Стихи 2003

Стихотворения января

***

На наших отношениях только точки,

число тех точек: месяцы, года.

Пред точками стояли в чувствах строчки,

теперь все то, что было – ерунда.

Еще могу я быть немного нужной,

для этого должна я быть рабой.

Должна я быть рабой твоей послушной,

иначе и звонкам твоим – отбой.

Со всеми так, когда исчезнет страстность,

а это гостья редкая, весьма.

Семья на время связывает властно,

любой длины кончается тесьма.

И я тебе звонить уже не стала,

и Новый год не повод для звонков.

А быть рабой… Желанье скрыто сталью.

Тесьма и сталь линейки из годков.

От наших отношений – наши дети,

и точки наших чувств им не нужны.

Для них нам надо что-то все же делать,

и им еще зачем-то мы нужны.

А меж собой… мы прожили, довольно,

нам больше не осилить, ну и что?

И ты по свету бродишь ветер вольный,

а я семьи остатки своей чту.

1 января 2003

***

Новый год наливается силой,

задышал, закричал, что он есть!

Но тотчас был откинут на сито:

он в истории новая весть.

Чувство есть, проезжаешь вершину,

на вершине бессонная ночь.

Старый год – въезд в историю шины.

Мы проехали. Дальше что? Прочь.

Так в любви побеждает новинка

из эмоций, прелюдий, страстей.

Старый год стал забытою вилкой

на бифштексе из лучших частей.

Старый стих, старый фильм, старый номер.

Стало прошлым безумство любви.

Новый год, он во всем еще молод,

ты его, как флюиды лови.

И бегут в круговерти каникул:

сказки, песни, улыбки и смех.

Вот, вот, вот и восторги все сникнут,

жизнь войдет в прежний ритм из помех.

Но пока все немного затихло.

Суеверие в людях не зря.

Две недели божественно, лихо,

полыхают, как года заря.

5 января 2003

***

Земля меняет поколения,

земля меняет день и ночь.

Кто знает прошлого колена?

В седьмом колене был точь-в-точь.

Клонировать самой природой…

В развитии идешь вперед,

и в прошлом цепь живого рода,

ты удлиняешь свой же род.

Пересечения разных кланов

усилят кровь одной родни.

Родятся новые уланы,

они грядущего родник.

Бывают родственные связи,

они несут болезнь крови.

А можно в прошлом всем увязнуть?

Клонироваться без любви.

Стоят коровы клон на клоне,

как стадо ровное телят.

Березы разные на склоне.

На склоне вновь стада ягнят.

6 января 2003

***

Рождество, мороз и ветви,

словно линии судьбы,

простираются под светлым

небосклоном из мечты.

Голубь сжался, точно шарик,

под окном сидит один.

На судьбе все беды – шрамы,

холод нынче господин.

Голубь вдруг расправил крылья.

И над ветками судьбы

полетел. Две птицы рыли

снег балконный без вражды.

Словно кто меня услышал:

голубь стукнул мне в окно.

И поют опять под крышей.

Что за птички? Все равно.

Рождество и голубь мира,

примирение хоть на миг.

Заиграла в холод лира.

На сугробах солнца блик.

7 января 2003

Диалог в Рождество

– В народе в моде…

– Что?

– Гаремы. Один мужчина на двоих.

Такие парные системы,

давно бытуют.

– Да ну их.

– Есть в этом некая система,

одна с кольцом, другая – так.

– Что это, временная схема?

Иль он силен на все мастак?

– Однако так, бывает много

модификаций всех систем.

С моралью все же в мире строго.

Так может, скажем, нет и тем?

– Однажды в ночь под Рождество

одна ушла к другому.

– Зачем? Там было пиршество?

Иль в горло боль по кому?

– Да, как сказать… Ей надоело,

что дома очень пристают.

– А, то есть с первым охладела.

А со вторым они поют?

– Вот в том и юмор, новый – слабый

и к ней совсем не лезет он.

– Ха, не поймут такого бабы,

ушла от секса в бастион.

– Так слушай дальше, ставит тесто

мадам на кухне у него.

– Что на дрожжах? Им там не тесно?

Так без любви. А он чего?

– А он еще дрожжей подсыпал,

и тесто стало – тополя!

– А первый ей за ночку всыпал?

Вот чудеса, песком пыля!

– Зачем ей нужен был второй

и тесто, да в чужой квартире?

Все было некою игрой,

а вот закончилось – разрывом.

– Осталась дамочка одна?

– Без двух, сплошная тишина.

7 января 2003

***

Что с тобой, гитарный Цесаревич,

бард давно  известный, тем родной?

В старых джинсах, признанный царевич,

ты поешь над зрительной страной.

Параллельны чувственные годы,

струнами натянута судьба,

пальцы гитариста – скороходы,

на тебя смотрю почти любя.

