Тема моего мира и моей смерти там до сих пор вызывала боль и периодические слезы. Я искренне старалась не думать, что стало с моими родителями и друзьями.

Народ шел за мной – я слышала их шаги, но не видела, как парни мрачно посмотрели на эльфийку. Та покраснела и опустила глаза.

Я подошла к дому и показала, как "заселиться". Все поочередно приложили руки к скану, система "считала" их ауру, и они вошли в дом. Эльфийка, проходя, извинилась. Я ей улыбнулась и вошла следом. Народ выбрал по комнате и скрылся за дверями. Я осталась в гостиной. Через десять минут они вышли, переодевшись. Гном и эльфийка были недовольны, орк был весел, сменил только фенечки на жилете.

– Чего такие хмурые? – поинтересовалась я.

– Это не шкаф, а насмешка, – пожаловался гном. Эльфийка кивнула, подтверждая его мнение. Я перевела взгляд на орка.

– Кочевому народу много вещей ни к чему, – пожал он плечами.

– Шкаф можно расширить, – улыбнулась я.

Глаза будущих друзей загорелись. Я решила начать с эльфийки. Зуб даю, девушкам всегда надо кучу времени раскладывать все и развешивать. Та благоговейно посмотрела на результат моих деяний. Я понимающе хмыкнула и ушла в комнату гнома. Тот чуть ли не пританцовывал от нетерпения, а потом зарылся в шкаф с головой. Я, посмеиваясь, ушла в гостиную. Орк сидел там и ждал нас.

– Зачем вам столько вещей, – задал он риторический вопрос. Я лишь развела руками – что тут скажешь – все мужики задают этот вопрос.

– Нет, ты лучше спроси, почему этот шкаф такой маленький, – выполз довольный гном.

– О, тут я тебе выскажу свои соображения, – охотно откликнулась я. – Первое, если делать каждому большой шкаф, то и дома будут намного больше, а, стало быть, и территория Академии. Второе, принцип воспитания студентов – не бери много, только самое необходимое, в т.ч. и потому, что тут учатся такие, у кого и на один комплект одежды может не быть денег. Третье, учись на практике мелким бытовым заклинаниям. И четвертое, свои проблемы разгребай сам.

– Грустно, – подала эльфийка голос.

– Что именно? – повернулась я к ней.

– Что есть такие бедные люди.

– Жизнь разная, – развела я руками. – Зато тут он приобретает возможность научиться зарабатывать.

– Пойдемте на ужин, – сказал гном.

– Зачем тебе столько одежды? – спросил орк уже на улице. – Ты же мужчина, а не девица какая.

– Все должны видеть, что я состоятелен и могу обеспечить себя. А, значит, и впоследствии, свою жену и детей.

Мы помолчали. А что тут сказать – другая культура.

В столовую мы вошли в ряду кучи других голодающих. Я села за свой обычный стол, мои друзья сели рядом. Больше за наш стол никто не пытался сесть, хотя несколько мест еще было. Перед нами тут же появились яства, и мы приступили к ужину.

– Ты – иномирянка? – вопросили меня несколько наглым тоном где-то через полчасика, перебив наш несущественный треп о еде.

Я посмотрела на будущего смертника, ибо таким тоном только такие и разговаривают. Передо мной стоял человек мужского пола и смотрел явно оценивающе, причем в материальном плане. Я вздернула бровь, внимательно осмотрела индивида с ног до головы. Типичный местный хлыщ и франт, считающий, что ему можно все. Интересно, с какого он курса? Уважения товарищ не вызвал, поэтому я отвернулась и продолжила разговор. Тот стоял, не понимая, почему я не отвечаю на его вопрос, и тихо закипал.

