Дурное поведение

Но этого не будет.

Я сама решаю, когда и где займусь сексом. Я не жду, пока мужчина втиснет меня в свое расписание.

Телефон снова завибрировал. Джек, вероятно, разозлился на мое столь долгое отсутствие. Вернувшись в зал, где звенели бокалы и раздавался смех, я миновала взглядом оратора на сцене, оглядела толпу и у высоких двойных дверей увидела брата. Он уже надел свое пальто и держал мое в руке; вид у него был раздраженный. Я быстро подошла к нему, повернувшись так, чтобы он мог накинуть на меня верхнюю одежду.

– Где ты пропадала?

– Играла, – пробормотала я, даже не пытаясь скрыть насмешку в голосе.

Оратор на сцене продолжал бубнить, невнятно произнося слова, а публика смеялась над его шутками, уже достаточно опьянев, чтобы считать их смешными.

– Слушай, я хочу убраться отсюда до того, как по Бурбон-стрит двинется шествие полицейских Нового Орлеана, – напомнил мне Джек и уткнулся в свой телефон.

Я совсем забыла о параде.

Во время Марди Гра, в полночь, полицейское управление Нового Орлеана – с целой армией лошадей, собак, квадроциклов, легковых автомобилей, грузовиков и командного состава – проходило вдоль всей Бурбон-стрит, разгоняя народ, что означало окончание праздника и начало Великого поста. Тусовщики рассеивались по боковым улочкам и возвращались, как только полиция проходила мимо. Мы сняли на одну ночь номер в отеле на Декейтер-стрит, чтобы не возвращаться в колледж по пробкам, но нам следовало поторопиться и пробраться сквозь толпу до того, как полиция перекроет дорогу.

– Пойдем, – поторопил меня брат, направляясь к выходу.

– Итак, дамы и господа! – прогремел позади меня голос. – Давайте поприветствуем человека, который, как я надеюсь, выдвинет на будущий год свою кандидатуру в сенат Соединенных Штатов! – Все начали хлопать, и тут раздалось: – Мистер Тайлер Марек!

Я резко обернулась, и мои глаза округлились, когда на сцену поднялся мужчина, который совсем недавно прижимал меня к стене.

Вот дерьмо!

– Черт, я и не знал, что он здесь, – сказал брат, подходя ко мне.

– Ты его знаешь? – спросила я, взглянув на Джека, прежде чем снова повернуться к сцене.

– А ты разве никогда не слышала о Тайлере Мареке? – проворчал тот. – Он владеет третьей по величине строительной компанией в мире, Истон. Ходят слухи, что в следующем году он будет баллотироваться в сенат. Хотел бы я с ним познакомиться.

Политик?!

Господи. Вот я вляпалась.

Мне следовало бы смутиться. Все собравшиеся явно были его друзьями или единомышленниками, и банкет устроили в какой-то степени в его честь. Я нелестно высказалась о еде, гостях и не узнала его, хотя все вокруг, казалось, точно имели о нем представление.

Я плотнее запахнула на себе верхнюю одежду и замерла, когда глаза Тайлера встретились с моими. Он медленно расплылся в самодовольной ухмылке, и мои щеки вспыхнули жаром.

Тайлер заговорил, но я уже не слушала его.

«Если ты уйдешь, то в следующий раз, когда мы встретимся, меня ничто не остановит».

Я наклонилась к пустому круглому столу рядом с выходом и задула маленькую свечу, стоявшую там. Дым взвился вверх, наполняя воздух терпким ароматом.

Не оглядываясь, мы с братом покинули банкетный зал.

2

Истон

Полгода спустя

Мой брат – еще и мой лучший друг. Не многие девушки моего возраста могут похвастаться подобным, но это правда. Большинство братьев и сестер ссорятся время от времени. Накапливаются обиды, нарастает соперничество, и вы рискуете поддаться соблазну и начать вытирать друг об друга ноги. В конце концов, семья есть семья, и родным положено прощать все.

Но у нас с Джеком никогда не возникало такой проблемы.

