Читать книгу: «Рождение света. Том первый», страница 7

– Это условие выдвинуто, дабы выстроить так называемый паритет, – устало выдохнул я. – Чтобы установленное равновесие имело статус не только на бумаге…

– Одним словом, кишка у них тонка, – закончил мысль Эйлель.

– Вынужден согласиться с Геридоном и Ма-Амоном, их слова несут разумное зерно, – взял слово Веельфегор, переводя усталый взгляд на Едэлем. – Определённо, моих собственных возможностей, времени и даже знаний порой не хватает, чтобы доходчиво объяснить Матхусу мироустройство Имморталиса. Возможно, что такое место поможет ему почерпнуть нечто полезное. Я поддерживаю предложение, а что до так называемых инсертумов, то мне лично всё равно, кто ещё там будет учиться. Главное, чтобы моему сыну не мешались.

Когда Ниссах Уныния и Лени закончил изъясняться, Едэлем перевёл свой взгляд на Баал-Зевува, у которого от недовольства на лбу вздулась уже не одна сочная вена.

– Твоё слово, Баал, – обратился Едэлем, уперев голову о сложенные перед собой руки.

– Согласен с Йорев, Рашев. Смертные – навязчивая липкая грязь под нашими ногами, и позволить им учиться наравне с нашими преемниками? Никогда!

Я начал нервничать по-настоящему, как если бы мне пришлось бить штрафной у самых ворот противника, и совсем не скрывал этого. Два – за, два – против, а Аэшма-Дэва, который готов на всё, лишь бы не выглядеть неугодным в глазах Рашев Гиенум, своё решение полностью отдал ему во власть. Получается, что теперь исход зависел от подозрительно молчаливого Левиафана… Не считая варианта, что Едэлем уже заранее принял сторону и просто был заинтересован в мнении своих приспешников.

– Остался лишь ты, Левиафан. Каково твоё решение? – произнёс Едэлем.

Я впервые видел, чтобы он неподдельно интересовался мнением Милецет. Раньше присутствие и слова Левиафана не значили ровным счётом ничего, но затем Ма-Амон поведал мне, что вес Ниссах на Изем начал неуклонно расти вверх. И теперь мне самолично предоставилась возможность увидеть данное необычное явление.

Милецет ответил не сразу, по очереди растерянно оглядывая каждого из присутствующих.

– Рашев, я… Я скорее за, нежели против… – тоном тихим и покорным произнёс Левиафан, немного сгорбившись.

– Решено, – тут же заключил Едэлем, не дослушав до конца. – Геридон, твоё решение одобрено Изем. На этом всё.

Хлопнув по столу, он встал со своего кресла, а за ним, следуя примеру, поднялись все остальные, включая всё ещё ничего не понимающего меня. Пространство залилось более ярким светом, и я теперь воочию смог увидеть реакцию Ниссахс. Одно наслаждение было лицезреть совершенно потерянную морду Баал-Зевува, который не сводил взгляда с Едэлем, раскрыв рот от удивления. Но я знал точно – он не посмеет возразить. Аэшма-Дэва с Веельфегором выглядели безучастно, по их хладнокровным лицам не было понятно, удовлетворены ли они результатом. Ма-Амон же был более всех доволен – улыбнулся, искоса и хитро поглядывая на ничего не соображающего Баала. А вот на Эйлеля я боялся даже мельком бросить взгляд, ведь его реакцию было нетрудно предугадать – ясно это показывала его горькая и до слёз острая энергия, которую он под давлением эмоций перестал скрывать.

– Есть ещё кое-что… – обратил на себя внимание Едэлем. – Отвечать за это будут… Хм… Эйлель вместе с Левиафаном. Геридон, постепенно начинай вводить их в курс дела, – твёрдо добавил он и направился к дверям.

За ним последовали все Ниссахс, кроме его сына, который остался стоять на месте, прожигая меня ожесточённым взглядом, из-за чего я невольно попятился назад и пожелал только одного – поскорей убраться восвояси.

– Хоть отец и велел, но я не собираюсь заниматься делами вшивого Эрита, Геридон! – обратился он ко мне, когда двери за ушедшими затворились.

