Куплеты на чёрный день

Куплеты на чёрный день

Павел Демидов

Андрею Семенову, поэту и другу

Корректор

 Оксана Потанина

Дизайнер обложки

 Александр Батурин

© Павел Демидов, 2022

© Александр Батурин, дизайн обложки, 2022

ISBN 978-5-0055-2752-3

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

«Так солнце выглядит в анфас …»

Так солнце выглядит в анфас —

Горит себе, как совесть.

Его не спрятать под матрас,

За занавеску то есть.

Его не запереть на ключ

В пространстве нараспашку.

Не выкроить из смирных туч

Суровую рубашку.

Оно сжигает сотни раз

Травы бессмертный порох.

И плавит линзу и алмаз

В оптических приборах.

Так солнце выглядит на свет,

Но каждый Мефистофель

Вам скажет, что прощенья нет.

И это – солнце в профиль.

«Как только лошадь заговорит…»

Как только лошадь заговорит,

Бегут к ней няньки.

И с ними брадатый митрополит

С медузой в склянке.

Они измеряют ее свободу

Линейкой долгой.

Они приносят вино и воду

Ведром и Волгой.

По вечерам ей читают книгу

О послушаньи.

И если кивает она и молчит —

Повышают в званьи.

Аврал

Пора, пора! Рога трубят,

У трубачей глаза горят,

Кроит портной, строгает плотник.

С утра до вечера – субботник.

С утра до вечера – аврал.

Плывет спортсмен, ползет капрал,

Летят скворцы и истребители,

Бегут к экранам телезрители,

Бьет командира бригадир,

Вскрывает лампу Алладин.

Лишь я один вороной белою

Стою и ничего не делаю.

«Утро вечера нахальней…»

Утро вечера нахальней.

Наступает день нормальный.

В холодильнике сырок,

А внутри сырка творог.

А в душе четыре банки

Растворимой запеканки.

Затаился. Жду добычи.

Наступает день обычный.

«На холме коза да штырь…»

На холме коза да штырь,

Чтоб козе не убежалось.

Раздается поле вширь,

Небо в высоту раздалось.

Навострились камыши,

В воздухе запахло мятой.

Бродят люди-малыши,

Землю тяпают лопатой.

У дороги два столба

Держат мир в единой связке,

И над всем плывет судьба

Подозрительной окраски.

Сидоров

1

У реки, где Сидоров и дзен,

Где от акварели все нечетко,

Не понять, какой сегодня день,

Отраженья это или лодка.

Тихо, чтобы рыбы не спугнуть,

Облако пересекает реку,

Проложив для Сидорова путь,

Недоступный всуе человеку.

2

Декарт задумался, а Сидоров не смог

И жизнь свою прожил не по порядку.

При слове «лист» он представлял вилок,

А не тетрадку.

Он радовался шишке и сморчку,

Чему Декарт не знал бы примененья.

Как можно – рыболовному крючку

Без уравненья?!

И в день, когда природе хорошо,

А Богу сладко,

Декарт задумался, а Сидоров ушел

Весь, без остатка.

3

День на глаз, судьба на вес,

Сидоров на букву «эс»,

А за Сидоровым лес.

Где-то, вскопан и прополот,

Мается районный город,

Без причины выпить повод.

Но в пространстве меж деревьями

Ходят одиночки семьями

И животные, что с перьями.

Ходят вниз и ходят вверх,

Ходят в небе без помех,

Проще и бессмертней всех.

Ходят за спиной у Сидорова,

Существа досель невиданного.

«Бежит ребенок многоногий…»

Бежит ребенок многоногий,

И мир то плоский, то пологий.

Растет трава, краснеют фрукты.

Вселенная сегодня – ух ты!

Жуки ползут по расписанью,

Москва сменяется Рязанью.

Вселенная сегодня – кайф.

Куда ни глянешь – всюду Life.

«Море волнуется раз, а потом не волнуется…»

Море волнуется раз, а потом не волнуется.

Видимо, морю рекомендуют не волноваться.

И горизонт появляется, словно улица

Центральная, на которой не запарковаться.

Вот турист, смекнув, что пора купаться,

Сахарным куском пролежав у блюдца,

Не торопясь бросается раздеваться,

Застряв на шнурках, которые не сдаются,

Не по-сальниковски плывет, неизвестным стилем,

Вызывая снайпера на прогулку.

Тут-то и, воспользовавшись штилем,

Чайка съедает его колбасу, и кто-то уносит его обувку.

«На вокзале soupe du jour…»

На вокзале soupe du jour

В разноцветной упаковке.

Равновесие держу,

Как гимнаст на тренировке.

Объявляют подождать,

Приготовиться к объятью,

Встать, прислушаться, бежать

То за счастьем, то за кладью.

Поезда туда-сюда,

Без седла не удержаться.

Разноцветная еда

Помогает расставаться.

«Сентябрю выпадает короткая спичка…»

Сентябрю выпадает короткая спичка.

В сентябре улыбаться плохая привычка.

Лучше хмуриться. Нет. Все равно улыбаться.

На короткой ноге с длинным днем оставаться.

Потому что куда от зимы подеваться?

Лучше свыкнуться, слиться, душой притереться.

И прозябнуть вдвоем. И всю ночь обниматься.

И всю ночь говорить. И под утро согреться.

«Жильцам квартиры зарешеченó…»

Жильцам квартиры зарешеченó

Из дома выходить через окно.

А незнакомцам зарешéчено

В окно вползать сквозь сумрак вечера.

Строжайшим образом нельзя им

В окно входить, пока хозяин,

Чей дверью ограничен выбор,

Поддерживает эквилибр.

«В кефире дремлет кофеин…»

В кефире дремлет кофеин,

И потому кефир не пью я.

Ни тот, что шлют из украин,

Ни тот, что инстант, как пилюля.

Я чашкой кофе завожу

Свой день, и он юлой несется.

И мало кто, я вам скажу,

К концу такого дня спасется.

«Ты пришла в зеленом платье…»

Ты пришла в зеленом платье,

А ушла в моем объятии.

Но, наткнувшись на развилку,

Ты теперь с другим в обнимку.

Все что хочешь натяни,

Но объятие верни.

«Рождество. Украшу елку пластиком…»

Рождество. Украшу елку пластиком.

То, что было буднем, – станет праздником.

В клеточке «сбылось» поставлю галочку.

Удивлюсь и улыбнусь подарочку.

От искусственного освещения

Станет хорошо и мне и городу,

Побегут желания по проводу,

Ближе станет матрица прощения.

Воп