Звёздный десант

13

Служба мэром Верейска не требовала от Лазаруса Гейшахта полной нагрузки, он вполне справлялся с делами не напрягаясь. Конечно, ведь в строительство новых городов было заложено столько управляющих технологий, что все решалось на уровне нажатия кнопки. Для этого у Гейшахта были свои специалисты, тревожить которых без нужды не было никакой необходимости. Это позволяло ему освободить место для своих личных дел, под которыми он имел в виду разведывательные функции.

Когда его назначали на этот пост, его предупреждали, что обычно на таких местах люди очень быстро деквалифицируются. Здесь все устроено так удобно, что исчезает принцип борьбы, и открывается все предложения для предоставления удовольствий. Прежде, в Греции, где Гейшахт руководил большим рыболовецким предприятием, ему следовало внимательно следить за подчиненными, которые постоянно искали возможность устроить ему неприятность, только затем, чтобы занять его место. Место это было таким притягательным еще и потому, что рыбные продукты пользовались спросом у рептилидов, что предоставляло новые возможности в карьере. Собственно, это была большая политическая игра, в которой у Гейшахта была своя команда, и где существовала дисциплина и чувство локтя. В какой-то момент он дал слабину, и потому оказался в Верейске, а рыбным предприятием стал руководить другой человек, представлявший уже другую команду.

Верейск тоже был объектом притягательным, но действовать здесь следовало очень осторожно. Предыдущий мэр попал в автокатастрофу, и хотя полицейские перерыли все вокруг, криминала там не нашли. Даже сам Гейшахт не знал, кто устранил предыдущего мэра, но разбираться с этим не спешил. У него здесь были свои четко очерченные задачи, и он им дисциплинированно следовал.

После визита генерала Десконье он немедленно составил доклад в свой оперативный центр, который располагался где-то на Севере Европы. Для контакта с куратором ему пришлось организовать визит в Харьков, что по нынешним временам было довольно просто. Считалось, что у мэра в Харькове есть избранная любовница. Собственно, любовница там действительно была, потому что прикрытие надо было обеспечивать, но вряд ли Гейшахт поехал бы к ней, если бы не дела службы.

Харьков во время войны был практически стерт с лица земли, и его воссоздали в сильно уменьшенном масштабе. Этот городок представлял собою административный центр восточной Украины, но большого значения в игре не принимал, предаваясь утехам и удовольствиям. У любовницы был свой дом в престижном районе, она вышла на крыльцо, чтобы поприветствовать Гейшахта перед соседями, и они нежно поцеловались.

– Господи, Катрин ты опять пьяна, – отметил Гейшахт, заводя ее в дом.

– Дело обстоит неважно, Лазарь, – отвечала она со вздохом. – Я залетела.

– Залетела? – он покосился на нее с интересом.

– Точно. Была вечеринка у Оксаны, были славные ребята…

– Ты говоришь так, словно случилась трагедия, – хмыкнул Гейшахт. – Ничего, родишь ребенка, укрепишь народонаселение.

– Ты смеешься! Это больше года одной суеты и головной боли. Последний раз роды были на грани риска, ты понимаешь?

– Ты хочешь что-то предложить?

Она смотрела на него с опаской.

– Ты можешь помочь?

Гейшахт только покачал головой.

– Не будь дурой, – сказал он. – Такие вещи просекают на раз! Могу помочь с медициной, но не более. Где Роджер?

– Он уже подъезжает, – отвечала Катрин недовольным тоном. – Вы мною только пользуетесь, а как помочь, так сразу в кусты!

– Все! – прикрикнул на нее Гейшахт. – Спрячься и не попадайся нам на глаза!

Она ушла, сердито ворча под нос, а Гейшахт подумал, что от нее придется избавляться. Конечно не в криминальном смысле, просто перевести ее на другую точку. В таком состоянии женщины бывают способны на глупости.

Его куратор Роджер Фрост во время войны был советником главного штаба армии рептилидов. Гейшахт, который сам не воевал, а оказался в системе уже после всех ужасов войны, всегда интересовался, каким образом земляне оказались в армии рептилидов чуть и не с самого начала кампании. Но Роджер Фрост никогда не говорил на эти темы. Вот и теперь, приехав из Скандинавии, он был недоволен жарой, хотя для сентября погода вовсе не была исключительной.