Я не знал, что ему сказать… Да и Эйлель точно не ждал от меня ответной реплики. Любое слово сейчас было бы использовано против. Взглянув на меня с явным презрением, он быстрым шагом направился в сторону дверей и, оказавшись подле них, кинул напоследок:

– Со смертными тем более. Пусть только попробуют попасться мне на глаза!

– Сальвдиум, вы ведь глава терсии демонов? Вы Геридон?

Проморгавшись, я по привычке оглядываю того, кто отвлёк меня от ностальгических воспоминаний: ангелочек самый обыкновенный – щупленькая, среднего роста блондинка с бледной кожей и светло-серыми глазами, за спиной белые крылья с лёгким серебристым переливом. Одета тоже слишком «по-ангельски» в светлые тона: белая рубашка, серые брючки и белые кеды. Ничего примечательного и как-то, кхм, совсем не женственно.

Молча киваю ей в ответ, едва заметно улыбнувшись, подмечая, как она побаивается стоять со мной рядом.

– Я – Самаэль, – говорит ангелочек своим высоким голосом. – Мой отец Михаэль решил, что мне пора начать обучение здесь…

Цокаю, чтобы остановить её пояснения. Здорово, конечно, что она дочь самого Архангела, но мне всегда было плевать на происхождение. Терпеть не мог все эти ранги, статусы и разделения – я признаю лишь силу, которой, к собственной гордости, обладаю в достаточном объёме.

– Ближе к делу, Самаэль, – проговариваю, чувствуя её сладкую энергию с небольшой кислинкой.

– Аг пинитет…

Девушка тушуется, прижимая свои крылья ближе к спине, отвечая мне на солус, но успевает вовремя опомниться, переходя на эквил.

– Впервые в своей жизни вижу демона, – поясняет она, поправляя ворот рубашки.

Значит, совсем молоденькая… Нелепая… Видимо, высокородный родитель ни разу не выпускал своего отпрыска из Хадая. Что ж, не завидую. Шедимс точно начнут высмеивать её за наивность, которую видно невооружённым глазом. Тазер тавах, бакуриш!

– Когда мы летели в Эрит, – продолжает ангел, постоянно делая паузы, подбирая подходящие слова, – на одном из юнаулосил я увидела девушку…

– И что в этом странного?

Даже бровью не веду, надеясь, что она оставит меня в покое. Не понимаю, в чём странность. Мало ли, что бессмертным взбредёт в голову.

– Ну… – мнётся та, кто назвала себя Самаэлем, – у неё были необычные синие крылья…

– Просто одна из «ваших» решила посидеть на камушке.

Пожимаю плечами, отвечая с привычным равнодушием, но в памяти сразу же перебираю всех учеников, у которых могло быть схожее оперение.

Таких в Эрите нет.

– Извините, – Самаэль отрицательно мотает головой, – я знаю почти всех жителей Рая и с уверенностью могу сказать, что никогда не встречала ангела с таким цветом крыльев.

Её слова звучат весьма убедительно… И тот факт, что дочь высокопоставленного Архангела видела хотя бы раз всех белокрылых, имеет место быть.

– Я взгляну? – как можно мягче спрашиваю, чтобы не напугать.

Самаэль кивает, сама делая шаг навстречу. Больше не медля, я всматриваюсь в её глаза, пытаясь увидеть необходимое воспоминание. Как я понимаю, новоиспечённая ученица вышла из библиотеки тицеля и направилась за остальными к краю парящего острова, где потом взлетела и постепенно начала отставать от основной цепочки. Хм, не думал, что у дочери Архангела могут быть такие немощные пёрышки.

Вскоре она и правда увидела девушку, которая находилась даже не на островке – на маленьком осколке парящей суши. Несколько раз прокрутив данное воспоминание, я пытаюсь понять, видел ли я её когда-нибудь… Но образ слишком расплывчатый, да и с такого дальнего расстояния Самаэлю не было видно.

Очень подозрительно.

– Может быть, это демон? – бросает бакур, но я тут же качаю головой в ответ.

Нет, среди наших уже давно нет представителей с синими крыльями.

– Почему не сказала вашему провожатому? – с упрёком спрашиваю я, отстраняясь от ангела.

Ведь с ними же должен был быть кто-то из «взрослых». Мурри упоминала, что как раз с новенькими прилетит сюда. И обычно она никогда не пустословит…

– Никто нас не провожал, – несвязно бубнит Самаэль, – нам просто сказали следовать за старшими учениками.

