Подлинная история Анны Карениной

“Человек обязан быть счастлив. Если он несчастлив, то он виноват. И обязан до тех пор хлопотать над собой, пока не устранит этого неудобства или недоразумения”

(Увы, сколько бы мы ни указывали, а наших долго еще не будут читать в Европе, а и станут читать, то долго еще не поймут и не оценят. Да и оценить еще они совсем не в силах, не по скудости способностей, а потому, что мы для них совсем другой мир, точно с луны сошли, так что им даже самое существование наше допустить трудно. Все это я знаю, и об “указании Европе” говорю лишь в смысле нашего собственного убеждения в нашем праве перед Европой на самостоятельность нашу).

“Человек обязан быть счастлив. Если он несчастлив, то он виноват. И обязан до тех пор хлопотать над собой, пока не устранит этого неудобства или недоразумения”, – писал Толстой Н. Н. Страхову.

“Человек обязан быть счастлив. Если он несчастлив, то он виноват. И обязан до тех пор хлопотать над собой, пока не устранит этого неудобства или недоразумения”, – писал Толстой Н. Н. Страхову.

Главной его ролью было пробуждение любви в Анне. Анна полюбила не Вронского. Анна полюбила свою любовь к этому мальчику  и стала требовать от него такой же любви к своей любви. Но на эту роль он не годился, как Каренин не годился на роль ее мужа. Выполнив свою “функцию” и разбудив вулкан по имени Анна, справиться с ним Вронский не смог… И это не его вина.

Могила Анны Степановны Пироговой (через “о” в современном варианте, раньше писалось “Пирагова”) опровергает убеждение, что на православных, а уж тем более церковных кладбищах не хоронили самоубийц. Хоронили. Существовали разные исключения, чтобы обойти принятое Церковью в IV веке правило Святого Тимофея, архиепископа Александрийского, согласно которому самоубийц запрещено хоронить на православных кладбищах.

Анна – тоже жертва своей мечты о большой красивой любви. Но она далеко не безвольна. Она – тайфун, который увлекает за собой и губит других. Жертвами ее уже не мечты, а воли к любви становятся два Алексея – Каренин и Вронский. Первый остается на руинах семейной жизни с двумя детьми Анны, своим сыном и дочерью Вронского. Вронский, который пожертвовал ради Анны карьерой, отправляется погибать на Балканскую войну.

Но было бы ошибкой думать, что Лидия Ивановна, в отличие от яркой и агрессивной Бетси Тверской, – это такая серая моль, из тех, что слетаются на брошенных мужчин, как на оставленный без присмотра шерстяной костюм.

Она делает то, чего не решалась делать в Петербурге за восемь лет жизни с Карениным. Да, она вращалась в свете. Она была общительна. Да, ее все любили…

“Консервы” в XIX веке – это не килька в томатном соусе. Облонский заказывает маседуан де фрюи  – фруктовый салат, который подавался в лучших столичных ресторанах