GR: Полное руководство по разработке государственно-управленческих решений, теории и практике лоббирования

Разобравшись с фундаментальными ценностями чиновников (бюрократов), проанализируем по аналогии деятельность публичных политиков.

ФУНДАМЕНТАЛЬНЫЕ ЦЕННОСТИ ПУБЛИЧНЫХ ПОЛИТИКОВ

В рамках рассматриваемой здесь темы под публичным политиком мы будем понимать любое избираемое на выборах лицо федерального, регионального или муниципального уровня. С целью проанализировать мотивирующие его деятельность факторы, для нас важно, что его политическая карьера, прежде всего, зависит от выбора граждан, рядовых избирателей. Именно эта зависимость обусловливает его деятельность, которая направлена на стремление повысить свою популярность среди избирателей, в конечном счете характеризующейся числом голосов, поданных в его поддержку.

Анализируя психологические аспекты деятельности представителей российского парламента, А. Косопкин выделяет четыре типа их мотиваций^[342]:

1. Мотивация достижения и самоутверждения – опосредована стремлением парламентариев к самосовершенствованию и успеху, высокому профессионализму деятельности; основывается на стремлении депутатов к высокому социальному и политическому статусу, профессиональному авторитету.

2. Мотивация по типу социальной идентификации – базируется на отождествлении парламентариями себя с какой-либо (большой или малой) социальной группой или общностью. Выражается в негативном или в отдельных случаях в пассивном отношении к установкам, не соответствующим нормам и стереотипам собственной группы.

3. Мотивация вознаграждением (прагматическая мотивация) – ориентирована на социальное и материальное вознаграждение в любых формах; предполагает устойчивый интерес отдельных парламентариев к личной или групповой выгоде вне зависимости от ее нравственного значения.

4. Мотивация избегания неудач – выражается в стремлении депутатов к сохранению положительных эмоций, позитивных взаимоотношений среди парламентариев и с избирателями. Характеризуется акцентуацией на результат и поверхностным интересом к содержанию парламентской деятельности.

Исследуя на протяжении более чем десяти лет деятельность российских парламентариев^[343], мы можем добавить ряд мотивирующих факторов, влияние каждого из которых изменяется в зависимости от общественно-политической конъюнктуры, но всегда остается значимым.

1. Мотивация возможностей, которые возникают с избранием, позволяя реализовать задуманное (характерна для общественных лидеров).

2. Мотивация сделать политическую карьеру, перейдя на руководящие позиции в Администрацию Президента, органы исполнительной или судебной власти.

3. Мотивация безопасности, возможность получить депутатскую неприкосновенность как способ сохранить активы (характерна для региональных бизнесменов, сделавших состояние теневым путем).

4. Мотивация обновления, желание попробовать себя в чем-то новом, при этом в том, что соответствовало бы высокому статусу (характерна для предпринимателей, реализовавших себя в бизнесе).

5. Мотивация служения. Ситуация, при которой заинтересованная группа направляет своего представителя в парламент с целью обеспечения ее интересов (характерна для сотрудников департаментов по связям с органами государственной власти крупных корпораций).

Рассмотрим далее характерные факторы, которые обусловливают поведение публичных политиков. Как и в случае с бюрократией, выделим три их вида:

1. Общие ценности, характерные для данного класса (профессиональный ценностный ряд);

2. Нормы и положения, закрепляющие конкретные возможности публичного политика;

3. Особенности системы (внутриведомственная культура), в которой она функционирует (корпоративный ценностный ряд).

Рассмотрим каждый из представленных факторов подробнее.