– Я задал тебе вопрос! – несколько истеречно завопил он. Ой, зря, зря он это сделал, зря. Кто-то прыснул со смеху, и не один. Парень понял, что становится посмешищем. Я же в свою очередь поняла, что сейчас он перейдет к физическому действу, и поставила чашку с чаем на стол – не хочется расплескать его. Орк почти готов был взреветь, ибо шел красными пятнами, гном сжимал и разжимал кулаки, эльфийка хмурила брови. Я терпеливо ждала, готовившись отразить нападение. Нет, Джеки Чаном, Рэмбо или Крутым Уокером я не была, но я помнила все приемы из многих любимых и не очень боевиков и, когда у меня не получалось заклинание, я активно дубасила стену, на которую прикрепила что-то типа боксерской груши. По мимолетному движению глаз орка я поняла, что парень замахнулся, пытась, наверное, силой повернуть меня к себе. Я резко отклонилась назад, рука мерзавца прошла мимо, сам он, не встретив никакого препятствия, рухнул лицом в деревянную поверхность. Я, вернувшись в исходное положение, вывернула ему руку кистью к лопатке, отчего тот взвыл фальцетом. И, оттянув ему ухо, как трехлетнему хулигану, начала говорить:

– Еще раз посмеешь так по-хамски ко мне обратиться, ухо оторву. И запомни на будущее – прежде чем обратиться к незнакомцу, неважно какой он расы или половой принадлежности, нужно поздороваться и вежливо. Ключевое слово – вежливо. И только потом, услышав такой же вежливый ответ, можно задать интересующий вопрос. Ясно?

– Да ты знаешь, кто мой отец? – взвыл гаденыш. – Он тебя в порошок сотрет! От тебя и мокрого места не останется!

Я была на грани – адреналин шумел в голове и хотел выплеснуться везувием.

– Твой отец – большая свинья, раз вырастил такого невопитанного хряка, – и я выше подняла его руку, грозя вывихнуть сустав. – Так я не услышала ответа на свой вопрос – я ясно выразилась? – парень заскулил, я отвела руку назад. – Не поняла, тут звуки посторонние, кто-то все время визжит недорезанным поросенком, – вообще, надо сказать, что тишина в зале была гробовая – все ждали развязки. – Ну?

– Ясно-о-о, – выл парень.

– Что тебе ясно? Я запамятовала, блондинкам это свойственно, уж не обессудь, – я развела руки в стороны, а с моей и его рука пошла в сторону, отчего он заплакал от боли. Но я крепко держала, не давая вырваться.

– Я должен вежливо здороваться, а потом задавать вопросы, – суммировал он.

– Умничка, – я отпустила его ухо, но наклонилась к нему и зашептала. – И запомни, засранец, этот момент и позу, в которой ты находишься. На этот раз я тебя просто отпущу, но попробуешь нарваться еще раз, любым способом, и твой голый испражняющийся зад будет виден всем. Свободен.

И я резко разжала кисть. Парень еще раз взвыл, посмотрел со злобой на меня, но, увидев твердую непокелебимость, как мою, так и моих сотрапезников, и поверив, что я действительно так поступлю, он ушел за свой стол. Я медленно взяла чашку и начала пить небольшими глотками – руки тряслись. Успокоиться было крайне необходимо. Этого гада хотелось разорвать на части.

– Однако, – только и заметил гном, опять же в полнейшей тишине. Народ тихо шептался, но как только Диран открыл рот, все снова заткнулись и уставились на наш стол.

– Любая женщина обязана уметь постоять за себя. У меня рука не дрогнет макнуть неуча.

Орк чокнулся со мной чашкой, гном немедленно последовал его примеру. Валирэль запоздала лишь на секунду, но это только потому, что ей требовалось взять эту самую чашку в руку. Я улыбнулась – кажись, мы действительно станем командой.

Уже выходя, я обернулась.

– Да, я – иномирянка. И всех, кто хочет поближе познакомиться с культурой моего мира, жду в субботу после ужина.

И я вышла. Мои друзья шли рядом.

– Что будет в субботу? – спросила эльфийка.

– Дискотека и море выпивки.

– Уставом это запрещено.

– Суббота – не учебное время. К тому же, я приму меры.

– Превентивные? – до хруста сжал орк кулаки.

– Зачем же? Просто поставлю заглушающие и затемняюшие заклинания. А чтобы не спалить выходящих, буду отрезвлять.

За продумыванием вечеринки мы вошли в дом. В гостиной на столе лежали четыре листа с расписанием. Ну да, все верно – завтра первый учебный день.

