Мир, который не вернуть. Том 1: Начало

День 10.

Павлов решил разбудить меня рано утром, но я до этого сам проснулся и просто лежал. За окном было ещё темно, но на экране горели «8:20».

– Я пойду собирать вещи. Что можно с собой взять? – спросил Павлов у двери.

– Что хочешь, – устало ответил я, поднимаясь с кровати.

Видимо, Павлов понял что у меня было совсем отвратное состояние и поэтому не стал ни о чём спрашивать. Мне всю ночь снова снились те дети. И ещё что-то про то, как Максим пихал меня к восставшим, которые были за решёткой – к чему бы это?

Я не хотел одевать грязные вещи. В шкафу я взял другую кофточку и зимние джинсы. Конечно всё равно всё это будет грязным через пару часов, но хоть сейчас я мог ощущать себя как прежде, когда можно было чистую одежду брать из шкафа и не думать о том будешь ты жив завтра или нет.

«Где же моя семья?» – подумал я, выходя из комнаты.

– Костя, – Павлов взял меня за плечо и повернул к себе. – Не накручивай себя. Я понимаю о чём ты думаешь. Они найдутся. Вот приедем мы на базу в Кантер – вот увидишь, они будут там, – как будто прочитав мои мысли, сказал Павлов. Я посмотрел на него удивлённо. – Несложно догадаться. Я бы тоже думал о семье на твоём месте. Ты, главное, не накручивай – а там видно будет. Тебе надо собраться и поесть.

– Спасибо, – я попытался улыбнуться, но это получилось не очень. Я хотел пройти на кухню, но Павлов снова меня остановил.

– Извини, что отвлекаю снова, – с отвлекающей неуверенной улыбкой сказал Павлов. – Всё хотел спросить…

– О чём?

– Как ты телефон заряжаешь? В городе нет электричества, а у тебя телефон уже две недели не садится.

– А-а, – протянул я. – У меня есть аккумулятор с солнечной панелью. Спасибо, что напомнил. У меня как раз телефон почти разрядился, – я снова вошёл в комнату, взял из рюкзака аккумулятор и подошёл к окну. Уже слегка посветлело. За окном, среди деревьев и улиц, повис туман – зарядка была бесполезной.

Павлов подошёл ко мне:

– Побудешь без телефона – ничего не случится, – он улыбнулся и пошёл к двери. – Мы выходим через два часа. Лучше поешь перед выходом – потом некогда будет.

– Так мы сегодня выходим? – спросил я. Мне было страшно идти в туман. Я точно не знал, но мне казалось, что и в нём эти монстры нас прекрасно будут чуять. Только вот мы их не увидим.

– Да. Надо быстрее добраться до Кантера. Восставших всё больше… День сегодня тяжёлый: нужно пройти через половину города в сторону аэропорта.

– Так он же за городом.

– Нам туда и надо. Майк хочет поискать машину…

– Машину? – перебил я, удивляясь.

– Да, но я не знаю стоит ли: машин мало осталось после эвакуации – многие ведь своим ходом ехали – а те, что есть, закрыты. Лишний шум… В общем, идея-то хорошая, но вряд ли получится. Надо искать не на улицах… – Павлов задумался, постоял в дверях, а затем прошёл в середину комнату.

– Не на улицах, – повторил он. – Есть вариант.

– Какой?

– На лесопилке, где я курсантом службу проходил, ключи прямо в машинах оставляли – что-то вроде традиции. Не думаю, что это поменялось. Люди там по двадцать лет работали и ничего не меняли.

– Так лесопилка же в совершенно другой стороне, – возразил я. – Будет обидно, если мы потратим половину дня на мираж.

– Ты предлагаешь не пытаться? – грустно улыбнулся Павлов. – Идти пешком сотню километров, через лес, без укрытия… Мы с Майком думаем, что лучше будет поехать.

– А Максим?

Павлов тяжело вздохнул.

– Максим? – переспросил он. – Ты сам видел в каком он состоянии – ему сейчас не до этого.

Я отвернулся к окну, понимая, что от меня сейчас тоже что-то зависит. Я не хотел делать выбор.

Через минуту Павлов подошёл ко мне:

– Ну, так что думаешь?

