Вернуть Яшечкина

Лида щелкнула переключателем ночного видения в очках и по—деловому хлопнула в ладоши:

– За работу, нужно многое успеть.

К вечеру похолодало. Харитон кутался в тонкую светлую ветровку, натягивал рукава и хлюпал носом, мечтая о шапке.

– Слабак, – зло поддел его Филька и спрыгнул с тротуара на дорогу.

В праздничный день улицы были заполнены автомобилями. Они слепили фарами, летя по своим делам. Стоял шум, а запах бензина резал нос. Филька развлекался тем, что делал резкое движение в сторону машин. Водитель видел подростка на дороге и отчаянно жал на тормоза. Машина жалобно свистела и виляла в попытке остановиться. А хулиган забирался обратно на тротуар и хохотал, похлопывая себя по бедрам и утирая слезы.

Потом он вытолкнул на дорогу Харитона. Тот зажмурился, обхватил себя и сжался, не глядя на поток машин. Только скрип тормозов, глухой удар где–то совсем рядом заставили его приоткрыть глаза. Он вскрикнул в ужасе. Водитель, чтобы не сбить мальчика, вынуждено врезался в микроавтобус, который ехал рядом.

Из автобуса вылез крупный лысый дядька в шерстяной жилетке и принялся ругать хулигана и грозиться достать биту из–под своего сидения. Пассажиры пооткрывали окна и принялись подпевать водителю, а бабушка с заднего ряда предложила вызвать полицию.

– Смываемся, – Филька потянул Харитона за рукав, и они помчались вглубь района, скрываясь за домами.

Добежав до дома с зелеными полосками, они остановились. Вбежали в первый подъезд и отдышались.

Филька оглядел подъезд и заметил коричневую дверь, аккурат за почтовыми ящиками. Кивнул товарищу:

– Тут и отсидимся.

Харитон схватился за широкую ручку и потянул ее вниз. Раздался визг, хулиган отпрянул и заорал. Ему померещилось, что кто–то зашептался за закрытой дверью.

– Да заткнись ты, – Филька стукнул его кулаком в плечо, – Сбегутся все!

Он сам подошел к входу в подвал, пригнулся и рассмотрел дверь. Подковырнул ногтем проводок, которым была обмотана ручка и усмехнулся:

– Сигналку кто–то сделал. А ты в припадок сразу.

Филька осторожно размотал приспособление и показал на небольшую белую коробочку с батарейками, которая тянулась от проводов и пряталась под ручкой. Отшвырнул ее и распахнул дверь. Из подвала потянуло холодом. На стенах поблескивали мутные пятна, а из дальних комнат долетали непонятные звуки.

– Первым пойдешь, – Филька без предупреждения толкнул Харитона, и тот, запнувшись, перелетел через ступени и шмякнулся на пол.

Постанывая, он поднялся на ноги и бросил испуганный взгляд вверх на товарища:

– А, может, домой свалим?

– Ну уж нет. Нечесанной макушкой чувствую, есть там что–то. Может, убежище чье? Нам крутой чел в команде не помешает. Дуй давай, – прикрикнул Филька, – по полу и стенам пошарь.

Но Харитон застыл на месте, не решаясь сделать и шага. Филька выругался, сплюнул и пошел к нему. Остановился на последней ступеньке, всмотрелся в подвал. Стена у входа бликовала, а что в дали хулиган не разглядел, так велико было помещение. Он пожал плечами и повернулся на выход, но тут услышал шорох. Обернулся. Насторожился. Ухмыльнулся и сделал последний шаг вниз.

Глава 23. Химия выручает

Под ногами у Фильки зашумело, зашуршало, запищало.

– А–а–а, – пропел он баритоном, уплывая в темноту подвала.

– Ты куда? Зачем? – взвизгнул Харитон и бросился догонять товарища.

– Идиот! – кричал тот. – Я не могу остановиться! Меня что–то везет!

