Миллиард за мечту, или Как дерзость и непомерные амбиции Адама Неймана построить новое общество обернулись крахом империи WeWork

* * *

Джоша Симмонса рекомендовал в WeWork друг, работавший над короткометражным фильмом, в котором снялась жена Адама Ребекка. Симмонс работал в службе приема и размещения гостей в спа-отеле в Нью-Йорке. Когда он встретился с Адамом на собеседовании, большую часть времени они обсуждали предыдущую деятельность Симмонса в религиозной миссии при университете в Южной Каролине. С подачи Ребекки Адам становился все более религиозным. Он пригласил жену в офис, чтобы они с Симмонсом могли поговорить о том, как Нейманы приняли каббалу, мистическое направление в иудаизме, и какую роль духовность играет в WeWork.

Симмонс начал работать комьюнити-менеджером в филиале Эмпайр-стейт, где совсем недавно открылся последний, шестой этаж. Этот коворкинг был усовершенствованной версией первого офисного здания WeWork, и работа Симмонса заключалась в том, чтобы сформировать в сообществе дух профессионализма. (При том что в здании установили первую из пивных бочек, ставших непременным атрибутом компании, а арендаторы оставались разношерстной группой. Команда SoftBank Capital, инвестиционного подразделения японского конгломерата, рассматривала вариант аренды офиса в WeWork в 2012 году, но сочла, что он не полностью соответствует изысканным ожиданиям фирмы.) Как-то коллега Симмонса вытащил из-под дивана ящик и обнаружил в нем чью-то одежду. Симмонс заметил, что один из резидентов коворкинга выглядит все более неопрятно. Оказалось, что его стартап разорился, он не мог платить за квартиру и перебрался жить в офис.

Симмонс считал свою работу увлекательной и сложной, пусть она оказалась и не совсем такой, на какую он рассчитывал, подписывая контракт. «Нельзя оставлять ни одного места свободным», – говорил Адам Симмонсу и другим комьюнити-менеджерам, которым в числе прочего было поручено заниматься продажами. Конечно, на духовную миссию это было мало похоже, но Симмонсу нравилось ежедневно делать жизни членов WeWork немного лучше. «Нам постоянно говорили, что деньги здесь не главное», – рассказывал Симмонс. Однажды Адам пригласил Джоша и еще одного сотрудника на встречу с потенциальным инвестором. Адам показывал тому офис WeWork. Когда Адам спросил сотрудников, сколько им лет, они ответили, что по двадцать с хвостиком.

«Видите? – сказал Адам инвестору. – Я могу нанять кучу молодых сотрудников и ничего им не платить».

Самое страшное, что Нейман был прав. Многие новенькие были вчерашними выпускниками, которые после кризиса рады были любой работе и охотно шли в компанию, обещавшую им еще и социальную жизнь. Но Симмонс был женат, готовился стать отцом; для него тусовки с бесплатным пивом на работе, которые устраивали сотрудники WeWork несколько вечеров каждую неделю, не были приоритетом. Адаму никогда не приходилось работать по найму, и об азах кадровой политики в его компании порой забывали. WeWork лишь недавно начала предлагать медицинские страховки, а политику в отношении декретных отпусков так и не выработали: было понятно, что мужчины не будут тратить на эти отпуска много времени. Адам едва ли стал меньше работать, когда Ребекка родила первенца в 2011 году.

Когда Симмонс получил предложение о работе с зарплатой вдвое выше, он сообщил Крису Хиллу, главному операционному директору, что собирается уходить, тот согласился, что компания не может обеспечить ему такие условия, какие предлагает даже не крупная корпорация, а местная церковь. «Просто церковь больше заботится о людях», – съязвил Симмонс.

Адам говорил с Симмонсом о том, насколько сильно духовность влияла на его отношение к бизнесу, но его заявление теперь звучало как пустые слова. Незадолго до этого Адам приглашал Симмонса в кабинет, чтобы проверить его на лояльность: он вступил в спор с другим сотрудником и хотел выяснить, чью сторону займет Симмонс. На собрании Адам сделал заявление, которое вспоминалось Симмонсу еще долго после того, как он перешел работать в церковь. «Я – это WeWork», – сказал Адам.