Профессиональный ценностный ряд

Доминирующим мотивом деятельности у большинства публичных политиков является желание быть переизбранным. Именно сохранение своего поста позволяет им иметь и высокий социальный и политический статус, и возможность относится к ведущей партии, сумевшей преодолеть установленный на выборах барьер, и сформировать парламентскую фракцию, и способность, благодаря всему этому, получать значительное вознаграждение. Рассматривая данный мотив у депутатов российского парламента, А. Косопкин считает, что, «не успев, что называется, облачится в депутатскую мантию, парламентарий оказывается озабоченным проблемой переизбрания. Это заставляет его ставить во главу угла интересы не только партии, округа, но и учитывать интересы тех организаций и групп, которые уже оказывали или способны оказать ему финансовую или иную поддержку. Жизнь заставляет депутата оценивать любой законопроект, даже посвященный острым национальным проблемам, исходя прежде всего из того, какую пользу можно извлечь из него для себя. Вполне очевидно, что личные интересы депутата заставляют его служить групповым интересам»^[344].

Проблема переизбрания заставляет публичного политика балансировать между интересами социальных и бизнес-групп. Первые, главным образом, обладают электоральным ресурсом (например, профсоюзы); вторые – финансовым ресурсом, в котором политик заинтересован в период выборов. Таким образом, обладая значительной экономической и электоральной базами, позиции данных групп не могут не учитываться при выработке политических решений. По нашим наблюдениям из области формирования федерального законодательства, практически каждое его изменение приводит к возникновению конкретных интересов у данных групп. Происходит это потому, что в силу своего масштаба и пр. данные изменения каждый раз прямо отражаются на показателях их деятельности. Стоит отметить, что эти интересы зачастую могут сталкиваться и противоречить друг другу. Цель политика в данном случае – найти необходимый компромисс, который позволит ему сохранить лояльность обеих групп. Зачастую сделать это непросто, например, явная поддержка табачного законодательства или игнорирование экологических проблем, конечно, обеспечат политику необходимую поддержку со стороны бизнеса, однако его репутационный капитал, так необходимый в период выборов, будет растрачен. Деятельность лоббистов при таком противоречии напоминает жонглирование финансовым и социальным капиталами: с одной стороны, они убеждают политических деятелей поддержать ту или иную выгодную им инициативу, ссылаясь или на ее общественную поддержку (которая может понадобиться политику при очередных выборах) или на интересы экономических групп (чьи деньги необходимы для проведения избирательной кампании).

Рассматривая профессиональный ценностный ряд современного российского парламентария, необходимо отметить, что особенности политической и избирательной систем России^[345] поставили его в зависимость от Администрации Президента России, которая в значительной степени определяет формирование состава избирательных списков на выборах в Государственную Думу ФС РФ. Соответственно, попадет ли в данный список депутат, стало зависеть от чиновников Администрации Президента и высшего руководства партии. В контексте разбираемого здесь вопроса это привело к тому, что современный российский парламентарий лишился черт «публичного политика», а представляет собой, скорее, «бюрократа» в представленной выше классификации с соответствующими ценностями и системой поведения.

Нормы и положения, закрепляющие конкретные возможности публичного политика

Несмотря на то что публичный политик, с точки зрения нормативного регулирования его возможностей и действий, гораздо более независим, чем чиновник (бюрократ), действующие законы в наиболее развитых странах, с одной стороны, нормативно закрепляют его особые возможности в области участия в государственном управлении, с другой – фиксируют ограничения его действий. Например, во время избирательной кампании политик действует в рамках законодательства о выборах. Это, как правило, приводит к обнародованию данных о его активах и имуществе его семьи, налагает ответственность за прозрачность привлечения средств, в том числе и от лоббистов. В предвыборный период лоббистские кампании как правило останавливаются, так как все помыслы публичных политиков посвящены избирательном циклу, желанию быть переизбранными. После занятия желаемого поста публичный политик получает известный политический капитал, соответствующий статус и вытекающие из этого возможности. Если рассматривать депутатов Государственной Думы ФС РФ, чья деятельность прежде всего регулируется ФЗ «О статусе члена Совета Федерации и статусе депутата Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации»^[346], Регламентами Государственной Думы Федерального Собрания и Правительства Российской Федерации, то в указанных нормативных правовых актах можно детально рассмотреть все их закрепленные возможности и ограничения. Идеальное понимание нормативно-правового поля, в рамках которого функционирует политик, – основа профессиональной компетенции лоббиста.

