Московская Швейцария

Предисловие автора

Что есть московского в Швейцарии или швейцарского в столице страны, которую аршином не измерить? Эта книга про москвичей, которые проживали в Швейцарской Конфедерации, или про швейцарцев в Москве?

Перед тем как мы вместе найдем ответ на этот вопрос, предлагаю немного пофантазировать. Представьте себе (а некоторым и этого делать не надо), что у вас есть знакомый-иностранец, который хочет приехать в гости – посмотреть вашу страну. Эта идея вас вдохновляет, однако чем ближе дата приезда гостя, тем острее встает вопрос: – куда же его сводить и что ему показать? Конечно, можно «отделаться» посещением популярных туристических мест, которые, что называется, «must be» – должны быть прописаны в маршруте любого приезжего. Но признайтесь себе честно, не хотелось ли вам рассказать гостю о том, что имело бы максимально близкое и личное отношение к его стране здесь, в России, – о его соотечественниках, например, которые сами когда-то бывали в этой стране, ходили по улицам Москвы, знакомились с местными людьми, восхищались красотой национального искусства, а потом, возможно, описывали все накопленные от поездки впечатления.

Идея рассказать своему другу о том, какие из его соотечественников-швейцарцев ранее посещали Москву, а, возможно, даже и жили в ней, пришла мне в голову в 2014 году совершенно случайно во время поездки в общественном транспорте. Я записала ее в блокнот, а потом при первой возможности просто начала искать в интернете все, что было связано с этой темой. Материала нашлось немного, но даже он дал почву для дальнейших размышлений.

Сначала я всерьез подумала о проекте экскурсии: вот, к примеру, Лефорт был там-то и там-то, или в честь него было названо то-то и то-то. Спасибо, дальше. Такая задумка вертелась в голове до конца июля. В это время я отдыхала в Санкт-Петербурге. Поездка подходила к концу, и завершить ее непременно надо было посещением местных книжных магазинов, которые особенно вызывают у меня восторг. Как раз в одном из таких мест я наткнулась на книгу Михаила Шишкина «Русская Швейцария»¹. Взгляд как бы сам собой упал на нее. В книге рассказывалось о наших соотечественниках, в разное время переехавших жить в Швейцарию: история их жизни на новой родине, воспоминания и впечатления. Тогда для меня стало очевидно: я хочу написать именно книгу о швейцарцах.

Я приступила к поискам материала. Сначала я наивно полагала, что эта тема была малоизученной и потому найти достойный материал будет проблематично. Уже на деле все сложилось несколько иначе: сведений о швейцарцах, оставивших свой след в истории Северной столицы, было достаточно много, а вот Москва почему-то оказалась в стороне. Да и посещал ли ее вообще кто-то?

Только сейчас, спустя год, как весь это проект крутится у меня в голове, я понимаю, что проблема заключалась скорее не в том, что Москва была плоха или хороша сама по себе для проживания отдельных граждан в ней. Возможно, за поиском ответа на этот вопрос стоит обратиться к истории. Так сложилось, что двери в Россию для швейцарцев открылись в эпоху царствования Петра Первого, когда в Санкт-Петербург перенесли столицу Российской империи и там начал формироваться центр политической, общественной, экономической и культурной жизни общества. Москва не пропала из виду, но продолжала оставаться в числе догоняющих. Коренным образом ситуация поменялась после революции 1917 года, когда столицу государства вновь перенесли в Москву, а вместе с этим сместился центр тяжести всей жизни. Именно в советское время, на мой взгляд, Москва стала по-настоящему швейцарской. Это не значит, что граждане Швейцарской Конфедерации не появлялись там ранее – просто они ярче всего заявили о себе именно в то время.

Основная идея книги свелась к тому, чтобы хотя бы немного рассказать о жителях горной страны, которые жили в России, работали в ней или путешествовали, попытаться передать их впечатления о нашей столице: что думали, что приводило в восторг, а что – откровенно шокировало. Ведь и сами они были очень разными людьми: кто-то до приезда в Россию был известен в своей стране, другой только здесь встал на ноги и заработал себе имя и признание, для третьего пребывание в Москве стало очередным этапом жизненного пути, когда он осмыслил и понял, что собственно от нее ждал и хотел. Так, думаю, мало кто знает, что Россия воспитала Нобелевского лауреата по литературе Карла Шпиттелера, который сбежал сюда от деспотии родного отца и несчастной любви.

Но прежде чем вы прочитаете об этих людях, я хотела бы обратить ваше внимание на два важных, на мой взгляд, аспекта. То, что вы держите в руках, – это вовсе не исчерпывающая тему научная работа о проблемах эмиграции, а, скорее, небольшой исторический путеводитель, не претендующий на абсолютную полноту информации. Я вполне допускаю, что привела в этой книге не полный перечень швейцарцев, чья жизнь в той или иной степени была связана с Россией. В ходе дальнейших исследований могут выявиться сведения о тех, о которых я не знаю вовсе или не нашла информации, хотя для подготовки использовала много иностранных источников, переводом которых занималась самостоятельно. В конце концов, я ставила перед собой задачу просто рассказать о тех людях, которые лично меня вдохновили на написание книги. Да, швейцарский писатель Карл Шпиттелер не посещал Москву, но его пребывание в России вообще оказало неоценимое влияние на его будущее литературное творчество.