Глава пятая
Секс, коворкинги, рок-н-ролл

Каждое поколение создает тот образ офисного пространства, который отвечает его потребностям. Промышленная революция породила фабрики, и первыми офисами открытой планировки можно считать крупные производственные залы, которые всячески пытался улучшать инженер-механик Фредерик Тейлор. Первые рабочие места XX века для белых воротничков напоминали конвейерные линии сборки. В 1939 году Фрэнк Ллойд Райт спроектировал штаб-квартиру фабрики Johnson Wax, после чего в моду вошли более яркое освещение рабочих пространств и большая человечность по отношению к работникам. В 1980-х стали популярными кубиклы с настольными компьютерами, предоставляющие людям чуть больше личного пространства. Кубиклы доминировали до тех пор, пока стартапы Кремниевой долины не стали сносить внутренние стены и нанимать сотрудников, которые приходили со своими ноутбуками и садились в кресла-мешки вокруг столов для игры в настольный футбол.

В 2005 году программист из Сан-Франциско Брэд Ньюберг придумал термин «коворкинг». Он искал золотую середину между утомительной офисной работой и уединением фриланса. В Starbucks тогда не предлагали бесплатный Wi-Fi, а в кофейнях, которые предлагали (Ritual Roasters на Валенсия-стрит например), было слишком многолюдно и приходилось вести постоянную борьбу за место и доступ к электрической розетке. Ньюберг хотел создать нечто вроде кофеен эпохи Просвещения, где люди могли обмениваться творческими замыслами и параллельно заниматься предпринимательством. В современной версии такими людьми были программисты, которые обмениваются кодами и смеются над мемами, прихлебывая кофе из кемекса^[8].

В том же году Ньюберг стал приглашать других фрилансеров работать в помещении, которое арендовал у феминистского сообщества в районе Мишен за $300 в месяц при условии, что расставлять и убирать столы и стулья будет он сам. Люди начали приходить после того, как он распространил листовки в кофейнях. Одним из них был Крис Мессина, продакт-дизайнер, который изобрел хештеги Twitter. В 2006 году Мессина, Ньюберг и маркетолог Тара Хант открыли относительно постоянное место под названием Teh Hat Factory. (Написание определенного артикля the с ошибкой было специальной шуткой компьютерщиков: при опечатке вместо the обычно получается teh). Teh Hat Factory расположилось в квартире в стиле лофт, а перегородками служили свисающие с потолка простыни. Никто не пытался заработать на этом деньги. «Для нас была важнее открытость, – говорила Хант. – К тому же как бизнес-модель коворкинг – дерьмо. Мы не видели в нем жизнеспособного бизнеса с опорой на венчурный капитал. Если не выжимать из людей деньги, у вас не получится его масштабировать».

Коворкинг-пространства стали открываться по всей стране: за несколько месяцев до появления Green Desk, в 2008 году The New York Times посвятила статью десяткам пространств, появляющихся в Нью-Йорке и других городах. Мигель побывал в одном из них. Оно было ориентировано на программистов и своими матовыми черными стенами, слабым освещением и громкой музыкой напомнило Маккелвину ночной клуб в Берлине. В миле от Green Desk в Бруклине располагался коворкинг Green Space, такой же экологической направленности. Набор услуг был уже более или менее стандартным: комнаты отдыха, мероприятия нетворкинга, хороший кофе.

Позже Адам скажет, что не видел других коворкинг-пространств до того, как открыл Green Desk, но об этом бизнесе он определенно знал. Когда он учился в колледже Баруха, его одноклассница Малка Йерушалми познакомила его со своим сыном Чени, израильским предпринимателем, который управлял компанией по аренде офисных помещений под названием Sunshine Suites. Чени открыл Sunshine Suites в 2001-м, когда Адам только переехал в Нью-Йорк. К моменту знакомства Йерушалми с Нейманом у компании Чени было уже несколько филиалов на Манхэттене. Чени устроил Адаму экскурсию по одному из рабочих пространств рядом с Вашингтон-сквер-парк и объяснил, как работает бизнес.