Я стоял, облокотившись на подоконник, и кусал губы, обдумывая – дурная привычка.

– Я с вами, – тихо сказал я. – Не попробуешь – не узнаешь, – я непроизвольно улыбнулся.

– Решено, – сказал Павлов, хлопнув меня по спине и отходя от окна. – Путь конечно неблизкий, но, до часов трёх, управимся. Должны управиться. Если не получится – вернёмся сюда и завтра пойдём пешком. Ты не против? Это всё-таки твой дом.

– Это уже не мой дом, – ответил я, глядя на своё отражение в окне. – Вроде всё так же: кровать, компьютер, шкаф. Но не думал, что "семья" – основа "дома". Думал, что дом – это там, где ты живёшь. Теперь это, – я чуть повернулся и провёл рукой по комнате, – пустышка.

Павлов стоял, упираясь в стол.

– Скажу одну фразу: "Дом там, где тебя любят и ждут". Я всегда так думал, – после этого он отошёл от стола и молча вышел из комнаты.

Я не совсем понял к чему это было сказано, но слова всё равно вертелись у меня в голове.

«Есть ли сейчас у людей дом? Или это уже мир без дома?»

Ноябрь подходил к концу. С окна, словно в вате, я видел деревья с редкими тёмно-жёлтыми листьями.

В осенней куртке уже было холодно. Надо было одеваться теплее – дальше будет только холоднее.

Я решил переодеться и взять пару вещей с собой.

Достал из шкафа зимнюю куртку, две майки, кофту и тёплые джинсы. Хотел взять ещё одни теплые штаны, но уже не было места в рюкзаке.

Я надел чистую майку, тёплые джинсы и кофту, ещё одну майку положил в рюкзак. Взял какие-то таблетки из аптечки, что лежала в шкафу, на антресоли. Я не разбирался в названиях и просто взял несколько упаковок, которые не занимали много места. Павлов или Майк точно поймут потом.

Было такое ощущение, что это не мои вещи. Будто я роюсь в чьих-то чужих вещах.

Вещей у меня и раньше было немного, а сейчас их стало ещё меньше. Правда, сейчас они и не нужны как раньше.

Я решил позавтракать батончиками, что взял вчера. После них во рту было сухо, и от шоколада был неприятный приторно-сладкий вкус.

Закончив трапезу, я вытер руки, ещё раз всё проверил и был уже готов, но оставалось ещё много времени.

От скуки я решил подойти к зеркалу, что висело у меня на дверце шкафа. Вид у меня был не очень: длинные каштановые волосы сейчас были сальными, из-за этого казались чёрными, и неопрятными. Лицо тоже было грязным, а под глазами – тёмные мешки. Натянутость лица стала ещё больше видна, скулы выступали больше. Даже мои голубые глаза, которые всегда были яркими, будто угасли – стали каким-то серыми. Я сам был похож на ожившего мертвеца.

Я пошёл к своему столу и начал рыться там – я хотел хотя бы вытереть лицо влажными салфетками. Когда я нашёл неоткрытую пачку, вернулся к зеркалу.

Пусть салфетки были и влажные, но без воды умываться оказалось гораздо труднее. Я потратил почти половину пачки, но дело было сделано и грязи на лице было меньше заметно.

Павлов зашёл в комнату и жестом показал, чтобы я выходил. Я послушно взял рюкзак и вышел из комнаты.

Все уже были в сборе.

– План все знают? – спросил Павлов напоследок. Никто не ответил. Павлов выждал несколько секунд и продолжил: – Ладно… Тогда идём. Помните: мы с Майком впереди, а вы, – он указал на меня и Максима, – позади. Если что, то прячетесь и ждёте. Никаких действий.

Я кивнул и Павлов открыл дверь.

Мы вышли на площадку. Я закрыл дверь на ключ.

«Глупо», – подумал я, закрывая дверь. Но на всякий случай всё равно это сделал. Мало ли. Вдруг, я когда-нибудь открою эту квартиру, и жизнь станет прежней.

Но где-то внутри я уже понимал, что жизнь никогда не станет прежней.

