Два трюфеля. Школьные хроники

Любимая моя математика

Чтобы понять задачу, дети чётко следуют её условиям

Пропел звонок. Галина Юрьевна поправила очки и спросила:

− Приготовились к моей любимой математике?

− Приготовились! – проскрежетал первый «А».

Галина Юрьевна математику просто обожала, а вот многие ученики − как-то не очень, недолюбливали ребята математику, если честно! Сиди себе считай. Ошибка—четвёрка, три ошибки – тройка, и мамы ругаться будут! А всё Галина Юрьевна виновата, её любимая математика!

− Моя нелюбимая математика, бу-бу! – пробубнил Вован.

Вова всегда на математике бубнил − тихо возмущался. Вова любил блины и обед на продлёнке, а математика Вовану как-то не давалась.

− Балдин! Опять бубнишь? Иди к доске. Задачу решать будем!

И Вован поплёлся к доске, медленно-медленно переставлял Вова ноги: вот невезение-то какое, чёрный какой день!

− Читай условие!

− Бу-бу… дорога до парка и обратно, бу-бу…

− Не бубни!

− Дети вышли на экскурсию, − читал с запинками Вова, − дорога из школы в парк и обратно заняла по десять минут… Это как?

На переносице Галины Юрьевны появилась складка, будто на её лицо села птичка-галочка с Вовиного рисунка.

− Ну и Вова, ну и Балдин! − закачала головой Галина Юрьевна. − Дальше читай!

− В самом парке дети пробыли сорок минут. Сколько всего времени ушло на экскурсию?

− Я знаю! Я знаю! – тянула руку Фидан Алиева.

Фидан Алиева всегда тянула руку: и когда знала, и когда не знала.

− Что ты знаешь? – осторожно переспросила Галина Юрьевна.

− Сорок минут экскурсия шла!

− Чего сорок? Почему сорок? – недоумевала Галина Юрьевна. − В парке дети были сорок минут, туда и обратно шли по десять минут. Так сколько длилась экскурсия?

− Бу… Сорок!– Вова решил ответить как Фидан.

− Почему сорок? Ну, почему? Ведь ещё шли до парка, потом ещё возвращались…

− Пока шли, это не экскурсия, − сказал Словарь. − Мы в музей, помните, ходили, Галина Юрьевна? Экскурсия только в музее, а пока шли, не считается…

− Ага! – мечтательно улыбнулся Вова, − мне по дороге бабушка пирожок купила!

− А мне сок! А мне два сока! А мне…ничего не купили…− загудел класс!

Галина Юрьевна забрала у Вовы мел, нарисовала на доске школу, парк, две дороги, стрелочки туда-обратно.

− Вот они пошли от школы в парк, побыли в парке, и вернулись из парка в школу… Поняли?

− Поняли! – закивали ребята.

− Так сколько времени длилась экскурсия, Речкин?

− Так сорок минут и длилась! Словарь же сказал, – ответил Лёша Речкин, − а то, что они до парка шли и обратно, так некоторые могли заблудиться отстать или вообще не дойти…

− Во-во! – оживился Данила. − Мы с мамой, помните, к школе опоздали, и сами до музея добирались!

Класс опять загудел. Ребята, все одновременно, стали рассказывать Галине Юрьевне о том, какие приключения случались с ними в дороге. Вова пробубнил о том, как бабушка забыла проездной билет и стала уговаривать контролёра не выписывать штраф, а контролёр всё равно выписал штраф. Лёша Речкин поведал, как подвернул ногу и из-за этого вообще не попал на экскурсию – хорошо, что без перелома обошлось! Вика Белкина сказала, что продвинутые девчонки за десять минут не то, что до парка не дойдут, а даже причёску сделать не успеют:

− И вообще! Девочка на свидание всегда должна опаздывать.

Галина Юрьевна присела на стул. Галина Юрьевна потеряла дар речи, онемела Галина Юрьевна…

− Прекратили галдёж! Садись, Вова. Плохо!

Довольный Вован резво вернулся за свою родненьку-природненькую парту! Притаился.

Галина Юрьевна сказала железным голосом:

− Всем одеваться. И в парк!

− А как же физкультура, Галина Юрьевна?

− С Алексеем Альбертовичем я насчёт следующего урока договорюсь. Все у кого часы, засекайте.

− У нас мобильники, Галина Юрьевна.

− Тогда не знаю как. Смотрите тогда на школьные часы и засекайте.

− Секундомер надо выставить!– закричал Костя Подленко.