Я искренне надеюсь, что каждый из вас обнаружит в этой книге то, что понравится лично ему и натолкнет на какие-то новые идеи. Желаю вам приятного чтения.

Введение

«Нигде явления природы не имеют такой ужасающей силы, не представляют такого грандиозного величия, как в Альпах. Вид и положение той или другой альпийской местности то и дело меняются: с каждым поворотом дороги, с глетчера (ледника) или из долины, с различной высоты гор, смотря по времени года и дня, вы видите перед собою всегда новую картину. К тому же нередко деревня, сегодня цветущая, завтра может быть погребена под лавиною или снежным обвалом. Взобравшись на одну из вершин этих гор, можно видеть все четыре времени года. В самом низу, в альпийских долинах, – весна: во всей красе зеленеют поля и пышная листва толстоствольных каштанов, цветут цветы, пестреет роскошная растительность. Тут же подле, но в местностях, наиболее защищенных от ветра и обращенных к солнцу, – лето: идет сенокос, а несколько далее жители собирают богатую жатву и сочный виноград. Но чем выше, тем холоднее, тем чаще встречаешь суровые картины природы: пожелтевшую, поблекшую растительность, каменные обломки, груды камней. Еще выше идет снег в то время, когда внизу весна и лето царствуют во всем разгаре. С каждым шагом вверх – все меньше встречаешь лесов, особенно лиственных; их все чаще заменяют кустарники, кедры, одинокие ели, малорослые сосны и беспорядочные кучи камней, гниющих стволов, поломанных деревьев, покрытых грибами и лишаями. На каждом шагу выглядывают скалистые утесы, здесь и там шумят ниспадающие ручьи и потоки, человеческие жилища попадаются все реже и, наконец, совсем прекращаются, и над громадными вершинами и скалами простирается безмолвная снежная пустыня. В этой области три четверти года земля засыпана снегом, повсюду гигантские ледяные массы – ледники, напоминающие громадные замерзшие реки. Они нередко спускаются целыми десятками от самых высоких вершин вплоть до населенных долин. У подошвы ледников дико вырываются мутные источники. По мере того, как вы подымаетесь на ту или другую высоту, вы встречаете другой климат, другие растения и других животных; меняются и ветры, и солнечное освещение; звезды, луна и самое небо представляют иную ясность, иные оттенки, даже другие цвета»².

***

«Итак, мы встретились и взаимно друг другу обрадовались.

– Вот вы как? – удивился Дыба, – А мы было думали, что вы прямо в Швейцарию стопы направите?

– Да, было-таки предположение, – подтвердил и Удав, не без угрозы, а скорее с шутливою снисходительностью.

– Но почему же ваши превосходительства думали, что я непременно поеду в Швейцарию, а не в Испанию, например?

– Зачем в Испанию? что там делать? Там, батюшка, нынче Изабелла в ход пошла!³ Ну, да уж что! Кто старое помянет…

И Удав с улыбкой протянул мне руку, в знак забвения, но вслед за этим словно обеспокоился и спросил:

– Не одобряете?

– Не одобряю! – воскликнул я твердо.

– И нельзя одобрить. Хотя, с одной стороны, конечно… однако, тем не менее… Лучше не ездить.

Это было ужасно доброжелательно. Но так как будущее сокрыто от смертных и могло представить надобность в поездке в Швейцарию независимо от всяких превратных толкований, то я все-таки поспешил оградить себя.

– Ваши превосходительства! – сказал я, – вы напрасно считаете Швейцарию месторождением исключительно превратных толкований. Есть, например, в Люцерне “Раненый Лев” – это, я вам доложу, такая штука, что хоть бы и нам с вами!

Я изложил, как умел, смысл и содержание памятника и, разумеется, привел бесшабашных советников в восхищение.

– Так вот они, швейцары, каковы! – воскликнул Дыба, который о швейцарцах знал только то, что случайно слыхал от графа Михаила Николаевича, а именно: что некогда они изменили законному австрийскому правительству, и с тех пор опера “Вильгельм Телль” дается в Петербурге под именем “Карла Смелого”⁴»⁵.      Скульптура «Раненый лев» посвящена участию швейцарцев в одном из ключевых событий Великой французской революции – штурме дворца Тюильри. В этот день парижские бунтовщики осадили замок Людовика Шестнадцатого: подконтрольные ему войска покинули его, и до последнего на его защите стоял швейцарский гвардейский полк. Из немногим более тысячи воинов этого полка осталась в живых только треть.

***

Надеюсь, вы заметили разницу? Первое – немного романтичное и восторженное, преисполненное преклонения перед стихией, второе – несколько брюзгливое и ироничное, призывающее простить причуды принимающей стороны – Швейцарии. Первое принадлежит Елене Николаевне Водовозовой, русской детской писательнице, педагогу и мемуаристке, второе – известному писателю Салтыкову-Щедрину.

Елена Николаевна приобрела славу во многом благодаря серии своих путеводителей – «Как люди на белом свете живут». Конечно, это не путеводители в том смысле слова, в котором мы привыкли сейчас его понимать: некое описание туристических достопримечательностей с подробными схемами проезда и рекомендацией, что и где купить или поесть. «Как люди на белом свете живут» – скорее попытка описать пусть и небольшой, но опыт проживания в другой стране, систематизировать свои впечатления и наполнить какими-то реальными фактами из ее жизни.