Корпоративный ценностный ряд

На мотивационную сферу публичных политиков оказывают серьезное влияние особенности политической системы, в рамках которой они работают. Здесь необходимо учитывать и особенности избирательного процесса, и существующую в депутатском объединении партийную дисциплину, и независимость от других ветвей власти, и многое другое. Каждый из этих факторов может оказать решающее влияние на поведение политика. Непонимание лоббистом внутренней, часто неофициальной кухни политической системы, может привести к неудачам. Как мы уже говорили ранее, особенности избирательной системы, при которой формируется парламент, оказывают существенное влияние на поведение депутата, что естественным образом отражается на особенностях его взаимоотношений с лоббистом. Мажоритарная система выборов, при которой член парламента несет персональную ответственность перед избирателями своего округа, делает его, при прочих равных условиях, независимым от партийных функционеров и возможного давления со стороны президентской и (или) исполнительной власти при рассмотрении тех или иных вопросов. Депутат в таком случае обладает прямой легитимностью, полученной им лично от избирателей своего округа. Однако указанная ситуация делает его более зависимым от общественного мнения, интересов локальных групп и, соответственно, лоббистов, которые могут обеспечить ему социальную и финансовую поддержку при очередных выборах. При пропорциональной системе, в результате которой парламент формируется по спискам победивших на выборах партий, публичный политик по аналогии с бюрократом заинтересован скорее в упрочнении своего положения в партийной иерархии, чем в популярности среди избирателей. В таком случае политик крайне зависим от партии, и любой шаг будет согласовывать с ее руководством и пр.

Рассмотрев фундаментальные ценности политических стейкхолдеров, проанализируем далее, что с точки зрения психологической парадигмы происходит при их взаимоотношении с лоббистами. Для этого рассмотрим две концепции: «теорию психологического влияния» и «теорию социального обмена», которые по-разному определяют характер данных взаимоотношений.

КОНЦЕПЦИЯ «ПСИХОЛОГИЧЕСКОГО ВЛИЯНИЯ» И ЛОББИЗМ

В российской науке и зарубежной научной среде превалирует мнение, что лоббирование – это находящееся в рамках правового поля влияние на политических стейкхолдеров с целью реализации в политических решениях тех или иных интересов. Однако в настоящее время нам не известны сколь-либо убедительные работы, описывающие содержательный смысл категории «влияние» в контексте лоббистских взаимоотношений. Если обратится к толковому словарю Т. Ефремовой, там под «влиянием» понимается действие, оказываемое кем-либо или чем-либо на кого-либо, что-либо^[347]. Согласно определению психологического словаря, влияние – это процесс изменения одним человеком поведения другого человека, его установок, намерений, убеждений, верований и т. д. В рамках изучаемого нами явления субъектом или инициатором такого действия выступает лоббист, объектом – намерения, убеждения, верования и т. д. политического стейкхолдера, в изменении которых заинтересован лоббист.

Данный психологический подход к деятельности лоббистов мы находим у ряда современных исследователей. Например, украинский журналист Ю. Зущик в книге «Лоббизм в Украине»^[348] пишет: «Лоббизм означает оказание психологического влияния на мотивационную сферу того, кто уполномочен принимать решения (но это отнюдь не сам процесс их принятия). Основных форм оказания влияния такого рода может быть три: убеждение, подкуп и принуждение (оказание давления, шантаж). Убеждение – не что иное, как рациональное аргументирование в процессе оказания влияния, и оно присуще только лоббизму. С психологической точки зрения оно сводится к добровольному, свободному от страха перед принуждением либо от корысти, пониманию необходимости достижения некоего общего блага либо баланса интересов путем принятия “подсказанного” решения. Таким образом, лоббизм представляет собой совокупность стратегий, технологий и приемов, смысл которых – в убеждении лица, принимающего решение, в разумности и приемлемости лоббируемого вопроса с позиций общественного блага. ‹…› Что касается принуждения, то это уже сфера технологий давления и шантажа, которые в конечном итоге апеллируют к страху перед возможными последствиями неуступчивости чиновника»^[349].