В детстве мы вместе играли и тренировались, и, когда мы выросли, ничего не изменилось. Брат никогда не возражал против моего присутствия рядом, и я часто шутила, что нравлюсь ему больше, чем самой себе. Он соглашался, намекая, что я слишком самокритична, хотя про него можно сказать то же самое.

Нас так воспитали – мы ничего не делали вполсилы. Хотя в свое время я обижалась на родителей за то, что они так строги с нами, в итоге это привило нам качества, полезные для достижения успеха на любом поприще.

– Ну, все. – Брат поравнялся со мной, остановился и покачал головой. – Хватит, – приказал он.

Вся покрытая потом, я притормозила, тяжело дыша.

– Еще два круга, – попыталась убедить его я. – Ты мог бы сделать еще два круга.

Он жадно глотнул воздух и подошел к краю тропинки, над которой нависли ветви старых дубов парка Одюбон.

– Сейчас август, Истон, – огрызнулся брат, уперев руки в бока и склонив голову в попытке отдышаться. – А мы живем в субтропическом климате. Слишком жарко для занятий спортом.

Вытащив край футболки из-за пояса спортивных шорт, он вытер пот с лица. Я последовала его примеру, откидывая назад выбившиеся из конского хвоста пряди волос.

– Тогда не получишь фруктовый коктейль, – проворчала я, напомнив, чем подкупила его, чтобы вытащить на пробежку этим воскресным утром.

– К черту коктейль, – парировал брат. – Не нужно было мне вылезать из постели. Меня уже достал колледж, и я хочу отдохнуть.

Он бросил футболку на землю и жестом указал на меня.

– Давай, – распорядился брат. – Ложись.

Я знала, что лучше не спорить. Он устал и хотел поскорее закончить тренировку. Я плюхнулась на пятую точку и легла, согнув колени, а брат наступил на мои ступни, чтобы зафиксировать меня в этом положении.

Я стала качать пресс, делая скручивания. Скрестив руки на груди и обхватив себя за плечи, я напрягла мышцы живота и приподняла корпус вверх, а затем снова опустилась вниз, коснувшись лопатками травы. Добавив скручивания, я продолжила качать пресс, пока Джек стоял надо мной и набирал кому-то сообщение. Вид у него был собранный и серьезный.

Он постоянно работал – писал сообщения, отправлял электронные письма, занимался планированием, – и это всегда имело отношение к учебе или его будущей карьере. Мой брат – целеустремленный, преданный делу и собранный, и я такая же.

Согласно исследованиям, первенцы вырастают надежными, добросовестными и предусмотрительными, и мой брат, безусловно, обладает всеми названными качествами. Мне, среднему ребенку в семье, следовало бы быть миротворцем и подхалимом, окруженным множеством друзей.

Но я совсем другая.

Если не считать моего строптивого характера. Хотя, скорее всего, на этом сказались обстоятельства взросления, а не очередность рождения. В то время как многие средние дети зачастую ощущают себя ординарными, лишенными какой-либо индивидуальности, я, наоборот, получала больше внимания, чем заслуживала, и устала находиться в его центре. Мне надоело быть особенной.

Мне хотелось большего – или меньшего. Это с какой точки зрения посмотреть.

Я подняла и опустила корпус тела, не расслабляя мышцы пресса.

– Ты знаешь, что я горжусь тобой? – Я выдохнула, глядя на брата снизу вверх. – Это твой год.

– Да. – Он ухмыльнулся, не отрывая глаз от телефона, и пошутил: – А что тебе об этом известно?

Джек перешел на последний курс юридического факультета в Тулейне. Помимо лекций, участия в учебных судебных процессах и преддипломной практики по оказанию бесплатной юридической помощи нуждающимся, он также подыскивал место для стажировки, чтобы набраться опыта. Он упорно трудился и по праву всего добился сам, не ожидая помощи со стороны.

– Мне известно, что ты каждое утро просыпаешься в четыре, чтобы повторить материал перед лекциями. – Я поморщилась, потому что мышцы пресса начали гореть. – Ты отказался от личной жизни, потому что это мешает учебе, и повсюду таскаешь с собой скучные юридические журналы: в трамвай, в кафе и даже в туалет…

– Эй…

– Ты самый трудолюбивый работник, – продолжила я, не обращая внимания на его смущенный протест. – И практически круглый отличник. Ты получил эти оценки не просто благодаря везению. – Я мило улыбнулась, перед тем как подколоть его. – В лучах твоего успеха можно обгореть.