– Что заставляет вас жить на Севере? – спросил Гейшахт после приветствия.

– Есть одно обстоятельство, – усмехнулся тот. – Но давайте к делу. Значит, Анри Десконье был у вас?

– Да, – подтвердил Гейшахт. – Он интересовался деятельностью центра рептилидов.

– Он говорил только с вами?

– Он еще имел отдельную беседу с нашим агентом.

– С кем именно?

– С Дианой Милоновой.

Фрост чуть усмехнулся.

– Уверен, что ему потребовалось на это больше времени чем он предполагал.

– Она не стала скрывать, что тот давал ей рекомендации по вопросу работы.

– И что он рекомендовал?

Гейшахт скривился и повертел рукой в воздухе.

– Обычную чепуху, – сказал он. – Ничего серьезного.

Фрост глянул на него пристально.

– Значит вы думаете, что генерал Десконье приехал в ваши места, чтобы наговорить Диане всякую чепуху?

Гейшахт вскинул голову.

– А что я еще могу думать?

Фрост почесал кончик носа. Нос у него был длинный, прямой и тонкий, как на портретах древних римлян.

– С кем работает Диана в центре?

– С Агатой Маркевич, – отвечал Гейшахт.

– Что вам про нее известно?

Гейшахт пожал плечами.

– Возраст, образование, личное дело ее дочери.

– У нее дочь?

– Да, ей пятнадцать лет. Последнее свободное поколение.

– А кто отец?

Гейшахт чуть поморщился.

– Она это скрывает, но нам удалось выяснить. В последние дни войны она была изнасилована мародерами. Этот ребенок появился в результате насилия.

Фрост покачал головой.

– Это интересное обстоятельство. Как она оказалась в центре?

– Она учила их язык в лагере, – стал рассказывать Гейшахт. – Потом ее взяли на курсы. Короче, язык рептилидов это ее основная специальность.

– Что еще на нее есть?

Гейшахт задумался.

– Совсем выпало, – признался он виновато. – К ней вернулся двоюродный брат, который сидел пятнадцать лет в лагере за военные преступления.

Фрост вскинул голову.

– Его имя?

Гейшахт был вынужден заглянуть в свой планшет.

– Станислав Бельский, – сказал он. – Сейчас он в городе ищет работу. У него ограничения по ряду категорий.

– Станислав Бельский, – Фрост заглянул в свой планшет.

– Я даже не понимаю, на что ей понадобился такой брат, – заметил Гейшахт.

Фрост снова вскинул голову, но на этот раз выражение его лица отражало испуганное удивление.

– Станислав Бельский, вы правильно сказали?

– Да, – отвечал Гейшахт. – У вас на него что-то есть?

– Есть, – буркнул Фрост. – Теперь понятно, почему Десконье вышел на нее.

– Но он не выбирал ее, – заметил Гейшахт. – Мы вышли на нее в ходе разговора.

Фрост усмехнулся.

– Генерал большой мастер составлять разговор в нужном направлении, – сказал он.

– Но что могло привлечь такого человека в Верейске? Неужели этот арестант?

– Разговор Дианы с генералом записан?

Гейшахт развел руками.

– Я не посмел. Но она сказала, что там не было ничего важного.

Фрост покачал головой.

– Давайте посмотрим на это со стороны, – предложил он. – Видный генерал, авторитетный политик, член Управляющего комитета вдруг приезжает в ваш Верейск и ищет выходы на Агату Маркевич. В это же время к Агате приезжает ее брат, Станислав Бельский, военный преступник. И вы это никак не связываете?

– А как это связать?

Фрост наклонился вперед и произнес шипящим голосом:

– Дело маршала Гремина.

Маршал Гремин считался одним из самых таинственных героев войны, вокруг этого имени сочинялось множество легенд, так что о конкретном деле маршала Гейшахт ничего не мог знать.

– Что это за дело маршала Гремина? – спросил он почти виновато.

Фрост улыбнулся.

– Содержание этого дела выходит за рамки вашего допуска, полковник. Но если генерал так открыто вывел нас на этого Бельского, значит у него с этим связаны свои интересы.