Российский государственный деятель, психолог А. Косопкин считает, что психологической основой непосредственного лоббирования являются: лоббистский контакт, обаяние, убеждение, внушение, психологическое заражение. В арсенал лоббистской деятельности входят даже и такие методы психологического воздействия, как угрозы, шантаж, принуждение^[350]. В целом механизм лоббирования построен таким образом, чтобы посредством различных социально-психологических методов воздействия сформировать у парламентариев особое, положительное восприятие корпоративных установок либо представить групповые интересы как общественные^[351].

На наш взгляд, если мы хотим использовать категорию влияния в контексте межличностных отношений, определяя отношения между лоббистом и политическим стейкхолдером, то целесообразней использовать более конкретный термин – «психологическое влияние», под которым понимается процесс изменения индивидуумом поведения другого человека, его установок, намерений, представлений, оценок и т. п. в ходе взаимодействия с ним. По мнению психолога Т. Кабаченко, воздействие становится психологическим, когда оно имеет внешнее по отношению к адресату (реципиенту) происхождение и, будучи отраженным им, приводит к изменению психологических регуляторов конкретной активности человека. При этом речь может идти как о внешнеориентированной, так и внутреннеориентированной активности. Результатом этого может быть изменение степеней выраженности, направленности, значимости для субъекта различных проявлений активности. Психологическое воздействие может рассматриваться и как процесс, приводящий к изменению психологического базиса конкретной активности, и как результат (собственно изменения)^[352]. Непосредственное воздействие лоббиста на психику политического стейкхолдера, его мысли и поведение позволяет нам анализировать данное явление с точки зрения психологической парадигмы.

Но в чем заключается причина, по которой лоббист может оказывать влияние на политического стейкхолдера, почему, если рассматривать проблему шире, одни люди обладают влиянием, а другие нет? Для ответа на этот вопрос рассмотрим ключевые источники психологического влияния и соотнесем их с работой лоббиста.

Источники психологического влияния в лоббизме и их виды

Для изменения и корректировки поведения политического стейкхолдера в необходимом для лоббиста направлении, необходимо иметь в своем распоряжении определенные ресурсы – средства, с помощью которых он может оказывать воздействие на объект. Такие ресурсы называются источниками власти. Рассмотрим это подробнее.

Виды источников влияния лоббиста (на основании классификации Хайнца Хекхаузена). Как было отмечено выше, для успешного лоббирования своих интересов при взаимодействии с политическим стейхолдером необходимо учитывать систему его интересов как основу понимания мотивов поведения. Однако понимание интересов еще не гарантирует лоббисту, что продвигаемый им проект будет рассмотрен и учтен при принятии государственных решений. Как замечает психолог А. Косопкин, исследовавший деятельность лоббистов в российском парламенте, «наблюдения показывают, что неизвестным, малоизвестным лицам весьма трудно попасть на прием к лидеру фракции. Но, даже оказавшись в кабинете руководителя фракции депутатского объединения, незнакомца могут не дослушать до конца. Из-за сложности мотивационного обоснования и доказательства преимущества предлагаемого им предложения, наличия фактора недоверия он, как правило, получает отказ^[353].

Современная психологическая наука уделяет большое внимание теории эффективных коммуникаций. Рассматривая проблему в данном аспекте, остановимся еще на одной психологической стороне коммуникации – психологии личной власти, в частности – на источниках власти. За счет чего одни люди имеют власть над другими, на чем основано персональное влияние и как эти знания психологии коммуникаций можно соотнести с лоббизмом.