Из–за двери в следующую часть подвала выглядывала Лида и хихикала в кулак. Мускулистый грозный хулиган, бандит, гроза ближайших районов и школ, выглядел растерянным и беспомощным. Очень скоро ругательств не осталось, и он только тянул ноты, беря звуки разной тональности.

Генка пожалел, что у него нет телефона. Заснять бы на камеру это музыкальное шоу. Чем ближе Филька подъезжал к стене, тем ниже по звучанию и громче по силе становилось его пение. Когда скейтборд резко, будто сам по себе, разворачивался, хулиган выдавал трель со вздохами облегчения.

Да и выглядел он презабавно. Ехал на полусогнутых ногах. Пытался присесть, вытягивал руки вниз и хватал доску. Но только он касался пальцами деревянного ребра, как транспорт дергался в сторону, и Филька подлетал вверх.

Пробовал он и спрыгнуть. Но доска чудесным образом успевала быстрее вильнуть в ту же сторону и снова оказывалась под ездоком.

Степа нажимал кнопки и рычаги пульта управления, и монстр–трак, прикрепленный ко дну скейтборда, двигался по велению хозяина. Друзья собирались до утра не спускать хулигана с колес, но Генка так развеселился от происходящего, что налетел на Яшечкина. Тот не удержался и выронил пульт. Прибор звучно шлепнулся о бетон, жалобно пискнул и затих.

Скейтборд дернулся, вильнул и остановился. Филька с дикими криками полетел вперед. Взмахнул руками, пытаясь не грохнуться, запнулся, перекувыркнулся и проехался носом по полу. Вдохнул частички бетона, чихнул и перевалился на спину. На весь подвал слышалось его шумное и быстрое дыхание.

Харитон подскочил, растормошил главаря и пискнул:

– Валим, а?

Филька потянулся, чтобы сесть, охнул и схватился за бок. Харитон помог ему встать. Опираясь друг на друга, хулиганы устремились на выход. Проходя мимо скейтборда, Филька пнул его. Доска опрокинулась и лежала колесами вверх, как беспомощный жук, которые не может сам перевернуться.

– Что это? – Филька поднял доску и рассматривал примотанный монстр–трак. Провел по ребристым колесам, щелкнул по антенне и нахмурился. – Кто–то решил надурить нас. – он огляделся. Глаза немного привыкли к темноте, пятна на стенах оформились в тусклые кляксы. Стал виден проем в дальнее помещение. – Ну–ка, почесали туда.

Харитону не хотелось выяснять, дурят их или нет. Он мечтал только об одном: очутиться подальше от этого странного места. Но ослушаться главаря он боялся. Вздохнул, бросил одинокий взгляд на выход и поплелся за товарищем.

– Сейчас, сейчас, – приговаривал Филька. Он расправил плечи и с кривой усмешкой толкнул дверь. Вспышка света ослепила хулиганов. Они закричали, закрывая ладонями глаза.

Защитники выстроились каждый на своем месте. Генка выключил фонарик и прокрался к колбам и банкам, на дне которых поблескивала перекись водорода. В руках у него мелькнул небольшой бутылек и ложка. Он дождался, пока хулиганы войдут, и, перебегая от колбы к колбе, насыпал марганцовку.

Столбы белого дыма по очереди вылетали и устремлялись к потолку. Загремели взрывы. Комнату окутал густой туман. Едкий запах забивался в нос, заставляя чихать и кашлять.

– Не хочу! Не пойду! Не буду! – кричал Харитон и пытался вырваться из цепких рук товарища.

– Это всё фокусы, – напуганным голосом шептал Филька.

Генка махнул. Степа наклонился над белым колесиком сухого топлива из следующего набора химика, разложил специальные таблетки и чиркнул спичкой.

Щитов включил фонарь и направил свет на стену. По серым стенам поползли черные змеи. Они взбирались выше и выше. То сплетались клубками, то развивались лианами в разные стороны. Казалось, твари решали: сейчас обвить хулиганов или атаковать с потолка.

Харитон икал от горя, не в силах выдавить ни слова. Филька хрипел, будто кто–то сжал его горло и не отпускал. Незваные гости отступали мелкими шажками.