Костя всем включил в мобильнике режим секундомера и Галина Юрьевна сказала:

− Какой молодец Подленко. Как твои цифровые знания вдруг пригодились!

− А то! – довольно сказал Костя. – У меня секундомер вообще на планшике.

Оделись. Вышли на крыльцо. У школы включили секундомеры, пошли в парк, постояли при входе, чтобы до десяти минут дотянуть. Погуляли по парку. Ребята столпились на дороге и смотрели, как бабушки вербу ломают и крестятся.

− Что же вы, женщины, деревья губите? Детям какой пример подаёте, а? И белок распугали! – строго обратилась Галина Юрьевна к бабулям. Обратилась – как отрезала.

Бабули зашипели недовольно, пооббивали грязь с резиновых сапог и испарились. Зато появились белки: заскакали по кормушкам, распугали синиц.

− Вот вам и воспитание лесное, − расстроилась Галина Юрьевна. – Маленькие больших гоняют.

Побегали ещё немного, Галина Юрьевна на дорожке асфальтовой мелом нарисовала чертёж и спросила:

− Вот мы шли десять минут. Вот мы тут сейчас гуляем. Сколько времени мы на прогулке?

Все уставились в мобильники.

Но тут Таня Минеева закричала:

− Лягушка! Лягушка! И поскакала по грязи, по недавно растаявшей земле прямо к поломанным вербам.

− Да не может такого быть! – сказала Галина Юрьевна. – Лягушки не раньше июня же!

− Это жаба, − вернулась Таня Минеева, вся грязная, и даже лицом перемазанная. – Лягушки из икринок в прудах вылупляться сейчас будут − это верно. А это жаба. Она из спячки вышла. Ути: моя миленькая земноводная.

Галина Юрьевна посмотрела на часы, и сказала:

− Так. Сорок минут в парке прошло. Идём к школе. Неторопливо. Только Минеева можешь поторапливаться. Ведь промокла же?

− Промокла. Но у меня всё запасное есть для продлёнки.

И Таня побежала переодеваться.

Постояли у школы, дождались, чтоб ровно десять минут прошло.

− Выключай, Подленко! Раз-два, − скомандовала Галина Юрьевна.

Костик всем выключил секундомеры.

− Смотрим теперь на экраны все: какие первые две цифры?

− Так. Так. Разряд единиц и десятков

− Правильно Словарёв. Разряд единиц и десятков. Так сколько десятков

− Шесть, − ответил Слава.

− А единиц?

− Шестьдесят! – хлопнул себя по лбу Подленко.

− Почему шестьдесят? – послышались голоса. – Как шестьдесят? Разве шестьдесят?

Разделись, зашли в класс.

−Продолжим, – прогремела Галина Юрьевна. − Пишите. Условие. Так. Написали? Теперь сорок плюс десять плюс десять. Так. Сколько, Балдин, получилось?

Вова надолго задумался, почесал затылок – Вове за партой как-то легче думалось, легче считалось, легче складывалось:

− Шестьдесят.

Птичка-складка на переносице Галины Юрьевны пропала:

− Правильно! У всех так?

Ребята молчали.

− Так. Молчание – знак согласия.

Тут подняла руку Таня Минеева

− Что тебе Минеева?

− А у меня не шестьдесят. У меня пятьдесят пять.

− Да шестьдесят у тебя, Минеева, − сказал Словарь. – А пять минут ты в сухую одежду переодевалась.

− А может пятнадцать она переодевалась! А может три! – загалдели все.

− Спокойно, − сказала Галина Юрьевна. – Минеева не считается. В задаче, кажется, никто лягушек не ловил. Пишем ответ. Шестьдесят минут. Минут не забудьте! Минут!

О том, что шестьдесят минут – это один час, Галина Юрьевна решила не вспоминать: и так много времени с задачей потеряли. Галина Юрьевна тяжело вздохнула протёрла лоб платком, поправила очки и сказала:

− Алексею Альбертовичу я теперь урок должна. Поэтому завтра вместо моей любимой математики ваша любимая физкультура.

Рисунок Риты Гарнык

Матч

Матч по гандболу с командой из соседней школой вызывает бурю эмоций

1

С марта месяца, когда снег начал таять, в первом «А» на физкультуре стали проходить новую тему – «гандбол». Алексей Альбертович так и сказал:

– Первый «А». У нас новая тема. Начинаем играть в гандбол. В мае у нас будет матч.