Подпеваю я, конечно, молча.

В памяти всплывают лишь слова.

Пой, Царевич, пой, скажу короче:

среди бардов ты ведь голова!

Нравится давно твой дивный профиль,

за тобой – твой преданный ансамбль.

Среди бардов ты – чудесны профи…

Но, родной, на кухне – готовь сам!

Что еще? Хозяин магазина.

Что еще? Немножечко дельфин.

Жизнь солиста, словно бы резина,

тянется, шуршит как тот овин.

Пой, гитара, пой с гитарой,

пой, родной мой, пой.

Без тебя весь мир наш странный,

пой, любимый мой!

8 января 2003

***

Струи экзотических желаний

струнами сыграв, бегут по телу,

словно поднебесные послания

выбрали экстаз своею темой.

Тело все блаженно встрепенулось,

выбросив в пространство тик конвульсий,

силы, задремавшие, проснулись,

оживилась, задышала вольно.

Вот еще счастливое мгновенье,

что несет здоровье и блаженство,

подзарядка проникает в вены.

Обновление тела и эмоций,

возрождение и мужчин, и женщин,

Ведь любовь в здоровье лучший лоцман.

11 января 2003

***

Человек не так силен,

коль кумир не весел.

Это шерсть? Нет, это лен.

Он гребет без весел.

Поразительный итог

в жизни есть у многих:

сам к себе поэт так строг,

что закрыты ноги,

как закрытая душа.

Он, мол, не развратный.

Может, нет. Слова крушат

память безвозвратно.

Скучно все. Переключу.

Вот актриса стонет.

Стережет свой дом, ключом

сердцем пишет оды.

Петросян, Аншлаг, Шифрин,

Степаненко, Клара.

На столе уснул графин,

выключаю рано.

13 января 2003

Прелюдии любви…

Разлука и в душе бывает криминальной,

и расставанья миг тревожит день и ночь.

И солнечной любви бывает очень мало.

И вот уж не стоит никто у ваших ног.

Похоже, нет сейчас вам дел до новой грусти,

что вновь почтила вас уже в который раз,

все боли на душе не пересадишь в садик,

чтобы потом расцвел колючками от роз.

Лишь грусть и говорит, что вы сегодня живы,

что память вновь болит издержками забот.

Позвольте, может, вы ни ту надежду сшили?

А горести у вас… Вы брошены за борт.

А я не утону, я поднимусь по трапу,

и раны от любви, конечно, заживут,

Вы встанете у ног, и будите так рады,

что розами души Вас мило позову!

Прелюдии любви… Их избегать спокойней.

Боюсь, их вечный зов, в беспамятство любви.

Отчаянье и боль закончат вечер знойный,

в букете не поют привольно соловьи.

13 января 2003

Красно-синий

Она ходила – в красном с белым.

Он – темно-синий был герой.

И вот, когда все вишни спели,

жизнь обернулась к ним игрой.

Он к ней тянулся – мягкий, сильный,

ее он Милой величал.

Она казалась очень милой,

но импульс шел, а взгляд кричал.

Она читала. День был летний.

Звенит звонок как громкий зов.

Он звал ее как мушку к слету.

И дверь закрыл, замок – засов.

Проходит несколько мгновений

из очень теплой тишины,

закончен секс и стихли вены,

и в кресле с думами жены…

Она болела долго-долго,

она страдала день и ночь,

себя казнила. Мало толку,

и шла от мыслей горьких прочь.

В ней зародился некто синий.

В потоке красном он исчез.

А лик ее был бело-синий.

Так улыбнись. Ты – в жизни. ЧИЗ.

14 января 2003

***

Он долго женщин не любил,

такая лень, без денег, право.

Он женщин точно бы побил,

но за дела кричал бы: браво!

И он хотел лишь побеждать!

Но побеждать над кем-то надо,

ему бы женщину зажать,

но лишь под чьим-то тихим взглядом.

С собой подругу с другом брал,

смотрел, как тянутся друг к другу.

Потом подругу забирал,

а друга выдворял из круга.

Он часто жен чужих манил,

пленил очами и фигурой.

Он с ними ласков, нежен, мил,

коль муж платил за секс и туры.

Он долго женщин не любил,

менял и изводил словами.

Он пары многие разбил.

Случайно он сейчас не с вами?

15 января 2003

***

Иду сквозь облака, летающих снежинок,

сквозь бурю нежных чувств, пылающих к тебе.

Деревья в кружевах немыслимых новинок,

и дремлют их стволы, замкнувшись все в себе.

Иду сквозь шум потерь, и сквозь сигналы горя,

сквозь сон и ураган, потерянных надежд.

Иду сквозь шум дождя, не с кем давно не споря,

и кожею скреплю, и кожею одежд.

Иду всегда к тебе, но мимо сонных буден,

по топям и тропе, ухоженных дорог.

