Читать книгу: «Министерство мертвых. Последние стражи», страница 3

Глава третья

Сейчас, когда я стала призраком, Мортрум понравился мне больше.

Его узкие темные улочки. Таинственные двери, прячущиеся в потайных уголках. Застывшие горгульи, такие непохожие друг на друга. Темные воды реки мертвых, затянутая утренним туманом набережная.

Долго, несколько часов, что я бродила по улицам, пыталась понять, что изменилось, почему сейчас я не чувствую выматывающего раздражения от всего вокруг. Несмотря на боль, на хаос, который меня окружал, я совсем не злилась на судьбу, вновь лишившую меня жизни в настоящем мире.

Сначала я решила, это из-за того, что я получила второй шанс и пусть часть жизни, но прожила так, как хотела. Потом – что в этот раз я знала, за что и от чьих рук умираю. Затем – что вообще не надеялась выжить и воспринимаю возвращение в Мортрум как воскрешение.

А потом поняла.

Остановившись посреди набережной, на том месте, где ко мне впервые подошел Дэваль Грейв, увидев вдали знакомую фигуру, вдруг очень ясно осознала.

Мортрум больше ничего от меня не ждал.

Не ждал, что я стану достойной Элизиума. Не ждал, что буду его принцессой.

Мортрум принял меня свободной. И просто смирился с тем, что вот такая у него будет Повелительница. В ином случае – в ближайшем будущем не будет никакой.

Фигура приближалась. Туман клубился вокруг нее, но не касался. Здесь все подчинялось ему – наследнику Вельзевула. Все, кроме меня.

– Харон – предатель или верен тебе настолько, что сдал меня? – спросила я, когда Самаэль неспешно подошел.

Он совсем не изменился, хотя я ожидала увидеть… что? Сама не знаю. Может, рога или гигантскую корону из человеческих костей. Но старший сын Лилит выглядел почти как обычно, разве что немного изможденным. Наверняка ему сейчас непросто.

– Ни то, ни другое. Харон тебе не доверяет. Считает, ты можешь быть обижена на Мортрум и быть посланницей Лилит.

Я рассмеялась. Самаэль улыбнулся, хотя глаза его остались равнодушно-холодными, как в вечер приема у Вельзевула.

– Что-то не меняется: ты все так же считаешь себя центром вселенной и не предполагаешь, что кто-то может считать тебя чужой игрушкой.

– Тебе виднее. Как дела у мамы? Еще не снесла новое яйцо?

– Ей пока тяжело. Время в Аиде не прошло даром. Она восстанавливается, окруженная заботой, которой достойна.

– Не противно от самого себя?

Самаэль вздохнул. Не сговариваясь, мы пошли вдоль набережной. Я держалась в его тени, опустив голову, чтобы никто из встреченных стражей ненароком меня не узнал. Рано или поздно это все равно случится, но еще осталось слишком много невыясненных отношений.

– Не воспринимай меня как злодея, Аида.

– А как мне тебя воспринимать? Ты выпустил Лилит.

– Она достаточно страдала. Отец вымещал на ней злость, он не был справедлив, заточив ее навечно.

– Он сделал это не просто так.

– Да? И ты, конечно, знаешь, почему и полностью с ним согласна? Или в голове вертится его любимая сказочка про «предала, пошла против Повелителя, едва не разрушила мир»? Не будь так наивна, Аида, наш отец не святой. Мама, конечно, тоже, однако она пыталась решить проблемы, которые не хотел решать Вельзевул. Аид трещит по швам. Что бы ты делала, когда темных душ стало бы настолько много, что они прорвались? Недовольство среди иных растет, им уже недостаточно сказки про Элизиум. Что бы ты делала, если бы бунт подняли они? Вельзевул предпочел сдаться. А мама хотела для нас лучшей жизни. Той, которой мы достойны, в мире, который мы заслуживаем. Забудь о том, что ты его дочь. Подумай сама, Аида.

– Красиво. Только много нестыковок. Зачем ты приходил на Землю, в бар?

– Хотел убедиться, что ты в порядке.

– Непохоже, чтобы я тебя волновала.

– Я никогда не желал тебе зла. Но и любить девицу, которую отец нагулял на стороне и вдруг объявил наследницей, уничтожив все, чего ты добился, сложно.