– А что такое матч? – спросила Влада Любушкина.

– Матч это… Балдин! Носки за линию! – гаркнул физрук и, страшно оскалившись, продолжил: – Матч – это так. Сначала игры в подгруппах, потом – четверть финал, потом полуфинал, и наконец – финал. Я очень на вас рассчитываю, первый «А». Вы у меня самые дисциплинированные. Балдин! Два шага вперёд!

– Хи-хи! – сказала Лада. – Сейчас Балдину сто приседаний зададут.

– Нет, Любушкина, – сказал физрук. – Владимир у нас будет вратарём.

Вставай, Владимир, в ворота. На тебя теперь вся надежда. Победа первого «А» на матче зависит прежде всего от тебя. Второго вратаря тоже сейчас выберем, на команды разобьёмся и будем учиться играть. У нас два месяца тренировок. По субботам также всех приглашаю на факультатив по физкультуре в три часа дня.

И стал первый «А» тренироваться. И на уроках физкультуры, и по субботам, и на переменах в коридорах без мяча нападающие прыжки и пасы отрабатывать. На тренировках больше всех доставалось несчастному Вовану – в гандболе очень тяжело вратарю приходится: площадка маленькая, ворота, правда, тоже маленькие, меньше футбольных, но больше хоккейных. Вове от этого не легче: мяч быстрый, тяжело на него среагировать. А пропустишь – все орут, ругаются на вратаря, обзывают слизняком и медузой варёной. Вратарь всегда крайний.

– Во Алексей Альбертович наказал так наказал, – бубнил Вова.

Через месяц физруку стало ясно, кто будет честь класса защищать. И капитана команды Алексей Альбертович выбрал – Ангелину Якушину.

– Зачем вы Ангелину назначаете капитаном? – возмутилась Настя. Настя Петракова единственная Гелю не боялась, ведь крылатые пони никого никогда не страшатся, всегда правду в лицо говорят.

– А что, Петракова, ты предлагаешь? Себя, что ли, в капитаны? – раздражённо ответил физрук.

– Можно меня. Можно Риту. Или Лёшу Речкина.

– Ты, Петракова, иго-го-каешь, когда с мячом бежишь. Речкин прыгает низко, Рита – полновата и роста среднего. А в гандболе желателен рост и подлиннее. Вот как у Ангелины. Она смотри, как бросок в ворота делает – слёту, а какой прыжок боковой – идеальный. Всех переиграть сможет.

– Мы – все одна команда. Мы все капитаны, – проникновенно и даже подобострастно улыбнулась Ангелина. – Просто я команду чуть-чуть представляю.

И команда – пять мальчиков и четыре девочки – согласились и с Ангелиной и с физруком. Только Настя Петракова, очухавшись немного в раздевалке, сказала:

– Какая ты, Геля, хитрая.

– А ты бешеная, – отозвалась Геля. – И вообще: ты мне завидуешь. А зависть – это плохо. Галина Юрьевна всегда так говорит.

– Да ладно. Лошадки, тем более крылатые, никому не завидуют. Это им все завидуют. Иго-го!

Рисунок Риты Гарнык

2

Наступил май, начались игры по выходным. Первенство начальных классов по гандболу целых трёх школ. И вот на финальный матч между первым «А» и чужим первым «А» из другой школы пришло так много зрителей, что Алексей Альбертович решил пускать только тех, которые в сменной обуви. Оказалось, что все со сменной обувью.

– Ого! Ну и дисциплина.

– Так ведь на плакате написано: «вход в зал только в сменной обуви», – сказала, поправляя очки, бабушка Ильи Зачиняева.

– Не на плакате, а на спортивной афише, – поправил физрук, – я сам её рисовал. Продвигаемся товарищи-родители, уплотняемся на лавке. Этой бабушке, которая турнирную афишу плакатом называет, требуется полтора места, а не одно. Потеснитесь, потеснитесь, господа. Раз-два. Во-от так.

Бабушка Ильи плюхнулась на лавку и сказала Алексею Альбертовичу:

– Спасибо, товарищ тренер. Можете начинать.

– Разрешаете? – учтиво переспросил Алексей Альбертович и засвистел в свисток.

– Ангелина Якушина! Зачиняева ставь в команду. Боюсь как бы бабушка скандалить не начала.

– Так, – стала указывать капитан: – Зачиняев Илья. Ещё Данила. Ещё Словарь. И Вика Белкина.

Настя, Рита и Лёша Речкин остались сидеть на скамейке запасных.