– Какие у него интересы?

Фрост усмехнулся.

– А это уже задачка для наших аналитиков. Во всяком случае, теперь мы знаем цель генерала. Значит, нам нужно акцентировать на этом внимание.

– Но если… – Гейшахт осекся.

– Говорите, – кивнул ему Фрост.

– Если он сам нас на него выводит, то надо ли нам реагировать столь предсказуемо?

Фрост рассмеялся.

– Вы, я вижу никогда не работали с этим человеком. Нет, дорогой мой, если он нас выводит, значит это важно. Но вы должны организовать это на самом высоком уровне оперативности. Надо будет подослать к вам людей.

– У меня есть своя агентура, – заметил Гейшахт.

– Пусть она создает суету и возню, – посоветовал Фрост. – А мои люди возьмутся за дело по своему.

Гейшахт не стал возражать. Он просто поднялся и прошелся по комнате, размышляя над словами Фроста.

– Мне бы хотелось знать, чем так интересен этот арестант? – спросил он.

– Нам бы всем хотелось это знать, – вздохнул Фрост. – Могу обрисовать ваше положение вкратце: дело маршала Гремина интересует самые высокие круги, как у нас, так и у рептилидов. Что-то он знал, что остается важным до сих пор. Этот Бельский случайно оказался свидетелем последних дней маршала в Крыму. Информация, которой он владеет, чрезвычайно важна для всех нас. И вам ни в коем случае не следует делать никаких движений в этой области, но вы должны очень внимательно следить за всеми передвижениями Бельского, и его контактами. Сможете с этим справиться?

Гейшахт хмыкнул и пожал плечами.

– Без проблем, – отвечал он.

14

На другой день была пятница, и Стас поднялся поздно, позволив себе понежиться уже после того, как проснулся. Все уже разошлись, и на кухне рядом с пищевым синтезатором на большой доске была торжествующая надпись: «Мы победим!» Подписи не было, но понять, от кого следовало это оптимистическое заявление было нетрудно.

Был удобный случай разобраться с кухонным синтезатором, которые в обиходе были еще достаточно редкими из-за своей высокой цены. Эта машина могла готовить все, но лишь из того списка, что был в ее памяти. Сколько Стас ни пытался сочинить что-либо, чего у нее в памяти не было, у него ничего не вышло. Проблема была только в том, чтобы обеспечить приготовление набором исходных продуктов, приобретать которые следовало в продуктовом магазине. Так что ничего особенно изысканного сочинить не удалось, и пришлось ограничиться чашкой кофе и тостами с паштетом.

У него был свободный день, и он решил вообще не выходить из дома, покопаться в сети, разобраться с остатками неопределенности. Он до сих пор не мог понять, какую функцию исполняют детские воспитательные комбинаты, и для начала посмотрел несколько почти рекламных роликов на эту тему. Хотя кампания рекламирования детских учреждений давно прошла, но в сети было достаточно всякого рода пояснений и демонстраций. Стас видел на экране веселых, радостных и смеющихся детей, которые охотно играли в предложенные игры, а заодно приобретали знания и практические навыки для последующей жизни. Только никто не спешил объяснить, кому понадобилось так радикально менять систему воспитания, вплоть до жестких репрессий у нарушителям. О репрессиях Стас узнал из той же сети, где в самом черном свете рассказывали про тех негодяев, которые пытались скрыть своих детей от такого счастливого и радостного процесса воспитания, который предлагало правительство.

Остаться в одиночестве на весь день ему не удалось, потому что около полудня нагрянула Диана с расспросами.

– Ты ведь вчера общался с Ланго, – говорила она с интересом. – Ты должен все рассказать!

Стас уже был несколько обескуражен ее вольному переходу на «ты», а уж ее интерес к рептилиду его и вовсе озадачил.

– Почему это тебе так интересно? – спросил он, пробуя на язык новую ступень близости с этой девушкой.

– Потому что это всем интересно, – отвечала Диана. – Агата такая таинственная, из нее слова не вытащишь! Она совсем не бывает в обществе!

– Так ты для общества стараешься!

– Разумеется! – рассмеялась Диана. – Я же часть общества! Ну, рассказывай. О чем он тебя расспрашивал? Про войну, да?