Для решения этой задачи воспользуемся наиболее полной классификацией источников власти, предложенной немецким психологом Хайнцем Хекхаузеном, которая широко используется в отечественной психологии. По мнению ученого, для успешного воздействия на мотивационную основу другого человека субъект воздействия должен иметь в своем распоряжении определенные ресурсы, то есть средства подкрепления, с помощью которых он сможет обеспечить удовлетворение соответствующих мотивов другого. Именно такие ресурсы, особые для каждого мотива, Х. Хекхаузен называет источниками власти. Источники власти – это тот ресурс, с помощью которого субъект власти наделяется «полномочиями» влиять на поведение объекта власти. Х. Хекхаузен обозначил шесть источников власти. Остановимся на них подробнее и соотнесем с деятельностью лоббиста:

1. Власть вознаграждения. Лоббист имеет влияние на политического стейкхолдера за счет того, что обладает необходимым для объекта воздействия ресурсом. Лоббист может предоставить этот ресурс представителю власти, совершив тем самым «положительное подкрепление», а может не дать, оставив потребность объекта в данном ресурсе неудовлетворенной. Вознаграждение может быть как материальным (премия, подарок, услуга и т. п.), так и нематериальным (похвала улыбка, одобрение, благодарность и т. п.).

2. Власть наказания или принуждения. Лоббист имеет влияние на политического стейкхолдера за счет того, что обладает ресурсом лишить объект власти необходимого тому ресурса, а также совершить негативное действие по отношению к объекту власти – «отрицательное подкрепление». Как и в случае с властью вознаграждения, ресурсом власти могут быть и материальные, и нематериальные наказания. Например, к материальным ресурсам «отрицательного подкрепления» можно отнести прекращение финансирования избирательный кампании публичного политика и (или) прекращение финансирования благотворительного фонда жены чиновника. К нематериальным ресурсам «отрицательного подкрепления» можно отнести «слив» компромата или развязывание негативной для политика информационной кампании в СМИ.

3. Власть эталона. Лоббист имеет влияние на политического стейкхолдера за счет того, что является для объекта воздействия примером для подражания. Власть эталона действует и как подкрепляющий фактор. Часто субъект влияния является харизматической личностью, попав под ореол которой, возникает желание помочь ему, следовать за ним, совершать различные поступки, чтобы получить одобрение данной личности, стать к ней ближе. Например, чиновник заинтересован сменить работу и перейти в компанию, которую представляет лоббист. Чиновник желает выглядеть как лоббист, получать то же вознаграждение за свою работу, представительский бюджет, те же социальные блага и пр. Коммуникация с лоббистом и поддержка от него является мостом для его перехода на коммерческую должность.

4. Власть знатока или эксперта. Лоббист имеет влияние на политического стейкхолдера за счет того, что является носителем важных знаний, умений, навыков, а также специальной информации, важной для конкретной сферы деятельности. Типичным примером из практики лоббизма является ситуация, когда лоббист, обладающий доступом к корпоративной, отраслевой и международной информации, бюджетом на различного рода исследования и пр. начинает в силу значимости своей экспертизы влиять на подготовку профильных государственных решений по причине того, что объект власти или не желает в силу перегруженности вникать в суть вопроса, или не обладает полными знаниями о ситуации. Источник власти работает, так как лоббист наделяет объекта влияния знаниями эксперта.

5. Информационная власть. Лоббист имеет влияние на политического стейкхолдера за счет наличия информации о ситуации или об объекте власти. Например, знание лоббистом конфиденциальных (компрометирующих) сведений об объекте воздействия наделяет лоббиста информационной властью. С развитием информационного общества, социальных и коммуникативных сетей и пр. значение данного вида власти будет только увеличиваться.

