности к реалиям. Мы даже говорим на языке киногероев. Между тем, очень редко встречаются идеальные люди, я имею в виду идеально святых и идеальных злодеев. В каждом человеке намешано разного – и доброго, и злого, такова наша природа.

Спецназовцы не выжили бы, будь они поголовно благодушными добряками. Их показной цинизм базируется на огромном чувстве ответственности, которого не хватает многим нашим согражданам, назубок знающим свои права, но неохотно вспоминающим об обязанностях. В дальнейшем мне пришлось убедиться в том, что выполняя свой долг, спецназовцы, не жалея себя, идут до самого конца. И это не «ура-патриотизм», это состояние души.

Глава 9. Жан

Заладил «Для чего я вам понадобился?»… А я знаю?! Вся инструкция от командования в отношении Края заключается в емкой фразе Медведя: «Муртазина прикрывать любой ценой». Это означает, что в случае возникновения пиковой ситуации я должен прикрывать Тимура всеми частями своего нежного тела. Словом, государство заинтересовано в сохранности краеведа более, чем в моей, вот что это означает. Хотя нет, это будет не совсем точно… Государство создало из меня эффективное оружие, которое должно любой ценой обеспечить сохранность важного участника боевой операции во время ее – качественного! – выполнения – вот так будет по самой сути.

Правильный человек Тимур. Не слюнявый нытик, есть в нем мужская жила. Генерал Заяров дал нам прослушать рассказ Муртазина о его скитаниях по пещерам. Что ж… Тяжко ему там пришлось, ничего не скажешь. Один, с мизерным припасом, в полной неизвестности… Только я одного не могу понять, почему этот его старичок-напарник Михалыч не вызвал спасателей? Как это он умудрился спуститься в пещеру и оказаться в нужное время в нужном месте именно тогда, когда туда добрался Край? Какой-то зигзагообразный круг получается…

И то, что Тимур сейчас так неохотно идет наобум можно понять – ситуация для него нестандартная, а быть темной лошадкой, которая в любой момент может превратиться в верблюда, а то и в козла отпущения, стремно. Ничего, он разберется. А как он мне творчески по яйцам зарядил?! Любо-дорого… Я только через сутки смог начать ходить, и то в раскорячку. Как кувалдой шандарахнул. Ладно меня, но как он умудрился Лешего с Громом оприходовать? Правда, картинка финала схватки в моем сознании осталась несколько смазанной, однако, я успел понять, что Край двигался с немыслимой скоростью. Наверное, от страха резервы высвободились, не иначе. На тренировках он такие выкрутасы не демонстрировал, хотя признаю, как рукопашник он работает вдумчиво, опять же, с творческим подходом.

Но все равно, убей, не могу понять – какого черта его послали с нами?! Он спрашивает меня об этом же, но откуда я могу знать, какие злые козни злобно гнетет командование в своих кабинетных чертогах? Медведь, по-моему, что-то знает, но молчит. Хотя мог бы команде шепнуть по-свойски, не к теще на блины идем все-таки.

…Ничего, где наша не пропадала… И там пропадала, и сям пропадала, да так и не пропала. Авось, и нынче вытянем. Кажется, на посадку пошли. Как говорил мой батя: никогда не будь суеверным, но выходя из дома, плюнь через левое плечо. Так что, тьфу-тьфу-тьфу.

Микроавтобус, встретивший группу у трапа самолета, за пару минут домчался до ангара, где нас ожидали мрачные снабженцы. Командир приказал экипироваться с учетом достопримечательностей предстоящего маршрута: согласно инструкции, в ходе операции нам предстоит преодолевать подземные галереи, лазать по стенкам пещер, плыть по подводным тоннелям и лавировать между сталагмитами. А в конце увлекательной прогулки нас ожидает встреча с «гостеприимными» террористами. Экстремальный, блин, туризм.