– Лилит первая начала, – возразила я.

– Согласен. Но когда я об этом узнал, я уже посвятил жизнь отцу. Делал то, что он велит. Женился на той, что он выбрал. Довольно обидно вдруг отдать все… тебе.

– И то верно. Только власть все равно должна была достаться Дэву. А теперь он заперт, а ты, как Повелитель, даже пальцем не пошевелил, чтобы спасти брата. Хотя знал, что я жива.

– Но он совершил преступление. Да, ты оказалась жива, но без памяти, на Земле. Он поступил эгоистично. Ничего бы с тобой не случилось, отец уже собирался тебя отпустить. Не строй иллюзий. То, что сделал Дэв, было местью отцу в чистом виде: когда Вельзевул уже скучал по любимой девочке и ждал встречи с ней, Дэв подстроил твою смерть. А я просто воспользовался ситуацией.

– И свалил на брата освобождение матери.

– Будь у Дэва шанс – он бы сделал это. В отличие от отца, мама всегда была рядом. Для всех нас.

– Но Дэваль все еще под стражей.

– Увы, необходимость. Мать он любит, отцу он предан – я не хочу проверять, на чьей он окажется стороне.

– Так и скажи, что боишься конкуренции. И меня ты проведывал только чтобы убедиться, что я не представляю угрозы. А когда вы поняли, что я копаю под Даркблума – послали его убить единственного близкого мне человека и проделать дырку мне в животе.

Самаэль едва заметно поморщился, и я мысленно отметила, что упоминание Даркблума действует на него… не поняла еще как, но определенно сильно, раз даже привычная маска невозмутимости слетела.

– Не скажу, что я в восторге от него. Он неуправляем. Но Лилит испытывает к нему… трепетные чувства и на многое закрывает глаза. Я был против того, чтобы за тобой ехал он. Собирался сам, но Мортрум требует присутствия. Здесь все стало сложнее.

– Признаюсь честно, я ожидала увидеть нечто вроде антиутопии с угнетенным народом и властью тьмы. А тебя – на троне из черепов, пьющего кровь балеопалов из бокала на высокой ножке. Но мир мертвых почти не изменился.

Мы остановились у самого министерства, там, где я впервые увидела замерзший Стикс и выскочила на лед. Теперь Самаэль не будет делать для меня каток, но это не самая главная наша проблема.

В Мортруме не может быть двух Повелителей. Кому-то из нас придется уйти. Но мне идти некуда, а для Самаэля это подобно смерти.

– Я не зло, Аида, – тихо произнес он. – Я всего лишь считаю, что Вельзевул и его порядки привели нас во тьму. И мы можем построить лучший мир. К сожалению, зачастую для того, чтобы создать новый мир, старый приходится разрушить.

Он протянул руку.

– Просто выслушай Лилит. Помоги нам исправить ошибки Мортрума. И я отпущу Дэва.

Возможно, меня и воспитывал безумец, погубивший много жизней, но зато он научил, что семейные отношения, в которых жизнь и свобода твоего близкого – лишь повод для торга, дерьмо, а не отношения.

– Не уверена, что могу тебе доверять.

– Хочешь снова довериться Вельзевулу?

– Хочу доказательства. Того, что ты действительно веришь в то, что говоришь. И что мне не откусят голову, едва я приду знакомиться с твоей мамулей.

– Какие именно?

Я посмотрела на темные воды Стикса и неспешно плывущие в них огоньки. Кажется, их стало меньше. Или подсознание со мной играло, сгущая краски, всем существом сопротивляясь тому, что я собиралась сказать?

– Принеси мне его голову – и тогда я буду делать то, что тебе и Лилит нужно.

Самаэль так на меня посмотрел, словно на секунду засомневался, действительно ли перед ним Аида Даркблум. Он наверняка ожидал от меня всякого, но не этого. Еще пять лет назад я была готова перегрызть глотку за человека, который меня вырастил. А сейчас его смерть – условие моего предательства. Вот это неожиданный поворот, а не эти ваши «умер-воскрес».

– Ты сейчас серьезно?