Глава 10. Учение и воспитание

Утро началось достаточно бодро – в семь утра зазвонили куранты. Я встала, пытаясь продрать глаза – ненавижу ранние подъемы. Позевывая, оправилась в ванну; открыв дверь, тут же ее закрыла. Твою ж..! Я напрочь забыла, что теперь не одна живу в доме, а тут есть и мучжины. И конкретно этот сейчас голым умывался. Хлопнув себя по лбу, я ушла одеваться. Натягивая спортивный костюм, я посмеивалась. Ситуация уже казалась комичной. А орк хорошо сложен, как мужчина. Одни мышцы – ничего лишнего. Бронзовая кожа, не нуждающаяся в загаре.

Когда я вновь вошла в ванную, там никого не было. Быстро приведя себя в порядок, я уступила место Валирэль. Диран встал раньше всех – сказывалось казарменное воспитание вставать с рассветом. Идя к треку, мы обсудили возможность создания двух санузлов – для мужчин и женщин. Народ воспринял эту идею с радостью. Нет, Турип был не против похвастаться телом, но удобство и скорость он уважал. Валирэль же коробила мысль пользоваться одним сантехническим средством с мужчиной. Я для себя сделала пометку поговорить с Корсо.

К треку мы подошли одними из первых. С первого курса самыми первыми. На беговых дорожках стояли представители всех курсов, по одному-два человека-не человека. Рядом с треком прогуливался мужчина, чем-то недовольный. Я глянула на часы – ага, ясно чем – без двух минут семь. В семь ровно начинается утренняя тренировка, а ведь ему еще приветственные слова сказать надо. Через минуту он произнес:

– Меня зовут профессор Кромин. Я рад, что наконец ректор услышал меня, и у вас появилась достойное место для тренировки тела, – и он бросил на меня короткий взгляд, я чуть склонила голову и дернула уголком губ. – У каждого курса свой номер дорожки. Однако, понимая, что сразу вам тяжело ее пройти, начнете с малого. Сегодня все курсы пробегут по первой. Завтра… посмотрим, – часы пробили семь раз. – Побежали.

Уже потом я краем уха услышала, как он ехидно сообщил, что опоздавшие будут бежать дополнительно столько кругов, на сколько минут они опоздали. Жестоко, но действенно. Особенно осенью и зимой.

Я бежала легко – за эти полтора месяца я дотренировалась до третьей дорожки, поэтому первая мне была ни о чем. Эльфийка бежала рядом, но ее лицо было напряжено. Когда я задала вопрос, что не так, выяснилось, что ее чудо-сапоги хороши всем, кроме вот таких занятий. Я ей обещала сварганить кроссовки, она расцвела. Турип бежал где-то впереди, Диран сопел сзади – несмотря на военную подготовку с малолетства, грузное телосложение доставляло неудобств.

Когда мы добежали до конца, физрук отпустил моих друзей, а мне начал показывать упражнения для разных групп мышц. Старшие курсы боевиков сражались на мечах, остальные расходились несколько взмыленные и запыленные. Ой, что будет, когда они увидят болото…

Когда профессор счел, что мы достаточно намахались, нас отпустили. Все молча расходились – силы поубавились. Я тоже была несколько уставшей, однако почему-то с детства у меня чем выматывающе тренировка, тем веселее я под конец. Мазохистка, вероятно.

– Спасибо, профессор, до свидания! – вежливо попрощалась я и единственная, к слову.

– До свидания, – отозвался он. – И спасибо.

Он мне подмигнул, я улыбнулась. Видать, оценил мою "заботу" о выносливости. К завтраку я переоделась в длинную юбку, укороченный джемпер и пиджак, решив, что пока рано пугать одногруппников короткими юбками. Они и так пялятся на мои туфли, которые им видны. Обсудив с друзьями расписание на сегодня, мы разошлись по аудиториям – совместная лекция у нас была только пятая.

В класс я вошла первой – видимо, остальные приходили в себя после физры. Я села на привычное место – первый ряд у окна. Лекция по теории боевой магии должна была начаться через пять минут. Я привычно повесила сумку на стул, достала ручку и блочную тетрадь…и начала рассматривать свой новый маникюр. Вчера на ночь глядя я сделала его голубым с филетово-розовыми розочками. Час угробила на рисунок, но результат стоил того.