Когда-нибудь еще мы вместе, может, будем,

когда нам протрубит олень в красивый рог.

И ветви в вышине сплетаются мечтами,

и снежные холмы на памяти моей.

Но вот встают дома и исчезают – дали,

и окна в них горят свечением монет.

Иду к себе домой, где нет мужской опеки,

где нет любимых глаз, где ужин не стоит,

где сняты у судьбы любовные все пенки.

Осталась тишина. Остался женский скит.

16 января 2003

О морском чуде

Волны ласкают и волны казнят.

Волны взлетают и гладят фрегат.

Волны смели новобрачных в пучину.

Шторм на мели уничтожил мужчину.

Он одинок в своей доле несчастной,

волны прибили разбитый фрегат.

Девушка нежная, славное счастье.

Было и не было, взор как агат.

Стан-монумент и такой он печальный.

Волны ласкают совсем как она.

Море решило женой быть. Венчание?

Море капризно. И волны она.

Море волшебно, в нем сила морская.

Волны в томление припали к ногам,

и исступленно ласкают, ласкают.

Чайки кричат из-за них крик и гам.

Он встрепенулся, шатнулся от моря.

Нет, не Нептун он, обычный моряк,

и потемнел весь, охваченный горем.

И только думал: "А, где она? Как?"

Вдруг он заметил, что чайки над морем,

что-то несут над волнами к нему.

Сверток белеет и видно он мокрый,

и непонятно виденье ему.

Чайки пред ним опустились на берег.

Девушка в свертке лежит на песке,

саван-фата и весь лик ее белый.

Он побледнел в неуемной тоске.

Он наклонился, припал к ней губами,

страх, забирая, несущий их в рай.

И сквозь ресницы мечта голубая,

вздрогнув, взглянула – люби, забирай.

19 января 2003

Янтарь в январе

В мае тает лед желаний,

исполняются мечты.

Год насыщенных познаний,

словно милые черты.

Облака плывут светлея,

над моею головой.

Ветви в листьях тихо млеют

и качаются ветлой.

Размечталась я о мае,

за окном царит январь.

Солнца мало, очень мало.

Я в руке держу янтарь,

в нем смола моих желаний,

о морских чужих краях,

где по пляжам бродят лани,

иногда и без рубах.

А есть женщины как осень,

на плечах лежит листва,

охрой выкрашена проседь.

Шлейф, как медная молва.

Но зато, какое море!

В мае белые тела,

все мечтают об амуре

в свете солнца и тепла.

23 января 2003

Переменная

Красивая и скверная

дорога переменная.

А наша жизнь обычная,

понурая, привычная,

то в радости с салютами

и с фейерверком грез,

то словно с камнепадами,

с крутыми водопадами,

она в долине слез.

Красивая и скверная

дорога переменная.

Мечты, друзья – приличные,

дела всегда – отличные,

а то вдруг обрываются

любые все дела,

подруги забываются,

мужья в других влюбляются -

сама их отдала.

Красивая и скверная

дорога переменная.

Здоровье все колеблется,

качается и верится,

то словно сталь могучее,

то будто грязь в руке,

то нотами певучими,

то птицами летучими,

то хрип на сквозняке.

Красивая и скверная

дорога переменная.

И я сама, то верная,

то, как осина нервная.

Бывает, улыбаюсь я,

когда влюбляюсь вновь,

потом немного каюсь я,

и новая Любовь!

23 января 2003

Стихотворения февраля

Банкет любви

1. Пройдем по мостовой.

Отметим? Двадцать лет любви

забытой фразой,

из памяти ты позови

любви рассказы.

Пройдем еще по мостовой.

Ты не споткнулся?

Здесь был когда-то постовой.

Ты что замкнулся?

Пройдем по старым пустырям

любви и быта,

поклонимся монастырям

полузабытым.

Ты видишь, там идет трамвай?

Был на подножке?

Тогда иди, быстрей давай!

Подставил ножку?

Кому? Коряге. Корни – чьи

глядят сквозь землю?

Да, мы с тобой давно ничьи.

Я мыслям внемлю.

2. Проедем?

Сорок три – тридцать четыре,

и плывет жара.

Душно очень, как в квартире.

В воду, что ль, пора?

Проезжай дорогой этой,

там ты проезжал.

В светофоре мало света?

Тормоз завизжал.

По оврагам, по корягам,

пролегла она.

Как ее дорога. Рядом

леса седина.

Остановка, как парковка,

и лесной пейзаж.

Шины – это не подковка.

Что на счастье дашь?

Сорок три – тридцать четыре -

это ты и я,

Сорок три – тридцать четыре -

стали мы родня.

3. Любовь земная…

Ты даешь такую силу,

что взлетаю я.

Ты становишься мне милым,

таю, таю я.