Солнца не было видно. Туман рассеялся, но второй день тучи застилали небо. Это угнетало.

На улице восставших было всё больше с каждым днём, как будто тараканы, что перестали бояться света.

У одного из домов, мимо которого мы проходили, лежал растерзанный труп человека. Павлов сразу сказал, чтобы мы не смотрели, но я не удержался и посмотрел. У этого человека был разорван живот, не было головы, руки и одна нога обгрызена. Это было ужасно. Кишки и прочие внутренние органы кашей лежали рядом с телом.

Лишь несколько крыс довольствовались этим зрелищем и пировали. Я еле сдержал рвотный порыв.

Я отвернулся и пошёл быстрее за Павловым. Сейчас нужно было особенно быть внимательным.

Спустя час, мы решили сделать небольшой привал, и я присел на бордюр. За то время, пока мы шли, произошло несколько стычек с восставшими, но ничего не случилось.

Я посмотрел на небо – тучи рассеялись, показалось солнце. Я достал батарею и подключил зарядку к телефону. Через пару секунд экран загорелся – зажглись цифры “12:38”.

– Смотри-ка, а мы действительно шли час, – Павлов был удивлён. – Я так примерно и представлял.

Я и сам удивился. Усталости совсем не ощущалось. Только немного замёрзли руки. С каждым днём было всё холоднее.

Пять минут отдыха кончились, и мы пошли дальше.

На дороге нам встретилась огромная куча восставших, которые просто стояли посреди дороги

– Давайте лучше через лес сократим, – предложил Павлов, останавливая жестом и высматривая из-за дерева толпу.

– Ты же не хотел через лес, – ответил Майк. По их лицам было понятно что ситуация напряжённая. – Блин, их здесь десяток, если не больше…

– Идём. Назад всё равно уже идти нет смысла, – Павлов углубился в лес. Мы пошли следом.

Через час лесопилка была уже на горизонте. Стоя на обрыве, где на поле под ним была лесопилка, я испытал удивительные ощущения: весь лес был как на ладони, и он тянулся на десятки километров вдаль – тихий, почти голый. Этот лес мне показался таким же мёртвым, как и весь мир.

«Странный вид», – подумал я, отходя от края. После меня подошёл Максим и простоял там несколько секунд, смотря вдаль.

Со вчерашнего дня он не сказал ни слова. Не то, чтобы меня это особо заботило, но это было странно. Я знал смеющегося и дерзкого Максима. Знал что можно от него ожидать. От этого Максима я не знал чего ожидать.

– Как бы отсюда спуститься… – Павлов тоже стоял на краю обрыва. – Можно конечно и спрыгнуть, спуск-то не пологий – угол где-то в 60-70 градусов… Так, а что это там, левее?

Павлов пошёл в сторону голых кустов. Летом здесь бурлит жизнь. Сейчас же можно спокойно проходить. Странное совпадение, что апокалипсис случился осенью. Если задуматься, то это действительно самое подходящее время для смерти мира.

Через минуту Павлов вышел обратно:

– Идёмте, я там тропинку нашёл, – и пошёл обратно. Мы пошли следом. Максим замыкал цепь.

Тропинка оказалась узкой дорожкой вдоль обрыва. Сухая земля крошилась под ногами, и иногда нога соскальзывала.

Дорожка закончилась возле лесопилки. Здание было огорожено огромным забором из красного кирпича – старое здание. Наверху, вдоль всего забора, была колючая проволока. Само здание лесопилки было зелёным – мне это показалось глупым.

Огромные коричневые металлические листы-ворота были приоткрыты. Из внутренней территории шло мычание и шарканье.

– Сейчас посмотрю, – Майк нагнулся и посмотрел под ворота. Он отшатнулся, вылезая: – Валим!

Я сначала не понял о чём он, но увидев руки, что начали тянуться из-под ворот, сразу всё понял.

Восставшие были за забором. Судя по звукам – много восставших. Мы забежали в здание. Павлов закрыл дверь.

– А почему мы забежали внутрь здания? Лучше же просто убежать, разве нет? – я непонимающе посмотрел на Павлова.

– Мы пришли сюда за машиной, и без неё мы не уйдём, – отрезал Павлов, смотря на часы. – Тем более, здесь точно должна быть машина.