– Привет! Можно вопрос? – какая-то девушка остановилась возле меня. Позади нее еще стояла еще одна, а с ней орчанка и парень-вампир. Чего это они так настороженно вежливы? А, вспомнили мое вчерашнее вытупление и не хотят повторить судьбу того наглеца. Кстати, это оказался сын мэра города. Он на третьем курсе учится. Очень слабый бытовик, зато гонору как у самого крутого боевика. Он тут уже всех достал, особенно взятками и домогательствами. Преподы знали, но считали, что, поскольку маги в будущем будут сталкиваться с разными ситуациями, то и учиться надо сразу. Что ж, разумно. Кстати, я оказалась первой, кто так резко и сразу дал ему отпор. Поставить что ль ловушки на мой шоу-рум..?

– Конечно можно, – отозвалась я, улыбнувшись девушке.

– Ты сама себе делаешь такие ногти?

– Конечно, – вздернула я брови.

– А мне можешь?

Я еще больше удивилась. Неожиданно. Хотя вот он лишний чисто мой зарабаток. Кстати, может открыть сеть салонов красоты? Зря что ли на Земле кучу денег на косметологов тратила, ухаживая за кожей?

– Могу, – кивнула я. – Но это дорогое удовольствие.

– Сколько? – спросила она, видимо готовая к такому ответу.

– Конкретно этот обойдется в тридцать золотых. Самый дешевый будет стоить десять. Держаться будет неделю.

– Когда сможешь прийти?

Я вздернула бровь. Ага, девушка богатая, привыкшая, что к ней ходят. Нет, милочка, я тебе не обслуживающий персонал, это ты во мне нуждаешься.

– Ты можешь прийти ко мне после обеда.

Я посмотрела ей прямо в глаза. Да, радость моя, именно так и никак иначе. Девушка поджала губы, но кивнула. Мне же стоило продумать ценник – какой рисунок сколько будет стоить, ибо просто покрыть ногти цветом и закрепить и будет стоить десять золотых. Да, не дешево. Ну так, во-первых, если я сделаю низкую цену, то мне некогда будет заниматься своими придумками, а во-вторых, это станет массовым, а мне нужно, чтобы это было штучным товаром. Именно так и делаются деньги – позиционированием товара экстра-класса ограниченного выпуска – тогда за него дерутся. Дорого – значит круто. Привет, мое детство, пришедшееся на лихие девяностые!

В класс вошел человек и сел за учительский стол. Опять человек? Тут только люди преподают? Незабвенная Америка бы развонялась на тему расовой дискриминации – долой лучшего специалиста, главное – толерантность!

– Меня зовут профессор Митрош, – без предисловий начал он одновременно с ударом часов. – С вами мы познакомимся позже, а пока приступайте к лекции.

Я привычно взяла ручку, вынула несколько листов из тетради и принялась записывать. Профессор говорил не быстро, но и без пауз, я успевала записывать все слово в слово, без сокращений. Либо сказывалась привычка институтских времен, либо просто мне не требовалось время для окунания пера в чернильницу, как всем. Я писала, не останавливаясь. Еще бы – у меня была нормальная бумага, а не тот папирус, который рвется от более сильного нажатия, чернила не растекались, не заканчивались, чернильница не опрокидывалась и т.д. О, я ждала града вопросов о моей канцелярке. Уверена, у Томми, который реализовывал мои письменные принадлежности, сегодня не будет отбоя. Он специально быстренько сбагрил основной на тот момент свой товар, освобождая помещение в магазинчике под все мои "изобретения" – от ручки до доски и ждал начала учебного года, уверенный, что не прогадал. Теперь я поняла его энтузиазм. Как я рада, что нашла его. В его магазинчик я зашла просто потому, что он стоял прямо напротив особняка барона. Я хотела познакомиться с ассортиментом и ценами. Мне он показался башковитым и склонным к авантюрам. Поговорив с ним пару минут, я показала свой набор, и он вцепился в меня мертвой хваткой, умоляя, чтобы он был единственным поставщиком такого эксклюзива. Мы даже заключили жесткий магический договор. Что ж, его внутренняя ценовая политика с будущими перекупщиками меня не интересовала. Мне главное – надежный бесперебойный источник дохода. Но о цене в его магазине я договаривалась жестко, прекрасно понимая, что это – массовость, и обычную шариковую ручку должен мочь себе позволить абсолютно любой нищий. А вот изыск – это изыск. Тут я спорить не стала.