– Более чем. Ты сам сказал, что не в восторге от Даркблума. И что он мешает. В этом вопросе наши мнения совпадают. Я не встану рядом с человеком, убившим столько детей и стрелявшим в меня, даже если он наделает Лилит еще целый выводок маленьких говнюков типа тебя. Так что принеси мне его голову – и будем считать, что мы договорились.

Самаэль долго молчал, переваривая предложение. Не то чтобы он не хотел его принять – соблазн устранить помеху и заполучить последнюю надежду Вельзевула был не просто силен, а невыносимо велик.

– И что, ты так просто приговорила того, кого любила?

– Если бы не любила, приговорить было бы сложнее. Знаешь, мы, смертные души, гораздо проще причиняем боль не тем, на кого нам плевать, а тем, кого любим. Я хочу, чтобы его не существовало. Потому что убийц я видела много, но любила только его. Так что да. Такое условие.

– Ты не в том положении, чтобы ставить мне условия. Я все еще Повелитель Мортрума.

– Да, до тех пор, пока стражи не узнают, что ты открыл Предел и выпустил темные души.

– Что за чушь, я не открывал Предел. Я вообще не обладаю способностью это делать…

Он осекся. И теперь смотрел на меня с еще большим недоверием.

– Ты открыла Предел?

– Просто нашла прореху и помогла ей стать чуть больше.

– Но тебя этому не учили.

– Что сказать? Новичкам и дурачкам везет. Оказывается, это так же легко, как выращивать лимоны. Особенно если есть стимул.

Где-то вдали, в стороне архива, что-то с грохотом обвалилось и затряслось. В воздух поднялись клубы пыли, а по поверхности реки пошли волны. Нас обдало холодными брызгами.

– Сейчас я пойду и помогу стражам справиться с душами. А потом расскажу, что Предел открыл ты, и что Лилит выпустил тоже. И они отправят тебя в соседнюю с Дэвалем камеру.

– Ты блефуешь.

– Не воспринимай меня как положительного героя, Самаэль.

– Ты никогда не была положительным героем. Но ты всегда играла честно.

– Просто прошла курс политтехнологий в академии. Думаю, у тебя есть не больше часа, чтобы свалить из Мортрума. А когда разберешься с Даркблумом – возвращайся, обсудим сотрудничество.

Новый толчок едва не сбил нас с ног. Кажется, расчет открыть прореху под обветшалой частью замка, оправдался: груда камней существенно осложнила душам доступ на улицы Мортрума. Теперь надо было успеть туда раньше стражей.

Никто не заслуживал оказаться в Аиде лишь потому что одной невозможной принцессе вдруг оказался очень нужен трон мира мертвых, прежде не имевший для нее никакой ценности.

Впрочем, ничего не изменилось. Трон мне не нужен. Мне нужна власть. И хотела бы я сказать, что использую ее для того, чтобы сделать мир лучше, но нет.

Я хочу вернуть тех, кого люблю. Дэваля, Хелен, Дара.

Даже если ради их возвращения придется стать главным злодеем этой истории.

***

– Самаэль, что происходит?

Он замер, услышав голос Селин. И тот вдруг показался совсем чужим. В последнее время между ними холоднее, чем в водах Стикса. Но все же он впервые задумался о том, какой будет жизнь без нее. Станет ему легче или напротив, жены будет не хватать?

– Ты уходишь? Там прореха… и темные души вырвались! Стражам нужна помощь!

Она, конечно, чувствовала: все изменилось. Но еще отрицала рухнувший вместе с корпусом Мортрума мир. И надеялась, он рассмеется и скажет: «да все в порядке, стражи справятся, а я захвачу из архива одно дело, и вернусь».

Но он не рассмеется и не успокоит ее. Он так устал делать вид, что теперь, когда Аида Даркблум вернулась, просто резко кончились силы.

Самаэль смотрел на женщину, которую никогда не любил, и пытался найти в Мортруме хоть что-то, за что стоило цепляться. Ради чего стоило вернуться с головой Даркблума. И не находил.

Селин дернулась было, словно хотела обнять его, но в последний момент передумала и обхватила себя руками, кутаясь в плащ.

– Самаэль? Скажи что-нибудь.

– Стражи справятся, – откашлявшись, произнес он. – Прореха небольшая. Она не будет рисковать их жизнями.

– Она?

– Аида. Она вернулась.