– Ничего, иго-го, – сказала Настя. – Геля всегда сначала слабеньких на первый тайм ставит. А потом уж нас Алексей Альбертович вызволяет из загона.

Провели жеребьёвку: кому делать первый бросок. Ангелина жеребьёвку выиграла, ей всегда везло. Началась игра. Бабушка Ильи и правда была очень активной болельщицей, просто настоящей фанаткой. Она даже маму Данилы перещеголяла.

– Да кидай же ты по воротам! Куда ты мяч направо кидаешь Ангелине? Сам забивай!

– Что вы кричите такое? Не путайте детей! – возмущались зрители. Вне игры было. Он не мог бросать. Один на один с вратарём нельзя.

А чей-то папа сказал презрительно:

– Тоже мне: гандболистка.

Бабушка Зачиняева оскорбилась и ответила молодому мужчине:

– А вы – гандболист. – И тут опять закричала Даниле:– Данёк! Беги! Чего встал и озираешься? Беги! Беги!

Данила услышал, что ему кричат: «Беги!» и побежал с мячом в руках. Судья остановил игру: «Пробежка!». Теперь противник выбрасывал мяч из-за боковой линии, удачно сыграл пас и забил Балдину гол. Закончился первый тайм. Первый «А» проиграл.

– Придурок! –орал Балдин на Данька.

– Данёк! И правда. Совсем что ли? Три шага с мячом можно бежать. Почему мне пас не дал? – орала на Данилу Ангелина.

Данила расплакался и сказал Зачиняеву:

– Зачем твоя бабушка мне глупыми советами мешала?

– А зачем ты её слушал? – стал орать в ответ Зачиняев.

Тут все начали говорить Зачиняеву:

– Да твоя бабушка достала. Она и мне советовала! И мне!

Тут Настя Петракова сказала:

– И мне советовала.

– А тебе-то чего? – возмутилась Ангелина. – Ты же запасная.

– А мне бабушка Ильи кричала, чтоб я тоже играть выходила. Чтобы все запасные помогали играть.

– Да. Она им кричала: «Что сидите? Почему команде не помогаете? Чем больше народу, тем ближе победа! »– сказал Балдин. – Я же совсем рядом в воротах стоял. Всё слышал.

Тут к ребятам подбежала бабушка Ильи и стала говорить:

– Вы что это, дети? Одни по бокам бегают, другие туда-сюда посередине? Вы, дети, кучей на врага навалитесь, и ногами их запинайте, если они опять забить нашему Вовану посмеют!

Алексей Альбертович услышал это безобразие, свистнул – все вздрогнули. Алексей Альбертович, прохрипел (он голос на прошлой игре сорвал):

– Зрителям от команды отойти! Этой бабушке в кудряшках второе предупреждение. Второе предупреждение в гандболе – что значит?

– Удаление! – крикнул молодой папа, которого бабушка гандболистом обозвала.

– Выйдите, бабушка, из зала, – приказал физрук.

– Из-за-ла! Из-за-ла! – хором скандировали зрители.

Конечно, удаление второе должно было быть на две минуты и на скамейку. Но бабушке эти правила были не ведомы. Она очень обиделась и заставила своего внука с ней вместе из зала удалиться. Насовсем.

– Играйте без Илюшеньки, если такие умные. Проигрывайте на здоровье.

А папа-гандболист огрызнулся:

– А один игрок в команде ничего не решает. У вас же запасные ещё есть.

– Это вы так говорите, потому что вы – наш противник. Вам лучше, если Илюши не будет, а будут слабенькие.

– Да что вы, – взбесился папа-гандболист. – Вашего Илюши не будет – нашим сразу тяжелее придётся.

А Данёк всё ревел и ревел и говорил:

– Я больше не пойду играть. Меня Вован обзывает и Геля.

И Данилу мама тоже с игры увела.

Пришлось Ангелине Настю Петракову и Речкина в команду ставить.

Тут мама Вики подошла и сказала:

– У Вики голова от вашей ругани болит.

– Как это болит? Вика у тебя разве болит голова? – испугался Алексей Альбертович.

– В меня мячом Ангелина попала.

– Да ты что! – возмутилась Ангелина. – Я тебе пас сделала, передачу. Ты что это Вика?

– А то, – закричала мама Вики. – Что это вы пожилых бабушек из зала удаляете?! Мы в знак протеста тоже уходим! В знак солидарности.

– Так. Рита! Вставай в команду! – почему-то стала ругаться Геля.

