Молчание тундры

Глава 4

– Лит, смотри, кто пришёл! – воскликнул Нунг, открывая входную дверь.

С улицы на порог ступил Халгар Джосгар, – он стряхнул с обуви снег и скинул с плеч меховую накидку, которую подхватили слуги. Мужчина поправил на груди круглую серебряную эмблему – знак старейшины, а после властным взглядом окинул дом и поприветствовал Даруна. Наместник кивнул в ответ.

Следом за Халгаром вошли ещё несколько старейшин и женщины с детьми. Толкаясь, мелюзга выбежала вперёд, но, оказавшись в большом просторном зале, ребята растерялись, замолчали и во все глаза стали рассматривать невиданную ранее роскошь: лестницу с резьбой в виде растений и переплетающихся лент, каменный очаг посреди зала и охотничьи трофеи на стенах.

В обычную хмурую погоду в доме вождя всегда было мало света, но сейчас солнце светило так ярко, что света из маленьких окон, застеклённых и затянутых прозрачной кожей животных, хватало, чтобы рассмотреть убранство.

Дарун сидел в деревянном кресле с подлокотниками, на небольшом возвышении. Наместник был одет в тунику, поверх неё – плащ, скреплённый пряжкой на груди. На ногах – сапоги из шкур нерпы. Он немного прибавил в весе за последние пять лет, стал остригать волосы и бороду. Теперь этот человек гораздо больше походил на вождя, чем на странствующего философа, как раньше.

Лит игралась с войлочным медвежонком неподалёку от дяди. Она тоже выглядела нарядно, – в платье, расшитом бисером, с ленточками в волосах.

– Лит, это Адам, – сказал Нунг, погладив по голове самого младшего белобрысого мальчугана.

Мать дала тому что-то в руки и подтолкнула. Он, пряча их за спиной, пошёл навстречу Лит. Гости улыбались.

– Это дочка вождя, ты должен быть с ней вежливым, – шепнул старик.

– Я и сам всё знаю! – сердито буркнул Адам.

Он подошёл к Лит и вытащил руки из-за спины. Перед девочкой возник букет засушенного вереска.

– Спасибо! – улыбнулась она, взяв цветы.

Эта девочка с яркими глазами необычного цвета его заинтересовала – он рассматривал её лицо, улыбку, наряд и тёмные косы.

– Покажи Адаму свои игрушки, пока взрослые будут говорить, – сказал Дарун.

Лит взяла мальчика за руку и увела по лестнице на второй этаж, к себе в комнату.

* * *

Они поладили. Сначала разговаривали о забавных играх, потом Лит предложила Адаму подняться на чердак, и они бросали камешки с балкона во двор. Когда это занятие им наскучило, дети принялись толкаться и бегать по дому. Убегая от Лит, мальчик столкнулся в коридоре со своей матерью, упал и захныкал.

– Проказник! Обязательно надо носиться сломя голову? – отругала его женщина, бросив на Лит неприязненный взгляд. – А ну, успокойся, не то вечером отнесу тебя варварам!

Адам затих, поднялся с пола и убежал.

– Далла, почему ты к нам больше не приходишь? – спросила девочка, но женщина, сделав вид, что ничего не слышит, ушла.

* * *

Они снова сидели на балконе, просунув ноги между столбиками балюстрады, и болтали ими в воздухе.

– Кто такие варры? – спросила Лит.

– Чего?

– Твоя мама сказала, что отнесёт тебя варрам, если ты не будешь слушаться.

– Не варры, а варвары! Это страшные и злые люди, которым относят непослушных детишек. Слушайся старших, а то тебя тоже унесут. А я старше тебя, мне так папа сказал.

– А вот и нет!

– А вот и да.

– Я – дочка вождя. И никого слушаться не буду, кроме Нунга и дяди!

– А где твои мама и папа?

– Они уехали.

– А когда вернутся?

– Не знаю.

– Ты врёшь. Они не вернутся. И никуда не уехали. Они плохо себя вели, их отвели к варварам в Дор-Тайо, и те их съели.

У Лит дрогнул подбородок.

– Что ты говоришь! – закричала она.

– Их убили! Ты врунья! – Адам показал язык, вскочил на ноги и отбежал. – Там есть ещё у них один страшный урод с косматой головой и длинными клыками. Он людоед! Он и тебя съест, если не будешь меня слушаться.

Лит схватила с пола пустое ведро и бросила в Адама, но тот уже убежал.

Глава 5

Нунг нашёл Лит в комнате. Она сидела в углу, обняв игрушечного медвежонка. Старик подошёл к девочке, взял на руки и опустил на кровать.

– Кто тебя обидел? – спросил он.

Лит уже не плакала, только глаза были красные.

– Адам сказал, что моих родителей убили какие-то варвары. Вы с дядей меня обманули! – выпалила Лит, с обидой глядя на старика.

Тот вздохнул и уселся рядом.

– А почему ты думаешь, что именно он сказал тебе правду?

– Не знаю… Если пообещаешь, что сейчас точно скажешь правду, я поверю тебе.

– Ты ещё маленькая.

– Если я маленькая, то меня можно обманывать?

– Не торопись становиться взрослой. В этом нет ничего хорошего.

– Так что с ними? – спросила Лит, сильнее сжимая в руках медвежонка. – Они вернутся?

– Правда в том, что их больше нет. Они умерли, – ответил Нунг.

Взгляд девочки отяжелел, лицо стало растерянным. Она расслабила пальцы, и медвежонок выпал из рук.

На несколько мгновений в комнате повисла тишина, потом Лит заговорила:

– Ты сказал, что умершие превращаются в духов и живут в горах. Значит, я могу найти их и поговорить с ними?

Старик потёр морщинистый лоб и покачал головой.

– Можно их сделать снова живыми?

– Во времена Нерала Талима древние люди могли оживлять мёртвых, но мы утратили эту способность.

Она нахохлилась и исподлобья посмотрела на Нунга.

– Правда – это всегда что-то плохое, да?

– Нет. Но она может быть тяжёлой.

На улице разгулялась метель. Маленькое окно над кроватью практически не давало света, и в комнате было серо и неуютно.

– Это значит, я их никогда не увижу?

– Нет, – ответил старик. – Но у тебя есть кое-что от них. То, что они оставили после себя. Наследие. Ты – дочь вождя. Гордись этим. Это больше, чем другие родители могут дать своим детям.

Он ждал её реакции, но девочка молча уставилась на упавшую игрушку.

– Лит… – позвал Нунг.

– Когда я быстро бегаю и падаю, мне больно. И я могу точно показать, где болит. Но сейчас… – Она неопределённо сжала руку на груди. – Как будто я бежала и упала внутри. Вот, где-то здесь. – Её брови дрогнули, и Нунгу показалось, что она сейчас заплачет, но девочка продолжала говорить: – Иногда я хочу, чтобы у меня всё было как у других детей. Я смотрю на них с балкона и хочу, чтобы мои родители тоже со мной играли, обнимали меня. Но иногда… они мне кажутся глупыми! Это всё такое глупое по сравнению с тем, что ты мне рассказывал о Нерале Талиме.

Старик прижал её к себе.

– Сейчас все живут по-другому. Не воспринимай ты всерьёз эти легенды. И зачем только я тебе это всё наговорил.

– От чего они умерли? – спросила Лит.

Старик сделал над собой усилие и ответил:

– Их убили люди клана Дор-Тайо.

Нунг подумал, что сейчас девочке эти слова ни о чём не говорят. Они обретут своё значение только когда Лит повзрослеет. Однако, ошибся – она всё поняла гораздо раньше.

– Дор-Тайо? Ты говорил вчера… То, что находится у нас за воротами? Так вот почему ты не сказал! – Лит вскочила с кровати, размахивая руками. – Я вырасту, я убью их!

– Так, успокойся. – Старик схватил её за руки и усадил обратно. – Пойду покормлю лошадей и торф принесу, а то в доме совсем холодно, – произнёс он, когда девочка успокоилась.

– Нунг?

– Что?

– Адам сказал, что я должна его слушаться.

– Не общайся больше с ним. Идём лучше, поможешь покормить лошадей. Хочешь?

Лит кивнула, – она любила ходить в конюшню.

– Тогда одевайся.

Девочка накинула шубу, нахлобучила шапку. Подняв медвежонка и усадив в изголовье кровати, она вышла из комнаты.

* * *

В стойле находилось десять крепких северных лошадей – коренастых, с большими головами и мохнатыми ногами. Гривы были такие пышные, что полностью закрывали морды; только глаза поблёскивали сквозь пряди. Этих животных держали только в доме вождя.

Пока Нунг наливал воду в корыта, Лит кормила лошадей морковью.

– Расскажи мне ещё раз легенду о Нерале Талиме, – попросила девочка.

– Давным-давно жил-был мальчик. Он был круглым сиротой.

– Это я уже знаю. Расскажи, как он победил злых чудищ.

– В те времена жили существа с уродливыми головами и телами, покрытыми чешуёй. Они ходили на двух ногах как люди и умели говорить, но были злыми и жестокими. Ими правила королева, которую звали Шехмера.

– Это правда, что он её убил?

– Лит, ты не дала мне рассказать ни начало, ни конец. Что с тобой?

Девочка нахмурилась.

– Не знаю. Если меня обманули про маму и папу, значит, эта история тоже может быть неправдивой.

– Это ещё почему?

– Это было давно, да?

– Очень.

– Когда?

– Тысячу лет назад.

– Мне пять лет?

– Да.

– А тебе?

– Хм, – задумался Нунг. – Точно не знаю. Около семидесяти.

– А тысяча – это сколько?

– Примерно четырнадцать раз по семьдесят.

– Я умею считать только до десяти.

– Четырнадцать – это на четыре больше.

– Я не понимаю.

– Это не так уж и сложно.

Лит принялась считать, шевеля губами и зажимая пальцы. Наконец она сказала:

– Ты ведь не видел Нерала Талима?

– Нет. Его видели те, кого уже нет в живых.

– Вчера ты говорил, что он ушёл по ту сторону гор, построил города и стал королём.

– Верно. У него была большая армия. Воины в железных доспехах, восседающие на боевых конях. Сам Нерал всегда шёл впереди войска и не боялся врагов.

– Он был сильным и добрым?

– Да. Его любили друзья, потому что он всегда защищал их.

– Я тоже хочу быть как Нерал Талим, – сказала Лит.

Старик покачал головой, закряхтел, подбирая пустые вёдра, и вышел из конюшни, а девочка набрала брикеты с торфом, сколько могли унести её маленькие руки, и последовала за ним.

Сделав всё, что от неё требовалось, Лит вошла в дом, поднялась на балкон и стала смотреть, как носится детвора во дворах, как родители качают на руках маленьких детей, как уютно горят огни в окнах. Но ей уже не хотелось оказаться ни среди этих детей, ни на их месте. Она думала о великом герое из далёкого прошлого.

Глава 6

Дарун сидел за столом и медленно жевал табак, сплёвывая время от времени в специальную чашу. Нижняя челюсть, оттягиваясь вниз, делала его вытянутое лицо ещё длиннее.

– Ну и что ты на это скажешь? – наместник приподнял бровь.

Нунг опустил глаза.

– Я не знал, что ты хочешь их поженить.

– Знал-не знал… Ты кто такой, чтобы я тебе докладывал, что я хочу? От тебя требовалось следить за хозяйством и не вмешиваться, куда не просят.

– Прости, Дарун, – старик низко склонился.

– Ты сделал, чего не следовало. Лит теперь ненавидит Адама, а всё благодаря твоей бестолковой трепотне. Кто тебя просил говорить, чтобы она с ним не общалась?

– Мальчик обидел её.

– Замолчи! – крикнул Дарун и шумно сплюнул.

На лбу мужчины из-за гнева прорезалась глубокая морщина.

Нунг упал на колени перед наместником, не в силах выговорить ни слова.

– Тебя накажут как подобает. Выйди вон.

* * *

– Зачем ты это сделал! Ты – злой и плохой! – плакала Лит, колотя кулаками по ногам Даруна.

– Ты никого не должна слушаться, кроме меня, поняла? Всё, что тебе говорят остальные – ложь.

– Нунг хороший, а ты плохой! Ты обманул меня, ты сказал, что мои родители вернутся, а Нунг сказал мне правду, – они умерли и никогда больше не придут!

И вдруг её детский мозг осознал, что она сказала лишнее, и Нунгу, возможно, теперь будет ещё хуже. Она замолчала, для верности закрыв рот ладошкой, и, развернувшись, побежала в сарай.

* * *

Старик лежал в конюшне в углу на грязной циновке в жутком холоде, истекая кровью. Лит кинулась к нему и обняла. От беспомощности она могла только всхлипывать.

– Нунг! Нунг!

У старика была исполосована кнутами вся спина. Кровь уже почти не сочилась, но кожа посинела, и он дрожал мелкой дрожью.

Увидев Лит, он улыбнулся.

– Не трожь меня, я грязный. Ты испачкаешься.

– Прости меня! Я люблю тебя, ты один хороший, а они все плохие, и дядя Дарун тоже!

– Не говори плохо о своих родственниках, сколько тебе повторять? А я ещё выкарабкаюсь. Вот придёт весна, будем мы с тобой овёс сажать. Ну всё, успокойся, слышишь? Вытри слёзы и послушай.

Лит захлюпала носом и утёрла лицо рукавом, но вид страшных ран переворачивал всё её нутро.

– Ты – девочка, а когда вырастешь, станешь женщиной. Женщины должны подчиняться мужчинам. Это закон счастливой жизни. Твой дядя выдаст тебя за Адама. Значит, ты должна выполнять всё, что тебе скажет Адам. Если он тебя обидит или ударит, ты никому не должна жаловаться. Но, прежде чем ты выйдешь замуж, во всём подчиняйся дяде. Делай, что тебе говорят, не спорь, не перечь и не пытайся узнать то, чего не следует.

– Но ты сказал мне, чтобы я не общалась с Адамом! – воскликнула Лит. – А теперь говоришь совсем другое.

– Это я во всём виноват, я – дурак. Забудь всё, что я тебе наговорил прежде.

Лит замолчала. Она сняла шубу и укрыла Нунга.

– Ну, чего молчишь? – спросил старик.

Девочка не отвечала, но не потому, что ей было нечего сказать, – мысли переполняли, но она не могла найти слов, чтобы их выразить.

* * *

Лит проснулась поздно. За окном стоял морозный день, тусклое северное солнце едва поднялось над горизонтом. Девочке снились неведомые города и Нерал Талим, но потом она вспомнила о том, что старик лежит один в холодном сарае. Вспомнила, что Дарун запер её в спальне на ключ из-за того, что она плакала и хотела пойти к Нунгу.

Спрыгнув с кровати, Лит оделась и толкнула дверь. Та оказалась не заперта. Девочка сбежала с лестницы вниз и оказалась на улице. Сильно морозило, под ногами скрипел снег. Лит помчалась в конюшню. В сером сумраке только всхрапывали лошади, да тянулись мордами в ожидании еды.

– Нунг! – позвала Лит.

На месте, где лежал старик, валялась окровавленная циновка. Девочка присмотрелась и увидела следы на земле. Борозда, расчищенная от сена, вела на улицу, а дальше – следы лошадиных копыт уходили за пределы двора.

Лит прикоснулась к металлическим створкам ворот, и пальцы её приморозило. Она отодрала руку, и на коже выступили капельки крови, которые тут же заледенели.

– Лит!

Девочка вздрогнула. Дарун стоял на балконе и строго смотрел на неё.

– Где Нунг? – спросила она.

– Зайди домой.

Но она осталась стоять во дворе, с ненавистью глядя на дядю. Тело онемело от холода, но лицо пылало, в груди был жар.

Лит помнила, как вышел Дарун, ударил её по лицу и за шиворот втащил в дом. Но плакала девочка не от этого. Она поняла, что больше никогда не увидит Нунга.

* * *

Ночью Лит проснулась от протяжного волчьего воя, доносящегося с тундры. Сквозь ставни пробивался неуловимый таинственный свет. Тайком выйдя из комнаты, девочка поднялась на чердак.

Ночь стояла ясная. Крючковатые ветви Вечного Дерева хорошо виднелись на фоне светлого неба. От горизонта до горизонта протянулись ленты зелёного свечения. Они плыли над россыпью звёзд подобно тончайшей ткани, то заворачиваясь в кольца, то рассеиваясь мириадами пылинок.

Лит увидела, как с гор, мимо Дор-Лунды, проплыло что-то белое, похожее на маленькое облако, и остановилось вдали, где-то в снегах. Другое, такое же, поднялось от земли, и они вдвоём медленно потянулись к предгорьям. Лит вспомнила рассказ Нунга о призраках, которые приходят забирать души мёртвых.

– Прощай, – прошептала девочка.

Глава 7

Круглолицая женщина с розовой кожей любовалась на себя в корыте с водой, теребила юбки и что-то тихо напевала, но, когда Дарун внезапно отворил дверь, испугалась и замолчала, одёрнув одежду.

– А ну, пошла отсюда! – выругался наместник. – Ни одной бабы нормальной в деревне, чтоб научила девчонку, как следует.

Лит продрала глаза и уселась на кровати. Печь остыла за ночь, холодный воздух пробрался под одеяло. Роскошное ложе, оставшееся со времён, когда ещё были живы Алгерд и Арана, потеряло свой вид – постельное бельё посерело, подушки прохудились, на суконном тюфяке виднелись заплаты.

– Собирайся, – сказал Дарун.

Он бросил на стул одежду и мешок, встал над кроватью и уставился на Лит, дабы удостовериться, что она проснулась.

– В храм? – спросила девочка.

– Да. Поздравляю.

Двенадцать лет… Она хотела, чтобы Нунг отвёл её в храм. Вспомнив старика, Лит загрустила.

– Живее, – поторопил наместник.

Девочка выбралась из одеяла и опустила ноги на приступок у кровати, застеленный обрезком медвежьей шкуры.

Дарун рассматривал племянницу словно покупатель, оценивающий овцу на рынке. Лит подросла. Черты её лица обретали женственность, шея и руки вытянулись. Когда девочка поймала взгляд дяди, он потёр переносицу и, проворчав, что будет ждать внизу, вышел.

Лит была равнодушна к одежде, её совершенно не смутил странный чёрный балахон с широким поясом и льняное покрывало для головы. Девочка посмотрела в мешок – там лежали кожи и шкуры для приношения даров жрецам. Надев поверх балахона куртку из лосиной кожи, Лит взяла мешок и спустилась вниз.

На улице дул промозглый ветер, тусклое осеннее солнце не грело.

Наместник отодвинул засов, отворил ворота. Возле дома вождя столпились люди, все смотрели на Лит, она почувствовала себя неловко. Её лицо горело, и девочка приложила к щекам холодные руки.

Дарун пошёл впереди, Лит не отставала. Взгляд её приковали к себе полы накидки дяди, бьющиеся о пятки сапог.

Вскоре девочка стала посматривать на людей. У кого-то на лице было любопытство, у кого-то насмешка, безразличие, умиление. Лит открывался неизведанный мир человеческих эмоций.

Какой-то мальчишка показал ей язык. Две девчонки перешёптывались между собой и хихикали. Старики качали головами. Кто-то помахал рукой. Потом её взгляд упал на сероглазого мальчишку-ровесника, который пристально смотрел на неё.

Лит обратила внимание, что в первых рядах окружившей её толпы выстроились дети и женщины. А позади, словно стыдясь этой галдящей гурьбы, стояли взрослые мужчины и юноши.

– А, и ты здесь? Охота тебе принимать участие в этих бабьих делах? – услышала Лит.

Девочка обернулась и увидела Халгара.

– Кажется, она тебя услышала, – ответил старейшине собеседник.

– Плевать.

– А как она на тебя посмотрела! Как будто того и гляди съездит по морде, – сказал кто-то рядом.

Лит отвернулась, продолжая идти дальше. Один мужчина с закатанными по локоть рукавами улыбнулся ей. Он опирался о рукоять лопаты широкими ладонями, и Лит увидела на его руках шрамы. Белые полоски на коже вызывали уважение, равно как и широкие плечи.

Весь оставшийся путь она рассматривала мужчин. Все они были грязны, грубы, некоторые плевались и чесали себя там, где не следует этого делать – по крайней мере, у всех на виду, – и ей становилось смешно.

Возле храма их встретил священнослужитель. Дарун заговорил с ним, оставив девочку стоять в стороне. Она смотрела на толпу, шумевшую позади. Все эти люди собрались ради Лит, значит, она важная? Выходит, между ней и Нералом Талимом есть что-то общее. Может, когда-нибудь она станет похожей на него? Такой же храброй и сильной, будет защищать своих друзей.

Взгляд Лит снова упал на мальчика с серыми глазами, но тут Дарун закончил разговор и окликнул племянницу. Она очнулась от задумчивости и вошла в храм следом за священником.

Наместник остался снаружи.

Внутри оказалось холодно. В дальней части у пьедестала на трёхногих подсвечниках горели сальные свечи, единственные источники света. Они сильно коптили, распространяя зловоние, которое смешивалось с другими запахами – сырости и плесени.

От алтаря доносился унылый тягучий звук капающей воды. Мрачные стены храма давили, навевали болезненный сон.

Лит шла мимо каменных ниш, из которых выступали высокие статуи. Они были безлики – камень весь покрылся плесенью и лишайником, черты лиц стёрлись, поверхность выщербилась. Изваяния казались трухлявыми и давно отжившими свой век.

Вся эта обстановка, – забытые герои без лиц, восседающие на конях, мечи со сколотыми остриями и щиты, унесли Лит в далёкую древность. Статуи не соответствовали укладу деревенской жизни, безнадёжно устарели и были девочке непонятны.

– Это Нерал Талим, – сказал священнослужитель и остановился.

Огромная статуя бородатого воина упиралась в потолок. Свечи освещали широкую грудь в плаще и кольчуге. Рука в латной рукавице покоилась на треугольном щите, другая держала меч, а голова в рогатом шлеме скрывалась где-то в полумраке.

У ног Нерала Талима еле слышно журчала вода в бассейне. Стенки из отполированного камня переливались голубым цветом, шедшим из глубины кристаллов. Лит взялась за бортик и заглянула внутрь, – на дне блестели монеты и камни.

Девочке показалось странным, что лицо статуи, скрытое тенью, отражается на поверхности воды так отчётливо. Лит даже почудилось, будто губы Нерала двигаются. Она посмотрела наверх, но нет – статуя была неподвижна.

– Присядь, – указал на скамью жрец.

Лит села на самый край и окинула взглядом священнослужителя. Он был ещё молод, но волосы тронула плешь, всю голову покрывали пучки волос неопределённого цвета.

– Мы поклоняемся Нералу Талиму вот уже тысячу лет, и он всегда слышит наши просьбы, – заговорил он, и Лит заметила, что у мужчины во рту нет ни одного здорового зуба. – Молиться – значит благодарить или просить о чём-то. Просят здоровья, хорошего приплода оленей, тёплого лета. Мужчины обычно всегда просят… – Он осёкся. – Ну, тебе это знать не обязательно. Дарун попросил меня рассказать тебе самое главное, вот я и рассказываю. Женщины просят, чтобы у них родились сыновья. Маленькие девочки просят, ну… я не знаю, о чём могут просить маленькие девочки.

Лит смотрела на Нерала Талима.

– А что это у него в руках? – спросила она.

– Меч и щит.

– А для чего они?

– Первым бьют, вторым – защищаются.

Воображение девочки живо нарисовало картину, что это она стоит в доспехах на месте героя, и держит оружие. И ей понравилась эта иллюзия.

– А почему люди воюют?

Жрец зевнул.

– Мальчики вырастают и становятся мужчинами, – ответил он. – А мужчины иногда дерутся друг с другом. Но это раньше было, когда войны шли.

– А вдруг и у нас будет война?

– Не будет.

– А если Дор-Тайо на нас нападут?

– Чепуха!

– Но они же напали тогда…

Священника начал раздражать этот бестолковый разговор.

– Разве старшие не говорили тебе, что девчонки не должны много болтать? Слушай, что я говорю и не перебивай!

Лит уставилась на него и замолчала. «Противный!» – подумала она, и ей захотелось уйти.

– В храм надо входить только в определённой одежде. Когда захочешь помолиться, встань перед статуей Нерала Талима на колени, склони голову и попроси что-нибудь про себя. В благодарность нужно оставить пожертвование храму, – хлеб, мясо или шкуры. Если будешь послушной, Нерал исполнит твою просьбу. Если нет, то накажет тебя.

– Но он же умер много-много лет назад, как он может нас слышать?

– Он умер как человек, но остался жив душой, и живёт в других мирах. Тебе этого не понять.

– Значит, мои родители тоже живут в других мирах?

– Нет. Жив только Нерал Талим, потому что он был героем. Поняла?

Девочка кивнула.

– Раз поняла, то перестань задавать вопросы и иди помолись.

Лит встала со скамьи и, подойдя к статуе, опустилась на колени. От холодного сырого пола ноги девочки промокли и замёрзли.

– Здравствуй, Нерал Талим! – беззвучно прошептала она одними губами. – Я не знаю, о чём тебя попросить. Наверное, это должно быть что-то важное. Я подумаю и попрошу в следующий раз. Будь сам здоров там, в других мирах. И пусть у тебя будет то, что обычно всегда просят мужчины.

Лит встала с колен, посмотрела наверх, затем перевела взгляд на отражение в бассейне, и снова ей показалось, что лицо Нерала будто живое. Потом она прошла к ящику для пожертвований и опустила туда мешок со шкурами, который дал ей Дарун.

Дверь храма отворилась, в проёме возник наместник.

– Вы закончили?

– Да, – ответил священник, явно обрадовавшись, что может отвязаться от Лит.

– Вот и отлично. Тогда быстро домой.