«Золотая утка». В погоне за сенсацией

Глава 3

Ровно час спустя мы шагали по залитому солнцем городу. Я придерживала кокетливую шляпку, которую вместе с фотоаппаратом притащил Эллиниар, и больше всего на свете боялась, что она упадет с головы, потому что среди украшавших ее розочек спрятался объектив фотоаппарата, курс пользования которым уложился в одну фразу: «Оборачивайся к тому, кого хочешь сфотографировать, и мысленно командуй: “Пли”». Кстати, это самое «пли» Гил собственноручно записал в качестве спускового крючка, и я теперь чувствовала себя не корреспондентом или фотографом, а как минимум пушкой. Самонаводящейся, а оттого куда более опасной.

Сам Гилберт щеголял ярко-бирюзовой рубашкой, черным жилетом, такими же черными брюками и блестящими ботинками. Он лучился улыбкой и то и дело с кем-то раскланивался. Оказывается, его хорошо здесь знали. Интересно, всем этим людям известно, чем Гил зарабатывает на жизнь? Я озвучила возникший вопрос, и Гилберт рассмеялся:

– Конечно нет, Агнесса. Для них я всего лишь успешный коммерсант, иногда лишенный чувства такта и задающий неудобные вопросы. Но я богат, а значит, они мне рады.

– А ты богат?

– Сомневаешься? – подмигнул Гил. – О, а вот и оно!

Мы остановились перед миленькой вывеской в розовых и кремовых тонах. На ней был изображен кексик. И название тоже вдохновляло: «Приют сладкоежек».

– Мне кажется, это заведение можно перенести в разряд любимых с первого взгляда, – сказала я.

– Наша задача – чтобы так оно и было, дорогая, – усмехнулся Гил. – А теперь запомни, на ближайший час ты – моя возлюбленная. Когда щелкну пальцами, начинаешь хвататься за горло и кашлять.

– Зачем?

– Вопросы потом, лиа Ритани. Сначала – дело.

Пришлось смириться и последовать за Гилом внутрь кондитерской. Здесь и правда было очень мило. Всего около десятка столиков для тех, кто хочет попробовать выставленные в витрине сладости, и огромный выбор кексов, тортиков, булочек, пирожных. У меня округлились глаза, а желудок требовательно забурлил. Я смутилась и отвернулась, но Гил подхватил меня под локоть и увлек к витрине.

– Выбирай, дорогая, – он так и лучился любовью и заботой. Подумала, что если бы наблюдала за ним со стороны, решила бы, что Гилберт по уши влюблен. Да, в нем пропал талант великого актера!

– Вот это, – указала на самое красивое пирожное со звучным названием «Каролинка».

– Хорошо, присаживайся, я сделаю заказ.

Искоса наблюдала, как Гил что-то шепчет официанту. Тот понятливо кивает и записывает наши пожелания. Интересно, что же он задумал?

– Смотри на меня и улыбайся, – шепнул Гилберт, а сам начал разливаться соловьем о том, какая чудная погода и как мне идет платье. А главное – какая милая у меня шляпка. Я кивала и улыбалась, чувствуя себя донельзя глупой. Мог хотя бы посвятить в суть замысла! Но нет, Гилберт вел свою игру. Перед нами очутились две крохотные чашечки с ароматным кофе и воздушное пирожное с розовым безе и кусочками желе. Я взяла ложечку и отломила крохотный кусочек этого великолепия. На вкус оказалось так же восхитительно, как и на вид. Осмелела и проглотила еще кусочек. Гил щелкнул пальцами, и я закашлялась, вспомнив наш уговор.

– Дорогая, тебе дурно? – кинулся ко мне Гилберт. – Что случилось? Официант, зовите лекаря, моя любимая задыхается.

Я продолжала натужно кашлять, время от времени командуя «пли», потому что не знала, что именно нужно фотографировать. К нам подскочил официант.

– Что произошло? Лиа подавилась? – суетился он вокруг.

– О нет! Я хотел сделать ей предложение, в пирожном было кольцо, и, видимо, она его проглотила.

Что? Но я ничего не глотала! Официант схватил пирожное, и я не удержалась – сфотографировала его растерянную физиономию.