С колоколом профессор встал и, не прощаясь, вышел. Я посчитала исписанные листы – пять блочных листов. Нехило. Кисть немного устала. Сбросив магически это напряжение, я убрала листы в тетрадь и встала – следующее занятие у нас было на полигоне. Народ, кряхтя и жалуясь на жизнь, начал собираться. Я быстро закинула тетрадь в сумку и повесила ее на плечо.

– А у тебя чернила не растекутся? – спросила одна гномка. Я обернулась.

– Нет, конечно, с чего вдруг? – спросила я, приготовившись нести чудо в массы.

– Они же долго сохнут на листах.

– Смотря какие чернила и какие листы, – пожала я плечами и вытащила тетрадь.

Народ сгрудился вокруг и принялся трогать и вертеть лекции. Хорошо, что я зачаровала их от порчи и копирования. Листочки разлетелись по рукам, я смотрела на них и снисходительно хихикала про себя. Вот что значит комфорт! Народ шумно обсуждал и не собирался возвращать мою лекцию.

– Между прочим, это все можно купить, – прервала я их. Народ тут же притих и жадно посмотрел на меня. – Вот адрес.

Я достала несколько визиток Томми. Лично ему сделала одну на пробу, теперь мои работники создают ему их на постоянной основе – они не мнутся, ее выцветают, не рвутся, не сгорают. Вещь!

Забрав свои листы, я почти демонстративно убрала их в тетрадь, щелкнула кольцами замков и легким движением руки отправила добро в сумку. Напомнив про следующее занятие, я поспешила на него. С полигона выходили боевики второго курса – их высочество принц Сейрег был, как обычно, в окружении своей свиты. Стало быть, они – его боевая четверка. Интересно, специально так подбирали? Из разных книг по истории я знала, что вампиров в Стевории боятся – когда-то с ними воевали, и войну остановили спустя пятьдесят лет изнурительных набегов и осаждений. Договорился древний предок нынешнего короля. Он с тем королем договорился, что каждый житель на отвоеванной территории будет в обязательном порядке сдавать кровь в качестве питания, а жители Стевории – за деньги. Вампиры – богатый народ. В горах, где они живут, много золота и серебра, больше, чем у гномов. А размножались они обычным порядком. И, естественно, благодаря долголетию их стало много, пропитания мало, места для житья тоже. Поэтому ничего умнее, чем завоевать слабое человеческое королевство, они не придумали. В первое десятилетие война была вялотекущей – совершались периодические набеги на приграничные земли. Но затем, как водится, жадность фраера сгубила, и они пошли вглубь страны. Пока народ осознал масштабность проблемы, пока понял, как можно бороться, пока договорились с гномами и те научили делать латы, закрывающие абсолютно все тело, пока люди к ним приноровились и научились в них сражаться, прошло еще десять лет. А затем уже началась полноценная война, в ходе которой оба короля и погибли. В связи с трауром все военные действия прекратились по обе стороны фронта, а новые короли, которые не видели другого лучшего исхода, решили мирно встретиться и поговорить. Встреча была тет-а-тет, под прикрытием магов с обеих сторон, длилась она несколько часов, в результате которой и стал договор о мире. Поначалу народ был уверен, что идет на смерть, и из него выкачают всю кровь. Однако потом они убедились, что вампир не так страшен, как про него говорят, и с удовольствием уже шли "на заклание". Когда начались драки за право сдавать кровь – денег хотелось всем – то постановили, что сдавать может только тот, кто достиг пятнадцатилетия (дети моложе плохо переносили процедуру) и не чаще, чем раз в три месяца. Потом вампиры стали и людям своего королевства платить, причем значимо больше. Это увеличило приток людей и позволило расам мирно сосуществовать. Однако вампиров все равно не любят в Стевории и есть некоторые, которые хотят полного уничтожени я этой расы в память о тех годах уничтожения. Удивительно, что единственного наследника отправили в условно дружестванную страну обучаться. И неудивительно, что с охраной. Странно, что их всего четверо. Хотя это могло быть обусловлено как правилами Академии о боевой четверке, так и совпадением этих троих с энергией принца. Обучение принца было выгодно обеим странам – поддерживались дружественные отношения двух стран, принц обучался магии, ибо у них в стране магов было мало. И поступили они так же, как и эльфы. Это удобно было всем, кроме фанатиков, большинство из которых были расистами.