Ключевой частью работы было, во-первых, формирование сообщества – арендаторов он называл «шайнерс» (sunshine – солнечный свет) и создал из них очень плохую команду по софтболу^[9]. Во-вторых, с арендатором заключали индивидуальное лицензионное соглашение, которое составляли вместе с юристом: оно предлагало ряд преимуществ в сравнении с традиционной арендой. С тех пор Адам не раз заглядывал к Чени, но спустя шесть лет, в 2007 году Йерушалми не особо удивился визиту Адама на этот раз уже в роли потенциального арендатора.

Когда Нейман еще через год открыл Green Desk, Йерушалми не придал этому значения. Адам работал на другом берегу реки в Бруклине, к тому же никто и мысли не допускал, что сфера аренды корпоративных офисов не может быть захвачена одним человеком. Иногда Нейман и Йерушалми обсуждали бизнес, обменивались соображениями, как обеспечить безопасный Wi-Fi, и наводили справки о потенциальных арендаторах. В 2009 году Адам пригласил Йерушалми на обед и сообщил, что продает долю в Green Desk, чтобы открыть собственный бизнес. Первый филиал WeWork заработал на Гранд-cтрит, 154, чуть южнее Sunshine Suites, который посещал Адам, а соглашение, составленное для арендатора, было похоже на то, что Йерушалми показывал Адаму.

Когда WeWork стала открывать одну площадку за другой, Чени позвонил Адаму, чтобы напомнить, что их познакомила его мать и сказать, что он «гребаный кусок дерьма».

Одной из первых задач Стеллы Темпло в WeWork стала переделка соглашения для арендатора.

Йерушалми и другим владельцам коворкингов не доставало как амбиций Адама, так и его доступа к капиталу. Джоэл Шрейбер предоставил лишь небольшую часть обещанных им инвестиций (и так и не получил своих 33 % полностью), но благодаря его вложениям у Адама появилась возможность вращаться в кругу людей со связями. Летом 2011 года Адам снял дом в Хэмптонсе, объяснив сотрудникам, что хотя это место и выходит за рамки бюджета, но стоит того, так как позволяет произвести впечатление и наладить контакты с состоятельными нью-йоркцами. Сэм Бен-Авраам, основатель Kith, империи ультрамодной одежды, вложил в WeWork несколько миллионов долларов, инвестировали в компанию и другие знакомые Адама. Большинство операторов коворкингов считали удачей собрать инвестиций на шестизначную сумму. Адам же к 2012 году привлек почти $7 млн – только за счет родственников и друзей.

* * *

Значительная часть первоначальных вложений поступила от Ребекки, жены Адама. Она инвестировала $1 млн в своего мужа – мужчину, который, как она верила, спасет мир, – и его компанию. Деньги были подарком ее родителей. Ребекка родилась в семье Бобби и Эвелин Пэлтроу и была самой младшей из четверых детей. «Для семьи она была подарком, – рассказывала ее кузина Гвинет. – Этакой прекрасной принцессой-сюрпризом».

Отец Ребекки Бобби был младшим братом отца Гвинет. Пэлтроу – потомки польских евреев, и их настоящая фамилия Палтрович; прапрапрадед был раввином-каббалистом и, считалось, обладал мистическими способностями. По семейной легенде, когда в городке, где он жил, вспыхнул пожар, он вышел на балкон, махнул платком, и пламя утихло.