Ну, подвинься, опрокинься.

Господи, краса!

Взглядом всю меня окинул,

словно небеса.

От затменья. От плененья

радостная тишь.

От любви одни волненья.

Ну, комарик, кыш!

От такого дорогого

трудно отойти.

Не найду себе иного.

Все, пора идти.

Да куда там, притяженье

до земной поры.

Вновь упала. Есть скольженье.

Рук твоих дары.

4. Пещерный банкет.

Постелем шкуру мамонта,

умоемся водицей.

В простой пещере каменной

и люди – бледнолицы.

Костер горит. Колышутся

их тени – от волненья,

под сводами так дышится,

как в древних поколеньях.

Тепло здесь или холодно,

уютно или нет,

и сытно здесь и голодно,

но здесь москитов нет.

Баран над жаром крутится,

все меньше, тоньше, ярче,

и шкура точно кружево.

Снимай с углей, Команчи!

И зубы в мясо врезались,

и рвут, и мечут губы,

а зубы, точно фрезами,

на части мясо губят.

3 февраля 2003

***

Жду, не жду, надеюсь и люблю,

утомленно всматриваюсь вдаль.

В мыслях я пою надежды блюз,

ты надежду мне на счастье дал.

Я хочу увидеть облик твой,

я хочу в руках твоих затихнуть,

я хочу насытиться тобой,

но мечты все тише, тише, тише.

Знаю, что билет для встречи есть,

поезд, день, вагон и километры.

Принесли сороки счастья весть,

в сердце дата, это снова метка.

Вот к перрону поезд подошел,

темное зеленое виденье,

и надежда как компостер, шелк.

Рядом с тобой девушка, ты демон.

Не хочу я видеть облик твой,

не хочу в руках твоих затихнуть,

я уже насытилась тобой,

и мечты все тише, тише, тише.

14 февраля 2003

***

Почему всегда ветра веют над мужчиной?

Выйти утром из шатра веские причины.

Ветер мысли мне его принесет мгновенно,

я проснусь от них легко и самозабвенно.

Буду думать я о нем, когда занят он конем.

Приготовлю завтрак так, чтоб он был довольный,

это ведь такой пустяк, труд не подневольный.

Я люблю его, люблю, брошу в печь полено,

и к обеду пригублю пыльное колено.

Буду думать я о нем, когда занят он конем.

Он опять умчится вдаль, приготовлю ужин.

Женский труд – мужчине дань, коль мужчина нужен.

Он прискачет весь в пыли, мысль за горизонтом.

Я верну, из той дали, когда будет сонным.

Буду думать я о нем, когда занят он конем.

Вот он сыт. Шатер. Полог. Мышцы в полудреме.

Он красиво очень лег, но душа на стреме.

Я к нему прильну душой, с самой милой лаской,

он любимый и большой, он утонет в сказке.

Буду думать я о нем, когда занят он конем.

17 февраля 2003

***

Духи и книги, стол и стулья,

букетик лилий и комод,

ТВ, компьютер, вазы дуло,

какие-то предметы мод.

Слегка разбросаны предметы,

слегка раскиданы слова,

а в голове остатки сметы,

не спит, не дремлет голова.

В ней рассуждения о прозе,

в ней что-то грустно без прикрас.

Светодиоды, словно росы,

в ночи высвечивают нас.

И тик, и так, и шум машины,

и тени темные в углах.

Лекарство с медом как вершина,

надежд движенья на ногах.

Ночные мысли – отголоски

дневных забот, точнее дел.

От лепестков цветов – полоски,

точнее тени белых тел.

Как эти лилии надменны!

Бессмертник спрятан в лепестках

на фоне стен, белее мела,

как проза мыслей на устах.

20 февраля 2003

***

Обрамление волос,

обрамление взгляда,

контур черный глаз, не слез,

что для взгляда надо.

Словно новый парапет

на речном вокзале.

Так и новый кавалер

Вас закружит в зале.

Обрамление волос,

обрамление воли,

Ваша внешность мыслям лоск,

если взгляд без боли.

Если речка без бревна,

и сомы не бревна,

значит, близится весна,

и зима царевна.

Обрамление волос,

обрамление веток,

лес зимою не подрос,

рост весь будет лишь летом.

Это темные снега

вокруг рек и пруда.

Пред весной зима легка.

О красе – не буду.

27 февраля 2003

***

Бывает в жизни лишь один доход,

его едва хватает на компот,

налог с него всегда у всех снимают,

доходом этим вряд ли одевают.

И совесть так чиста, как пуст карман,

и потому разломан весь диван.

Но кто-то деньги на диван дает,

и вот он возникает, как комод.

Огромный, неуклюжий словно слон,

и ровный, незнакомый как уклон.

И на диване можно выпить сок,

он не компот, он сам проводит ток.

27 февраля 2003