Металлических ящиков оказалось многовато, но полковник, заметив наши недовольные взгляды, пробурчал, что часть снаряжения после употребления оставим на берегу подземной реки. Погрузив экипировку в микроавтобус, мы наскоро перекусили тут же, в ангаре – снабженцы расщедрились на горячий обед. Потом влезли в машину, которая доставила нас к вертушке. Через двадцать минут, когда наш груз перекочевал в пузатое брюхо вертолета, полетели дальше.

* * *

…Вертушка упорхнула, оставив нас и груз на каменистой площадке, поросшей клочками колючей травы, и Медведь приказал проверить герметичность ящиков с оружием и взрывчаткой. Потом мы занялись личной экипировкой. Командир проверил каждого, заставил попрыгать – «Чтобы ничего не звякало и не брякало!».

– Готовы. Ну что, товарищи офицеры, приказываю приступить к выполнению боевой задачи. Край…

Тимур кивнул и, поманив меня жестом, направился к крупному серому валуну, лежавшему на краю площадки рядом с кустарником.

– Давай вместе. – Он уперся руками в камень и, надавив на него, сердито оглянулся. – Ну?

Я понял, что от меня требуется и, подбежав, тоже ухватился за шершавый бок валуна. Вдвоем мы легко перекатили его в сторону. Оказалось, что под камнем был скрыт черный провал со свисающими вниз обрывками корней кустарника.

– Симсим откройся, – пробормотал я. – Это он, вход в пещеру?

Леший с Громом уже крепили страховочные фалы, с помощью которых мы с Тимуром по одному спустились под землю. Когда весь груз был переправлен, к нам присоединились остальные члены группы.

Фонари на касках освещали мрачные изломы стен, но у нас не было времени рассматривать виды подземного мира. Край указал в сторону чернеющих провалов.

– Нам сюда. Аккуратней там, метров через десять будет узковато, но не долго, дальше грот расширяется.

Медведь скомандовал:

– Край идет первым. За ним следуют Гром, Жан, Леший. Я – замыкающий.

Груженые снаряжением, мы двинулись в путь.

* * *

Добравшись до обводненной пещеры, мы разобрали из ящиков комплекты гидрокостюмов. Гром с Краем тщательно исследовали пещеру, и нашли где лучше будет закрепить на каменной поверхности механическую лебедку с катушкой, с намотанным на нее надежным тросом, к другому концу которого был надежно пристегнут специальный снаряд-контейнер с добавочными фалами. Внутри троса скрывался коммуникационный кабель для управления видеокамерой и снарядом. Эта конструкция была придумана и изготовлена специально для прохождения сифона. Проверив все крепления, Гром подтащил приспособление к воде.

– Жан, включай.

– Уже. – Экран планшета в моих руках засветился. – Гром, поверти головой. Ага… Все нормально, картинка есть. Можете отправляться.

– Проверим связь. – Полковник взял в руки маску. Надев ее, пошевелил, устраивая на лице удобнее. В наушнике буркнуло, – тестируем: как слышите?

– Гром на связи.

– Леший здесь.

– Жан с вами.

– Край… тоже на связи.

– Добро, – не по-уставному отозвался Медведь. – Дополнительные фалы контролируют Леший и Гром. Я тоже погружаюсь – для подстраховки. Жан с Краем остаетесь здесь, на подаче. Все готовы? Ощетинились, товарищи офицеры. Пошли.

Лучи их фонарей, погрузившись в почти невидимую воду, располосовали ее хаотично двигающимися сверкающими лучами. Край забрал у меня планшет, присел на плоский камень и стал следить за происходящим на экране, время от времени бормоча в микрофон:

– Ниже, ниже погружайтесь. Видите вон тот выступ… нет, не туда! Правее… да, это он. За него направо и вниз. Еще ниже. – Он повернулся ко мне и похлопал себя двумя пальцами по губам, прося закурить. Потом снова вцепился взглядом в экран. – Еще метров пять-шесть в глубину. Не торопитесь только… Когда почувствуете, что вода движется, будьте осторожнее, чтобы не засосало в тоннель раньше времени.

Я прикурил сигарету и похлопал Края по плечу. Он не глядя взял ее и, чуть сдвинув в сторону микрофон, жадно затянулся.