Стас подумал.

– Вообще-то темы войны мы совсем не касались, – сказал он. – Но прежде чем рассказывать о нашей встрече, я бы хотел знать, почему же все-таки это для вас так важно?

Она перестала улыбаться.

– Разве это так трудно понять? Мы почти совсем ничего про них не знаем! Почему они вообще с нами возятся, почему не перебили сразу после победы?

– Тебя это угнетает?

Диана фыркнула.

– Вообще-то, – заговорила она после паузы. – Большинство из нас интересуются рептилидами по одной простой причине. Близость к рептилидам может стать трамплином карьерного роста. Посмотри на Агату, ей же все завидуют. Какая у нее квартира, какие возможности! Да что говорить, почти все мои подруги немедленно прыгнули бы в кровать к рептилидам за половину ее перспектив.

– Значит, мне невероятно повезло? – задумчиво спросил Стас.

– Еще бы! – вскинула голову Диана. – Кстати это делает тебя очень привлекательной фигурой для нашего общества. Имей в виду, на тебя нацелились самые импозантные дамочки.

– Я тронут, – кивнул машинально Стас. – Мне бы еще понять, за что мне такое счастье?

Диана посмотрела на него с интересом.

– Может, ты что-то знаешь? – спросила она.

– Знаю, что? – переспросил Стас. – Секреты давно закончившейся войны? Так не было там никаких секретов.

– Может, что-то по религиозной части?

Стас рассмеялся.

– Боюсь, там тоже ничего нового за последние двадцать веков не появилось. Разве что, толкования.

– Но он же спрашивал тебя о чем-то?

– Больше я, – отвечал Стас. – И вообще, давай оставим эту тему. А то я чувствую себя каким-то осведомителем. В зоне за это били.

– Извини, – она слегка коснулась его руки. – Ты не идешь на работу?

– У меня только завтра начинается работа, – сказал Стас.

– Как удачно все складывается, – отметила Диана, сладко улыбаясь. – Значит сегодня мы можем сходить в гости, верно?

Стас недоуменно поднял голову.

– Сходить в гости? Что ты имеешь в виду?

Она опять коснулась его руки, заглядывая в глаза.

– Есть люди которые очень хотят с тобой познакомиться.

– Я вовсе не спешу знакомиться, – сказал Стас довольно решительно. – Ты представить себе не можешь, как тяжело мне даются все эти знакомства!

– Это вовсе не какие-нибудь необязательные встречи, – сказала Диана, не отпуская его руку. – Это люди из верхнего эшелона власти. Из тех, кто определяет наше развитие, понимаешь?

Стас этого определенно не понимал.

– Зачем я понадобился верхам? – недоумевал он. – Я простой непутевый зек, разве нет?

– Я знаю, – она даже пододвинулась к нему. – Ты представить себе не можешь, как мы соскучились по простоте отношений.

– Легче, – предупредил ее Стас. – Я вовсе не образец… Признавайся честно, кто эти люди и чего они от меня хотят?

Диана с досадой вздохнула.

– У меня множество самых разных знакомств, – начала она издалека. – Мне приходится бывать в верхних кругах, и я невольно вовлечена во все эти интриги. Нет, я сама ничего в этом не понимаю, но меня используют… Понимаешь?

– Не понимаю, – отвечал Стас упрямо. – Кто тебя использует?

Она от досады закусила губу.

– С тобой невозможно разговаривать, – заявила она. – Тебе во всем всегда надо непременно разобраться до основания…

Стас не стал отвечать, просто смотрел на нее и ждал.

Диана это понимала, и спустя несколько мгновений уже сдалась.

– Эти игры с реплитидами, – сказала она, не выдержав. – Думаешь, у нас в руководстве все гладко? Там свои группировки, свои интересы, свои планы… Одни торжествуют, другие уходят в тень. А реплитиды, это козырные карты в игре!

Стас кивнул.

– За кого ты играешь? – спросил он прямо.

Диана раздраженно фыркнула.

– Я не игрок, – ответила она с вызовом. – Я девушка для эскорта. Иногда мне заказывают определенные услуги, и я получаю за это деньги. Мне заказали пригласить тебя для разговора, вот и все!