Ну, бессмысленно полагаться на «старших», которые ничего дальше своего носа не видят. Понятно теперь, почему никто, кроме юной и слишком впечатлительной белокрылой, не обратил внимание на девушку.

– Проверим, что за неженку ты нашла, – на выдохе произношу я. – Где?

– Я… – хмурится ангелочек. – Я помню лишь примерно.

– Тогда по старинке.

Одним взмахом оказываюсь в воздухе высоко над Эритом, чувствуя приятный прохладный ветерок. Но похоже, что полёт будет не таким быстрым, как я предполагал, – Самаэль еле поднимается, не в полной мере владея своими пёрышками. Что ж, трудно ей придётся на уроках, но ничего. Новый учитель по полётам дело своё знает.

Когда ангел наконец равняется со мной, то указывает направление, и мы летим на восток.

А вдруг это новый инсертум?

Но я отбрасываю мысль моментально. Не может такого быть – смертные души появляются в строго определённом месте: на краю скалы неподалёку от Эрита, и об их появлении всегда свидетельствует предшествующий метеоритный дождь. Но сегодня ничего подобного не наблюдалось. Неразбериха полная.

Помимо дум о загадочной девчонке мне приходится то и дело оглядываться и дожидаться еле поспевающего за мной ангела. Ей определённо не хватает опыта: парящие островки она облетает с трудом – от них нужно ещё успеть увернуться. Хорошо, что у меня отменная реакция, – в очередной раз хватаю её за руку и тяну, чтобы она – не дай Едэлем – не врезалась в парящую скалу. И чему только учат ангелочков?

Вскоре на горизонте показывается островок, где и правда виднеется размытый силуэт, и чем ближе мы подлетаем, тем отчётливее я осознаю, что ангелочек говорила правду.

Девушка. И перья синие, больше напоминающие крылья земных бабочек. Но что-то с ней точно не в порядке – она лежит у самого края и не шевелится.

Приземлившись, я первым делом помогаю Самаэлю устоять на месте, подмечая про себя, что над приземлением ей тоже стоит поработать. Девушка тяжело дышит от быстрого полёта, стирая со лба пот. Никакой выносливости. О стандартной разминке перед тренировкой она ничего не знает.

– Порядок?

– Да, спасибо… Просто не привыкла к частым долгим перелётам, – отвечает она, не отрывая взгляда от незнакомки.

После я подхожу к незнакомке поближе, чтобы лучше разглядеть. Из-за того, что левое крыло полностью закрыло тело, ничего не видно, кроме золотой копны кудрявых волос. На наше появление она никак не реагирует, продолжая лежать неподвижно.

– Она спит?

В голосе Самаэля читается испуг, она боится подойти к ней – продолжает стоять на месте, наклонив голову набок.

– Не знаю, – словно сам себе говорю и отодвигаю перья, чтобы нащупать пульс, но тут мой взгляд спускается вниз, и я останавливаюсь.

Ливах!

Да она совершенно голая!

Торопливо снимаю свой чёрный плащ и накрываю девушку, аккуратно убирая волосы с лица, и словно от моих манипуляций её веки начинают слабо трепетать. Начинаю поочерёдно убирать ткань плаща – то с ног, то с рук, то с других частей тела, – чтобы оценить степень повреждений, не желая полностью оголять девушку. Ладони в ссадинах – скорее всего, она царапала ими камень. У основания крыльев запеклась кровь, а на животе три небольших, но глубоких пореза. Почему они не поддаются регенерации? Что-то экстраординарное, не иначе. Но ничего смертельного – выкарабкается.

Собираюсь уже окончательно укутать девушку в плащ, как замечаю яркий красный проблеск на тонкой шее. Отодвинув чёрную ткань, застываю на месте, не в силах пошевелиться, ведь на груди у неё броским пламенем искрится рубин!

Пытаюсь проморгаться, не веря своим глазам. Провалиться мне на месте в Гиенум или куда-нибудь подальше! Что тот самый камень делает на шее у бывшей смертной? Он же был утерян!

– Она сильно ранена? – обеспокоенно произносит ангел за моей спиной. – Может быть, я попробую помочь?