Брат закатил глаза и освободил мне ноги. Мы оба встали на четвереньки и принялись отжиматься. Наши совместные тренировки проходили минимум раз в неделю, хотя обычно получалось и чаще. Трудно было составить четкое расписание с учетом наших напряженных графиков, но мы взяли за правило поддерживать мотивацию друг друга. Джек никогда всерьез не увлекался спортом, но все детство помогал мне в тренировках, так что физические упражнения являлись такой же неотъемлемой частью его жизни, как и моей.

– Знаешь, я люблю тебя. – Отжимаясь, он смотрел в землю. – Мне следует чаще это говорить.

Я остановилась и села, глядя на него. Он сделал то же самое.

– Мне было трудно расти рядом с тобой, Истон, – признался он, мрачно уставившись куда-то вперед. – Все внимание родители уделяли только тебе, подчиняли наши жизни твоим интересам… – Брат резко умолк, но я догадалась, что должно было прозвучать.

Наши родители любили нас всех – его, меня и нашу младшую сестру Эйвери, – но мы с Джеком понимали, что я всегда была для них на первом месте, хоть это никогда и не обсуждалось. Мои успехи в теннисе преобладали над достижениями остальных. Джек и Эйвери не могли ходить на внеклассные занятия, если те накладывались на мое расписание тренировок, и им приходилось посещать мои бесконечные матчи, тихо и незаметно сидя на скамье, потому что взгляды родителей были направлены лишь на меня. Только на меня одну.

Брату не следовало становиться моим лучшим другом. Он должен был затаить на меня обиду.

Он встал с земли и протянул мне руку, чтобы помочь подняться. Я приняла ее, всем телом подрагивая от усталости.

– Но ты никогда не зазнавалась, – заметил он. – Ты всегда вела себя так, будто мы с Эйвери имеем не меньшее значение.

– Так и есть, – без колебаний заявила я, отряхивая шорты.

– Да, но наши родители не всегда так считали. – Джек вздохнул. – Спасибо за предоставленную возможность, – сказал он, подразумевая принятое нами пять лет назад решение переехать в Новый Орлеан, чтобы Джек мог поступить в Тулейн, – и спасибо, что позволяешь мне иногда для разнообразия почувствовать себя старшим братом.

Я рассмеялась и легонько стукнула его кулаками.

– Да, иногда у тебя получается, – беспечно поддразнила я его.

– Иногда? – Он подставил ладони под мои шутливые удары. – Я на три года старше тебя, Свинина.

– Только физически. – Я пожала плечами. – Согласно исследованиям, мальчики отстают от девочек в моральном развитии на одиннадцать лет.

Брат сделал выпад, и я блокировала его удар, отбив в сторону его крепкую руку так, что он пошатнулся.

– Ох уж эта твоя статистика, – закатил глаза он. – Где ты это вычитала?

– В интернете.

– Ах, эта бездна достоверной информации. – Он нанес еще несколько небыстрых ударов, и я подпрыгнула и пригнулась, кружа вместе с ним будто в танце. – Почему бы тебе не выйти в люди и не проверить эти теории на личном опыте?

– Я выхожу в люди, – недовольно поморщилась я.

– Ну, конечно, – кивнул он. – На работу. Или со мной. Или когда выходишь на охоту.

Я издала сердитый возглас, ударила брата сильнее и наконец-то попала ему в грудь.

– Ой! – Он замычал от боли.

Джек выпрямился, весь подобрался и двинулся вперед, нанося удары быстрее. Я едва успевала реагировать.

Выхожу на охоту? Не надо со мной так шутить.

У меня почти нет секретов от брата. Мы всегда принимали решения сообща, и когда пять лет назад случилась та катастрофа, я позволила ему поддержать себя. Но подробностями своей интимной жизни делиться с ним я не собиралась. В основном мне некогда было скучать по мужчинам. И уж конечно у меня не возникало никакого желания заводить с кем-либо долгосрочные отношения.