– Нет, не все, – отвечал Стас. – Если кто-то хочет со мной поговорить, то я должен хотя бы знать, чего он от меня хочет. Я понял, что речь пойдет о Ланго, но давай познакомимся и с другой стороной. Кто хочет со мной познакомиться?

Она тяжело вздохнула.

– Это Витаутас Глемба, руководитель службы безопасности регионального парламента. Поначалу он был обычным оловянным солдатиком, но с некоторых пор он набирает скорость, и еще никто не понял, на кого он теперь работает. Во всяком случае, он ведет яркую светскую жизнь, и набирает популярность в массах.

– И что, он думает, что я смогу свести его с Ланго?

– Не с Ланго, – отвечала Диана. – Ланго, это специалист среднего звена, от него ничего не зависит. Но Ланго работает в центре адаптации, где руководителем некий профессор Цингали, серьезная политическая фигура. Вот выйти на него и мечтает Витас.

Стас понимающе кивнул.

– Для девушки из эскорта ты знаешь слишком много подробностей, – сказал он.

Она невольно усмехнулась.

– Тебе все надо раскопать, верно?

– Объясни, вы нацелились на меня, еще когда я был на зоне?

Она помялась.

– Вокруг Агаты давно кипят нездоровые настроения. Все ее подруги под разработкой, Ванда под постоянным контролем… Это же прямой выход на рептилидов!

– И ты уже заранее была готова со мной познакомиться?

Она пожала плечами.

– А что такого? Если хочешь знать, мне было интересно, как у вас все получится?

– Что получится?

– Ну, с Ланго. Ты ведь ненавидишь крокодилов!

Стас пожал плечами.

– Твое любопытство можно понять, – сказал он. – Но в этих темных делах я участвовать не буду. Так и передай своему охраннику.

Некоторое время она смотрела на него молча, так что у Стаса даже возникло сомнение, а поняла ли она его.

– Но мы остаемся друзьями? – спросила она дрогнувшим голосом.

– Конечно, – отвечал Стас. – Только не надо наводить на меня своих знакомых.

– Имей в виду, Витас представляет из себя серьезную фигуру, он не успокоится одним твоим отказом.

– Там видно будет, – отмахнулся Стас.

Она перевела дыхание.

– Извини, – сказала она. – Мне всегда так трудно убедить людей в чем-то… Люди перестали верить друг другу.

– Их можно понять, – отвечал Стас насмешливо. – Если ты постоянно пытаешься их использовать для своей выгоды.

– И вовсе не постоянно, – буркнула она.

Стас поднялся из своего кресла.

– Время ленча. Хочешь, я угощу тебя салатом собственного сочинения?

– Ты еще и кулинар?

– Так с этой штукой любой станет кулинаром.

– Ты про что?

– Про кухонный синтезатор. Ты умеешь им пользоваться?

Диана удивленно вскинула голову.

– Я сто лет не была на кухне. А что, у нее действительно есть что-то продвинутое в этом смысле?

– Ты удивишься, – сказал Стас и предложил ей руку, чтобы вытащить из кресла.

15

На другой день, в субботу он пришел в храм, куда его назначили служить, к двум часам по полудни, чтобы успеть все оформить и познакомиться. В храме никого не было, кроме уборщицы в рабочем халате, которая возила по полу тряпку.

– Закрыто, – сказала она усталым голосом.

– Я пришел устраиваться на работу, – сказал Стас.

– На какую работу? – удивилась уборщица.

Стас развел руками.

– Чтецом, наверное… Или алтарником.

– Ух ты, – покачала головой уборщица. – А ты что-нибудь про это знаешь?

Стас посмотрел на нее с укором.

– Я был священником на войне, – сказал он. – Потом сидел.

– Священником? – она отставила свою швабру. – А почему же в чтецы? Нам бы и священника не помешало бы.

– Запрещен в сане, – ответил Стас сухо. – Могу я видеть батюшку?

– Увидишь, – отвечала уборщица со вздохом. – Ладно, я тебя сама на работу приму.

– А вы?…

– Лидия Павловна, – сказала она. – Председатель общинного совета и по совместительству матушка. Второе лицо в иерархии.