– Ей помогут в лазарете, – отрезаю я, не желая больше ни секунды оставаться здесь. – Возьмись за плечо.

Нужно срочно переместить её!

Наконец ангел послушно кладёт свою ладонь поверх моей рубашки. Прижимаю девушку к себе, чтобы освободить левую руку, и щёлкаю пальцами.

Мы оказываемся у бокового входа в Эрит. Бакур тут же опускает руку, но не перестаёт разглядывать незнакомку с неприкрытым любопытством.

– Твоя миссия выполнена…

Ясно давая понять, что больше ей здесь делать нечего, иду в сторону дверей лазарета.

– Иди в свою кроватку, скоро отбой.

Но Самаэль будто не слышит и глазами как у побитого щенка смотрит на девчонку и следует за мной. Лучше бы подумала о том, как не стать посмешищем Эрита из-за мягкости своего характера. Ангел ангелом, но себя в обиду давать нельзя.

– Кто она? – очнувшись от созерцания, спрашивает Самаэль, словно не слыша то, что я ей только что сказал.

– Новый инсертум.

Какой она, беззер, инсертум? Перья ведь не серые, как у других типичных представителей. Но других разумных вариантов у меня просто нет.

– Я смогу её позже навестить?

– Если лекарь разрешит, – холодно отвечаю, оказавшись перед лазаретом. – Спасибо, что проводила. Но теперь ступай к себе, Самаэль.

Ангел, вежливо улыбнувшись, уходит по коридору в сторону женского крыла, а я возвращаю взгляд на девчонку с не менее загадочным рубином, пинаю ногой дверь и захожу внутрь просторного помещения, залитого светом зажжённых свечей. По обе стороны от меня располагаются больничные койки, аккуратно застеленные кипенно-белым постельным бельём. Подхожу к одной из них и укладываю девушку, не снимая своего плаща, – пусть этим занимается Амелия, лекарша-ангел.

Однако прежде нужно снять камень – если это то, о чем я думаю, то нельзя, чтобы оно попало в чужие руки.

Тяну руку, соприкасаясь пальцами с гранями драгоценности, и…

Удар, толчок и резкая волна боли. Кожу словно обдаёт потоком разгорячённой лавы, а энергия – такая сильная и тёмная – отбрасывает меня прямо к дверям лазарета.

Диха!

Поднимаю руку, что держала камень, и вижу, как от первых фаланг двух почерневших пальцев идёт едва заметный дым.

Что я наделал?

Поднимаю взгляд на девушку, на которую произошедшее никак не повлияло.

Это точно он!

Девра хаса!

Дав скорые указания Амелии, спрятав от неё ладонь, пулей добегаю до Нертиса, где находятся рабочие кабинеты и покои преподавателей. Стараюсь дышать ровнее, но свежий воздух совсем не помогает справиться с волнением, и я по привычке достаю чётки, надеясь, что они помогут.

Мне срочно нужен Фаэ. Надеюсь, он до сих пор корпит над документами и не спит – ангелы возвели бюрократию до уровня сюрреалистичного. Похлеще, чем у шедимс.

Подняв голову наверх, я ищу взглядом окно кабинета шавоним и выдыхаю с облегчением: там горит неяркий свет. Значит, точно пашет без отдыха.

Расправив крылья, взмываю вверх и подлетаю прямо к окну – времени подниматься нет. Престол действительно бодрствует – задумчивый и усталый, он горбится над каким-то раскрытым свитком и скрупулёзно выводит свои витиеватые буковки. Окна закрыты изнутри на щеколду, и чтобы не пугать его своим странным появлением, аккуратно стучу в окно – Фаэ вздрагивает, с удивлением косясь, и сразу же встает с места.

Взметнув бровь, он открывает мне путь внутрь и, недоуменно оглядывая меня, спрашивает:

– Решил вспомнить молодость?

Сначала не понимаю, что он имеет в виду, пролезая через небольшой оконный проём, а потом смекаю, что мне не по статусу для таких претенциозных появлений.