Не то чтобы я не пыталась, но, как правило, они были запутанные и непредсказуемые, в таких не получалось свободно дышать. Но время от времени мне хотелось физической близости. Не хватало кого-то рядом, хотелось почувствовать себя желанной. Хотя бы на одну ночь.

Поэтому я выходила в люди и избавлялась от этой тоски, а потом возвращалась домой с новыми силами. Порой встречалась с каким-нибудь «другом», который тоже не собирался заводить длительных отношений, но иногда, когда мне хотелось острых ощущений, я знакомилась с кем-нибудь.

С каким-нибудь незнакомцем.

– Я хочу сказать, попробуй на крайний случай взять настоящий урок самообороны, – пожаловался брат, – вместо того, чтобы тестировать на мне приемы с Ютьюба.

Я схватила его за руку и провела болевой прием на запястье. Его лицо исказилось.

– Не нравится быть моей боксерской грушей? – поддразнила я его, усиливая давление на запястье.

Он раздраженно скривил губы и, прежде чем я успела опомниться, сделал подсечку и толкнул меня на землю. Я рухнула на пятую точку, ощущая, как боль растекается по бедрам. Джек схватил меня за шею и прижал к земле.

Я пыталась вырваться из его хватки, но ничего не получалось. К щекам прилила кровь. Наверное, я стала похожа на помидор.

Брат ослабил хватку и печально произнес:

– Ты одинока, Истон.

Я моргнула, оглушенная звуком собственного дыхания. Мне буквально хотелось провалиться под землю. К чему он это сказал? У меня нет парня, но я не одинока. Пусть сначала посмотрит на себя.

И у меня в жизни все хорошо. Я живу в великолепной квартире, закончила Лойолу с отличием и только что получила отличную должность преподавателя истории в элитной частной школе здесь, в городе. Я собираюсь заниматься полезным делом, выполнять важную работу. И мне всего двадцать три. Я сосредоточена на карьере и еще очень молода. Мне некуда торопиться. У меня все впереди.

Джек отпустил меня и отодвинулся, откинув со лба белокурые волосы.

– Я просто беспокоюсь за тебя, – пояснил он. – И по-прежнему считаю, что тебе надо с кем-нибудь поговорить.

Я приподнялась на локтях и многозначительно посмотрела на него, сохраняя спокойствие, несмотря на растущий в груди гнев.

– Со мной все в порядке.

– Неужели? – выразил сомнение Джек. – А сколько раз сегодня утром ты возвращалась, чтобы проверить, заперта ли входная дверь?

Я закатила глаза и отвернулась. Не следовало говорить ему об этом. Его это беспокоило.

Допустим, иногда мне хотелось убедиться, что все лежит на своих местах. Порой я четыре раза перепроверяла, заперта ли входная дверь, чтобы почувствовать себя в большей безопасности. А временами мне нравилось считать предметы.

На самом деле мне просто нравилось держать все под контролем, и я достаточно хорошо скрывала от чужих глаз эту привычку. Брат, вероятно, ничего бы и не заметил, если бы я сама не призналась.

– Я больше не в центре всеобщего внимания, – напомнила я ему. – Перестань пытаться удержать меня, ладно? Я в порядке. – Мы поднялись. – У меня сломалась дверная ручка в ванной. – Я вставила наушники в уши, прежде чем он успел что-нибудь добавить. – Поэтому мне нужно заглянуть в хозяйственный магазин.

– Может, мне посмотреть, что с ней?

Джек натянул футболку обратно, но я покачала головой и бросила в шутку:

– Ты в этом такой же профан, как и я.

– А почему ты не хочешь просто пригласить мастера? – прокричал он мне вслед.

Я повернулась, отвечая ему тем же.

– А почему ты не любишь видеоуроки на Ютьюбе? – выкрикнула я и напомнила свой жизненный девиз, который был ему прекрасно известен: – Всегда ложись спать умнее…

– …чем ты была, когда проснулась, – закончил он насмешливым голосом.