Принц, поравнявшись со мной, кивнул в знак приветствия, равно как его охранники. Я удивилась, но тоже поздоровалась со всеми ними. На полигоне занятие вел вампир, професор Хериш. Он нас учил медитации и концентрации – чувствовать энергию, направлять ее и заставлять течь ровным потоком. Потом была лекция об истории магии, затем о расоведении и пятой было очередное занятие на полигоне, где нас учили подстраиваться друг под друга и работать в команде. Эта пара оказалась самой интересной – я видела потоки энергии каждого из нас, как они взаимодействуют друг с другом, как сотрудничают и подстраиваются. Это как поток водопада, бликующий на солнце. В единении он прозрачный, как слеза, но, если присмотреться, то можно разглядеть разноцветный мой, густо-зеленый эльфийки, индиго орка и янтарно-золотой гнома. Поток Турипа был центральным, он вился воронкой, спиралью и был мощным, как бьющий из-под земли гейзер. Поток Валирэль был нежным, как первый весенний цветок, он просачивался внутрь вихря и в то же время обнимал его снаружи. Казалось, что синий цвет хочет растворить в себе зеленый, раздавить его, а тот мягко, но твердо не позволял, все время извиваясь и подстраиваясь. Поток Дирана обволакивал их обоих, не давая прорваться ни одному, поддерживая их обоих, уравновешия их. Мой же разноцветный был повсюду. Его струи можно было разглядеть в каждом из других потоков, он был нигде и везде, проникая повсюду, будучи в каждом из остальных и в то же время сам по себе. Нереально красивое зрелище. Такой медитации я готова предаваться часами, а не жалкие сорок минут, что шел урок.

Когда последнее занятие закончилось, я посмотрела на окружающих. Все выглядели по-разному – от выжатого лимона до бодрых перчиков. Последними были мы. Мы смотрели друг на друга и, казалось, могли мысли читать – чувство единения было сильно. И это было сродни эйфории, абсолютного счастья, которого хочется больше и больше. Мы видели друг друга изнутри, чувствовали, как самого себя, словно каждый из нас – близнец, причем сиамский.

Отвлек нас от созерцания друг друга препод:

– Я впервые вижу, чтобы партнеры в четверке сразу начали чувствовать друга, смогли найти идеальный баланс, а не драться за первенство. Молодцы! Продолжайте ходить на занятия и тренироваться – и вам не будет равных.

Мы счастливо засмеялись и покинули полигон.

Я почти что подпрыгивала на месте от переполнявшего меня чувства радости. Энергия фонтанировала, и мне хотелось чего-нибудь эдакого. И я не придумпла ничего лучше, чем начать петь.

– Вместе весело шагать по просторам.., – затянула я одну из любимых песен детства и вошла в дом.

– Полина, – перебила меня Валирэль. – Песня, конечно, очень хорошая, но вот твое исполнение.., – она немного скривилась.

– Все так плохо? – погрустнела я.

– Нет, для человеческого уха. Но вот для эльфийского…

– Прости, – покаялась я. – Я очень люблю петь и знаю много песен. Они очень разные, уверена, вам бы они понравились.

– Тогда я помогу тебе.