Она поставила швабру к стене и предложила:

– Пошли, пройдем в кабинет.

Они прошли в кабинет – небольшую комнатку, которая располагалась у входа в притвор, и там сели к столу. Только здесь Стас разобрался, что перед ним довольно приятная молодая женщина в уродливой форме. Уборщица, она же – матушка, деловито включила компьютер.

– Вам должны были сообщить о моем назначении, – сказал Стас. – Я еще в четверг был у секретаря.

– А вот сейчас и посмотрим, – сказала Лидия Павловна, вглядываясь в монитор компьютера. – Простите, а матушка ваша с вами?…

– Нет матушки, – сказал Стас. – Целибат.

Лидия Павловна качнула головой.

– Это нынче совершенно не приветствуется, – сказала она, едва не с одобрением. – Нынче в моде рождаемость.

– У вас тоже были дети? – спросил Стас осторожно.

В этот момент появилось нужное окно, и Лидия Павловна уставилась на монитор.

– Ага, – сказала она. – Есть сообщение… Станислав Семенович Бельский, так что ли?

– Да, – сказал Стас.

– Значит, все в порядке, – кивнула она. – Алтарник у нас есть, а вот чтец пригодился бы. Вы хорошо читаете?

Стас усмехнулся.

– Я до сана лет восемь чтецом был.

– Вот и прекрасно.

Стас кивнул и спросил:

– На русском служите?

– Ну, а на каком же, – отозвалась та.

Стас промолчал. Он втайне надеялся, что где-нибудь еще сохранился приход, где служат по-старому, на церковно-славянском, но надежд оставалось все меньше.

– Службу начинаем в четыре, – продолжила матушка. – Воскресное всенощное бдение, глас шестой.

– А батюшка где?

– Появится, – отозвалась матушка холодно. – Можете пока посмотреть клирос, с текстами ознакомиться. Пока вас не было, мне приходилось читать. Наша чтица так читает, что сама себя не понимает.

Стас кивнул и поднялся.

Храм был обставлен довольно бедно, иконостас из типовых икон стандартного вида располагался в один ряд, зато к услугам чтеца вместо целого набора книг был планшет, где все тексты богослужения подавались в текущем порядке на русском языке. Стас полистал службу, где выделялись тексты, которые следовало читать, и зачеркивались те, что считались уже лишними.

Высокая светловолосая девица с правого клироса, участница правого хора, подошла к нему, тоже явившись раньше времени.

– Здравствуйте, – смело начала она, слегка ему даже поклонившись. – Меня Светланой зовут.

– А я – Стас, – отвечал Стас. – Вы поете, да?

– Правый клирос, – насмешливо отвечала Светлана. – Уже то хорошо, что ноты читать умеем. Вы действительно когда-то читали на церковно-славянском?

Стас распрямился. Про свое знание церковно-славянского он еще не успел сказать никому из здешних.

– Читал, – отвечал он. – Вы интересуетесь старым написанием?

– Мы даже собираемся по домам, чтобы попеть стихиры на церковно-славянском, – призналась Светлана стеснительно. – Все наши распевы строились на том языке, так что на русский они ложатся коряво. Вы согласны?

Стас посопел и сел на лавку у стены.

– А разве разговоры такого рода не запрещены?

– Запрещены? – удивленно спросила она. – Почему запрещены?

– Ну, это же все-таки соборное постановление.

– Так мы же его и не нарушаем, – сказала Светлана. – Это же только домашнее пение. Но я, если честно не понимаю, зачем надо было переходить на русский?

Стас только пожал плечами. Конечно, ему было что сказать на эту тему, но эти вопросы определенно выказывали его решительное оппозиционное настроение, чего он выказывать никак не хотел.

– А вы женаты? – спросила она еще.

– Это так важно? – улыбнулся Стас.

– Нет, но мы же стараемся блюсти нравственность. Мы считаем, что рожать детей можно только в венчанном браке.

– Но у вас муж определенно есть?

– Конечно, – она чуть покраснела. – Он у нас звонарем работает, не постоянно, конечно. У нас уже трое детей.

– У вас? – переспросил Стас со значением.

Она бросила на него недоуменный взгляд.

– Что значит, у нас? Конечно, у нас!