– Нет времени, – отвечаю ему, качая головой. – Сегодня дочурка Архангела – новоиспечённая ученица Эрита – нашла на парящем клочке земли…

Подробно рассказываю обо всём, завалившись в кресло напротив его стола, а пока пересказываю, начинаю ещё сильнее волноваться, сжимая в руке бусинки. Фаэ слушает внимательно, но с каждой минутой становится всё угрюмее и задумчивее. Он по обыкновению начинает заваривать крепкого чаю для нас обоих, а потом, разлив по кружкам, протягивает мне одну. Принимаю её резким движением и, сделав глоток, вливаю в себя крутой кипяток с приятным привкусом мелиссы, ни капли не поморщившись.

– Я даже не знаю, как описать самое ужасное… – ставлю почти пустую кружку на его рабочий стол поверх стопки бумаг. – На шее девчонки висит кулон, а камень – точь-в-точь рубин с перстня Эйлеля.

– Ты уверен, мафос? Мало ли на свете таких камней.

В ответ поднимаю свою руку, показывая Фаэ пострадавшие пальцы, которые, если мне не изменяет память, будут долго восстанавливаться, а после точно останутся шрамы.

– Дать тебе заживляющую мазь? – сразу спохватывается шавоним, удивлённо и очевидно брезгливо оглядывая повреждения.

– Бесполезно… Зато я точно убедился, что это он, – смахиваю пот со лба свободной рукой. – Эта девра произошла лишь из-за того, что я попытался снять кулон. Меня отбросило аж к дверям, зато на девушке никаких повреждений. Мне в пору выдать красную карточку за отсутствие мозгов.

Закончив, я обессилено откидываюсь на спинку кресла. Так и не сделав ни одного глотка, Фаэ ставит кружку на специальную подставку и, потирая подбородок, думает о чём-то о своём, и какое-то время мы молчим, осмысливая произошедшее.

– Вот оно как… Получается, что рубин охраняет своего обладателя? Ваиде терест!

– Я поэтому и сразу пошёл к тебе, Фаэ. Ты хорошо разбираешься в такого рода загадочных штуках… Помоги мне.

Он молчит, и я невольно начинаю оглядывать его кабинет, останавливая внимание на песочных часах, которые с наступлением полуночи переворачивались, начиная очередной отсчёт земных суток. Сейчас риска указывала около одиннадцати часов вечера.

– Хорошо, – спокойно отвечает шавоним, беря со стола книжку с потёртым золотым переплётом, которую всегда носит с собой. – Посмотрим, что с этим можно сделать.

Вместе с Фаэ мы направляемся в лазарет, идя тихо, дабы не привлекать внимания дежурных учителей, ловящих неспящих учеников, что нарушали основополагающее правило: не шастать по территории после отбоя. Тихим ходом мы добираемся до больничного крыла, где нас уже ожидает Амелия.

– Она ненадолго очнулась, но настолько была не в себе, что я дала ей успокоительного. До утра бедняжка будет крепко спать. Совсем без сил осталась…

– Спасибо, Амелия, – на выдохе произношу я.

Ну хоть о состоянии её здоровья можно не думать.

– Если будет нужно, я в кабинете, – отвечает ангел и после удаляется, плотно закрывая за собой дверь.

Тем временем Фаэ подходит к кровати, где лежит заботливо переодетая в белую больничную рубашку девушка, отодвигает ворот, чтобы рассмотреть камень, и недовольно хмыкает.

– Ты ещё легко отделался, Гер, – проговаривает он, посмотрев на меня в упор. – Камень мог отправить тебя в Облис, подержи ты его в руках чуть дольше. Это опасная материя. Снять его вот так просто не получится… Мне нужно хорошенько подумать, как это сделать.

А я до последнего надеялся, что Фаэ найдёт выход. Надеялся, что у ангелов существует какое-нибудь блокирующее заклинание, чудодейственный порошок, волшебный эликсир… Что угодно, лишь бы снять этот злосчастный кулон! И если бы так получилось, то я бы немедля кинул его в Геклу, глазом не моргнув. В пекло этот камень!

– Так, что тогда мы из всего этого имеем? – начинаю бродить по лазарету, обдумывая сложившуюся ситуацию. – Если Эйлель увидит, то он сразу же всё поймёт. Ливах нереш! Он просто убьёт и её, и всех тех, кто замешан в этом цирке.

Отрадная перспектива, ничего не скажешь. Особенно если учесть, что в этом опять замешан я!