Ребекка Пэлтроу на шесть лет младше своей знаменитой кузины. Пока Гвинет с родителями – актрисой Блайт Даннер и продюсером Брюсом Пэлтроу – жили то в Лос-Анджелесе, то в Нью-Йорке, в городке Грейт-Нек на Лонг-Айленде в 1978 году родилась Ребекка. Потом семья переехала в Бедфорд, богатый район в часе езды на север от Манхэттена. Позже в интервью одному из модных журналов Ребекка говорила, что в ее детстве не было особых излишеств: «Я выросла возле грунтовой дороги в деревянном доме». Но кузина опровергла эту версию. «Они были состоятельными людьми, – уточнила Гвинет. – У семьи ее мамы было все в порядке с деньгами, жили они в собственном поместье. У Эвелин потрясающий вкус – постельное белье и то идеальное. У них было много прислуги и все удобства».

Пока Брюс Пэлтроу делал себе имя в Голливуде, Бобби занялся созданием North American Communications, бизнеса по рассылке почтовой рекламы.

«Думаю, для него не так важно было, чем заниматься, – говорила Ребекка об отце. – Он любил сам процесс ведения бизнеса». В 1986 году, когда Ребекке было восемь, две благотворительные организации под управлением Бобби – Американский фонд исследований рака и Американский фонд исследований сердечно-сосудистых заболеваний – были признаны виновными по десяти обвинениям в мошенничестве с использованием почты: им удалось собрать около $2 млн при помощи фальшивых благотворительных рассылок. В СМИ сообщалось, что Бобби занимался «старомодным мошенничеством», перенаправляя благотворительные пожертвования в собственное владение. North American Communications печатала и формировала рассылки для благотворительных организаций, пользуясь их налоговым статусом для отправлений по сниженным ставкам; но средства из поступающих пожертвований ни на какие медицинские исследования не тратились. Организациям было предписано выплатить штраф в размере $100 000 и передать $300 000 законным благотворительным организациям. Еще через два десятка лет, в 2014 году, Бобби признал себя виновным в налоговом мошенничестве.

В старших классах Ребекка училась в Horace Mann, элитной частной школе в Бронксе, где требования к успехам в учебе были столь же строгими, как и к успехам в светской жизни. Одна из одноклассниц описывала Ребекку (которую в школе звали Ребби) как противницу обеих тенденций: «Ребби было все пофиг. Она очень активно демонстрировала свое “Да ср. ть я хотела на эти светские нормы!”, вероятно больше, чем кто-либо в нашем классе». Ребекка легко влилась в тусовку состоятельных и популярных детей и пользовалась большим успехом. Она не казалась такой уж амбициозной, а в ежегодном альбоме выпускников получила две характеристики: «За самый высокий вклад в налог штата Нью-Йорк на алкоголь» и «За наибольшее количество лицензионных баллов за нарушение правил вождения».

Гвинет была близка с семьей дяди, «Оскар» за «Влюбленного Шекспира» она посвятила брату Ребекки Киту, умершему от рака в 1989 году. Гвинет сильно влияла на свою кузину, а Ребекка не стеснялась афишировать это родство. В 1996 году Ребекка поступила в Корнеллский университет и представлялась там как Ребби Пэлтроу, хотя достаточно было бы только имени. Гвинет в то время снималась в главной роли в экранизации «Эммы» и встречалась с Брэдом Питтом. Через несколько лет нашлись свидетели, которые рассказали журналу Bustle, что Ребекка говорила девушкам из студенческого объединения, в которое хотела вступить, что ее обязательно пригласят на свадьбу Брэда и Гвинет. В отличие от двоюродной сестры, которая в подростковом возрасте начала карьеру актрисы, Ребекка не знала, чем хочет заниматься. Но она была из семьи предпринимателей. И после учебы переехала в Нью-Йорк, чтобы поучаствовать в образовательной программе для биржевых маклеров банка Salomon Smith Barney.

Но там у нее не сложилось. Ребекка уволилась с работы всего через несколько недель. Ее родители развелись после затянувшегося кризиса в браке, а парень ушел от нее к лучшей подруге. «Было много предательств и боли, – вспоминала она позже. – Но в итоге, слава богу, благодаря этому я отправилась в путешествие». Она прилетела в Индию и четырнадцать часов ехала на автобусе в Дхарамсалу, городок в горах, где поселился далай-лама после изгнания из Тибета. Ей было 23 года. Она медитировала по несколько часов в день, изучала йогу, встречалась с Его Святейшеством и пила чай с пряностями.