– Дорогая, не покидай меня! – вопил Гилберт, а затем шепнул: – Хватит, Ненси.

Я тут же перестала кашлять.

– Лиа, вам лучше? – спросил побелевший официант.

– Да, всего лишь подавилась крошкой, – смущенно ответила я.

– А кольцо?

– Да вот же оно! Я забыл передать его, оно так и пролежало в кармане.

Торжествующий Гилберт продемонстрировал посетителям золотое колечко и обернулся ко мне, глядя полными слез глазами:

– Дорогая, ты выйдешь за меня замуж?

– Да, – пробормотала я, и колечко переместилось на палец, сжимаясь по размеру. Посетители громко зааплодировали, а Гилберт прижал к губам мои пальцы. Он расплатился за пирожное, которое я торопливо доела – не пропадать же добру, и мы покинули кондитерскую. Наверное, после нашего ухода официанты сделают пожертвование богам. Вот только я по-прежнему не понимала смысла разыгранной комедии.

– Что-то не так? – миролюбиво поинтересовался Гилберт.

– Да, – я сомневалась, а стоит ли спрашивать. – Просто думала, что мы поговорим с хозяйкой, поможем с рекламой. А пришлось чуть ли не умереть.

– Дорогая, кому будет интересна статья с содержанием: «В столице открылась новая кондитерская»? – остановился Гил, с прищуром глядя на меня.

– М-м-м, единицам, – признала я.

– А теперь представь заголовок: «Едва открытая кондитерская едва не стала ареной для гибели молодой девушки, но все закончилось свадьбой». Интригует?

– Очень.

– То-то же. Наша задача – заинтересовать возможных клиентов этого заведения, чтобы они пришли, взглянули на место действия, попробовали замечательную выпечку и пришли снова. Поэтому в статье я ненавязчиво опишу интерьер, широкий выбор пирожных, тортов, и только затем – саму разыгравшуюся драму. А ты учись, пока есть время. И – хорошо сработано, Ненси. Только колечко верни, иначе мне Эл голову снимет.

– Спасибо, – пробормотала я, снимая колечко. Начинала понимать, что просто не будет. Мне бы и в голову не пришло построить сюжет статьи таким образом! Более того, я бы не стала разыгрывать представление в кондитерской. Наверное, Гил прав, и мне еще учиться и учиться. Вот только сомневалась, что смогу придумать такой же хитрый ход.

– И вы всегда так работаете? – спросила я.

– Практически, – кивнул Гил. – Если в городе не происходит сенсаций, дорогая, нужно создавать их своими руками.

В оставленной нами редакции оказалось тихо и пусто. Ни взбалмошной ведьмочки, ни эльфа. Даже Мик куда-то испарился. Мне сразу стало неуютно. Вообще, само помещение производило гнетущее впечатление. Вот бы сменить цвет обоев, поставить на окна цветы, подобрать занавески…

– О чем задумались, лиа Ритани? – шепнул на ухо Гил, и я вздрогнула. Как он так неслышно подошел?

– О занавесках, – ответила искренне. – Мне кажется, если бы эту комнату немного облагородить, клиентов стало бы больше. Потому что сейчас здесь просто жутко.

– Думаешь? – Гил оставил дурашливый тон. – Что ж, вернется Эл, изложишь ему свои соображения. А сейчас тебе задание. Понятно, что статью о кондитерской я напишу сам. Но хотелось бы увидеть и твои варианты, чтобы знать, с чем придется работать. Давай так. С тебя – три мини-статьи. Комедия, трагедия, реклама. Договорились? Набор перьев уже у тебя в столе. На днях выделим машинку.

– Хорошо. – Я села за стол и придвинула к себе стопку листов. Итак, что мы имеем? Хотите комедию, лиан главный редактор? Будет вам комедия!

Как ни странно, строчки на бумагу ложились легко и задорно, будто всю жизнь только этим и занималась. Я описывала солнечное утро, уютную кондитерскую и забывчивого жениха, растерянные лица официантов и посетителей. И мне нравилось то, что получалось! Так, теперь трагедия…

Но трагедии не случилось. Точнее, случилась, но не с нами, потому что в дверь постучали и в комнату ввалился грузный мужчина лет пятидесяти. Он вытирал красное лицо большим клетчатым платком, но пот так и струился градом по чуть обвислым щекам, исчезая где-то за воротом полурасстегнутой рубахи.