– Аида вернулась? – Селин побледнела. – И открыла прореху? Но зачем…

Осекшись, она перевела взгляд с Самаэля на двери архива. И задохнулась от внезапной догадки:

– Ты уходишь! Ты нас бросаешь!

– В Мортруме место только одному Повелителю. Повелительнице, в нашем случае.

– Так нельзя! Ты не можешь просто отдать ей Мортрум!

– Кажется, она забрала, не спрашивая. Впрочем, это было не самое лучшее наследство. Я не в обиде.

– Но ты же всегда хотел занять место отца! Ты можешь бороться!

– С Аидой? Нет, Селин. Пока Вельзевул жив, Аида всегда будет побеждать. В его руках по-прежнему власть над Пределом, и он передаст ее дочери. Начинать войну? Мне не интересно участвовать в глупой возне за трон умирающего мира. Гораздо интереснее получить живой и прекрасный мир в свое полное распоряжение. Аида приползет потом.

– Я тебя не узнаю.

– Странно, потому что ничего не изменилось. Я всегда таким был.

– Нет. Нет! Мой муж никогда бы не убежал с поля боя! Он никогда бы не бросил Мортрум!

Не выдержав, Самаэль в несколько шагов преодолел расстояние между ними, схватил жену за плечи и как следует встряхнул.

– Мортрум?! Мортрум, Селин? От Мортрума ничего не осталось! Вельзевул вот-вот умрет, Предел рухнет – и что тогда? Что будет делать Аида, когда останется одна наедине с миллиардами монстров? Во что превратится Мортрум? Я много лет тащил все на себе, латал дыры, которых становилось все больше и больше. Слушал недовольства отца, требования стражей, проклятия душ. Я был единственным, кто думал обо всяких приземленных штуках вроде личных дел, кастодиометров и колледжа. Я решал тысячи вопросов, начиная от поставок продовольствия, которого без магии катастрофически не хватало, и заканчивая организацией маскарадов, чтобы вы от души потрахались и перестали ныть, как вам тяжело работать с магией! И что я получил взамен? Сначала любимым наследником назначили Дэва, потом – смертную невыносимую девицу. Хватит, Селин, я и так слишком многим пожертвовал ради Мортрума. Я отдал ему все свое время, я был верным слугой Вельзевула, а не сыном, я прожил много десятков лет с женщиной, которую не люблю.

Селин изменилась в лице и дернулась. Самаэль в ту же секунду разжал руки.

– Ты прекрасно знаешь, что наш брак – требование отца.

– Но нам было хорошо вместе.

– Точно так же тебе было хорошо на маскарадах. Я не заметил разницы.

– Ты не смеешь обвинять меня в этом! Ты придумал эти маскарады, Самаэль! Ты привел меня туда, а теперь говоришь, что я недостаточно хорошая жена из-за них?!

– Всего лишь говорю, что устал. От недовольства отца. От дышащего на ладан Мортрума. От твоих истерик. Я впервые делаю, что хочу. Я свободен.

Он повернулся к архиву, но Селин преградила ему дорогу. Ее бледное лицо на фоне темного камня стены казалось неестественным, как застывшая восковая маска.

– Ты не можешь просто так уйти… Я хочу уйти с тобой! Я же… Я же все делала, все, что ты просил! Я придумала, как избавиться от Аиды, я намекнула Дэву, я переправила на Землю Лилит и… Самаэль, они же убьют меня!

Он долго смотрел на нее, пытаясь вспомнить чувства, которые когда-то испытывал. Они ведь были. Он помнит, что были, но не помнит, какие они. Как будто внутри все выгорело. Остался только остов, но и тот в скором времени разрушит время.

Оттолкнув Селин, он вошел в архив, нарушил его тишину.

Портал уже сиял, и Самаэль мог поклясться: в его глубинах он видел Лилит, с улыбкой ожидающую сына. Она, конечно, знала, что так будет.

«Понимаю твою любовь к миру мертвых, дорогой сын, и нисколько не осуждаю. Если для тебя это важно – стань его Повелителем, защити эту горстку иных. Но поверь мне, Самаэль, однажды ты поймешь, что твое место рядом со мной. Однажды ты осознаешь, что твоя сила может изменить мир. Тогда ты без сожалений оставишь Мортрум. Чтобы вернуться в новый мир. Который в память о прежнем мы назовем… Элизиум».