Я улыбнулась, включила композицию Hazy Shade of Winter группы The Bangles и побежала к выходу из парка.

По возвращении домой я целый час просидела на корточках возле двери в ванную, изучая инструкции по установке новой дверной ручки. К счастью, переехав в эту квартиру два месяца назад после окончания учебы, я купила набор инструментов, а продавец в магазине подсунул мне беспроводную дрель, которая очень пригодилась.

В знаниях – сила, и мне нравилось справляться с проблемами самостоятельно. Каждая возникающая передо мной трудность становилась поводом изучить нечто новое, что могло еще пригодиться мне в дальнейшем. Брат, однако, не разделял моей тяги к самостоятельности. Когда я переехала сюда, он купил мне кофейник в подарок на новоселье. Я же приобрела огнетушитель и набор рабочих инструментов из тридцати восьми предметов. Джек подарил мне шкаф для хранения вина, забитый бутылками с пино нуар, а я поставила два дополнительных засова на входную дверь. У нас с братом были разные понятия о самодостаточности, но этого и следовало ожидать. Его опыт взросления отличался от моего.

Закручивая винты, я улыбнулась своим мыслям и покраснела от смущения. Хорошо, что Джек не видел, как я развлекаюсь, возможно, впервые за всю неделю. Я могла вкручивать винты, пока дверь не треснет. И могла даже заниматься этим по всей квартире, пока не надоест. За такое брат бы посадил меня в тюрьму. Или, как минимум, принудительно отправил бы в спа-центр.

Перекусив бутербродом, я приняла душ и перерыла гардероб, подбирая наряд для сегодняшнего вечера. Завтра начнется учебный год, и родители учеников сегодня приглашены на день открытых дверей в Брэддок Отенберри, мое новое место работы. Или мое единственное место работы, так как я впервые приступала к преподавательской деятельности. Получив пару недель назад ключи от кабинета, я обустроилась в нем, и к завтрашнему дню все было готово. Оставалось лишь попытаться расслабиться и провести родителям экскурсию.

В качестве наряда я выбрала красную юбку-карандаш, которая заканчивалась чуть выше колена спереди, но сзади спадала ниже колен благодаря расклешенной оборке, приталенную черную блузку с манжетами, которая застегивалась на пуговицы до самого горла. В довершение наряда я выбрала простые черные туфли на шпильках с заостренным носком. Я скривилась, глядя на них, но сегодня мне требовалось произвести хорошее первое впечатление, так что придется потерпеть. В течение всего учебного года я планировала ходить в кроссовках и туфлях на плоской подошве.

Наряд получился консервативным, но стильным. Я сделала легкий макияж и уложила волосы в крупные локоны, собрав их по бокам головы и закрепив заколкой на затылке, и надела украшения, а затем осторожно оделась, стараясь ничего не помять.

Начиналась моя новая жизнь, и все должно быть идеально. Надев на запястье часы и украсив уши парой бриллиантовых сережек-гвоздиков, подаренных мне родителями, я разгладила руками блузку и юбку, смахивая с них несуществующие ворсинки.

Идеально.

Перед уходом я дважды проверила окна, плиту и обе двери, убедившись, что все надежно заперто.

Я прибыла в школу за несколько часов до начала мероприятия. Посмотрела почту в учительской, сделала несколько копий памятки для родителей и дважды проверила ноутбук и проектор, чтобы убедиться, что презентация в PowerPoint готова к показу.

Предполагалось, что к приезду родителей нужно подготовить небольшую вступительную речь, но я прикинула – надеюсь, правильно, – что они будут расхаживать от кабинета к кабинету без установленного порядка, поэтому просто сделала презентацию с картинками и надписями, чтобы запустить ее в фоновом режиме. Родители сами решат, смотреть ее или нет. Они могли полистать разложенные на парте учебники и ознакомиться с копией учебного плана и расписанием уроков, которые были размещены на столе у входа.

На рабочих собраниях, которые проводились на прошлой неделе, мои коллеги-учителя предлагали принести печенье и клубнику в шоколаде в качестве угощения, но после того, как школьная медсестра встретилась с нами в среду и напугала нас до чертиков опасностью аллергических реакций, я решила не рисковать. Бутилированная вода, и ничего более.