– Чем обязаны, лиан? – холодно поинтересовался Гилберт. Да и мне этот тип сразу не понравился.

– Не могли на первом этаже разместить свою конторку, что ли? – Мужчина, не дожидаясь приглашения, бухнулся на стул и принялся обмахиваться тем же платком.

– Уж извините, чем богаты, тем и рады. – Гил развел руками, а взгляд его оставался настороженным и цепким. – Так зачем пожаловали?

– А что, не очевидно? – Мужчина подался вперед. – Нуждаюсь в услугах вашей газетенки. Вот.

На стол Гилберта полетел увесистый кошель. Мы с Гилом обменялись взглядами, и лицо главного редактора просветлело.

– С этого и надо было начинать, – заулыбался он. – Как ваше имя, лиан?

– Дикан Эмберли. Прошу обратить внимание, ударение на «и», а не на «э».

– Как скажете, лиан Эмберли. – Похоже, за такие деньги Гил готов был называть толстяка даже «его величество». – Так что же привело столь уважаемого человека в нашу скромную газету?

– Мне говорили, вы можете провести расследование. – Эмберли подался вперед. – Ну, такое, журналистское.

– Можем, – согласился Гилберт. – В чем суть дела?

– В соседе.

И Эмберли сделал большие глаза. А я успела разочароваться – уже подумала было, что речь пойдет о женщине.

– И чем же вам не угодил сосед? – Гил достал блокнот и начал что-то методично записывать.

– А чем он мог угодить? – Эмберли пошел пятнами и скорее выплевывал слова, чем произносил их. – Этот… этот…

– Как его зовут?

– Сэй. Сэй Аллени.

– Знаменитый поэт? – Гил округлил глаза.

– Поэт? Да моя собака и то лучше слагает стихи. Нет, дело не в поэзии. Точнее, не только лишь в ней. Не в ней вовсе!

Что-то я запуталась… И потеряла нить повествования. Так все-таки замешана поэзия или нет?

– У Сэя Аллени бездна поклонниц! – наконец Эмберли приступил к делу. – И эти дамы повадились шастать к кумиру через мой сад. Истоптали мою любимую клумбу!

А вот и женщины!

– Но этот негодяй… Я уверен, он приворожил бедных девушек. Потому что не далее как вчера вечером моя супруга, уважаемая и умная женщина, сказала, что не прочь послушать, как Аллени читает свои стишки. Что-то не так с ними, со стишками. Уверен, дело в магии.

– А теперь давайте обобщим все вышесказанное. – Гил отложил блокнот. – Вы хотите, чтобы мы выяснили, не использует ли поэт Сэй Аллени запрещенную магию на своих поклонницах?

– Именно! И лучше бы вам найти ее следы, – громыхал Эмберли.

– За такие деньги мы отыщем даже пострадавших от его действий. – Гил покосился на кошель.

– А если окажется, что это не магия, а, допустим, природное обаяние? – растерянно спросила я.

Оба – и Гил, и Эмберли – уставились на меня так, будто я несу жуткую чушь.

– Копайте глубже, милочка, – ответил Эмберли. – И обязательно докопаетесь до результата.

Я решила, что молчание – золото, как часто говаривала мама, и закрыла рот. Гил уточнил у визитера адрес соседа, уточнил, в какое время суток чаще всего лиан Эмберли ловит девиц в саду и как выглядят те девушки, которых он ловит. Затем заверил, что разгромную статью не придется долго ждать, забрал кошель авансом и лично проводил Эмберли на первый этаж к выходу. А когда вернулся, его глаза горели.

– Вот так удача! – Гил подбросил кошель в руке. – Представляешь? Столько денег за статейку.

– Но поэт может быть не виноват, – напомнила я.

– Милая Ненси, невиновных людей не существует! Запомни это раз и навсегда. Есть только те, кто слишком хорошо скрывается.

Могла бы поспорить, но не стала. Зато вид кошеля напомнил о моей проблемке.

– Гилберт, дело в том, – начала издалека, – что вчера вечером я осталась без жилья. Сам понимаешь, денег у меня пока нет. Можно… можно мне попросить аванс?