– Ура! – захлопала в ладоши Рита и запрыгала от радости.

Рита все предыдущие игры в запасе просидела. Алексей Альбертович Геле говорил:

– Рита в команде – это на крайний случай. Если все остальные заболеют ветрянкой.

– Ну, Геля! Ни пуха! – выдохнул Алексей Альбертович и скомандовал:– Команда: раз, два, три!

– Настойчивость, настойчивость, настойчивость! – прокричали остатки команды первого «А» и выбежали на поле.

Тут как раз в зал Галина Юрьевна вошла. И при чём без сменной обуви и в плаще, вытерла платочком пот со лба, встала у стены и прогремела:

– Ну первый «А». Попробуйте только мне проиграть! Петракова! Ты меня слышишь? А ты, Речкин?! Словарёв! Проиграете – два поставлю. КолА! И заставлю, Словарёв, колы в твою книжечку записать. Балдин! Соберись! Внимательнее!

И Слава бросился на мяч, и Настя летала по полю, иногда иго-гокала, Рита и Лёша бегали по боковым линям. А Слава пасовал то Ангелине, то Насте. Но больше Насте, потому что Ангелина, хоть все ей и восхищались, часто кидала мимо ворот. Вытянул первый «А» второй тайм. На два мяча победил. Счёт по периодам стал один-один, и главный судья назначил дополнительные пять минут.

Вован Балдин поменялся воротами. И Галина Юрьевна оказалась от Вовы со-овсем рядом. Галина Юрьевна теперь ничего не кричала, она смотрела на Балдина таким каменным взглядом, что от испуга Вован на все мячи ловил: лучше уж в игре погибнуть, чем потом всю жизнь попрёки Галины Юрьевны слушать.

И первый «А» победил в дополнительном времени! Начались награждения. Медали Ильи, Дани и Вики Галина Юрьевна забрала. Ещё награждали лучшего игрока в каждой команде. Ангелина приготовилась маленький кубок получить, но судьи вызвали почему-то Настю Петракову и вручили ей приз.

– Приходи к нам гандболом заниматься, – предложил Насте огромный лысый дядя – главный судья. – В спортшколу.

– Иди, Петракова, раз приглашают, – сказал Алексей Альбертович. – Не отказывайся.

– Иго-го, – ответила Настя, – мне с моими крылатыми лошадками надо посоветоваться. Если они меня отпустят, приду.

– Не «если», а «приду обязательно», Петракова, – сказала Галина Юрьевна.

– Иго-го! – скакала в раздевалке Настя с кубком на голове.

– Всё равно я больше мячей забила, – скривилась Ангелина.

– Иго-го! – кивнула Настя. – Конечно ты больше. Ты же капитан.

– А лучшего игрока тебе по ошибке дали.

– Иго-го, – кивнула Настя. – Конечно по ошибке. И в спортшколу по ошибке пригласили.

Рисунок Риты Гарнык

Краска на скамейке

Не верь ушам своим, верь глазам

Весной все скамейки, все заборчики и все качели окрашены. Поэтому весной гулять на площадке надо осторожно. А лучше вообще не ходить на площадку. Но Рита жить без площадки не могла. Нельзя на качелях качаться– Рита на самокате будет по дорожкам носится – дорожки-то не красят, только бордюрчики. Ого! Вот и Геля-Ангелина навстречу катит. На розовом самокате, модном, и колёсики у самоката с огоньками!

– Жалко, что сейчас не ночь! Знаешь, как клёво в темноте колёсики мигают.

Рита с Гелей наперегонки кататься стали. Потом Ангелина чуть поскандалила, что Рита нечестно соревнуется. Потом вдруг спросила:

– Рита! А почему у тебя уши не проколоты? Почему ты без серёжек?

– Не хочу,—ответила Рита. – Это ж больно дырки в ушах ковырять.

– Ну, ты же девочка. Девочки должны терпеть. Смотри, какие серёжки на мне: золотые, с топазиком.

Потом Геля поведала о том, какие драгоценные бывают камни, и что серебро – это не модно.

– Всё, Ангелина, мне в школу надо!

– Зачем это: после уроков в школу?

– Алексей Альбертович секцию гандбола ведёт. Мы же с тобой вместе занимаемся.

– Подожди, Рита! Пойдём на скамейке посидим.

– Скамейки окрашены! – сказала Рита. – Мне мама запретила на скамейках сидеть.

– Я тебе расскажу, почему я на гандбол теперь не хожу.