Через док-станцию айпода я фоном включила композицию Боба Марли No Woman, No Cry и еще раз прошлась по кабинету, проверяя, все ли готово не только к сегодняшнему вечеру, но и на завтра.

– Вы – Истон Брэдбери? – пискнул чей-то голосок за моей спиной.

Я обернулась и увидела в дверях рыжеволосую девушку в темно-синем платье.

– Я – Кристен Мейер, – продолжила она, положив руку на грудь. – Преподаю технологию и естествознание. Мой кабинет расположен прямо напротив.

Я нацепила улыбку и подошла к ней, отметив, что она выглядит всего на несколько лет старше меня.

– Привет. – Я пожала ей руку. – Да, я Истон. Жаль, мы не познакомились раньше.

В основном наши рабочие собрания проводились небольшими группами, и так как я преподавала всемирную историю и историю США, мы с Кристен, вероятно, провели вместе от силы несколько часов, прежде чем нас разделили.

– Первый год работаешь? – Ее ярко накрашенные губы растянулись в очаровательной улыбке.

– Да. Я посещала мастер-классы и прошла практику, но в остальном… – я с волнением выдохнула: – …новичок.

– Завтра начнешь усваивать все ускоренным курсом. – Она махнула рукой, проходя мимо меня в кабинет и оглядываясь по сторонам. – Впрочем, не волнуйся. Первый год – самый легкий.

Я нахмурилась, не поверив в это ни на секунду.

– Мне говорили совсем наоборот.

Кристен обернулась, ничуть не смутившись.

– О, так всегда говорят, чтобы обнадежить. В первый год ты просто пытаешься не пойти ко дну, понимаешь? Изучаешь все тонкости, вовремя выполняешь бумажную работу, часами готовишься к уроку, а потом он идет совсем не так, как ты планировала… – Она рассмеялась. – Но чего никто тебе не скажет, – продолжила она, прислонившись к парте, – так это того, что колледж ни к чему тебя не подготовил. В первый год работы ты учишься преподавать. В каждый последующий – пытаешься добиться успеха в этом деле. Вот что самое трудное.

– Отлично. – Я улыбнулась, уперев руки в бока. – Я-то думала, что научилась преподавать в колледже.

– Нет. Завтра тебя ожидает боевое крещение. Готовься.

Выпрямив спину, я отвернулась и приказала себе не хмуриться. В глубине души я понимала, что Кристен, вероятно, права, но мне все равно не нравилось, что придется начинать все с нуля после месяцев подготовки. Я усердно училась, посещала все занятия и даже брала дополнительные часы. Читала о новейших исследованиях и методиках и предпочитала самостоятельно, без помощи наставника составлять учебный план – что мне было позволено делать, пока я проходила учебную программу, – и критерии оценок. Я заранее расписала поурочный план на весь учебный год, но теперь начала переживать, что проделала такой труд впустую. Что, если я понятия не имею, во что ввязываюсь?

– Не переживай, – поспешила меня утешить Кристен. – Проблема вовсе не в учениках. – Она понизила голос и наклонилась ко мне. – Родители хотят знать, что получат за свои деньги.

– Что ты имеешь в виду?

– В государственных школах родители, как правило, не очень-то интересуются учебой своих отпрысков. В частной школе – порой даже слишком усердствуют. Могут вести себя агрессивно, – предупредила она. – И иногда приводят юристов на родительские собрания, так что будь готова.

Она похлопала меня по спине, как будто я нуждалась в утешении, и вышла.

Могут вести себя агрессивно?

Я подошла к окнам, чтобы переставить растения на подоконниках. Солнце уже село, и ученики с родителями выходили из дорогих машин, направляясь в школу. Матери поправляли детям прически, в то время как отцы продолжали вести деловые беседы по телефону. Я развернулась и широко распахнула дверь кабинета.

Я умею вести себя с агрессивными людьми.