– Нельзя. – Кошель перекочевал в ящик стола, а я приуныла и даже слегка разозлилась. – Ты еще даже испытательный срок не отработала, а уже просишь денег. Но зато я могу сдать тебе комнату здесь, на первом этаже, за, скажем, десять сильверов в месяц. Буду вычитать из твоей зарплаты. Не желаешь?

– А в этом доме можно жить? – спросила с сомнением.

– Конечно. Я же живу, – усмехнулся Гилберт. – Решишься – завтра покажу комнату. Нет – извини, посторонних на порог пускать не намерен. А теперь пиши, Ненси. Я жду твои статьи, забыла?

И Гилберт, подхватив с вешалки шляпу, исчез за дверью, оставив меня наедине с пером и листом бумаги. Странный тип. Жить с ним под одной крышей? Нет уж! Лучше поищу жилье сама.

Глава 4

Пытались ли вы когда-нибудь найти комнатушку в столице в разгар лета, когда все желающие на время отпуска тянутся лицезреть дворцы, музеи, фонтаны, а еще подать документы в учебные заведения и сдать экзамены? А я вот попыталась. После работы и трех статей, которые Гил утащил с глаз долой, купила первую попавшуюся газету и начала бороздить объявления в поисках жилья. Вот только цены, которые значились под большинством из них, были не по карману. И после просмотра трех страниц с объявлениями о сдаче комнат и квартир в списке осталось только пять адресов. Как назло, находились они в разных концах города.

Я решила начать с тех, что поблизости от работы. Таких было два. Улица с милым названием Васильковая и куда более грозный проспект Победителей. Дом на Васильковой до удивления напоминал нашу редакцию. Чуть покосившийся, двухэтажный. Будто строил один безумный архитектор. Я робко постучала, и двери мне открыл… открыла… открыло… А это вообще кто?

Существо выше меня на голову. Кожа желтоватая, глаза с вертикальными зрачками. Лицо вроде женское. Одежда – мужская. И намека на грудь нет. М-м-м.

– Вы к кому? – Голос вроде бы принадлежал женщине.

– Я по поводу комнаты, лиа…

– Лиан Берм. – Этот все-таки парень оттопырил нижнюю губу. – Комната уже занята, красотка.

И дверь закрылась. К моему счастью, потому что хотелось бы взглянуть на того, кто решился снять жилье у столь эксцентричного хозяина. На проспекте Победителей меня, наоборот, ожидал длинный одноэтажный дом с множеством дверей. Я едва нашла нужную и постучала. На этот раз открыла бабушка-одуванчик. Я было обрадовалась, но старушка, узнав о цели визита, тут же забубнила:

– Комната отличная, в прекраснейшем состоянии, как умерла сестра, так я ее заперла и не открывала. Пыль смести – заходи и живи. Только у меня, милочка, есть правила. После девяти домой не приходить, женихов не водить. Не музицировать, громко не топать, ванную дольше чем на десять минут не занимать, готовить в строго отведенные часы. И да, у меня три кота, за ними нужно приглядывать. А еще…

На десятом пункте мне стало дурно. На пятнадцатом я промямлила, что посмотрю еще, и трусливо сбежала. Добралась до остановки магобаса – в столице они давно заменили повозки с лошадьми – и поехала смотреть оставшиеся три квартиры. Хозяином одной был эльф. Причем окинул меня таким плотоядным взглядом, что сразу поняла – не останусь. Вторая выходила окнами на кладбище, а хозяин напоминал зомби. И наконец, третья! Вот тут чуть не срослось. Хозяйкой оказалась милая женщина лет сорока, одинокая, приветливая. Комнатушка тоже была теплая и сухая. И, о боги, она даже готова была сдать ее без предоплаты! Но, когда моя рука потянулась, чтобы подписать бумаги, прямо из центра стола показалась голова призрака. Я завопила и швырнула в нее пером. Призрак обиделся и заявил, что со мной под одной крышей жить не будет. Можно подумать, я с ним буду! Стоит ли упоминать, что и этот вариант пришлось отставить?