Генка укрепил фонарь на коробке и перебрался ближе к стене. На полу полукругом были расставлены блюдца, а в них возвышались две горки бурого и серого порошка. Любитель опытов дотянулся до банки с водой. Добавил по несколько капель в каждую емкость и отбежал. Лида и Таня, прячась в следующей комнате – последней перед временно́й, надували пакеты и лопали их.

Полетели искры. Разгорелось пламя, рваными красными флагами вздымаясь вверх. В комнате стало жарко. Запах гари царапал горло и мешал дышать.

Филька закричал и с перекошенным лицом бросился вон из подвала. Харитон запутался в шнурках и шлепнулся на пол. Заскулил и принялся звать товарища. Но вопли главаря доносились уже издалека, тот улепетывал, не вспомнив о напарнике.

Филька захлопнул дверь и прислушался. Кроме визгов Харитона ничто не нарушало тишины. Он медленно приоткрыл дверь. Ничего не происходило. Шагнул вниз, аккуратно переставляя ноги. Добрался до комнаты, где остался Харитон.

Туман рассеялся. На полу сидел напарник, обхватив руками колени и поскуливая.

Филька задел что–то ногой. Предмет звякнул и покатился. Хулиган присел, прищурился и нащупал колбу. Поднял ее и вгляделся в пол. Всё пространство занимали разные емкости. Пепел покрывал блюдца. Валялись разорванные пакеты. Бывшие змеи черными скрученными трубочками свисали из блюда, как опаленные макаронины. Недвижимые и совершенно неопасные.

Лицо главаря покраснело, скулы заострились, а ноздри раздулись от ярости. Рывком он поставил Харитона на ноги и потащил к проходу вглубь подвала.

– Ты чего? Куда? – вырывался Харитон, тормозя ногами.

Но Филька ухватился за дверной проем, закинул внутрь напарника и ворвался следом.

Он готовился к взрывам, огню, танкам. Но в комнате заиграла нежная спокойная мелодия. Хулиганы мотали головами, пытаясь понять откуда идет звук.

Вдруг в середине комнаты спиной к непрошенным гостям появилась молоденькая девушка. Просто так, из ниоткуда. Она парила над полом и слегка покачивалась.

Филька бросился к ней, но она обернулась и вытянула руку.

Он замер. Девушка была бледной, без единой кровинки. Черные волосы разметались по лицу в темных шрамах. Карие глаза потухли и смотрели мимо хулиганов. На ней была надета рубаха до колен с разодранными рукавами.

“Остановитесь, – едва слышно шепнула она. – Вглядитесь”.

Поверх девичей фигуры возник белый экран. Побежало изображение.

Погожий день. Обычный город с оживленным движением, многоэтажками и магазинами. Люди суетливо бегут по делам. Продавцы зазывают к себе. Звонят телефоны, сигналят машины.

Будничный шум разрубает тревожная сирена. Пронзительный сигнал врывается в сознание и вибрирует на полную мощность.

Филька с Харитоном заткнули уши. Но звук не пропадал, не становился тише. Разгорался.

С неба летят черные фигуры. Они падают на землю, с оглушительным треском взрываются. На их месте остаются глубокие воронки земли.

Люди бросают вещи, кричат, бегут. Но от бомб не укрыться. Они разрушают всё вокруг. Несут огонь, страх.

Филька стоял, пытаясь вдохнуть, сбросить тяжесть с груди. Харитон вжался в стену, по щекам стекали нечаянные слезы.

“Остановитесь. Вглядитесь, – голос фигуры в белом зазвучал осуждающе, а пронзительный взгляд пытался поймать глаза слушающих”.

Экран щелкнул.

По бирюзовому небу бегут пушистые облака. Камера спускается ниже и показывает верхушки могучих сосен, которые колышутся на ветру. Между деревьев виднеется звериная тропка. По ней бежит лис. Он запинается, морщится, подпрыгивает.