Кто-то мог бы сказать, что он уходил от отца, которому оказался не нужен. Или от мира, в котором так и не стал королем. Или от жены, от которой испытывал лишь холодное раздражение.

Но на самом деле Самаэль Сонг не уходил от кого-то.

Он всего лишь уходил прочь.

Большая разница, на самом деле.

***

– Прости! Прости-прости-прости! Я не хотел, Аида, Элизиумом клянусь! Я думал, ты – темная душа.

– Я что, похожа да безумдую кровожаддую тварь? – спросила я, зажимая нос.

Стражи вокруг нас уже закончили с темными душами и теперь устраняли последствия прорыва. То, с чем раньше справлялся один Дэваль за пару секунд, теперь делали вдесятером почти полчаса. Ситуация осложнялась тем, что души периодически лезли наружу, не оставляя попыток, хотя концентрация стражей у прорехи уже была критической.

Еще несколько десятков патрулировали улицы на случай, если какая-то из душ в суматохе все же смогла пробиться в Мортрум. Но мой расчет оказался верен: рухнувший кусок замка не позволил монстрам вырваться на свободу и натворить дел.

Зато Ридж не подкачал. И в пылу драки двинул мне прямо в нос. Не сказать чтобы намеренно, конечно, я тоже хороша – кто же выскакивает в разгар битвы из-за угла, спрятав лицо. Но все равно довольно неприятно.

– Ну знаешь, кровожадной твари я бы удивился меньше, чем тебе. И вообще, я не страж. Как умею – так сражаюсь.

Вместо ответа я показала ему большой палец. Теперь вместе с раной на животе болел еще и нос, а во рту чувствовался противный привкус крови.

– Мне правда очень жаль, – вздохнул Ридж.

– Расслабься. Мгновенная карма, – буркнула я. – Что у нас с последствиями? Жертвы есть?

– Пока непонятно. Среди душ точно не должно быть, а стражи еще не все вернулись. Повезло, что эта хрень обрушилась.

– Повезло, – эхом откликнулась я.

– Где Самаэль, мать его?

– Угадал. Как раз ее навещает. Самаэль больше не вернется.

Удивительно, но эта фраза далась мне с явным трудом. И как я собираюсь свалить на Самаэля все произошедшее, если язык не поворачивается о нем говорить? Мысль о том, что он стоит рядом с Лилит и собирается навредить Земле, вызвала не ярость, на которую я рассчитывала, разрабатывая этот план, а какую-то детскую обиду. Как будто, несмотря на все, что между нами произошло, я все еще надеялась, что это глупая ревность к девчонке, которая вдруг появилась и забрала все внимание отца.

– Думаю, стоит поговорить вдали от лишних ушей, – медленно произнес Ридж. – Кому ты доверяешь?

Пришлось взять минутную паузу, чтобы обдумать ответ. Дэвалю? Но он под замком и в ближайшее время до него не добраться. Харону? Нет уж, может, он и слил информацию о моем возвращении из благих побуждений, неизвестно, что и кому он сольет еще.

– Дэв, Тордек, Дар, Ева. Половина из этого списка неизвестно где и живы ли. Так что остаетесь вы с Тордеком и Дар.

– С Даром я бы повременил, – как-то загадочно и одновременно мрачно ответил Ридж. – Так, погоди. Сначала сделаем вот что.

Без предупреждения он подхватил меня на руки и взобрался на один из обломков стены так, чтобы было видно стражам в округе, а потом осторожно поставил меня, придерживая под локоть, что было очень кстати.

– Эй! – крикнул Ридж. – Народ! Слушайте сюда! Наш Повелитель Самаэль решил, что не хочет связывать свою дальнейшую судьбу с Мортрумом. Полагаю, это – его прощальный нам подарок. И не думаю, что вы удивлены. Давайте отставим в сторону политические споры и приведем Мортрум в порядок, защитим его жителей. Хорошие новости тоже есть: вернулась Аида Даркблум! Согласно старшинству Аида – новая Повелительница, поэтому отныне все ее приказы подлежат немедленному выполнению. Как только она будет готова, то сразу проведет собрание со стражами, где вы сможете задать ей вопросы. Пожалуйста, нам очень нужна ваша помощь. Мы не можем допустить паники. Закрывайте прорехи, сдерживайте темные души, защищайте невинных!