А между тем денег на гостиницу осталось слишком мало… Согласиться жить в «Утке», что ли? В конце концов, подумаешь, косоватый дом. Мало ли таких домов! Но на сегодня пришлось вернуться в гостиницу, чтобы тут же лечь спать. Хорошо, что на разведку к дому поэта Гилберт отправился сам. А я, едва умывшись, добрела до кровати и тут же рухнула, будто серпом скосили. Ноги ныли, глаза закрывались, и проснулась я, только когда до начала работы оставался час.

Да, в таком ритме жизни поневоле задумаешься о том, чтобы жить в редакции. В двери «Золотой утки» ввалилась с девятым ударом часов на главной городской башне. И, как назло, весь дружный коллектив давно был на рабочем месте. Но я же не опоздала!

– А я подумал, что ты заплутала, Ненси, – вместо приветствия процедил Гилберт. – Уже собирался мчаться на помощь попавшей в беду подчиненной. Но нет, она просто любит опаздывать.

– Я пришла вовремя. – Указала на часы, стрелки которых показывали пять минут десятого. – Пока по лестнице поднялась, пока…

– Достаточно, – перебил меня Гилберт. – На замечания начальства нужно отвечать: «Вы правы, я виновата, исправлюсь».

Я замерла, моргнула. Он серьезно, что ли? Судя по тому, что никто не смеялся, – да. Вот это новости! Задрала подбородок повыше и прошла к столу. Взялась за перо – и сразу заметила листы со статьями, изрисованные алыми чернилами. Пробежала глазами по строчкам – и поняла, что такие обиды смываются только кровью.

– Вижу, ты закончила читать замечания. – На миг Гилберт отвлекся от бумаг и взглянул на меня.

– Это что? – потрясла листами, на которых то тут, то там виднелось «неинтересно», «пресно», «скучно», «избито», «шаблонно», «никакой фантазии».

– Считай, редакторские правки к твоему тексту. – Гил едва заметно усмехнулся и опустил голову, а я все-таки подскочила из-за стола и ринулась к нему.

– Лиан Максен, – перешла на официальный тон, – я вас предупреждала, что никогда не писала статьи. Вы заверили, что ничего страшного в этом нет. А теперь требуете, чтобы с первого раза из-под моего пера появился шедевр?

– Уважаемая лиа Ритани, – Гил принял правила игры, – хочу напомнить, что вы готовы были учиться. А я вижу перед собой истеричную бабенку, которая не приемлет разумной критики. Запомните раз и навсегда. Талант либо есть, либо нет. Но талант еще не делает вас писателем или хорошим корреспондентом. Это всего лишь шанс. Подарок богов. И чтобы он засиял, а не высох капелькой росы, необходимо трудиться, лиа Ритани. Ежедневно трудиться, с утра до ночи. А не рыдать над изрисованными статейками, которые даже в печать не пойдут.

И Гил с такой силой опустил руку на стол, что раздался хлопок. Я отпрянула и едва не села мимо стула. Встретилась с сочувствующим взглядом ведьмочки – видимо, такие приступы у шефа не новость. Маг и эльф, наоборот, делали вид, что им нет до меня дела. Мужчины! Талантливые наши…

Злые слезы заблестели в уголках глаз, но я тут же смахнула их. Учиться? Буду учиться! И еще заткну за пояс и хозяина «Золотой утки», и его зама. И вообще стану лучшим корреспондентом в столице.

– И пока вы не успели лопнуть от злости, лиа Ритани, – раздался язвительный голос, – напоминаю, что сегодня в девять часов мы с вами отправляемся к дому Сэя Аллени и устраиваем засаду. Необходимо выяснить, действительно ли к нему пытаются пробраться посторонние девушки. Не забудьте фотоаппарат. Он вам понадобится.

– А у меня рабочий день до трех, – напомнила я.

– Да? – округлились глаза Гилберта. – Так, достаем наш договор и читаем: «Рабочий день с девяти до трех, за исключением заданий, для выполнения которых необходимы иные часы по согласованию с начальством». Начальство – это, напоминаю, я, поэтому в девять мы идем к Аллени.

Вот говорила мне матушка, что надо внимательно читать бумаги, прежде чем их подписываешь. Увы, матушку я не слушала. И теперь буду расплачиваться за это.