И она подошла ко мне, взяла пальцами за горло и начала водить ими по гортани. Страшно или больно мне не было – после этой совместной медитации мы стали единым организмом. И поэтому навредить другому означало навредить себе. Даже сама мысль заказалась кощунственной. Эльфийка что-то запела на своем языке, а затем спустилась по моим рукам к пальцам и нежно размяла подушечки. Отступив, она улыбнулась. Я прислушивалась к своим ощущениям – ничего нового.

– Что ты сделала? – заинтересованно спросил Диран.

– Я изменила ей связки, сделала их более пластичными, это хорошо для пения, а пальцам добавила чувствительности. Это – для игры на музыкальнгм инструменте. Турип присвистнул. Я счастливо взвизгнула и повисла у принцессы на шее.

– Элечка, ты просто прелесть!

Я расцеловала ее в обе щеки, та покраснела. Парни улыбались.

– А пойдемте в ресторан! – вдруг предложила я. – Отметим наше единение за кружечкой чего-нибудь эдакого!

Народ радостно согласился и скрылся в комнатах. Я надела джинсы, накинула куртку вместо пиджака, сунула деньги в карман брюк и вышла в гостиную. Орк уже был там. Он лишь сменил один жилет на другой, "выходной", да другие фенечки нацепил. Гном вышел вслед за мной. На нем были ботинки с металлическими нашлепками и такая же куртка. Эля вышла последней. Я стукнула челестью об пол – на ней было бальное платье. Красивое, струящееся. Парни раскрыли рты, а я утащила девушку обратно, говоря, что это не годится для наших целей. Порывшись в ее гардеробе, я не нашла ничего подходящего. Значит, будем ваять. Спросив, какую шмотку она любит меньше всего, Эля с гримасой отвращения ткнула пальчиком в нечто коричневое. На поверку это оказалось платьем. Скомандовав ей надеть, я отвернулась. Когда та поменяла одежду, я обернулась – платье как платье типа халат с запахом. Вытянув руку вперед, я начала менять его. Уплотнив ткань, я сделала ее льном, отрезала лишнее, сотворила из этого брюки. Халат стал длинным жилетом. Покопавшись в гардеробе, я нашла нечто цвета топленого молока, кинула назад. Эля тут же, сняв жилет, надела тунику. Укоротив подол, я его прикрепила к воротнику, собрав его воланами. Рукава из летящих стали обычными, а оставшаяся ткань стала цветком, который я прикрепила к жилету. Вот теперь то, что нужно. Добавив заклинания, чтобы не мялась ткань, я отступила назад. Вот теперь то,что надо!

– Теперь надевай плащ и пойдем.

– Эльфы не мерзнут в этих широтах в это время года, – покачала она головой.

Я искренне позавидовала и вывела подругу к ребятам. Те снова уронили челюсть. Ага, значит, самое то.

– А теперь идем кутить!

И я первая вышла за дверь. За ней меня ждала девушка, которая хотела маникюр. Черт, я совсем про нее забыла.

– Вы уходите? – спросила она.

– Да, – кивнула я. – Я думала, у тебя мало сил после медитации и ты не придешь.

– Ну.., – посмотрела она на свои ногти.

Все ясно. Я посмотрела на нее, на друзей, на часы. Время, в принципе, есть, пару минут друзья подождут.

–Давай так, – сказала я. – Я тебе сейчас сделаю простой маникюр, ты посмотришь, как оно тебе. И если все хорошо, то потом займемся чем-нибудь сложным. Хорошо?

– Хорошо, – улыбнулась она.

– Чуть подождете, ладно? – умоляюще я попросила друзей. Те кивнули, а я завела девушку в гостиную и усадила на стул.

– Как тебя зовут?

– Мирабель.

– Полина, – представилась я, беря ее кисть в свои руки. – Приятно познакомиться.

– Я знаю, кто ты, – смущенно улыбнулась она. – Это знают все.

Я ничего не ответила. Во-первых, это я и так знала – после той-то сцены в столовой. А во-вторых я начала работать. Обработав кутикулу, сделав ногти одной длины и подправив форму, я принялась укреплять ноготь и красить его. Сделав цвет нейтрально-бежевым, чуть поблескивающим на солнце, я закрепила его и отпустила руку. Со второй разобралась чуть быстрее. Уложилась я в десять минут.