– Без Грейва мы не протянем! У нас не хватает стражей, зато прорех все больше и больше!

– Я верну Дэваля! – крикнула я. – Как только смогу добраться до Виртрума, я найду способ вернуть его. Если он жив, если он остался собой – я его верну. Нужно продержаться совсем немного. И с Пределом мы что-нибудь придумаем. У меня есть дар, способный усилить Предел. Вельзевул слишком слаб, чтобы меня обучить, но мы что-нибудь придумаем.

Я распахнула куртку, чтобы было видно кровавое пятно на рубашке. Пришлось уложить парочку душ лично, и рана снова открылась. Заживление шло явно медленнее, чем хотелось бы, и что-то подсказывало, без влияния вод Стикса не обошлось. Хотя я не жалуюсь. Я вообще не должна была выжить.

Никто не стал аплодировать или радоваться туманным обещаниям какой-то девицы, но несколько стражей, явно пользовавшихся у товарищей авторитетом, хмуро кивнули. Ридж принял это за согласие с приказами и, снова подхватив меня на руки, понес прочь.

Так я оказалась в кресле главы Министерства Мертвых, Самаэля Сонга.

И, пока Ридж ходил за Тордеком, думала лишь об одном: в тот день, когда в этом кабинете меня ждала темная душа, Самаэль лично отправил десяток стражей в Аид или просто позволил этому случиться?

Ждать пришлось недолго. Ридж вернулся через четверть часа с Тордеком – он, очевидно, находился в колледже. При виде меня балеопал расплылся в жутковатой, но счастливой улыбке.

– Не представляете, как я рад вашему возвращению. Каждый день я смотрел на лимонную аллею и надеялся, что произошла ошибка и вы живы, Аида.

– Спасибо, магистр, – слабо улыбнулась я.

Боль к тому времени вернулась с новой силой, и все, на что меня хватало – сидеть и не морщиться. Желательно не шевелясь, потому что при каждом неосторожном движении начинала кружиться голова.

Как так получилось, что в Мортруме есть только два человека, которым я могу доверять? Причем не потому что они сделали что-то, доказывающее их верность. А потому что не успели сделать ничего, доказывающего обратное.

Интересно, я долго продержусь в кресле Повелителя с такими вводными?

– Так почему не стоит звать Дара? – спросила я.

Ридж с Тордеком переглянулись.

– Ладно, давайте с самого начала. Что случилось после того, как Вельзевул запер меня в подвале?

– Это сильно по нему ударило, он стал слабее. Потом случился очень крупный прорыв, мы потеряли четверть стражей и думали, что потеряли тебя. Что Лилит вырвалась на свободу и убила тебя. Предел дрогнул, но устоял – ценой остатков здоровья Повелителя. И его дела принял Самаэль. Никто не ожидал, что Вельзевул проживет так долго. Говорят, он совсем плох.

– На троечку, – хмыкнула я. – И что Самаэль?

– Обвинил во всем Дэваля. Что он выпустил мать. Дэваль не стал отпираться, и его приговорили к заточению. В Аид отправлять не стали, справедливо полагая, что с его силой и навыками он оттуда нас и захватит. Заперли в Виртруме. Самаэль стал Повелителем. И превратил Мортрум в то, что он сейчас собой представляет.

– Не вижу никаких ужасов. Все на месте, улицы подметают, бары работают. Откуда такой мрачный тон?

– Мортрум – не только бары и улицы, – спокойным размеренным голосом произнес Тордек.

На миг я ощутила себя так, словно сижу на лекции в аудитории. И неожиданно для себя расслабилась. Хотя во время учебы в колледже каждое слово казалось мне издевкой над непрожитой жизнью. Надо же, как меняется восприятие.

– Мы перестали получать души. У нас больше нет работы для проводников.

– Погодите, это как? Люди все еще умирают. Сама лично видела.

– И куда деваются их души? – спросил Ридж. – Точно не приходят к нам.

– Что, все в Элизиум? Точно нет. На прошлой неделе застрелили одного из самых опасных членов уличных банд. Его разыскивали за целую кучу убийств. Точно не кандидат на райские кущи. Вы должны были отправить его в Аид.