– Геля! Скамейки окрашены, – тихо повторила Рита.

– Рит! Да они уже высохли! Я вот на той уже посидеть успела.

Рите очень хотелось узнать, почему Геля на гандбол не пойдёт – ведь Геля капитан команды первого «А». И Рита села на скамейку. А когда поднялась, оказалась, что её куртка и джинсы перепачканы краской.

Геля сказала:

– Ой! Это солнце пригрело. Краска и растаяла. Так всё лето пачкаться будет наверное. Я вот на той скамейке, в тени сидела, поэтому не окрасилась.

Вечером мама Риты чистила куртку вонючей жидкостью из баночки и всё удивлялась:

– Какая Ангелина уверенная. Всё-всё точно знает. Поменьше, Рита, надо слушать, что другие говорят. Почаще своими мозгами шевелить.

Рисунок Риты Гарнык

Тридцатая жена

О любвеобильных мальчиках

Илюхе Зачиняеву все девочки нравились. Сначала Илюха в Фидан Алиеву влюбился. Но вскоре разлюбил. Фидан долго переживала. Потом ещё в разных девочек Зачиняев влюблялся, и тоже ненадолго. Весной, когда тренировки по гандболу начались, влюбился Илюха в капитана команды Гелю Якушина. Илье очень нравилась, как Геля везде – и в коридоре, и в классе, и на физкультуре—гордо и презрительно смотрела на всех сверху вниз, то есть свысока. В общем, втюрился Зачиняев на этот раз по уши. Даже спать перестал. И есть. Стал Ангелине названивать, названивать. Ночами напролёт. Но бабушка и мама Ильи отобрали у него телефон. Тогда Геля по выходным сама стала Илье звонить. Мама Ильи стала предусмотрительно телефон отключать. Тогда Геля стала к Илье в гости приходить. По утрам, по воскресеньям. Мама Ильи стала отключать звонок у входной двери. Но Ангелина тогда громко в дверь стучала. Ногой.

– Здрасьте, – улыбалась Геля.—Я, Ангелина, тридцатая жена Ильи.

– Как это? – удивлялась бабушка Ильи.

– Да это я так шучу. Вы что сериалы не смотрите?

– Нет, – наврала бабушка. – И тебе не советую. А что ты пришла с утра пораньше?

– Я пришла с Ильёй посидеть, в компьютер поиграть.

– Ну, в компьютер поиграть необязательно приходить. В компьютер поиграть можно и по разным домам, – сказала мама Ильи.

– А вы что в компьютер по Интернету с кем-то играете?

– Нет, – наврала мама Ильи. – Я целый день работаю. Социологом! Всё время с людьми говорю! Так ещё и в выходные приходится с тобой общаться, с утра пораньше.

Мама зевала, бабушка рычала, но Гелю пускали.

– Если б не хорошистка, выгнала бы. А так: прогонишь Ангелину – она Илюше помогать перестанет, – шептала на кухне мама Ильи своей маме.

– У Гельки мама и папа тоже отличники, с золотой медалью школы-университеты позаканчивали, на французский курорт летом мотаются– я разузнала, – шептала на кухне бабушка Ильи свой дочке.

– А то связался, помнишь, с Фидан, – продолжала шептать мама Ильи. – Она по «русскому» хуже всех пишет, а всегда Илье списывать давала. Вот тройки и были. А сейчас – четвёрки.

Бабушка вместо ответного шептания начинала рычать уважительно и даже восхищённо.

Всю весну промучились.

Когда тюльпаны на клумбах расцвели и первый «А» чемпионом по гандболу стал, в Ангелину Ефрем из команды соперников влюбился. Перестала после матча Геля в гости к Илье приходить, и он сразу итоговую контрольную на «три с двумя минусами» написал.

Мама Ильи обиделась. И стала жаловаться маме Фидан, какая Ангелина плохая, ветреная и непостоянная – предательница, одним словом. Мама Фидан слушала, кивала сочувствующе, и дальше уже новость по всему району быстро разнеслась. Мама Фидан здесь, в городе, жила, как у себя на родине, в горах. В горах –представляете!– все до сих пор с в гости к друг другу ходят и друг с дружкой вживую общаются. Мама Фидан прошлась по знакомым родительницам, всем новость поведала, чьих дочек Илья бросил. И все мамы рады были, все Гелю хвалили.

– Вот так тридцатая жена! За всех жён отомстила!

Рисунок Риты Гарнык