В течение следующих двух часов родители и ученики знакомились с преподавателями и предметами в расписании. Так как мои ученики были в основном первогодками, они шли ко мне сплошным потоком. Многие родители хотели, чтобы их сыновья и дочери освоились перед началом учебы в новой школе, и, судя по предложенному мной для заполнения регистрационному листу, со мной познакомились почти две трети учеников и их родных. Остальным я планировала на этой неделе позвонить или написать по электронной почте, чтобы представиться и «установить контакт».

Я ходила по кабинету туда-сюда и общалась с семьями. На стенах развесила карты и плакаты, а на столах и полках разместила артефакты и инструменты, которыми пользуются историки и археологи. Гости заинтересованно их рассматривали.

Несмотря на то, что впереди меня ждало около ста восьмидесяти учебных дней, этот вечер был самым важным. Наблюдение за тем, как ученики общаются с родителями, дает хорошее представление о том, чего следует ожидать в течение учебного года. Кого из родителей ребенок на первый взгляд боится больше? (К тому и надо обращаться в случае каких-то проблем.) Как дети разговаривают со своими родителями? (Точно так же они будут говорить с вами.)

Кое-кто еще прохаживался по кабинету, но так как время уже подходило к концу, все начали расходиться.

– Привет. – Я подошла к парню, который уже давно сидел в одиночестве, ссутулившись за одной из парт. – Как тебя зовут?

Не вынимая наушников и продолжая играть в телефоне, он бросил на меня раздраженный взгляд. Я хотела присесть и завязать разговор, но меня уже одолевали дурные предчувствия. С этим пареньком мне придется нелегко. Прочитав имя на бейдже, который члены родительского комитета прикрепляли всем гостям вечера, я протянула парню руку.

– Кристиан? – улыбнулась я. – Приятно познакомиться. Меня зовут Ис… – Тут я остановилась и поправила себя: – Мисс Брэдбери. Какой из моих предметов ты будешь посещать?

Но тут его телефон запищал, и парень вздохнул, вытаскивая наушники.

– У вас есть зарядное устройство? – нетерпеливо спросил он.

Я опустила руку. Слава богу, я не сужу о людях по первому впечатлению, но хорошие манеры у него отсутствуют.

В ожидании ответа парень уставился на меня серо-голубыми глазами из-под копны взъерошенных черных волос. Я тоже ждала, скрестив руки на груди. Он закатил глаза и сдался первым, соизволив взглянуть на лист бумаги, лежащий на столе.

– Я буду посещать историю США, – ответил он, и его дерзкий тон поднял во мне волну гнева.

Я кивнула, взяла сильно измятый лист и поинтересовалась:

– А где твои родители?

– Моя мать сейчас в Египте.

Я отметила, что его группа стоит у меня первым уроком, и вернула ему расписание.

– А отец?

Парень приподнялся и сунул лист в задний карман своих брюк цвета хаки.

– На совещании у застройщика. Должен скоро подъехать.

Он поднялся и оказался почти одного роста со мной. Я расправила плечи и откашлялась.

– Совещание у застройщика? – переспросила я. – В воскресенье вечером?

– Хороший вопрос, – сверкнул он белыми зубами. – Я тоже его задавал. Отец пропустил его мимо ушей.

Я выгнула бровь, тут же отметив про себя, что они с отцом не очень-то ладят. Интересно бы посмотреть, как они между собой общаются. Парень вставил наушники обратно в уши, готовясь прекратить беседу.

– Если я доставлю вам неприятности, лучше сразу звонить моей матери в Африку, чем связываться с моим отцом, – сказал он мне. – Просто совет на будущее.

Я вскинула брови и усмехнулась. Вот засранец!

Но я и сама такой была когда-то и понимала, почему он так себя ведет. Мы могли бы найти общий язык. Развернувшись, я подошла к своему столу и вытащила из ящика телефон. Вынув батарею, вернулась и протянула ее парню.

– Зарядишь ее сегодня вечером, а завтра поменяемся обратно, договорились?

Он нахмурился и медленно протянул руку. К счастью, батарея подходила к его модели телефона.

– По школьным правилам, – заговорил парень, – нам нельзя пользоваться мобильными в классе.