– Но мы не получали новых душ уже очень давно, – вздохнул Ридж. – Никаких. Плохих, хороших, средних – просто ноль. Куда они исчезают, мы не имеем понятия. И Самаэль запретил расследовать. Просто без объяснений. Полагаю, это как-то связано с Лилит, но… Из-за прорывов в Мортруме осталось едва ли половина населения. А новых душ у нас нет.

– Перерождения прекратились, – подтвердил Тордек. – К тому же мы кое-что нашли…

– Когда Самаэль запретил всем лезть в новый порядок, я тут же залез в архив. И знаешь, что обнаружил?

– М-м-м?

– Последний раз душу отправляли в Элизиум несколько сотен лет назад.

– Серьезно? Не было ни одного достойного смертного? – поразилась я.

– Получается, что так. Сначала перестали поставлять души в Элизиум. Потом в Мортрум и Аид. Куда они деваются – вопрос хороший. И вряд ли ответ на него «просто растворяются в воздухе». С учетом того, что Лилит на Земле…

Звучало все и вправду скверно.

– Самаэль не делал ничего преступного. Никого не убил и ничего не испортил. Только почему-то после его восхождения миры перестали работать.

– Проблема балеопалов не решилась, – добавил Тордек. – Они продолжают погибать.

– Странно, что все еще нас не затопили, – вздохнула я.

– У них вряд ли есть силы на это. Чтобы открыть проход и обрушить на Мортрум мощь воды, нужно много энергии. Нам всем хотелось верить, что мы сможем пожертвовать собой ради мести. Но, как и все смертные, они очень хотят жить. У них есть шанс только если вы, мисс Даркблум… – Тордек осекся. – Повелительница. Им поможете.

– Так, давайте без пафоса. От того, что вы будете мне кланяться, проблемы не решатся. Первая проблема: Предел. Мне нужно понять, как с ним обращаться, чтобы он случайно не рухнул. Я пока умею только работать с прорехами. Вторая проблема: прорехи. Их много, и нам нужен Дэваль. Третья проблема: души. Куда они деваются и что задумала Лилит? Четвертая проблема: балеопалы. Кто-то вырезает им сердца, опять же, для Лилит. Пятая проблема: непосредственно, Лилит. Как я понимаю, ее цель – отомстить Вельзевулу, уничтожить Мортрум и навести на Земле свои порядки. Какие именно, пока не знаю, но заранее против. Все?

– Даже если нет, мне и этого хватит, – буркнул Ридж. – Надо что-то делать. Но что? Есть мысли?

– Так, по балеопалам. Кто-то ходит в их мир и вырезает сердца. Будем надеяться, это был Самаэль. Ему же нужно было выпустить Лилит и вернуть ее в тело. Значит, нужна была энергия. Самаэль ушел, убийства должны прекратиться.

– А если не он?

– Тогда извинюсь. И надо будет закрыть архив. Раз души не поступают, то и нечего им пользоваться. Если балеопалов убивал не Самаэль, то настоящий убийца не сможет туда ходить. Сможем?

Тордек кивнул.

– А вот для решения остальных проблем надо вытащить Дэваля.

Ридж посмотрел на меня очень странно: с сомнением и одновременно сочувственно.

– Он провел взаперти во тьме пять лет. Думаешь, он еще жив?

– Я провела несколько месяцев – и довольно быстро восстановилась. Дэваль сильнее. В любом случае нельзя его там оставлять.

– Будут проблемы, – сказал Ридж. Потом расплылся в улыбке: – Обожаю проблемы! Всколыхнуть судебное болотце Мортрума – то, что надо!

– А в чем, собственно, проблема? Разве Повелитель мира мертвых не царь и бог? Сказал: помиловать – и делов. Я думала, Виртрум подчиняется Вельзевулу.

– Теоретически да. Практически Виртруму дарована независимость, с которой они не захотят расставаться. Вельзевул никогда им не указывал. И твой приказ отпустить нашего отверженного принца ввергнет их в шок и возмущение. Тебя-то Вельзевул запер в подвале собственного дома, чтобы потом тихонько выпустить, если отпустит обидка. А вот Самаэль, во-первых, не хотел, чтобы Дэв выбрался. А во-вторых, жаждал показать Мортруму, что ради нашего благополучия не пожалеет и брата. Так что сделал все через суд.