Вскоре после возвращения в Соединенные Штаты, все еще не понимая, чем заняться дальше, Ребекка отправилась на концерт музыканта Майкла Франти и Spearhead, фанк-рэп-группы, в чьем творчестве звучали темы социальной справедливости. В 2003 году они как раз выпустили альбом «Оставайтесь людьми». Ребекка пошла и на следующий концерт, где ей удалось передать музыкантам письмо. Через несколько недель менеджер Франти позвонил ей, чтобы сообщить, что письмо вдохновило группу, и предложил ей поехать с ними в Сан-Франциско. Ребекка жила и гастролировала с группой около года, без каких-либо конкретных обязанностей или оплаты. «Дело было не в этом, – говорила она. – Я совершала путешествие с целью самопознания, и я знала, что эти люди были частью путешествия». В конце концов она пришла к тому же выводу, что и многие странствующие по свету молодые люди в возрасте от двадцати до тридцати лет. «Я видела, как Майкл использует искусство, чтобы повлиять на мир, – рассказывала Ребекка. – И решила, что хочу быть актрисой».

Ребекка переехала в Лос-Анджелес, где несколько лет брала уроки актерского мастерства и ходила на прослушивания. Ее сестра продолжала делать успехи в карьере: сыграла в «Семейке Тененбаум», одной из комедий о приключениях Остина Пауэрса, снялась в главной роли в биографическом фильме о Сильвии Платт. А у Ребекки ничего не получалось. «Профессия актера требует слишком много сил, и я не получала того, к чему стремилась, – рассказывала Ребекка. – Поэтому я вернулась в Нью-Йорк. А потом встретила Адама».

* * *

Ребекка приняла скоропалительное предложение руки и сердца от Адама с условием, что тот избавится от вредных привычек. Сама она выпивала мало и часто уходила с тусовок раньше, чем Адам. Они совершили придуманный ими ритуал, выбросив в мусоропровод предметы, символизирующие курение и питье газировки. «Я обожаю Адама, но он не подарок», – говорила Гвинет о муже кузины, добавляя, что, когда рядом нет Ребекки, Адам производит впечатление человека, способного взорваться в любой момент. Ребекка сдерживала его неистовую энергию.

В начале строительства WeWork Ребекка присутствовала на встречах нерегулярно и не принимала значительного участия в ночных работах. Зато она сильно влияла на мужа. Бывало, что сотрудники WeWork, уходя поздно вечером домой, полагали, что у них есть план работ на завтра, а утром Адам объявлял, что после разговора с Ребеккой придумал новый порядок действий. Ребекка помогала отвечать на письма и готовила обед – все, что было ему нужно. «Я делала все возможное, чтобы помочь Адаму максимально раскрыть свой потенциал», – говорила Ребекка, называя себя его музой. Когда она была моложе, это представляло для нее проблему, потому что ей хотелось быть исполнительницей главной роли.

Ребекка все еще пыталась состояться как актриса. Через несколько месяцев после открытия WeWork совместно с модным журналом Corduroy выступила организатором вечеринки в Milk Studios, шикарной фотостудии на Манхэттене. Вечеринка послужила светским дебютом и для компании, которая смонтировала в углу один из своих стеклянных кубов, и для Нейманов. Адам позировал для фото в черном блейзере и конверсах, на вечеринке выступал Шон Леннон. Ожидалось, что приедет Пит Доэрти, британский инди-рокер, но его задержали на таможне.

В краткой информации, которую Ребекка разместила о себе в журнале, было написано, что она актриса. «Эта Пэлтроу, – говорилось в тексте, – очень благоразумна и отличается трезвым взглядом на вещи». Ребекка играла в спектакле «Три сестры» Чехова, который поставила английская актриса Ив Бест с театральной труппой Old Vic New Voices, состоящей из начинающих актеров. У спектакля не было площадки для репетиций, и Ребекка предложила место в одном крыле на Гранд-стрит, 154. Актеры как-то раз напугали постояльцев, выполняя упражнение, во время которого нужно было бегать с громкими криками.