– На моих уроках можно, – не растерялась я. – Завтра расскажу об этом подробнее.

Он протянул мне разряженную батарею и кивнул. Я расслабилась, радуясь, что парень, кажется, немного смягчился.

– Кристиан.

Вздрогнув от резкого оклика, мы оба повернулись в сторону входа. В дверном проеме, заполняя собой все пространство, стоял Кристиан в угольно-черном костюме-тройке, белой рубашке и золотом галстуке. Повзрослевший.

Он прищурился, сверля нас взглядом из-под прямых бровей.

Вот дерьмо.

Шокированная, я застыла. С сыном я только что познакомилась, но вот отца уже давно знала. Нет, нет, нет… Пульс участился, лоб и шея покрылись холодным потом. Неизвестно, узнал ли меня мужчина, но я не могла заставить себя приблизиться к нему. Что, черт возьми, мне делать?

Это был Тайлер Марек.

Тот самый мужчина, который танцевал со мной, флиртовал со мной и заявил, что кое в чем не станет со мной церемониться, оказался отцом моего ученика?!

Я отошла к доске, решив не обращать на него внимания, и заменила батарейку в телефоне. Наклоняться было не обязательно, но я ощущала на себе взгляд Тайлера и хотела укрыться от него ненадолго, чтобы взять себя в руки.

Я закрыла глаза и глубоко вдохнула.

При первой встрече мне показалось, что он не из тех, кто заводит детей. Неужели я ошиблась? Он женат? Тогда я не заметила кольца на пальце, но это еще ни о чем не говорило. Мужчины снимают обручальные кольца так же легко, как и надевают. А что, если он меня узнает? Слава богу, я с ним не спала.

Я глубоко вздохнула, защелкнула корпус телефона и закрыла сумку. Облизнув пересохшие губы, сглотнула и заставила себя встать, черт возьми, ровно и справиться с проблемой. Выпрямив спину, я пригладила рукой блузку, собрала несколько заполненных анкет и убрала их. Остальные гости уже покинули кабинет, и я напряглась, увидев, как он приближается.

Тайлер Марек.

Я думала о нем. Чаще, чем хотелось бы.

И, тем не менее, сопротивлялась желанию поискать в интернете информацию о нем, чтобы не потакать своему бессмысленному любопытству. Я не рассчитывала увидеть его снова, тем более здесь.

– Мы ведь уже встречались раньше, не так ли? – с твердой уверенностью в голосе спросил он.

Я подняла глаза, и от его пронзительного взгляда по моим рукам побежали мурашки. Он спокойно и вежливо ждал ответа. Я сглотнула и постаралась придать уверенности улыбке.

– Полагаю, нет, сэр. – Я протянула ему руку, надеясь, что у него случится провал в памяти.

Конечно, в тот вечер я была в маске – довольно жалкой, но все же, – так что Тайлер мог запомнить лишь образ девушки в красном платье. Хотелось надеяться, что его воспоминания этим и ограничатся. Не то чтобы мы делали что-то постыдное, танцуя и флиртуя, но все же было неловко.

Тайлер пожал мне руку, и я вспомнила, как эти же руки касались моей талии, затылка…

Он прищурился, разглядывая меня, и мне захотелось провалиться под землю, потому что в любой момент Тайлер мог вспомнить.

– По-моему, мы знакомы, – настойчиво повторил он, не поверив мне.

– Я – мисс Брэдбери, – переключилась я на другую тему, обходя вокруг стола. – Мы с вашим сыном уже познакомились. В этом году он первым уроком будет посещать у меня историю США.

«И, надеюсь, состоится лишь одно родительское собрание, после которого нам с тобой больше никогда не придется сталкиваться друг с другом».

Не то чтобы мне было стыдно или страшно. Но этот парень меня завел.

За последние несколько месяцев мыслями я часто возвращалась к тому вечеру. Тихими ночами, когда мне хотелось ощутить чьи-то прикосновения, а рядом никого не было, я вспоминала, как Тайлер танцевал со мной, почти касался меня губами и смотрел на меня сверху вниз. С тех пор я несколько раз спала с другими мужчинами, но, как ни странно, представляла всегда его.