«Всё равно оставаться здесь – безумие. Их там неизвестно сколько… Что мы можем против стольких… монстров? Мы же просто погибнем», – я решил не высказывать эти мысли – тут и так всё было очевидно.

– Попробуем их обойти, – предложил Павлов. – Вы идите, а я за вами.

Мы шли медленно чтобы не шуметь. Павлов сказал, что это была проходная.

Как-то раз, в средних классах, нас водили на экскурсию сюда. Здание делилось на два крыла. В одном были раздевалки и вроде бы цеха для обработки дерева. В другом крыле – администрация, выход к внутреннему двору и стоянке.

В дверь, в которую мы вошли, начали стучать и скрести. Она открывалась наружу – у нас было немного времени. Мы ускорились, потому что скрываться не было смысла, и от них шум был сильнее.

На полу лежал какой-то мусор вроде опилок и листов. По пути я заглядывал в открытые двери. Картина была тоже жутковатой. Зелёный цвет стен, полупившийся в некоторых местах, не блистал красотой, а наоборот был каким-то угнетающим. Он добавлял зловещее ощущение этому зданию. Кабинеты были опустошёнными и разграбленными. Всюду на полу валялись бумаги, мусор.

Павлов шёпотом дал команду стоять и прикрывать с тылу, пока они с Майком пошли на разведку к стоянке.

Где-то вдалеке здания послышался грохот и мычание. Звуки волочения и мычания с каждой секундой становились всё ближе. Появилось неприятное чувство будто нас ищут… и скоро найдут.

Я начинал паниковать и ходить возле двери. Максим сел на пол у стены, он со страхом смотрел в коридор где были восставшие. Я заметил как у него трясутся руки. Он посмотрел на меня, но ничего не сказал.

На улице послышался глухой звук чего-то упавшего. Восставшим до нас оставалось всего несколько метров, одна перегородка.

Павлов открыл дверь и жестом приказал следовать за собой. Он держал дверь, пока мы выходили, и закрыл её за нами, приставил к ней деревянную лавочку.

– Это их немного задержит, – пояснил он, отходя от двери. – Будем надеяться на это.

Мы свернули за угол и увидели машину. На земле рядом лежало четыре тела бывших людей. Одежда на них была грязной и порванной. Это была рабочая одежда. Двое из них были в касках.

Мы буквально влетели в небольшой грузовичок. Майк возился с чем-то под рулём.

– Не получается? – Павлов нервничал. Я видел на его лице панику, но он не давал ей взять над собой вверх.

– Да сейчас… – ответил Майк, что-то щёлкнуло, и машина загудела. Я впервые увидел улыбку на его лице, пусть и совсем лёгкую, но через секунду она исчезла. – Теперь можно ехать.

Несколько восставших вылетели из здания, но они уже не могли остановить машину. Один из них схватился за кузов, но Майк поехал быстрее и восставший не удержался.

Вы выехали на главную дорогу, я смотрел в окно.

Однообразные серые деревья и пустая дорога вгоняли в тоску. Мы проезжали мимо домов, магазинов, школ, баров, кафе, целых районов – они пугали своей мёртвой пустотой. Казалось, что будущего нет. Только голодные бездумные глаза смотрели нам в след.

Пара бегунов пыталась угнаться за нами, но у машины всегда преимущество. Непроизвольно я задумался:

«Выживание, кража, постоянный страх и смерти кругом – этого я хотел? Это новый мир, о котором я столько думал. Конечно, у него есть и плюсы: здесь никто не носит маски. В обычном, якобы «современном» обществе всё равно люди падали всё ниже и ниже. «Мораль», «ценности» – всё это становилось всё ниже и ниже физических потребностей. С каждым годом это становилось всё хуже… Мне всего пятнадцать, а я соображаю лучше, чем большинство людей – разве это нормально? Может и хорошо, что всё так случилось. Рано или поздно люди всё равно должны были уничтожить себя. К этому всё шло. Ведь войны были всегда, и технологии становились всё серьёзнее. Даже лучше, что природа сама за это взялась. Может это не её вина? Вдруг, это сделали люди? Но… как? Разве такое вообще возможно?..» – машина резко остановилась, и я чуть не ударился о переднее сидение.

– Что такое? – спросил я.

– Впереди куча восставших, – ответил Павлов. Майк двигал рычаг, переключая передачу. – И они идут к нам. Так, Майк, давай в обходную.

– Некогда, – ответил Майк, давя на газ.

– Что? Поворачивай! – крикнул Павлов, но было уже поздно. Майк поехал по обочине дороги, сбивая восставших. Капот грузовика окрасился в красный.

– Зачем?! – крикнул Павлов, хватая Майка за руку. Машину кидало в стороны. Мне было страшно. – Останови нахер!

Конечно, это монстры, но ведь они были людьми…

– Ты совсем кукухой съехал? – зло ответил Майк, вырывая руку. – Я, блять, нас спасаю. Уже солнце садится – ты думаешь ночью будет лучше ехать?

– Это же люди, – тихо проговорил я.

– Бывшие люди, – поправил меня Майк. – Мы только им помогли.

– Чем? Убийством? – спросил Павлов.

– Избавлением, – тихо сказал Максим. Я даже забыл что с нами был ещё кто-то.

Больше никто ничего не говорил. Майк не остановил машину, мы ехали дальше. Только звук мотора, да редкие удары машины о ямы в дороге, нарушали тишину. Быстро темнело. Я посмотрел на телефон: время было “16:58”.

Я смотрел в окно и незаметно уснул, проснувшись от стука в окно.

– Что такое? – я ещё не отошёл от сна и не понимал, что происходит. На улице перед машиной стоял живой человек с автоматом в руках.

Павлов повернулся ко мне.

– Ничего страшного. Просто какая-то остановка, – несмотря на это я увидел как напрягся Павлов и аккуратно достал пистолет, держа его под рукой.

Окно двери возле Майка было открыто:

– … нет, мы не поедем с вами, – отвечал Майк.

– Я не спрашиваю «будете» или «нет. Вы поедите с нами, – сказал один из незнакомых мужчин, опускаясь и облокачиваясь на дверь. – Послушай, мужик, давай не будем усложнять, а?

– Зачем нам ехать с вами? Почему вы не на военных укреплениях? – спросил Павлов.

Мужчина рассмеялся.

– А ты весёлый, – ответил он. – Потому что у нас уже довольно большой лагерь, а военным похуй на нас, простых людей – думаешь, кто у нас в лагере? Конченные зеки или кто? У нас дети, женщины, простые люди. Послушай, у нас есть крепкие стены, хорошие люди и еда. Много людей не бывает, понимаешь? Нам нужны люди. Мы стоим здесь и отслеживаем кто ещё живой выбирается из города. Не все ведь хотели на военке жить.

– И много вас там?

– Достаточно, – ответил мужчина.

«Там может быть моя семья… Надо сказать как-то убедить их…» – только я открыл рот, чтобы что-то сказать, как Майк уже сам дал согласие:

– Хорошо. Мы едем с вами.

– В смысле? – спросил Павлов. – Мы никуда не едем.

– Слушай, малой, не выделывайся. Кто «за», чтобы поехать с ними? – повысив голос, спросил Майк.

Майк и Максим подняли руки. Я нехотя тоже поднял.

– И ты? – спросил Павлов, обращаясь ко мне.

– Там может быть моя семья, – ответил я, смущаясь от непонятной вины.

– Хер с вами, – недовольно ответил Павлов.

– Вы там разобрались? – спросил мужик.

– Да. Поедем, – ответил Майк.

– Тогда за нами, – он отошёл от машины и пошёл к своему напарнику. Они о чём-то поговорили, затем что-то крикнули в темноту и там зажглись фары – они пошли в машину.

Справа от дороги стоял знак с перечёркнутым «Номир».

Они поехали куда-то в сторону от главной дороги. Через двадцать минут мы были на месте.

Здесь стоял огромный городской супермаркет. Здание было огорожено забором. Я вспомнил, что слышал уже об этом магазине. Когда его строили, хозяин решил обнести всю территорию кирпичным забором. Мы с мамой ездили сюда.