Пройдя по бурому стволу, картинка опускается на землю. Всё пространство усыпано мусором. Ржавые консервные банки, пластиковые бутылки с разноцветными крышками. Лужи мутной грязи. На нижних ветках намотана бумага и развевается на ветру. В воздухе летают черные пакеты.

Зверь брезгливо поднимает лапы, подыскивая чистое место. Из последних сил он добирается до края леса и оказывается на берегу. Галька пестреет от коробок, банок, крышек, растрепанных мусорных пакетов. У кромки воды выброшены рыбы, в небе не летает ни одна чайка.

Зверь поднимает морду и жалобно скулит. Погибая от жажды, он подбирается к воде. Черная пленка покрывает реку. Но он пьет. Кашляет, жалобно тявкает и смотрит в экран объектива.

“Остановитесь. Вглядитесь! – закричала девушка”.

Застучала барабанная дробь. Картинки менялись ежесекундно.

Пожар. Наводнение. Землетрясение. Выжженные поля. Пеньки вместо леса. Животные покидают свои жилища. Люди жмутся друг к другу.

Харитон зажал голову, закрыл глаза и застонал. С Филькой творилось что–то странное. Ему стало тяжело сглатывать, захлюпал нос. Защипало глаза. Он провел по ним рукой и с удивлением уставился на слезу, оставшуюся на пальце. Он судорожно вздохнул и посмотрел на девушку.

“Остановитесь, – заплакала Лида, растирая краску по лицу, – вгля…”.

Изображение замерло с открытым ртом. Моргнуло и исчезло.

– А? – Филька вытянул голову, в глазах появилась настороженность. Он сделал медленный шаг вперед и отпрыгнул.

Картинка снова возникла, девушка заикалась:

“Вгля–вгля–ди–ди–тесь”

Филька взревел и бросился вперед. Расставил руки и прыгнул на белую фигуру. Закричал, обняв воздух, и грохнулся на бетон. Ноги запнулись за какой–то предмет, он отлетел и звякнул. Изображение пропало, на полу остался лишь слабый огонек.

Харитон подбежал к напарнику, обрадовался, когда тот сел, помотал головой и вскочил на ноги.

Главарь отодвинул товарища, присел и поднял светящийся предмет.

– Телефон, – пораженно выдавил Филька. На экране продолжала разговаривать девушка. Протягивала руки, складывая руки перед лицом, умоляя хулиганов одуматься.

– Коробка какая–то, – Харитон нащупал картонку и поднес к глазам. – Голограмма, – по слогам прочитал он и с удивлением глянул на товарища. – Эксперимент в коробке.

Из–за стены донеслась возня, долетели голоса. Филька бросился на звуки, но перед ним высилась ровная стена. Вена на шее вздулась, глаза почернели от ярости.

– А ну, выходи! – завопил он невидимому противнику. Подхватил с пола найденную вазу и принялся долбить ею стены. Стекло хрустнуло и разлетелось на кусочки. Царапнуло щеку, но Филька лишь смахнул кровь и заорал Харитону:

– Тащи скейт!

Напарник бросился в другую комнату, подсвечивая дорогу найденным телефоном. Через пару мгновений он передал доску главарю. Филька стучал скейтбордом, оставляя черные следы на стенах. Он бегал по всей комнате. Кричал, ругался и не заметил, как от очередного удара раздался писк. Сверкнули искры, задымился небольшой квадрат на уровне плеча.

Харитон открывал и закрывал рот. Он силился крикнуть, но звуки не получались. Потряс товарища.

– Чего? – рявкнул Филька.

Трясущейся рукой Харитон показал на стену. На месте, где раньше была пустая поверхность, появился дверь. Филька захрипел и ударил по ней скейтбордом. Доска от удара развалилась на дощечки, колеса раскатились по углам.

– Держи, держи, – шептали за дверью.

Главарь принялся долбить кулаками. Толкать плечом. Он разбежался и с яростным воплем рванул таранить дверь.

– Отходим, – крикнул из укрытия девичий голос.