Минут десять продолжались краткие переговоры по рации. Гром, Леший и командир погружались все глубже и глубже. Потом в наушниках возник голос Грома:

– Вижу в боковой стене проход. Вода пришла в движение.

– Стоп! Правее… Выше! Ага, вижу на экране. Это то самое отверстие. Повторяю: всем стоп! Прекратите погружение. Страховочные фалы натяните и потихоньку травите – подводите к дыре контейнер, только осторожнее – будет резкий рывок, когда поток втянет его в грот. Слышите? Берегитесь рывка!

– Все будет нормально, Край, не вибрируй. – Я забрал у него наполовину выкуренную сигарету и затянулся сам. – Сколько отрабатывали на тренировках… Не зря же.

Снаряд скользнул в дыру на удивление ловко, без сильного рывка.

– Тютелечка в тютелечку, – не удержался я.

– Шар в лузе, Край, – донесся голос Грома. – Сработано без кикса.

– Смотрите, чтобы тютелечка не утащила вас за собой. «Без кикса»… – огрызнулся Край. – Стравливай потихоньку, Жан. Переключаюсь на камеру контейнера. Эй, водолазы, посылка пошла.

– Принято, – отозвался голос Медведя. – Контролируем страховочные фалы.

Картинка на экране закружилась.

– Блин, – злобно прошептал Тимур. – Не видно не зги… Света маловато, и снаряд болтается, как дерьмо в проруби, хрен сориентируешься. Медведь, поработайте фалами, может не так швырять будет… Ладно, Жан, трави помалу.

Я присел возле лебедки и, потрогав натянутый трос, взялся за ручку.

– Поехали, начинаю травить.

* * *

…Когда в катушке оставалось совсем немного троса, я забеспокоился.

– Что там, Край? Катушка почти пустая, еще метров от силы пятнадцать и все.

Он пожал плечами.

– Пока ничего. Но течение, кажется, замедлилось. Значит, скоро будет излучина с отмелью. Труба расширилась, кажется… – Тимур вдруг подобрался. – Вот оно. Вижу излучину. Еще чуток протрави. Еще… Стоп! Где пульт управления этой штукой?

– Рядом с тобой.

– Нашел.

Край начал колдовать с рычажками пульта.

Снаряд на том конце троса, подчиняясь манипуляциям Края, развернулся и устремился к отмели.

– Есть там за что зацепиться? – поинтересовался я. – Ты же говорил, что берег песчаный, вроде.

– Там камней больших много. Зацепимся…

Когда контейнер начал скрести дно, от него, подчиняясь командам с пульта, отстрелились пять небольших, но очень прочных титановых кошек на фалах. Они разлетелись в разные стороны веером.

– Подтягивай тихонько… – пробурчал Край. – Только без рывков.

Я перевел рычажок лебедки на обратный ход и начал медленно вращать рукоятку в обратном направлении. Мокрый трос начал наматываться на катушку и постепенно стал натягиваться.

– Что там?

– Нормально. Три штуки, по-моему, неплохо закрепились. Думаю, этого хватит. Продолжай тянуть, трос должен быть как струна. Лебедку не сорвет?

Я хмыкнул.

– Ее только вместе с горой теперь можно оторвать – Гром закреплял. Да и ты вместе с ним…

– Ладно, понял. Это я так, мандражирую.

Вскоре трос натянулся достаточно, чтобы по нему можно было добраться до отмели и затем туда переправить все снаряжение. Мы переглянулись с Краем, и я кивнул ему. Он поправил микрофон и, кашлянул. Я вздрогнул и усмехнулся:

– Кашляй в сторону, Край. А то всю группу оглушишь.

Судя по репликам в наушниках, команда была со мной солидарна.

– Прошу прощения, – совсем по-штатски пробормотал смутившийся Тимур. – Товарищ… ой… Медведь, трос натянут.

– Понял, – отозвался командир. – Отправляю Грома, контролируй его проходку, Край.