Летом 2010 года Ребекка и Адам обратились к Хантеру Ричардсу, молодому кинодраматургу, написавшему сценарий о двух ученых, исследующих глубины человеческого сознания. Нейманы хотели приобрести этот сценарий. Ричардс встретился с супругами за ужином и абсентом в Waverly Inn, злачном месте в Вест-Виллидж. Адам сказал, что не совсем понимает роль режиссера в создании фильма; Ричардс объяснил, что режиссер – это что-то вроде генерального директора и похвастался, что заработал свой первый миллион в двадцать с небольшим, продав сценарий. Адам пообещал превзойти его: «Я заработаю свой первый миллиард».

Ребекка объявила Ричардсу, что собирается основать продюсерскую компанию Boheme Films, чтобы снимать «прогрессивные в духовном отношении» фильмы. У нее была идея короткометражки, и она пригласила Ричардса принять участие в качестве режиссера. У Нейманов были деньги, а Ричардсу хотелось опробовать новую камеру, поэтому он согласился, прикинув, что они могут снять весь фильм за $30 000. Но Ребекка хотела делать все по высшему разряду. Они наняли звездный состав – Розарио Доусон, Шона Леннона и Линн Коэн, только что исполнившую роль экономки Миранды в «Сексе в большом городе». Плюс еще двадцать участников съемочной группы, среди которых были канадский оператор и помощник режиссера с опытом работы над «Повелителем бури» («Оскар» в номинации «Лучший фильм»). Ричардс ожидал, что главную роль сыграет Розарио Доусон, – по его словам, Доусон думала так же – но когда они прибыли на съемки, Ребекка дала понять, что главная роль предназначена для нее. «Я мог бы возразить, но платили-то за все они», – говорил Ричардс.

Пятнадцатиминутный фильм обошелся Нейманам в $100 000. «Он был, и, вероятно, останется самой дорогой короткометражкой, над которой я работал», – сказал помощник режиссера Атит Шах. Нейманы потратились на самую пышную постановку, настаивая на дополнительных визуальных эффектах в сцене, где Ребекка растворяется в лучах света. При этом они экономили на некоторых базовых вещах и обругали продюсера за то, что после целого дня съемок в Уэстчестере он поселил группу в гостинице, а не отправил по домам в Нью-Йорк.

Большая часть съемочной группы так и не увидела финальной версии «Пробуждения», зато своих сотрудников Нейманы пригласили на премьеру в Tribeca Grand Hotel. В фильме Розарио Доусон, игравшая подругу Ребекки, находит главную героиню в ее квартире среди таблеток и алкоголя, вывозит из города и отправляет прогуляться по лесу. Там Ребекка видит шалаш, в котором на подушке сидит по-турецки Шон Леннон. «Присаживайся, – приглашает он ее. – Всю жизнь ты искала ответ в религии и отношениях, в сексе и наркотиках, в психоанализе и реалити-шоу, а ответ все это время был внутри тебя». – «Я не хочу показаться невежливой, но не верю в бога, духовность или гороскопы, – плачет Ребекка. – Я просто хочу избавиться от боли». – «Страх – источник всей боли и страданий в этом мире, источник всех форм насилия и всех войн, – отвечает Леннон. – Этот страх и тебя сейчас отравляет». Он советует Ребекке записывать все свои мысли и воспоминания.

Ребекка сидит перед камином и пишет, а на экране сменяются образы из ее реальной жизни: детство, ее свадьба с Адамом. Когда она отдает написанное Леннону, тот бросает все в огонь. «Всякая мысль несет особую вибрацию», – говорит Леннон, приглашая ее петь вместе с ним, и в этот момент лучи света начинают вырываться из ее тела. «Кто ты?» – спрашивает Ребекка. «Я – пробужденный», – говорит Леннон и щелчком пальцев гасит экран.

* * *

Еще одним условием помолвки стало требование Ребекки, чтобы Адам занялся духовным развитием. Он наконец-то согласился пойти на психотерапию, которая помогла ему начать спокойнее относиться к своему непростому детству. Также Ребекка повела Адама на занятия по медитации, которые вел Дечен Турман, брат Умы Турман. После занятий молодые люди отправились к Турману домой. Он жил в Виллидже, в доме без лифта. Адам спросил Турмана, который вел еще и занятия по Дживамукти-йоге, сколько могла бы зарабатывать Ребекка, если бы открыла свою студию йоги. Турман рассказал о тяжелой жизни молодых инструкторов, которые работают сверхурочно за небольшие деньги в надежде получить в перспективе финансовые и духовные выгоды. В основном эти выгоды достаются избранному меньшинству на верхушке системы.

Ребекка стала водить Адама на занятия в Центр изучения каббалы на Манхэттене. Первые последователи каббалы, чья история восходит к XII веку, были почти исключительно раввинами и, как прапрапрадед Ребекки, искали более личных и менее догматичных отношений с богом. Современная версия учения обрела американский колорит. Центр каббалы создали Филип и Карен Берг. Филип был страховым агентом и раввином из Бруклина. В конце 60-х годов прошлого века он развелся с первой женой (у них было 8 детей) и женился на Карен. В 1984 году Берги открыли Центр изучения каббалы в Лос-Анджелесе и приступили к расширению своей империи вместе со своими сыновьями, Майклом и Иегудой.

К концу 90-х Берги сообщали о тысячах приверженцев религии, говорившей не столько о боге, сколько об энергии. Берги позиционировали каббалу как технологию работы с душой, как Евангелие процветания, основанное на смеси иудейских учений. На службе мужчины были в белом, чтобы притягивать положительную энергию, и все принимали участие в экстатическом пении. В Лос-Анджелесе репортер из Vanity Fair стал свидетелем того, как прихожане выли и трясли руками в воздухе. «Мы посылаем энергию в Чернобыль, – уверял один из них. – Мы превращаем негативную энергию в свет».

Берги превратили каббалу еще и в солидный коммерческий проект. Они продавали книги, обещающие «вечное блаженство» и «бесконечную радость» с помощью, например, «шоколадного экстаза». Центр торговал свечами с такими названиями, как «Сексуальная энергия» и «Звонок богу», а также водой из «горного источника каббалистов», которая, по утверждению Бергов, могла исцелять различные недуги. (Вода, кстати, поставлялась с очистных сооружений в Канаде.) С особым успехом они привлекали в Центр знаменитостей – в разное время его посетили Мадонна, Деми Мур и Эштон Кутчер, Розанна Барр, Люси Лью, модельер Донна Каран и бывшая жена Дональда Трампа Марла Мэйплс. Каббалистов поощряли носить браслеты из красных нитей, которые продавались на сайте Центра за $26 – для защиты от отрицательных энергий. Браслеты стали символом статуса в нулевые годы; их носили Пэрис Хилтон и Линдси Лохан.

Ребекка увлеклась каббалой по примеру своей кузины Гвинет, когда жила в Лос-Анджелесе. (Ребекка и другие члены Центра снимались в массовках нескольких фильмов: в двух эпизодах «Подставы», в шоу Эштона Кутчера с розыгрышами звезд и в одном из фильмов Люси Лью.)

К концу десятилетия Нейманы стали завсегдатаями Центра в Нью-Йорке. Это было иерархическое заведение, в котором предпочтение отдавалось богатым и знаменитым – на пятничных обедах Нейманы часто сидели за столом для почетных гостей рядом с раввином Эйтаном Ярдени, который занимался со многими VIP-каббалистами. («Я чувствовал, что на мне лежит большая ответственность», – высказался как-то Ярдени о работе с Мадонной.) Если у Ребекки был определенный послужной список, то к Адаму и его стремлению самоутвердиться относились скептически. Один из тогдашних приятелей Неймана сказал, что Адам не хотел быть известным только тем, что женился на Пэлтроу. «Он был каббалистом в высшей степени, – говорил один из топ-менеджеров WeWork, также познакомившийся с Нейманом в Центре. – Он был душой компании, но также научился там всему этому дерьму на темы осознанности».

В детстве Адам не интересовался религией; родители не отмечали еврейские праздники и не соблюдали шаббат. Он считал, что иудейские ритуалы только создают неудобства: из-за того, что автобусы не ходят по субботам, он не мог поехать на пляж. Но когда десятилетие его безуспешных попыток обустроиться в Нью-Йорке подошло к концу, каббала предложила ему систему, смысл и способ восприятия мира.

Свадьба Нейманов прошла в Вест-Виллидж в городском дзен-центре, принадлежащем Донне Каран. Адам повязал красную нить на запястье, а в своей лофт-квартире в Трибеке молодожены повесили над кроватью картину с зеркальной надписью, гласившую:

ИЗМЕНИТЕ СПОСОБ,

КОТОРЫМ ВЫ СМОТРИТЕ

Каббала изменила взгляды Адама на профессиональную жизнь. Активное вовлечение Нейманов в Центр перевело их в более высокую касту состоятельных жителей Нью-Йорка (в 2009 году на премьере фильма Кутчера Ребекка сидела рядом с Деми Мур) и помогло привлечь в WeWork многих из первых спонсоров. В 2012 году Адам сказал одному нью-йоркскому изданию в сфере недвижимости, что каббала стала источником вдохновения для WeWork. «Я увидел, что в сообществе каббалистов люди помогали друг другу, – сказал он. – Я хотел перенести это в бизнес». Терминология и доктрина Центра стали проникать в повседневную жизнь компании. Нейманы много говорили об энергии, Адам не скрывал, что советуется с Ярдени, прежде чем принять какие-то решения. Он всячески пытался приобщить сотрудников к каббале и начал проводить встречи с Ярдени в штаб-квартире WeWork, на которых очень приветствовалось присутствие топ-менеджеров.

Каббала не только давала Нейману смысл жизни, но и превратилась в руководство по управлению организацией. Жизнь многих членов Центра всецело состояла из изучения каббалистических догматов, утверждающих, что все люди обладают искрой божьей, а их таланты – это божественная энергия, распространяемая в мире. Но тайное знание, которым, как считается, обладают раввины-каббалисты, позволяет им оказывать огромное влияние на последователей.

«Адам был заблудшей душой – невероятно общительным и готовым всецело предаваться делу, но без базовой системы ценностей, – говорил один из руководителей в WeWork, знавший Неймана по Центру каббалы. – С помощью каббалы Адам создал себе образ пророка. Это было все равно что дать баскетбольный мяч в руки Майклу Джордану».

* * *

В ноябре 2011 года две сотни европейцев с восторгом следили на большом экране за выступлением Неймана. Они собрались в Берлине на вторую ежегодную конференцию Coworking Europe, а Адам – в белой рубашке с щегольски расстегнутым воротником – выступал по видеосвязи из Нью-Йорка.

За месяц до этого события ассистентка Адама обратилась к Жан-Иву Уварту, бельгийскому учредителю конференции, и сообщила, что WeWork – крупнейший оператор коворкингов в США. Для Уварта это стало новостью: он никогда не слышал о WeWork и даже не смог толком найти фотографий ее офисов в сети. Коворкинги был разрозненной частью отрасли, преимущественно состоящей из мелких операторов, потому сама идея, что какая-то фирмочка может стать доминирующим игроком в индустрии, Уварту в голову не приходила. Ассистентка отправила ему несколько сделанных в фотошопе визуализаций интерьера коворкингов, которые, по ее словам, строила компания в Нью-Йорке и Сан-Франциско. К фотографиям прилагалась биографическая справка об Адаме Неймане, в которой говорилось, что он работает над несколькими проектами: управляет компанией по производству детской одежды и «меняет рабочее пространство множества людей… благодаря своей компании WeWork».