От напора дверь распахнулась. Филька, ожидавший сопротивления, пролетел внутрь и грохнулся об пол, как мешок со старыми играми.

В полумраке комнаты было видно, как двигаются ребята. Степа с Генкой пытались провести девочек мимо хулигана и вывести на свободу. Лида упиралась и рвалась в бой.

– Не выйдет! – рявкнул Филька и перекрыл путь к отступлению.

– Больно надо, – Лида показала ему язык и тряхнула головой.

– Вы кто такие? – главарь прищурился и всмотрелся в девочку. – Харитон, посвети!

Напарник высунул руку из–за плеча Фильки и направил телефон на Лиду. Она зажмурилась, отвыкнув от света.

– всё ясно, – ухмыльнулся Филька, увидев перемазанное красной и белой краской лицо девочки с голограммы. На ней была рубаха Йоганна, которую ребята разыскали во временно́й комнате. А черные волосы она заправила за уши. – Попали вы, мелкота.

У Лиды задрожали колени, но она смотрела врагу в глаза и нахально улыбалась. Степа с Генкой оттеснили девочек и озирались в поисках оружия, которым можно защититься. Но в комнате было пусто. Они поставили блокиратор видимости, скрыв оборудование и кресло.

– Сдается мне, комнатка непростая, – прищурился Филька. – Признаваться будем? Или сначала девчонок подубасить?

Он схватил Таню и резко завернул ее руку за спину. Девочка закричала от боли.

– Отпусти ее! – кинулся на него Степа. – Я всё скажу.

Но главарь расхохотался и со всей силы толкнул Степу. Тот отлетел к стене. Из кармана выпал времер и покатился на середину комнаты. Филька отпустил Таню, подобрал предмет, повертел в руках. Размахнулся и долбанул им по стене.

Гладкая поверхность под времером пикнула. По потолку разлился свет. На стенах проявились серые доски.

– Теперь мы сами всё узнаем, – развеселился хулиган и спрятал времер в задний карман. Он принялся тыкать в доски. На них появились фигуры, поплыли цифры.

– Перестань, – не выдержала Лида. Они с Таней помогали Степе подняться, а Генка с сомнением посматривал на хулиганов. – Сломаешь!

Но Филька с Харитоном разошлись в разные стороны и дубасили кулаками везде, куда могли дотянуться.

Вдруг рука Харитона нащупала небольшой экран. Хулиган надавил. Из стены выпала полочка с черной коробочкой.

– Смотри! – окликнул он товарища.

Но Филька был занят изучением доски. Оборудование пищало, картинки мелькали. Но вдруг экран потух. На черном фоне появилась равнина, прикрытая туманом. Сквозь пелену можно было рассмотреть прозрачные экраны, по которым двигались люди.

– Вот это тема, – потер руками Филька. Харитон оставил нишу и подбежал к товарищу.

Лида незаметно юркнула к полочке и вытащила невинатор.

Хулиганы пялились на доску. Заметили значок вопроса и микрофон рядом с ним. Запустили подсказку.

“Вершина времени. Позволяет менять дорогу людей. Возможно обнуление всей текущей жизни, – отозвался монотонный механический голос. – Доступ разрешен только временщикам высшего уровня”.

– То есть нам, – захихикал Филька и подмигнул напарнику.

– Вы что, – Лида закинула невинатор в карман джинсов и кинулась оттаскивать хулиганов от доски с вершиной времени. Степа, Генка и Таня бросились ей на помощь. – Да вы же погубите всех!

Харитон сдерживал Степу, сжав в объятьях, пока главарь тыкал в картинку.

– Нам подходит, – Филька сбросил девочку с плеча и погрозил кулаком Генке, нажал “ок” на появившемся окне. “Время нахождения на вершине ограничено. Отсчет начинается на равнине коррекции. Точки выхода нет” – предупредила система, но хулигану было всё равно. “Ок” нажал он в последний раз. “Приложите времер”.