– Разве они живут с вами?

– Ах, вы об этом. Как-то вы странно рассуждаете, словно вы из другого мира. Что же делать, наверное им там лучше.

Стас только кивнул.

– Я действительно из другого мира, – сказал он. – Вы уж меня простите.

– Да ничего, – она посмотрела на него с сочувствием.

На правом клиросе появился еще кто-то, Светлану позвали, и она ушла, извинившись. Стали подходить люди и на левый клирос, они составляли народный хор, который время от времени включался в богослужение, и вели себя робко и послушно. Ему стали жаловаться на то, что читать в храме практически не кому, и потому все были рады появлению нового человека. Старушка, которая исполняла чтение до него, напротив утверждала, что никакой необходимости в новом чтеце нет, но если батюшка благословил, то она спорить не будет. Шамкала она, действительно, изрядно.

А потом появился батюшка, отец Глеб Коротков, священник лет тридцати, бритый и с короткой прической. Выглядел он угрюмо, одет был в простой костюм, благословлял клирошан бегло, но появление Стаса пропустить не мог.

– Это вы у нас новый чтец? – спросил он. – Зайдите в алтарь.

Стас чинно взял у него благословение, и вошел в алтарь. По давней привычке он совершил три земных поклона, и заметил, что батюшка наблюдает за ним чуть насмешливо.

– Земные поклоны нынче отменены, – сказал он со вздохом. – И это не самое важное новшество.

– Простите, – отвечал Стас, вовсе не имея в виду просить прощения.

– Мне про вас говорили, – сказал отец Глеб. – И я должен сказать, что мне брать на свой приход такого проблемного чтеца не очень приятно.

– Почему вы думаете, что я проблемный?

– Давайте не будем играть в прятки, Станислав, – сказал отец Глеб нервно. – Я и без того хожу под контролем наших ревнителей, и мне совсем ни к чему усугублять свое положение сослужением скандального чтеца.

– И в чем заключается моя скандальность?

– Вы сами знаете, – махну рукой батюшка. – Ваша скандальность заключается в пятнадцатилетнем сроке заключения, отбытом вами от звонка до звонка! И это значит, что внимание к моей персоне не просто удвоится, упятерится!

Стас пожал плечами.

– Простите, – сказал он. – Но разве то обстоятельство, что я выжил после всего этого, не говорит в мою пользу?

– Не говорит, – фыркнул батюшка. – Я, конечно, ничего предпринимать не буду, но уж и вы извольте сдержать свои порывы, если они у вас имеются. Тише воды, ниже травы!..

– Я понимаю, – кивнул Стас миролюбиво.

– И потом, что это еще за целибат? Католики во всем мире уже отказались от целибата, а вы тут нам демонстрируете!

– Я ничего не демонстрирую, – тихо отвечал Стас. – Так получилось.

– Если вы хотите жить нормально, вы должны отказаться от своего обета!

– Вы же понимаете, что это невозможно.

– Все возможно, – махнул рукой отец Глеб. – Подадите прошение на имя епископа, он даст резолюцию… Сейчас это просто.

Стас не ответил. Он не считал этот вопрос простым, но спорить тоже не хотелось.

– Читать только то, что мы выделили, – строго напомнил отец Глеб. – Вполне достаточно.

– Сколько у вас служба длится? – спросил Стас.

– Полтора часа, – отвечал Глеб. – И это кое-кому кажется излишним. Так что, вот соединимся в экстазе с остальными христианами, и того не останется.

Стас хмыкнул.

– Значит, вы все же против?

Отец Глеб вскинул голову.

– Вы, что, сразу на меня компромат собирать стали?

– Пытаюсь сориентироваться, – сказал Стас. – Мне особенно трудно представить, как вы трактуете существование Домов Любви. Отец Феоктист, как я понял, их просто игнорирует, вроде бы их и нет.

– Правильно делает, – отвечал отец Глеб, поднимаясь. – А я так и вовсе на открытии читал молебен о преумножении любви.

– Уверен, что она сразу же и приумножилась, – сухо заметил Стас.

– Все, – довольно резко оборвал его отец Глеб. – Начинаем службу.

– Конечно, – кивнул Стас и склонился. – Благословите, отче!..