– А можно изучить договор? – протянула руку.

– Несомненно, но не сейчас. Потому что вы с Литалией отправляетесь пополнить запасы продуктов. Эллиниар, выдай дамам деньги.

– Не выдам, – отозвался эльф. – Меньше есть надо было! Нам бы предыдущих запасов на неделю еще хватило.

– Эл! – рявкнул Гилберт, и бедолага бухгалтер протянул Литалии худой кошель. Та подмигнула коллеге, подхватила деньги и махнула мне рукой:

– Идем, новенькая! Время покупок!

Мы спустились по скрипящей лестнице и очутились на улице. Литалия летела вперед так, что я едва за ней поспевала. Вот еще… ведьма! Зато прохожие расступались перед дамочкой, которая неслась вперед с таким видом, будто на голове у нее корона, а за спиной – миллионы на банковском счету.

– Поторопись! – Ведьмочка обернулась на повороте. – Список большой, времени мало.

– Подожди! – Я догнала Литалию. – Прости, но так быстро идти не получается. Давай медленнее, хорошо?

– Ничего, поработаешь у нас, будешь всегда не ходить, а бегать, – хмыкнула Литалия. Но сбавила шаг, и я была за это благодарна. Теперь, когда мы продвигались вдоль рыночных рядов, обида на Гилберта немного отступила. Зато любопытство подняло голову.

– А ты давно работаешь в «Золотой утке»? – спросила, пока стояли в очереди за балыком.

– Два года. – Лита угрюмо изучала список.

– То есть почти с самого открытия?

– Почти.

Да, похоже, кто-то не настроен мне отвечать. Но и я останавливаться не собиралась!

– А Гил – он всегда такой?

– Какой? – ведьмочка отвлеклась от списка.

– Грубый, – попыталась я подобрать нужное слово.

– Гил-то? – Литалия округлила глаза. – Нет, Ненси, он не грубый. Но хочет, чтобы его требования выполнялись вовремя и точно. Поэтому тебе просто следует постараться. У нас было много новичков за это время, и большинство не выдержали испытательного срока. Гил – он… несколько эксцентричен, наверное. На первый взгляд. А на второй понимаешь, что так и надо, иначе в нашем деле никак.

Подошла очередь, и Литалия ввязалась в спор с торговкой, убеждая сделать ей скидку. А я молча отошла в сторонку, в который раз спрашивая себя – во что ввязалась? А главное – зачем? Впрочем, второй ответ был очевиден – из-за денег. А вот первый… С одной стороны, было безумно интересно. С другой – страшно. И с третьей – хотелось бежать куда глаза глядят, потому что сердце чуяло подвох. Может, и не сердце, но не в этом суть. Было что-то странное в самой редакции, в ее сотрудниках, в том, как был устроен рабочий процесс, и…

– Вот. – Литалия втиснула в руки сумку с балыком. – Неси, новенькая. Что у нас тут дальше? Ах да, сыр!

В итоге поговорить за время покупок так и не получилось. Зато назад мы ползли – впереди Лита, что-то напевая под нос, а позади – я с кучей сумок. У ведьмочки же было всего по пакету в каждой руке. Но я промолчала. На первый раз. Не хотелось сразу ссориться и выяснять отношения. Может, они просто так испытывают меня на прочность? Почему-то эта версия казалась наиболее правдоподобной. Или же я им с первого взгляда не понравилась.

– Что плетешься, как черепаха? – обернулась Лита. – Передвигай ногами!

– Сумки тяжелые, – ответила я. – Зачем вам столько продуктов?

– А что, впроголодь сидеть? – Ведьма округлила глаза. – И на рынок не набегаешься. Бывает столько работы, что свету белого не видишь. Шевелись, говорю!

Но «шевелиться» я как раз и не могла. А когда передо мной оказалась лестница, и вовсе спасовала.

– Может, позовешь ребят? Пусть заберут сумки, – попросила Литу.

– Сама донесешь, – откуда-то сверху ответила она.

Гадюка! Но я так просто не сдамся. Поэтому схватила сумки и потащила наверх, а затем плюхнула их в центр комнаты.

– Кухня там. – Гил махнул рукой на соседнюю дверь. – Разложи на полки.