– Значит, едем в Виртрум, вытаскивать Дэва. Сможешь меня отвезти?

– Конечно! – ответил Ридж. – Если пустишь посмотреть на их кислые рожи.

– И еще я хочу увидеть Элизиум.

– Вельзевулу это точно не понравится.

– Вельзевул об этом даже не узнает, потому что единственная ситуация, в которой я открою рот в его присутствии, – это его похороны. И то вряд ли скажу что-то трогательное. Я хочу увидеть, что мы защищаем. И ради чего все это: весь этот мир, отбор душ, стражи, Аид. Хочу знать, что есть что-то хорошее.

– Понятия не имею, где вход в Элизиум. Но, думаю, Дэв знает. Ему многое рассказывала мать. Они были близки. Кстати, а ты не боишься, что вышедший на свободу Дэваль займет не нашу сторону? Он любил Лилит, и она его не меньше.

Что могу сказать? Об этом я не думала. Главное – вытащить его. А если этим самым я подпишу нам всем приговор… что ж, я уже говорила: Мортруму не повезло с Повелительницей. Бывает.

Дальнейшие споры прервал Тордек, причем так глянул на Риджа, что тот сразу умолк. Мне показалось, взгляд магистра означал что-то вроде «не лезь к ней, ты же видишь, что ей нужно его вытащить». И тут Тордек был совершенно прав. Даже если Дэваль в первое же мгновение свободы присоединится к Лилит, я не буду жалеть о его освобождении. Никто не заслуживает провести вечность во тьме.

– Так что с Даром? Почему не стоит посвящать его в планы?

– После того, как тебя заперли, Дар пошел к отцу и потребовал тебя простить. Вельзевул отказал. Не знаю, что там у них произошло, но Дар ушел из дома и во всеуслышание поклялся не возвращаться. Я помог ему с жильем и мастерской. И до этого момента все выглядело как успешное взросление. Но потом…

Ридж вздохнул, а я не выдержала и треснула его по лбу попавшейся под руку папкой.

– Хватит разыгрывать театральные паузы! Что с Даром?!

– Он встретил Олив Меннинг. Теперь она его жена.

– А? – как идиотка переспросила я, хотя прекрасно все слышала.

– Мы тоже не в восторге. Но с виду все добровольно. Они встретились, сходили на пару свиданий, съехались, устроили небольшой праздник в честь свадьбы. Нет причин им мешать.

– Я вообще думала, что Олив свалила следом за Лилит. И что ее специально сюда отправили.

– И я так думал, – кивнул Ридж. – Но нет. Возможно, Самаэль и привел ее в Мортрум, чтобы побесить тебя, но умерла она по-настоящему, и Лилит ее не забрала. Проблема в том, что Дар немного… изменился. Не в лучшую сторону.

– Что значит – изменился?

– Сложно описать. Стал грубее. Циничнее. Иногда напивается в барах. И больше не рисует портреты. Как-то раз я заглянул в его альбом. Теперь сюжеты Дара… жуткие. Красивые, но жуткие. Раньше ты смотрел на его работы и чувствовал магию искусства, тебе недоступную. А сейчас словно заглядываешь в темную комнату. Ты не видишь ничего особенного, но чувствуешь, как нечто смотрит из темноты.

– Может, Дар просто вырос? – предположила я. – И Олив здесь ни при чем? Если подумать, у него есть причины рисовать черным карандашиком в блокнотике. Нам как-то в школе психолог дала задание нарисовать свою семью, и всех, кто рисовал недостаточно позитивно, заставляли рассказывать, не бьет ли их отец. Думаю, если бы Дару и Дэвалю дали задание нарисовать свою семью, у них бы вышла классная обложка к треш-метал альбому.

– Именно поэтому мы не лезем в его жизнь. Но на случай, если Дар все же попал под влияние Олив, я бы хорошо подумал прежде, чем посвящать его в тайные планы. Все равно он не сможет помочь. Спокойнее будет спать.

– И то верно. А можешь достать дело Олив? Хочу взглянуть.

Ридж покачал головой.

– Аида, нельзя…

Потом осекся, задумчиво на меня посмотрел и поправился: