Азы волшебства. Принципы магического взаимодействия с миром

Семиотика и магия

Давайте начнем с простейшей, самой элементарной магии, а именно – с использования сигилов. Говоря коротко^[7], сигил – это монограмма, в которой желание, сформулированное на английском языке, выражено в виде простого символа путем комбинирования букв. Как магическая технология сигилы стали популярны в 80-х годах XX в., однако, вероятно, они существовали с тех пор, как люди стали царапать символы на скалах. Однако метод их использования относительно нов. Начало ему было положено в работе Остина Спэра, но потом, на протяжении последних двадцати лет, этот метод совершенствовался магами хаотического направления. Маг активирует сигил, достигая гнозиса – состояния, в котором сознательная часть его психики на какое-то время отключается. Наиболее распространенное средство достижения гнозиса – оргазм; но при этом действенными являются и другие способы: медитация, сильное возбуждение, а также боль, самоудушение. Предполагается, что после достижения гнозиса, которое осуществляется в ходе созерцания сигила, маг забывает о происшедшем.

С семиотической точки зрения, активация сигила – это реструктуризация кодов, которые мы интерпретируем как реальность. Прежде всего маг превращает свое желание в символ, который не вызывает это желание непосредственно. Активно размышляя о своем желании, маг, вероятно, усиливает действие уже существующих кодов, мешающих его проявлению. А созерцание сигила, который не отсылает непосредственно к этим кодам, дает возможность их реструктурировать. Однако чтобы создать новые коды, нужно сначала уничтожить старые. Единственный способ это сделать – прекратить восприятие реальности, то есть приостановить работу сознания, благодаря чему мы стираем коды. Сделав это, например, путем вхождения в транс или достижения оргазма, мы потом обычно приходим в себя и непосредственно реструктурируем старые коды. Но сигил действует как семя, как пылинка, вокруг которой формируется снежинка. Первое, что мы видим, когда к нам возвращается сознание, – это сигил, и мы используем его как основу для восстановления кодов. А это значит, что наши новые коды неизбежно будут содержать идею, заключенную в сигиле. Мы забываем саму операцию, потому что в противном случае попытались бы заново отстроить свои старые коды. Если мы вернемся к старым привычкам, то начнем пользоваться старыми кодами.

Магия, по крайней мере с этой точки зрения, является и деструктивным, и творческим актом одновременно. Мы действительно демонтируем реальность (или наше восприятие реальности, что практически одно и то же), а затем заново отстраиваем ее «ближе к сокровенному желанию». С семиотической точки зрения, реальность деконструируется, а наши символические коды демонтируются в состоянии гнозиса. Предполагая это, мы получаем возможность расширить свое понимание гнозиса, или измененных состояний сознания, которые могут быть полезны для магии. Мы можем задействовать любое состояние сознания, в котором наша символическая сеть становится изменчивой. Например, для активации сигила можно использовать гипнагогическое состояние – в нем человек пребывает непосредственно перед сном или сразу после пробуждения. Если первым, что вы увидите в этом состоянии, станет сигил (для этого его необходимо разместить соответствующим образом), то символическое желание, которое он представляет, определит ваше существование в течение дня.

Мы имеем те коды, которые имеем, по определенным причинам. Очевидно, старые коды служат какой-то цели. Наши коды, касающиеся восприятия мира, наши ожидания и убеждения дают нам некоторые преимущества. Например, если человек считает себя вечно одиноким, ему никогда не придется испытать стресс от общения с другими людьми. Конечно, это не слишком приятное преимущество. Однако когда маг желает изменить свой код, ему следует подумать не только о своем желании, но и о преимуществах разных кодов. Если рассматривать тот же пример, то желанием мага может быть встреча с другим человеком. И, прежде чем начать магический акт, ему стоит поразмыслить и спросить себя, каковы достоинства его нынешнего образа жизни. Маг может решить, что ему нравится быть одиноким и что никакая магия здесь не нужна. Либо он волен установить, что в формулировку желания следует включить потребность в отношениях, не вызывающих стресса. Семиотическая концепция магии подразумевает, что мы не извлекаем желания из вакуума и реализуем их тоже не в вакууме.

Семиотика также предлагает альтернативу полному забвению магического акта после его совершения. Это естественно – переживать и фантазировать по поводу своих желаний, но, делая это, можно помешать их исполнению. Не стоит считать, что беспокойство и фантазия однозначно плохи, просто следует помнить, что они постоянно «дергают» семиотическую сеть, а она очень хрупкая и уязвимая. Вывести желание за пределы сознания – один из способов позволить определенной части сети сформироваться вокруг этого желания. Однако есть и другие методы, появившиеся раньше этого и, согласно семиотической теории, они вполне действенны. Я назову три таких альтернативных варианта.

Первый подход предлагает Остин Спэр: «не нужно/не имеет значения»^[8]. Согласно этому методу, человек культивирует в себе фаталистическое безразличие. Магия – это забава, и ни одно желание не является настолько серьезным, чтобы полностью овладевать человеком, – ведь вокруг есть еще много всего очень и очень занятного. Конечно, развивать в себе подобный подход бывает порой непросто. Я советую практиковать медитацию с устойчивыми, возможно даже биологическими желаниями: например, поститься в течение дня и говорить себе, что еда не нужна и не имеет значения. А можете попробовать возбудиться, а потом резко отключить свое сознание от мыслей о сексе.

Второй метод предотвращения вмешательства в наши новые семиотические сети (то же самое достигается и при забывании магического акта) – это подмена желания. Вместо того чтобы, когда возникает желание, думать, что желаемое «не нужно/не имеет значения», его заменяют другим. Например, если вы ищете работу и воображаете, какие деньги сможете получить при условии, что ваша магия подействует, замените эту фантазию какой-нибудь другой. К примеру, представьте, как станете рок-звездой или напишете книгу-бестселлер.

Третий метод, как и первый, не нов: его называют «действие в соответствии». Используя этот метод, маг делает вид, что магическая работа уже выполнена, возносит за это благодарности богам и ведет себя так, словно у него «все схвачено». Дональд Майкл Крейг рассказывает историю об Алистере Кроули, маге начала XX века, который выполнял заклинание на деньги, а потом шел и тратил несколько долларов на мороженое^[9]. Мое единственное предостережение в данном случае – избегать таких действий, которые будут непосредственно напоминать вам о желании. В этом случае вы рискуете погрузиться в беспокойство и фантазии. Например, если вы хотите найти новую работу, не пишите заявление об уходе на старой. В противном случае ваш поступок, возможно, хоть будет выглядеть как действие в соответствии, но, скорее всего, заставит вас сравнивать старую работу с новой таким образом, который приведет к навязчивым тревогам и фантазиям.

Цель всех трех методов – избежать зацикливания на желании. Тревога – серьезный враг магии. А фантазирование я отношу к тому же разряду, что и тревогу. Многие наши фантазии – это просто плохо замаскированное беспокойство. Зачастую мы погружаемся в фантазии, чтобы убедить себя, что наши тревоги беспочвенны, однако на самом деле они остаются. Я действительно уверен, что мы можем просто устранить беспокойство и думать о своем желании все что захотим, достигая при этом нужного эффекта. Действия в соответствии – метод, позволяющий нам добиться такого результата. Интересно, что слово worry (беспокойство, тревога) происходит от староанглийского глагола, который первоначально означал «пережевывать». Кстати, в некоторых случаях worry сохраняет это значение: например, мы говорим dog is worrying bones (собака пережевывает кости)^[10]. Очевидно, что если вы пытаетесь сплести тонкую сеть символов, то последнее, чего вам захочется, – это пожевать ее! Так как же избежать беспокойства по поводу результатов магического акта, чтобы он мог сработать – по крайней мере, согласно семиотической модели?

Тревога, как и любая другая эмоция, – это не более чем набор символов^[11]. Поэтому, чтобы изменить эмоцию, мы должны просто изменить символы. В колледже я посещал много курсов по психологии, и на одной из лекций узнал, что большинство наших сильных эмоций – это во многом интерпретации физиологического возбуждения. Учащенное сердцебиение и мышечные спазмы в области живота мы называем «бабочками в желудке»^[12], когда нервничаем, «бешено бьющимся сердцем», когда боимся, и «разбитым сердцем», когда опечалены. На самом деле это одно и то же состояние, которому даются разные символические интерпретации. Небольшой личный эксперимент^[13] подтвердил правоту профессора психологии. В очередной раз занервничав перед экзаменом, я заставил себя думать о человеке, которого находил привлекательным, и почувствовал, что теперь трактую те же самые физические ощущения как влюбленность. Когда чувствуешь себя не напуганным, а влюбленным, сдать экзамен становится проще. В этом наблюдении кроется основа техники переключения желаний, однако также мы можем найти самый корень беспокойства и устранить его (или хотя бы частично отсечь), что позволит сделать нашу магию и всю нашу жизнь лучше.

Будучи символически ориентированными существами, мы можем использовать символическую технологию, чтобы докопаться до сути беспокойства или любой другой эмоции. И величайшей из символических технологий, конечно же, является язык. Так что берите карандаш и бумагу. Мы будем рисовать модель семиотической сети, которой окружили нашу тревогу, а значит, сможем разрезать ниточки, удерживающие ее на месте, и предать ее забвению.

Модель семиотической сети

Выберите что-либо из того, что вас беспокоит, – возможно, нечто, что вы хотели бы сделать в области магии. Запишите это в центре страницы. Обведите запись кругом и расслабьтесь. Посмотрите на лист и сосредоточьтесь на своих ощущениях в области желудка. А теперь подумайте об этом предмете так, как вы думаете о нем обычно, то есть, вероятно, с тревогой. Когда вы почувствуете спазм в животе, определите, какая мысль возникла у вас в этот момент, и запишите ее, соединив линией с записью главной мысли. Возможно, у вас появится несколько взаимосвязанных мыслей – соедините их записи друг с другом. Некоторые из этих мыслей могут быть связаны с другими тревогами – отобразите на листе и это. Когда вы закончите, у вас получится более или менее сложная карта части семиотической сети, касающейся вашего беспокойства.

Затем возьмите чистый лист бумаги и снова напишите в центре, что вас беспокоит. Вы собираетесь внести какие-то осознанные изменения в эту часть семиотической сети. Она будет иметь примерно ту же форму, что и первоначальная (возможно, вы добавите или уберете несколько нитей или узлов), но содержание будет иным. На каждую идею, вызывающую у вас сжатие в животе, давайте рациональный ответ. Возможно, в этот момент вам стоит сфокусироваться не на животе, а на лбу, на месте, находящемся в одном-двух дюймах в глубь головы. Например, у вас вызывает тревогу мысль «Если моя машина сломается, то я потеряю работу». Замените ее на более рациональную: «Если моя машина сломается, мне придется ее ремонтировать и добираться на работу другим способом. Может быть, для этого придется обратиться за помощью к друзьям». Возможно, у вас есть и более далеко идущее опасение: «Если я потеряю работу, то стану бездомным!» Какой рациональной идеей вы можете заменить его? Может быть, такой: «Если я потеряю работу, мне придется найти другую. Пока этого не произойдет, я буду безработным».

Теперь у вас есть две конкурирующие карты: старая и новая. Преимущество этого метода заключается в том, что он в какой-то степени имитирует структуру старой части сети, от которой вы хотите избавиться. Соответственно, он обращается ко всем вашим базовым потребностям, но более осознанно и рационально, в большей степени «от головы», чем «от брюха». Живот полезен, потому что с помощью урчания под ложечкой сообщает нам, что мы хотим есть. В вопросах планирования ремонта авто он не так хорош.

Возьмите старую карту и символически продемонстрируйте, что она больше недействительна. Вы можете перечеркнуть ее большим крестом или убрать в какую-нибудь коробку. Можно даже уничтожить ее, однако лично я предпочитаю сохранять записи своих меняющихся мыслей. А новую карту нужно теперь поместить там, где она будет действовать, – к примеру, в каком-то месте, где вы бываете несколько раз в день. А можете просто доставать ее перед сном и быстро просматривать – читать или размышлять над ее структурой необязательно. Не исключено, что вы сочтете подобные ритуальные действия ненужными. Иногда (и даже часто) сам по себе акт создания новой карты отодвигает нас от старых привычек^[14].

Возможно, вы сочтете более полезным иной вариант данного упражнения. Это будет зависеть от того, предпочитаете ли вы отвечать на свою первую реакцию или склонны оставлять ее без ответа. В первом случае вы можете формулировать свои рациональные ответы прямо на листе со старой сетью. При этом для обозначения важности новых мыслей и превосходства их над старыми можно использовать разные цвета или какие-то другие символы. При желании модифицируйте упражнение так, как вам позволит ваша изобретательность. Например, если вы знаете что-либо о когнитивной терапии или общей семантике, то, возможно, захотите отметить когнитивные искажения при помощи какого-нибудь кода.

Моделирование семиотической сети вокруг определенной идеи может также оказаться полезным для реализации творческих замыслов, для понимания скрытых связей между символами. К данному методу прибегают и для создания того, что я называю мандалой сигилов. Мандала – это круговая диаграмма, которая представляет Вселенную в различных индийских духовных практиках. Иногда мандалы используются как магические круги или как объекты медитации. Вы можете создать семиотическую мандалу сигилов, войдя в рецептивное состояние и начертить несколько сигилов вокруг центрального сигила – либо машинально, либо осознанно, в определенных местах. Мандала поможет вам преодолеть внутреннее сопротивление сложным идеям и сконцентрировать волю, направив ее к изменениям. Например, вы хотите иметь больше денег, но, возможно, у вас есть глубоко укоренившиеся и неизвестные вам представления о богатстве, которые мешают реализовать это желание. Мандала сигилов способна устранить подобные препятствия.

Мандала сигилов

Я создал разновидность мандалы сигилов – трехчастную мандалу, которая особенно полезна для осуществления сложных изменений, вызывающих у нас неосознанное сопротивление. Как я уже говорил, семиотическая теория магии подразумевает, что наши текущие семиотические коды обладают определенным преимуществом в интерпретации, что и заставляет нас их придерживаться. Чтобы изменить эти коды, нужно осознать их существование и поработать с ними, либо предусмотрев для них какое-то новое применение, либо признав, что они являются помехами. Трехчастная мандала сигилов предполагает работу с тремя факторами, которые я считаю важными для мотивации людей: желанием, чувством и потребностью. Центр мандалы используется для выражения желания человека посредством сигилов или каких-либо еще символов. Среднее кольцо символизирует позитивные чувства, которые вызовет исполнение данного желания, а внешнее – потребность, на удовлетворение которой направлено желание (см. рис. 1). Важно помнить, что следует фокусироваться на позитивных чувствах и личных потребностях. Например, если я ворожу на богатство, то могу предугадать, что получение денег заставит меня беспокоиться о вариантах их вложения. Беспокойство – это не позитивная эмоция, а вот радость от обретения новых возможностей – позитивная. Я сигилизирую «радость» или «возможности» вместо «беспокойства». А также осознаю, что богатство удовлетворит мои потребности в безопасности, уважении и свободе. Кроме того, оно даст возможность заботиться о своей семье – но это уже потребности других людей, а я работаю над своим собственным сознанием^[15].

Рис. 1

Можно использовать эту мандалу как сигил, однако я предпочитаю медленный, спокойный гнозис быстрому и резкому. Мне особенно нравится гипнагогический, «дремотный» гнозис. В этом случае человек погружается в состояние сна или выходит из него, глядя на сигил или мандалу. Вы начинаете смотреть на нее, бодрствуя, а затем позволяете себе медленно погружаться в сон. Ели вы почувствовали, что «проваливаетесь», заставьте себя проснуться. Возможно, поначалу для вас это будет непросто, но есть методы, помогающие достичь цели. Томас Эдисон часто использовал гипнагогический гнозис, чтобы получать новые идеи. Он отдыхал в кресле, вытянув руки по бокам. В каждой руке Эдисон держал по металлическому шарику, а на пол под ними клал жестяные пластинки. Когда он достаточно глубоко погружался в сон, шарики с грохотом падали на жесть и будили его. Эдисон вставал и записывал свои идеи. Рон Хейл-Эванс модифицировал эту технику: он поднимал руку, которая, падая, будила его, когда он входил в гипнагогический транс^[16]. И хотя Хейл-Эванс не использовал гнозис для магической работы, у нас нет причин отказываться от такого его применения. Преимущество данной техники, с точки зрения нашей теории, состоит в том, что сон – это место, где наша семиотическая сеть так или иначе ослабевает и перестраивается. Мы просыпаемся в новой реальности каждое утро (у вас ведь бывали сновидения, которые определяли ваше настроение на весь наступающий день?). И мы можем в некоторой степени контролировать эту перестройку реальности.

Другой вариант использования семиотической сети – дивинации. Не знаю, как вас, а меня часто не удовлетворяют традиционные расклады Таро, потому что они порой не соответствуют ситуации. Если я спрашиваю о любви, меня не волнует «финансовое положение», а если интересуюсь курсом конкретных акций, мне не нужны разъяснения о «прошлом». Выбирая расклад Таро, вы заключаете себя в определенную семиотическую сеть. Это может быть полезно, если вы занимаетесь гаданием на картах Таро профессионально, поскольку ваши клиенты зачастую не знают, в чем именно заключается их вопрос и можно ли вам доверять. Поэтому иногда бывает вполне уместно сказать им что-либо о прошлом – то, что они и так знают. Но, гадая для самого себя, я предпочитаю вариант, более точно соответствующий моим заботам. Для этого я выстраиваю вокруг проблемы семиотическую сеть. Например, если меня беспокоят денежные вопросы, я пишу в середине круга «деньги», а затем вычерчиваю нити, тянущиеся к таким идеям, как «безопасность» и «забота о здоровье». Линию, ведущую к «безопасности», я могу сделать более толстой, поскольку это наиболее фундаментальная потребность. Могу также выбрать место для «радости» или создать узел «возможностей», из которого будет исходить несколько вариантов. И так далее. Наконец, для каждого из узлов я бросаю одну или, если хочу получить больше подробностей, три карты. Возможно, я планирую получить прогноз о своем здоровье, чтобы узнать, нужно ли мне оставить какую-то сумму на медицинские расходы. А может быть, раскину несколько карт на «возможности». Иногда я веду записи о гадании на самой карте, делая более толстыми те нити, которые, как подсказывают карты, более важны, чем я думал, или создавая новые узлы, поясняющие старые.

Семиотическая теория в эвокации

Сигилы и дивинация – это не единственные возможные магические операции. Возьмем, к примеру, эвокацию, контакт с духовными сущностями. Какие новые приемы может дать в этой области семиотическая теория? В ходе эвокации человек взывает к духу, находящемуся вне его, чтобы с ним пообщаться. Дух обычно находится в треугольнике, кристалле или другом предмете. Цель эвокации – общение, а общение – это обмен символами.

Одна из возможных моделей коммуникации представляет собой следующее: вместо того чтобы передавать информацию туда и обратно, мы просто выстраиваем похожие модели в сознании. Чем больше сходства между нашими символическими моделями, тем проще нам общаться. Если вы говорите мне «передай мне соль», то подразумеваете, что у меня те же самые представления о движении, соли и т. д., что и у вас. В этом случае все пройдет удачно. В других видах коммуникации мы не вправе рассчитывать на то, что у другого человека сложились такие же семиотические связи, как у нас. Если я говорю «мы должны бороться за свободу», то предполагаю, что вы знаете, что я имею в виду под «борьбой» (физическое насилие? политические акции?) и «свободой» (это слово использовали многие тираны, чтобы оправдать свою тиранию). Это грубая схема моей идеи, и я надеюсь, что вы сможете ее сконструировать. Я могу ошибаться, и в этом случае мне придется все начать заново^[17].

Мудрый человек предвидит возможные сбои в ходе коммуникации и готовится к ней, тщательно планируя все заранее. Точно так же и маг предварительно планирует общение с бестелесными сущностями.

По сути, все предметы, традиционно ассоциируемые с эвокацией, предназначены для того, чтобы облегчить вам построение символической карты, соответствующей карте духа. Маг окружает себя символами духа в виде его имени, печати, особых благовоний и т. д. Он принимает серьезные меры предосторожности, чтобы отделить себя от духа, – ведь существует опасность, что сознание мага окажется настолько похожим на сознание духа, что маг станет им. Затем он зачитывает традиционную или самостоятельно составленную молитву, чтобы подтвердить перед духом свой авторитет и наладить контакт. Маг обращается к духу по имени, вспоминает определенные божественные имена, исторические и мифические события, направляя духа на те или иные действия. Все это служит созданию семиотического кода, который все больше и больше становится похож на код духа, в результате чего маг получает возможность воспринимать духа и общаться с ним. Мы привыкли к грубой форме коммуникации, когда задействуются вибрации воздуха или графические, начертанные на бумаге символы, которые «подцепляют» нашу семиотическую сеть и перекраивают ее. А в нашем случае маг должен полагаться на нечто вроде шпионской слежки на расстоянии. Маг должен надеяться, что нематериальная сущность изменит его семиотическую сеть так, что она станет в достаточной степени похожа на ее собственную, тем самым сделав общение возможным.

В этом ракурсе опасности эвокации становятся очевидными: мы можем обрести такое сходство с духом, что потом нам будет сложно снова стать самими собой. Поэтому нам и нужны круги, магические кольца и т. п. – это символические якоря, которые возвращают нам ощущение самих себя, если процесс идет слишком хорошо. В любом случае вопрос не в том, стоит ли проводить эвокации, а в том, как семиотическая теория магии совершенствует наш подход к эвокации. В частности, она позволяет нам понять, какие нужно принимать меры предосторожности. Нам необходимо обезопасить свой разум, свое сознание, сформировав четкое представление о собственной морали, о своих предпочтениях, антипатиях и предрассудках. Кроме того, семиотическая теория говорит о том, как готовиться к эвокации. И пусть мы не хотим полностью идентифицироваться с духом, она помогает нам понять его – например, с помощью игры, которую я называю «Что бы сделал Буер?». Буер – это просто один из духов, перечисленных в «Малом ключе Соломона». Вместо Буера^[18] можно взять имя любого другого духа. В игре «ЧБСБ» вы наблюдаете за ситуациями и спрашиваете: «ЧБСБ?» Согласно гримуару^[19], Буер исцеляет все душевные расстройства. Какие персонажи в вашей «комедии положений» страдают душевными расстройствами и как Буер может их исцелить? Если речь идет об игре в компьютерные «стрелялки», вы можете спросить: «Как бы Буер решил эту проблему?» Буер появляется в виде кентавра с луком и стрелами, поэтому он может стремительно передвигаться и стрелять с определенной дистанции. Я бы не советовал применять игру «ЧБСБ» при решении важных жизненных проблем – это слишком приближает вас к инвокации и полной идентификации с духом. А незначительные, несерьезные вопросы дадут вам шанс создать основу для коммуникаций с Буером, когда вы будете его эвоцировать.

Мы можем также прибегать к моделированию семиотической сети для Буера, причем со временем она становится достаточно сложной. Маг создает в своем сознании пространство для Буера, чтобы общаться с ним, что опять-таки требует готовности установить определенную связь с духом. И это одна из причин, по которым я призываю людей не эвоцировать опасных или потенциально опасных существ. Рисуя семиотическую сеть для Буера, мы начинаем с его имени, затем протягиваем нити к его свойствам, известным из гримуаров. После этого заполняем новые круги, основываясь на своих наблюдениях. По мере того как вы начинаете понимать духа, от узла «исцеляет все душевные расстройства» могут вырасти, например, нити «огнем» и «не всегда полностью». А может быть, вы поймете духа иначе. Подобная графическая форма имитирует способ хранения информации в нашем сознании, и отображение системы соответствий духа в такой форме помогает освободить в сознании пространство для него.

Помимо этого можно использовать семиотическую теорию для понимания и изменения наших вербальных молитв. Каждая эвокация включает в себя инвокацию божественных сил, обращение к духу и послание (задание). Инвокация должна быть, конечно же, обращена к тому аспекту божественного, к которому вы чувствуете притяжение. Если вы не особенно верите в божества, вам следует найти что-то другое, что, во-первых, возвысит ваше самоощущение, во-вторых – даст вам власть вызывать духов и командовать ими (или, по крайней мере, просить их о чем-то). Обращение может включать в себя информацию, собранную вами в ходе подготовительного самонаблюдения и созерцания. И еще одна рекомендация: послание следует формулировать в терминах, которые духу будет проще принять и понять. Другими словами, можно направить свою просьбу в такой форме, чтобы она вызвала необходимую символическую реакцию. Например, если вы хотите быть исцеленным, попробуйте рассказать о своей болезни в средневековых, а не в современных медицинских терминах. В дополнение или вместо этого можно также сигилизировать свое послание и представить его духу как графическую репрезентацию вашего символического желания.

Если маг воспринимает магию сквозь призму семиотической теории, то его действия не будут отличаться от действий тех, кто использует другие концепции. Однако это не значит, что между ними действительно нет различий. Если теория нравится магу, то это, вероятнее всего, приведет его к новым прозрениям. Хотя и традиционный маг, и маг-семиотик могут взывать во время ритуала к Адонай, однако первый придает этому имени лишь значение «Господь мой», а второй видит в нем означающее, которое определенным образом вписывается в его семиотическую сеть. Я могу воспринимать его как имя базисной субстанции бесконечных качеств, а вы можете представлять его как обладающее сознанием антропоморфное существо, играющее особую роль в нашей общей культурной истории. Однако мы оба способны понимать имя как символ, который отсылает к набору означаемых, полезных для проводимой нами магической операции. Фактически, маги, знакомые с семиотической теорией, могут намеренно делать какие-то вещи «неправильно», поскольку знают о том, что их семиотическая сеть неповторима и индивидуальна. Например, мои магические элементальные орудия – это ветка терновника, жеода, наконечник стрелы и глиняная чаша. С позиций церемониальной магии (магии того типа, который я чаще всего практикую), на орудиях должны быть начертаны магические имена и символы, а сами они должны представлять собой жезл, диск, кинжал и кубок. Однако мои орудия символически значат для меня намного больше, чем те, что входят в традиционный набор.

Бесконечное множество вариантов имеет одно универсальное магическое орудие – язык. Каждое магическое действие требует применения языка, даже если это всего лишь концептуализация и определение желания. Язык – странная, мистическая вещь: он соединяет разум и материю, он происходит неизвестно откуда и состоит в сложных взаимоотношениях с нашими мыслями. Неудивительно, что он является готовым магическим орудием. В следующей главе я объясню, как лингвистика может пролить свет на применение языка в магии и в теоретическом, и в практическом плане.