– Сам раскладывай, раз тебе так нужно, а я с места не сдвинусь, – ответила нахалу, возвращаясь за рабочий стол. – Я сюда не служанкой нанималась, а корреспондентом.

– Прежде, чем работать корреспондентом, надо научиться писать, а писать ты не умеешь. Научишься, конечно, но платить тебе деньги просто так я тоже не намерен. Поэтому, Ненси, бери сумки и займись обедом, раз уж толку с тебя нет, – отчеканил начальник.

– Еще чего! – фыркнула я. – Или, скажешь, в договоре написано, что обязуюсь готовить, стирать, убирать?

– Не написано, – признал Гилберт. – Но это – мои распоряжения. А они не обсуждаются.

– Тогда я увольняюсь, – пожала плечами. – Будь так добр выплатить мне неустойку, связанную с несоответствием навязанных обязанностей занимаемой должности.

– Что? – Гил даже отвлекся от бумаг.

– Неустойку, – с благодарностью вспомнила профессора Арриган, которая была нашим куратором и частенько говорила: «Помните, начальник всегда прав. А если он не прав, увольняйтесь и требуйте неустойку». А затем перечисляла пункты закона, которые позволяют нам это сделать.

– Хорошо. – Гилберт лучезарно улыбнулся и подошел к шкафу, из которого извлек несколько связок газет. – Хочешь, чтобы обязанности… соответствовали? Вот тебе предыдущие выпуски «Золотой утки». Рассортируй их на три части: где упоминается король или королевская семья, где упоминается высокая аристократия и где никто из них не упоминается.

– Зачем? – спросила я, обозревая около сотни выпусков.

– Для отчетов. Вперед!

И Гилберт вернулся к столу, а я уставилась на газеты. Чтобы их рассортировать, надо сначала их прочитать или хотя бы просмотреть. Да, придется возиться до конца дня! Я сгрузила связки на стол и достала первую газету…

До конца дня? Как бы не так! Стрелки близились к трем, а я еще и половины не разобрала. Потому что заголовки интриговали настолько, что с головой погружалась в очередную статью. И вместо того чтобы быстро перебирать номера, перечитывала их от корки до корки. То хохотала как ненормальная, пока на меня не шикали. То, наоборот, переживала за героев репортажа как за родных. Стоит признать, у Гилберта и Микаеля был талант. Настолько яркий и искрометный, что я не понимала, как газета до сих пор не находится на пике популярности.

– Я пойду, – первой сказала Литалия, потягиваясь и отодвигая какой-то справочник. Даже не заметила, откуда она его взяла.

– И я, – тут же засобирался эльф.

М-да… А мне, похоже, сидеть тут до девяти, пока Гилберт не соизволит захватить меня на вылазку к нашему поэту. Мрак…

– Ненси, можешь идти, – окликнул меня начальник. Что?

– А газеты? – осторожно спросила я.

– А что газеты? Оставь, завтра закончишь. Ровно в девять чтобы была здесь, и надень то, что не жалко.

Я вглядывалась в безмятежное лицо начальника и пыталась понять, что он за человек. То очаровывает, окутывает магией, то дерзит и унижает. А теперь вот отпускает на все четыре стороны, чтобы я отдохнула перед ночной вылазкой. Странный он, Гилберт Максен. Впрочем, не менее странный, чем его сотрудники.

– С квартирой что-то решила? – Голос Гилберта отвлек меня от размышлений.

– М-м-м… Нет, – призналась я. – Можно все-таки взглянуть на комнату, которую ты предлагал?

– Можно либо туда переехать, либо нет. – Гил пожал плечами. – Выбирай. А просто так разгуливать по моему жилищу не позволю.

– Тогда я еще подумаю. – Вспомнила количество наличных в кошельке и приуныла. Неужели придется согласиться? Эх… – До вечера.

– До вечера, Ненси. Не опаздывай.

Я задумчиво кивнула и пошла прочь. Перед нашей небольшой прогулкой не мешало бы отдохнуть. И подумать, что уж там. Мыслей было слишком много. Они роились в голове, будто осы, и жалили, жалили. Я пыталась понять, что происходит, и не могла. Странное место, странные люди. Может, и я такая же странная, раз туда попала? Откуда знать…