– Но, с другой стороны, он может никогда и не увидеть несчастную, – размышляю уже вслух, пытаясь найти хоть одну ниточку, при которой всё же останусь живым. – Йоревам так ненавидит смертных, что ни разу за время существования Эрита сюда не заявился. Надеюсь, что он не изменит своего решения и дальше будет всеми правдами и неправдами избегать этого места, пока мы что-нибудь не придумаем.

Но оставалось ещё одно действующее лицо, которое могло сорвать этот зыбкий и шаткий план.

– А что Левиафан? – задаю я сам себе вопрос и останавливаюсь. – Он ведь не етах и не будет зря провоцировать сына Едэлем, так ведь? Зная, чем всё обернулось в прошлый раз…

– Придержи коней! – прерывает Фаэ, оказавшись перед моим лицом. – Всё гораздо проще! Достаточно того, чтобы девушка не привлекла внимания. Для этого я могу скрыть энергию, особенности крыльев… и хм… сам камушек. Никто, кроме нас и самой девушки, его больше не увидит.

Ливах, это наше спасение! Находчивости шавоним не занимать! Без них никто не обратит на неё внимания – Эйлеля здесь как не было, так и не будет, а у Левиафана столько дел, что он не скоро носа из Нертиса высунет! Да и помнит ли он вообще, как выглядела та… несчастная…

– Ты гений, Фаэ! – с облегчением выдыхаю я.

Он в ответ кивает и в знак поддержки кладёт мне руку на плечо.

– Это не вызовет подозрений, ведь у инсертумов энергия может долго не проявляться.

– Так, что нужно делать?

– Если проснётся, то придержишь, – поясняет Фаэ и встаёт у изголовья кровати, а я обхожу и встаю с другой стороны.

Он начинает бормотать что-то несвязное, постепенно приближаясь лицом к спящей. Затем кладёт ей руку на лоб, не прерывая шёпота, и – о чудо! – под воздействием «заклинания» перья её начинают заметно тускнеть, приобретая невзрачный серый оттенок, какой присущ всем новоиспечённым инсертумам.

Спустя некоторое время Фаэ заканчивает «колдовать» над девушкой, устало отстраняясь от неё:

– Я сделал всё, что мог.

– Размер крыльев всё равно будет привлекать всеобщее внимание, – проговариваю я обречённо. – Что будем делать?

Это создаст вереницу вопросов и никому не нужных ялутс…

Ох, Едэлем! За что мне это?

– Будем приглядывать, – прерывает Фаэ, поправляя одеяло и накрывая девушку по шею. – Будем заниматься дополнительно, чтобы у неё не было ни секунды свободного времени праздно шататься по Эриту. А пока мы ищем способ избавить её от этого… обременения. Пусть сразу учится полётам – это хоть как-то объяснит окружающим неестественный для инсертумов размер крыльев.

Возможно, это сработает. Тогда ей нужен действительно тот, кто в этом настоящий профессионал.

Роуз Агата Уильямс

Я дома?

Морщусь от яркого света, нежась в таком знакомом ощущении комфорта. Переворачиваюсь, ощущая под собой мягкость матраса, что приятно хрустит из-за смены положения, и закутываюсь сильнее в пуховое одеяло. Скоро прозвенит будильник, напоминая о том, что меня ждёт очередной будний день, поэтому стоит насладиться мгновениями сна до последнего… Хотя если солнце уже прорвалось сквозь жалюзи, значит, я уже проспала. Придётся ехать на учёбу не позавтракав…

Открываю глаза, постепенно привыкая к ярким дневным лучам, и оглядываю помещение, что ни в коем разе не напоминает родной дом. Надо мной высокий сводчатый потолок, выполненный в раннем готическом стиле, витражные окна с изображением ангелов, низкая люстра со множеством свечей и выбеленные голые стены.

Где я?

От шока резко поднимаюсь над кроватью и сразу ощущаю пронзительную боль. По мне как будто грузовик проехался – тело ломит, голова гудит, словно ей играли вместо мяча в бейсбол, и…

Ещё что-то… Что-то лёгкое и пушистое прямо сейчас без остановки щекочет локоть левой руки.

Я поворачиваю голову и вижу огромные серые крылья. Мои крылья.

Это же был просто сон! Парящий клочок земли. Облака. Кровь и появление крыльев за спиной. Нет, не сон! Это был настоящий кошмар! Но сейчас что-то изменилось: будто сами перья другие, не такие, какими я увидела их в кошмаре…

– Крылья могут менять цвет со временем, – произносит голос – низкий, хрипловатый и совершенно незнакомый.

Сразу поворачиваюсь в сторону, откуда исходит звук, но в этот же момент в шею резко простреливает болью так, что аж перед глазами плывёт, а крылья, словно в такт моим ощущениям, вздрагивают.

– Не делай резких движений, ты ещё не совсем окрепла, – снова этот голос, принадлежащий фигуре в тёмных одеждах, которую я пытаюсь разглядеть сквозь мерцающие разноцветные пятна.

Но вскоре боль спадает, зрение вновь становится ясным, и я различаю стоящего в десятке футов от моей кровати мужчину приблизительно лет сорока, полностью облачённого в чёрное: брюки, рубашка, плащ, как у Бэтмена из комиксов DC, а за ним – крылья цвета графита, сгибы которых венчают острые чёрные шипы. Взгляд его – хмурый и серьёзный – мне кажется обеспокоенным; глаза вроде карие, но почти прозрачные, как стекло, внимательно оглядывают меня.

Машинально натягиваю к самому подбородку одеяло, не желая, чтобы незнакомец видел меня в таком состоянии.

– Не волнуйся, лекарша надела на тебя сорочку после осмотра, – проговаривает он как можно доходчивее. – И для твоего полного спокойствия добавлю: я при этом не присутствовал.

Хочется прыснуть от шутки, но живот простреливает болью. Да что же это такое? Провожу ладонью по нему поверх ночной рубашки и чувствую сквозь ткань три тонкие полоски от колющих ударов. Как же это странно…

Стоп!

Я ведь умерла!

Снова перед глазами проносятся воспоминания из клуба. Снова разъярённое лицо свихнувшейся Рэйчел и голос Эштона…

Нож для резки лимонов!

Какая же каша в голове…

Если я умерла, то что я делаю в незнакомом месте в компании взрослого мужчины?

– Я в Раю? – спрашиваю первое, что приходит на ум, возвращая взгляд на незнакомца.

Вид его кричит, что он совсем не ангел. Ну или не человеческое представление о них. Незнакомец вроде бы не имеет особо благоговейного образа, обращённого к небу, не держит руки в молитве. Он выглядит как обычный человек, и только крылья сзади выдают в нём… не человека.

– Нет, – всё же отвечает он, едва ухмыльнувшись. – Но и до Ада ты пока не доросла.

Он так спокойно произносит слово «Ад», что во мне моментально рушатся все прежние убеждения… Словно меня бросили в холодные воды Мичигана.

Подождите… Рай и Ад существуют на самом деле?

– Я… – сглатываю, стараясь хоть как-то смочить пересохшее горло. – Неужели я всё-таки в лимбе?

Мужчина усмехается ещё сильней, закатив глаза, и начинает медленно и вкрадчиво пояснять:

– Ты попала в место, где обучаются ангелы и демоны. Иногда к нам попадают души умерших людей. Ты одна из них. Смирись.

Полученная информация просто не укладывается у меня в голове. Невольно представляю себя персонажем из книг о Гарри Поттере. Магл, по счастливому стечению обстоятельств получивший письмо из Хогвартса? Немного опоздали с оповещением – школу я уже давно окончила.

– Это что, какая-то шутка? – вырывается из меня сквозь нервный смех, чем привожу в недоумение мужчину.

Но в этот же момент дверь в палату открывается и внутрь заходит миловидная женщина. Охровое платье в пол подчёркивает её элегантную фигуру, пшеничные волосы забраны в высокую причёску, тем самым давая возможность тщательно разглядеть приятное круглое лицо с мягкими чертами и большими светло-карими, больше напоминающими оттенок латуни, глазами, которые сочетаются с её аж четырьмя крыльями с медным переливом. Она первым делом обращает внимание на мужчину и подходит к нему, уверенно чувствуя себя на высоких каблуках.

– Ох, прошу прощения. Я пришла, как только Престол Эфаэль сообщил мне о новенькой, – произносит виновато женщина, а затем делает паузу, всматриваясь по очереди то в моё лицо, то в его, в недовольстве хмуря брови. – Похоже, что я опоздала и ты уже успел напугать девушку. Верно, Геридон?

Мужчина в ответ хмыкает, прижимая руки к своей груди, и ничего не отвечает, на что женщина качает головой, на этот раз обращаясь с улыбкой ко мне.

– Здравствуй, милая. Моё имя Муриэль. Я и Геридон – твои будущие учителя, правда? – говорит она и кладёт руку ему на локоть, пытаясь вернуть обратно в разговор.

Мужчина не поддаётся, отпрянув от женщины, он делает пару шагов в сторону, видимо передавая ей все бразды правления. Он выглядит напряжённым и уставшим, и мне как будто мерещится, что от него веет странным запахом сажи, словно он всю ночь просидел у лагерного костра. А женщина, наоборот, кажется открытой и участливой; плавной походкой она подходит к моей кровати и садится на стул рядом, продолжая мило и сочувственно улыбаться. От неё же исходит приятный запах молочной карамели, напоминая о сиропе, который добавляли в латте в небольшой кофейне через дорогу от моего университета.

– Я думаю, Геридон уже успел рассказать о том месте, где ты очутилась. Это Эрит… Институт, где вместе учатся ангелы, демоны и инсертумы – такие, как ты.

– Инсертумы? Это…

Кажется, от волнения я потеряла дар речи, отчего сжала в руках одеяло.

– Инсертумы – это души умерших людей, которым выпадает шанс стать бессмертными, – поясняет ангел, тяжело вздыхая. – Но для этого нужно время.

– Почему именно я?

Судя по пустым заправленным койкам, это лазарет или больница, никак не место, где чему-то учатся. Я в психушке? Думаю, я всё-таки сошла с ума, так как происходящее сейчас мне сложно соотнести с привычной реальностью.

– Милая, – медленно отвечает Муриэль, кладя мне на плечо свою тёплую ладонь, – я понимаю, что ты не осознаёшь происходящего, но дай себе время. Никто здесь не причинит тебе вреда. Демоны, ангелы – это лишь название, потому что в каждом есть и плохое, и хорошее. Вскоре ты сама поймёшь это, как и то, почему оказалась здесь.

Из-за двери с противоположной части помещения появляется ещё одна женщина в скромном бледно-розовом платье. Она приветливо улыбается всем и, поправив светло-русые волосы, подходит к моей кровати. За её спиной красуется пара белых крыльев с редкими нежно-голубыми вкраплениями на самых кончиках перьев.

– Доброе утро, – произносит она всем сразу, а затем переводит ласковый взгляд на меня. – Наконец-то ты очнулась. Сейчас будем проводить осмотр.

– При нём? – бросаю я, смотря на Геридона.

Наверное, слишком грубо вышло. Но мужчина на мою фразу опять закатывает глаза, саркастически ухмыляясь.

– Конечно нет! Амелия проведёт осмотр, как только мы уйдём. Никто не будет тебя смущать, – добавляет Муриэль, и все трое смотрят на меня, ожидая какого-то ответа.

Сглотнув ком в горле, я молчу, не в силах произнести и слова. Чувствую себя героиней дешёвого ситкома, в который мне каким-то образом удалось попасть. Сейчас должны начаться аплодисменты и заразительный смех приглашённых зрителей. Но его нет…

– Так, на чём мы остановились… – протягивает Муриэль, пытаясь как-то поддержать разговор. – Для начала как твоё имя, милая?

– Роззи, – выпаливаю я по привычке.

– А полное? – более настойчиво произносит Геридон.

– Роуз, – произношу, прокашлявшись. – Роуз Агата Уильямс.

Почему-то после моих слов мужчина удивляется и достаёт из кармана брюк чётки, начиная мастерски перебирать их пальцами.

– Роуз… Какое красивое имя, – улыбается Муриэль, а Амелия ей в такт кивает.

– К тебе, как и ко всем инсертумам, будет приставлен куратор, – внезапно вклинивается Геридон. – Если Амелия решит, что твоя рана зажила, то вечером он сопроводит тебя в твою комнату.

– Я думаю, бедной девочке сейчас ни к чему столько лишней информации… – мелодично проговаривает Муриэль. – Ты постепенно вникнешь, а мы тебе в этом поможем. Нет смысла торопиться…