В стенах было несколько проёмов для проезда. Ворота дополнительно укрепили металлическими прутьями с продуктовых тележек.

Мы оставили машину у входа, прошли несколько точек, где нас внимательно досмотрели и забрали наши вещи. После этого повели внутрь, а затем между стеллажей с товарами. Нас вёл всё тот же человек с автоматом, который разговаривал с Майком. У него были толстые, тёмно-зелёные штаны, чёрные кроссовки, синяя куртка. Он выглядел толстым, но руки и лицо у него были худые.

Проходя мимо стеллажей, я осматривался: людей было немного.

В одной из стен, в самом верху, был кабинет с застеклением внутрь. У самой стены стоял человек. Мы на секунду пересеклись взглядами, и мне показалось, что он улыбнулся. Мне стало жутко.

– А куда мы идём? – спросил Павлов.

– На вашу временную ночлежку. Завтра утром будем уже решать что с вами делать, – ответил мужик.

Наконец, мы пришли к железной двери. Возле неё стояли два человека, тоже с автоматами. Тут много было людей с автоматами.

– Ещё что ли? – спросил один из тех, кто был возле двери.

– Да.

– Офигеть, откуда они берутся, – сказал всё тот же охранник, подошёл к двери и открыл. Наш сопровождающий указал внутрь комнаты. Когда мы вошли, дверь закрылась.

Комната была просторной, квадратной. Возле стен стояли кровати, а на полу матрасы. Всего здесь было шесть человек. Вместе с нами, уже десять. Среди них не оказалось никого знакомого.

– Нашёл что искал? – спросил Павлов. Майк и Максим разошлись в стороны.

– Никого, – ответил я.

– Я так и думал, – сказал Павлов и прошёл мимо. Я почувствовал вину перед ним, что не поддержал, но с другой стороны я ведь не мог бросить такую возможность.

Но рано ещё было отчаиваться – здесь могли быть и другие помещения с людьми.

Моё внимание привлёк мальчик, который сидел в углу. Он, в отличие от остальных, был помладше нас с Максимом, на вид ему было около двенадцати.

Я занял одну из дальних кроватей.

Уснуть не получалось. Внутри была непонятная паника. Павлов подошёл и сел на край кровати.

– Ты как?

– Мне страшно, – ответил я.

– Понимаю, – он тяжело выдохнул. – Мне тоже это место не нравится.

– Как думаешь, с моей семьёй все нормально? – спросил я, не надеясь даже на позитивный ответ.

– Не знаю, Костя. Не знаю. Я искренне надеюсь, что с твоей семьёй всё в порядке, но лучше быть готовым. Надеюсь, ты это понимаешь.

Я ничего не ответил. Не потому, что ничего не мог, а потому что понимал.

Павлов положил руку мне на плечо.

– В любом случае, я буду рядом и помогу тебе. Хотел бы я увидеть твою семью. Наверное, она хорошая, раз ты так волнуешься.

– А что не так с твоей?

– Я сирота, – после его слов мне стало как-то неловко. – Эй, всё нормально. Я всю жизнь был в детдоме – привык… Ладно. Ты, наверное, хочешь спать.

– Да нет. Не могу уснуть.

– Да вижу я, – он улыбнулся и тихонько, по-дружески, ударил меня в плечо. Мы тихо засмеялись.

Он только собрался уходить, как к нам подошёл мальчик.

– Я… – он замешкался.

– Ты что-то хотел? – спросил Павлов.

– Я знаю, как сбежать отсюда, – тихо сказал мальчик.

Я непонимающе уставился на него.

– Как тебя зовут?

– Максим, – он держал при себе небольшую игрушку: плюшевого кролика, у которого не было одного глаза.

Мальчик был в грязной рубашке, вылезающей из-под чёрной куртки и тёмных джинсах.

– А зачем нам отсюда сбегать? – спросил Павлов.

– Узнаете, – после этого Максим ушёл.

– Что это сейчас было? – спросил Павлов.

– Не знаю, – ответил я. – Может он подслушал наш разговор?

– Может, – вздыхая, встал Павлов. – Отдыхай. Лучше отдохнуть пока возможность есть.

«Странный ребёнок…» – подумал я, ложась спать.