– Десять золотых, – сказала я.

Девушка зачарованно смотрела на ногти, переливающиеся хамелеоном. Затем безропотно выложила монеты, я их сунула в карман, и мы вышли. На ее запоздалое списибо махнула рукой.

Уже у выхода с территории я подумала, что зря я Бэзилу дала на сегодня выходной. Привыкла я к удобству своей кареты. Орк, однако, уже громко свистнул, и ближайший кучер подъехал. Мы загрузились…и я зажала нос рукой. Боже, тут ехали озабоченные тролли? И они тут явно провели месяц, не забывая принимать пищу и ходить в туалет прямо здесь, не отрываясь от совокупления. У Эли от запаха подогнулись ноги. Гном и орк начали заходить внутрь, но я решительно остановила их. В такой помойке я не поеду. Себя надо уважать. Я демонстративно шагнула назад, эльфийка отбежала и начала обмахиваться подолом жилета. Турип и Диран с громким хлопком закрыли дверцу кареты. Кучер набычился.

– Че не садитесь?

– Сами ездите в такой помойке, – тут же ответила я.

– Че? Какая помойка, девка? – начал орать он.

– Карета твоя – помойка! Воняет, как задница тролля!

Орк засмеялся, гном начал улыбаться, а эльфийка чихать.

– Да ты сама из какой помойки вылезла, шкода? Тебе клиентов ублажить надо, а не выкобениваться!

Народ начал оборачиваться. Диран начал разминать пальцы, Турип засучил рукава, Эля резко обернулась, и на ее пальцах засверкали искры. Я же и бровью не повела. Зато в следующую секунду я резко выбросила руку вперед, и на наглеца вместе с его каретой и лошадью обрушился шквал холодной воды. Лошадь заржала и встала на дыбы, мужик рухнул на землю и попытался отплевываться, но это не помогло. Тогда он на ощупь полез под дно своей кареты, но вода, следуя за моей рукой, находила его раз за разом и мыла, не забывая наносить удары по пятой точке. Народ вокруг хохотал, а я продолжала процесс воспитания.

– Что тут происходит? – грозный окрик заставил меня повернуть голову, но не прерывать процесс.

Ко мне бежал дядька в форме – красный пиджак и черные брюки, заправленные в сапоги. О, вот как выглядят местные дружинники.

– Он оскорбил нашу подругу, – тут же ответил Турип.

– Об этом надо сообщать в наше ведомство, а не устраивать публичное веселье.

– Сообщаю, – начала я. – Он воняет. И заслуженно моется. Пока он и его мозги ее промоются как следует, я его не отпущу. Ведь я могла бы и огнем воспитать. Тоже хорошее средство от микробов. Радикальное.

Под каретой завыли, дружинник молчал. Видимо, запах – больная тема.

– Протокол заполнять будете? – спросил мужик.

– Нет, – подала Валирэль голос. – Достаточно того, что я, принцесса Валирэль, крайне недовольна ситуацией, – холодно и высокомерно произнесла наша подруга.

Дружинник побледнел, а Турип и Диран тоже решили позабавиться и назвали себя. Правохранитель захотел умереть от ужаса и посмотрел на меня.

– Полина, маг-универсал, – растянула я губы в нехорошей улыбке.

Товарищ в форме начал лепетать что-то извинительное, я не вслушивалась. У меня начиналась вторая часть воспитательного процесса. Я опустила руку и махнула кистью. Вода резко прекратила литься и мгновенно выпарилась. Мужика я подняла обратно на козлы, Эля поспешила успокаивать лошадь.

– Еще раз посмеешь работать на вонючей карете, – громко прошептала я, – спалю. Своим коллегам так и передай – мыться надо два раза в день.

– Я могу ехать? – заискивающе начал он.

– Куда?

– Мыться! – тут же отрапортовал он.

– И лошадку не забудь, – кивнула я головой.

Тот лихо свистнул, и лошадь понеслась. Я огляделась – вокруг ни одного кучера, дружинник тоже куда-то слинял. Мда, грустно. Идти пешком не хотелось. Народ перешептывался, глядя на нас.