6. Нормативная власть. Лоббист имеет влияние на политического стейкхолдера за счет того, что обладает законным правом контролировать и регулировать поведение объекта. Нормативная власть связана со знанием своих прав, точным пониманием иерархии, кому непосредственно подчиняется данный госслужащий, его служебных обязанностей и пр. В практике лоббизма США, Канады, Австралии и ряда других стран деятельность лоббиста, его взаимоотношения с политическим стейкхолдером четко регламентируются федеральным законодательством. В таких странах лоббист, являясь частью политической культуры, зная свои права, изначально обладает большей нормативной властью над политическим стейкхолдером, чем его коллеги в странах, где данные взаимоотношения нормативно не закреплены. Хотя виды нормативной власти лоббиста мы можем выделить и в нашей стране. Это и права на обращения в органы власти, получение информации, проведение независимой экспертизы нормативно-правовых актов, участие в оценке регулирующего воздействия, и т. п. Стоит констатировать, что российские лоббисты активно используют возможности данных процедур, повышая уровень своей нормативной власти при взаимоотношении с политическими стейкхолдерами.

Разобравшись с источниками власти, рассмотрим основные виды психологического влияния и соотнесем их с деятельностью лоббистов при взаимоотношении с чиновниками и публичными политиками.

Виды психологического влияния и лоббизм

В исследованиях отечественных и зарубежных авторов приводится значительный по объему перечень видов психологического влияния. В контексте изучаемого нами явления можно выделить пять наиболее часто встречающихся видов. К ним можно отнести.

1. Убеждение – это вид психологического влияния, в результате которого происходит сознательное аргументированное воздействие на другого человека или группу людей, имеющее своей целью изменение их суждения, отношения, намерения или решения^[354]. Лоббист пытается с помощью использования методов логики, аргументации убедить политического стейкхолдера принять решение, сформировать мнение о рассматриваемой проблеме в соответствии с его интересами. Убеждение, пожалуй, самый распространенный, базовый вид психологического влияния лоббиста на политического стейкхолдера. Для усиления эффекта проводится значительная работа по подготовке и соотнесению аргументов в соответствии с интересами адресата, изучается мировой опыт, привлекаются научно-исследовательские центры и пр.

2. Внушение – это вид психологического влияния, в результате которого происходит воздействие на психическую сферу человека, связанный со снижением сознательности и критичности при восприятии и реализации внушаемого содержания, с отсутствием целенаправленного активного его понимания, развернутого логического анализа и оценки в соотношении с прошлым опытом и данным состоянием субъекта. Этот тип психологического влияния характерен, например, для ситуаций, когда нужный лоббисту вопрос выносится на рассмотрение при перегруженной повестке дня. Как правило, это характерно для последних дней работы парламента, перед каникулами.

3. Просьба – это вид психологического влияния, в результате которого происходит обращение к адресату с призывом удовлетворить потребности или желания инициатора воздействия. Прося политического стейкхолдера принять решение (резолюцию, проголосовать и пр.), лоббист апеллирует не к законам логики (как в убеждении), а к доброй воле адресата влияния. Данный вид психологического воздействия используется лоббистом, когда интересующая группу давления тема касается социально-незащищенных слоев населения. Например, представитель пациентской организации в публичном месте обращается к политику с просьбой увеличить финансирование закупки определенных лекарств. Просьба удовлетворяется, так как политик в случае отказа опасается потерять голоса избирателей. При этом за действиями больного стоит фармацевтическая компания, которая пытается максимизировать свою прибыль.

4. Принуждение – это вид психологического влияния, заключающийся в угрозе применения и в использовании инициатором своих контролирующих возможностей для того, чтобы добиться от адресата требуемого поведения. Контролирующие возможности – это полномочия в лишении адресата каких-либо благ или в изменении условий его жизни и работы. В наиболее грубых формах принуждения могут использоваться угрозы физической расправы. В своей работе лоббист довольно часто пытается принудить политического стейкхолдера принять решение, возможно, вопреки его воле, убеждениям, взглядам, но под воздействием внешних факторов, вызванных лоббистом. Для понимания данного вида психологического влияния можно привести следующий пример. Лоббисту нужно добиться от парламентария правильного голосования за тот или иной законопроект. Лоббист вступает во взаимодействие с парламентарием и с помощью просьб, внушения или определенной аргументации пытается склонить его на свою сторону. Если это не удается, лоббист, понимая психологические зависимости политика, намекает ему, что в случае отказа организует кампанию в СМИ с критикой политика, и (или) массовую акцию общественности, и (или) ограничит финансовую поддержку политика (если она была) во время избирательного цикла, и пр. Возможностей у опытного лоббиста для принуждения в этом случае более чем достаточно.

5. Манипулирование – это вид психологического влияния, направленный на скрытое побуждение адресата к переживанию определенных состояний, принятию решений и (или) выполнению действий, необходимых для достижения инициатором своих собственных целей. В работе лоббиста манипулирование заключается в скрытых действиях по формированию суждения, отношения, намерения или решения у политического стейкхолдера по отношению к вопросу, в котором заинтересован лоббист. Заказные кампании в СМИ, «вбросы» информации через финансируемых лоббистом экспертов, заказные исследования с выгодным лоббисту результатом и пр. являются наглядным примером манипулирования как общественным сознанием, так и психологическим влиянием разных видов на формирующиеся мнение политического стейкхолдера.

В своей работе лоббист использует все перечисленные виды психологического влияния в зависимости от поставленной задачи, особенностей личности профильного политического стейкхолдера и т. п. Однако стоит отметить, что наиболее часто в политической практике используются два вида: убеждение – добровольное изменение политическим стейкхолдером своих взглядов в результате аргументов, приводимых лоббистом, и принуждение – вынужденное изменение взглядов.

В процессе коммуникации с политическим стейкхолдером лоббист использует всевозможные психологические приемы воздействия, направленные на его убеждение. Если убедить политического стейкхолдера не удается, лоббист имеет в своем распоряжении значительную базу «санкций», или «отрицательное подкрепление», если использовать терминологию Хекхаузена. Рассмотрим подробнее наиболее характерные «психологические приемы» и «санкции», которые мы наблюдали в российской политической практике последних десяти лет и систематизированные при анализе лоббистских кампаний.

Психологические приемы лоббистского влияния

Под психологическими приемами мы будем понимать специальные способы (уловки) психологического влияния на объект воздействия с целью создания у него выгодного лоббисту мнения по рассматриваемому вопросу.

1. Преподнесение выгодного лоббисту варианта как единственно возможного пути решения проблемы. Данный психологический прием заключается в том, что альтернативные варианты решения скрываются или преподносятся как неэффективные (устаревшие, незначительные и пр.).

2. Завышение степени угроз, если решение не будет принято незамедлительно. Во времена холодной войны для обоснования роста американского военного бюджета оборонные подрядчики постоянно манипулировали статистикой, преувеличивавшей советскую военную мощь. Этот прием используется и теперь, несмотря на другую конфигурацию международных отношений. Например, 1 августа 2007 г. директор по отношениям с правительством Ассоциации страдающих болезнью Альцгеймера, выступил в газете The Washington Post с «данными» о том, что сокращение финансирования исследований болезни Альцгеймера снизит способность лечебных учреждений оказывать помощь слабоумным, поскольку их число вырастет с 5 млн в 2007 г. до 16 млн в 2050 г.^[355] В итоге показывают, что затраты не так существенны по сравнению со степенью угрозы. Подобный прием мы можем привести и из российской практики на примере проведения парламентских слушаний в Государственной Думе в октябре 2004 г.^[356] Они были посвящены проблемам развития судостроения и водного транспорта в России. Проходили они по стандартному сценарию: вначале состояние проблемы преподносится как критическое, приводится зарубежный опыт, а далее предлагается ряд мер по улучшению ситуации. Причем стоит отметить классический тон таких заседаний – если не принять меры сейчас, завтра уже будет поздно. Делается это с понятной целью оказать максимум воздействия на законодателей, представителей профильных министерств и журналистов. Приводимые ниже цитаты наглядно показывают использование рассматриваемого здесь психологического приема.