– Какой еще времер? – Филька с угрозой посмотрел на ребят. Лида скорчила гримасу и незаметно подмигнула Степе с Генкой.

Но тут закричал Харитон:

– Горит!

Он выхватил из кармана светящийся времер и отбросил его.

– Кретин! – Филька опередил Степу и подхватил прибор. – Сто пудов это и есть времер.

Он расхохотался, увидев расстроенные лица ребята, и приложил предмет в центр доски. “Перейдите временну́ю линию” – предложила система и отключилась.

Свет на потолке разгорелся и по стенам потек во временну́ю линию на полу. Она вбирала в себя поток, становясь ярче и ярче.

– Хранитель времени уже бежит! – запальчиво воскликнула Лида. – Вас скоро поймают и лишат памяти!

Но Филька лишь расхохотался, забросил времер в карман куртки, схватил упирающегося Харитона. Шагнул через временну́ю линию и исчез вместе с напарником.

– За ними! – крикнула Лида, схватила Степу, который держал Таню за руку, и Генку и рванула к линии. Друзья зажмурились и пересекли светящуюся линию.

Падая в никуда, они услышали топот и далекий голос Йоганна:

– Не допустите перезагрузку!

Глава 24. Выбор

Друзья приземлились на утоптанную бурую землю. За спинами простиралось огромное лысое плато. Перед ними стояла стена из густого тумана, не пропускающая свет и не дающая рассмотреть, что за ней.

Из–за белого полога донеслись крики хулиганов. Филька ругался и звал напарника, тот, видимо, бегал рядом, силясь разглядеть главаря.

– Да это же последний уровень “Баблфрик”! – рассмеялась Лида. – Позади пусто, куда не иди. Скука. А впереди обрывы и монстры бегают.

С легким свистом над их головами спикировала голубая временна́я спираль. Она промчалась рядом, задев Степу ледяным боком, и растворилась в тумане. Лида с Таней завизжали, а Генка с надеждой посмотрел на Яшечника.

– Спирали стекаются в хранилище времени, – с безысходностью выдохнул Степа, потирая красный след на руке.

– Значит, – нахмурился Генка, – нам в кисель.

Ребята двигались на голоса Фильки и Харитона. Яшечкин шел первым, раздвигая плотный туман руками, и вытирая липкие ладони о джинсы. Генка в позе каратиста замыкал шествие – руки согнуты в локтях, одна нога приподнята, озираясь и грозя невидимым противникам.

– Вау! – долетел восхищенный голос Харитона.

– Круто, – хмыкнул Филька.

Сразу после их слов раздался щелчок, и по воздуху разлетелось ритмичное постукивание.

– Не про этот ли отсчет времени предупреждала система? – с растерянностью пробормотал Степа.

Друзья переглянулись и ускорили шаг. Внезапно туман рассеялся, легкой дымкой прикрывая окрестности. Равнина была заполнена людьми. Они шли куда–то, обнимались, сидели на скамейках, готовили обед. На ребят обрушились звуки, словно разом заговорили все, кто живет на земле. Миллионы голосов болтали, кричали, жалели, радовались, пели. За этим гвалтом отбивки совсем не было слышно.

Лида зажала уши. Втянула носом воздух, пытаясь понять, чем пахнет. Запах запеченной курицы смешивался с душком выхлопных газов. Долетел резкий парфюм, от которого девочка чихнула.

– Что это? – гаркнула она и попятилась. – Откуда они здесь? В игре такого не было!

– Они не здесь, – прохрипел Яшечкин ей на ухо. – Вглядись.

Девочка уставилась вперед. Мимо пролетел лимузин и исчез на полпути. Слева вылетела чайка, неся с собой солоноватый запах моря. Она летела так низко, что пришлось пригнуться. Но птица пропала.

Лида поняла в чем дело и онемела. Над голой землей в воздухе висело несчетное количество прозрачных экранов, которые показывали отдельные моменты из жизни людей. Только сейчас девочка заметила, что персонажи были из разного времени. Неподалеку неторопливо прогуливалась по саду девушка, как на полотне в картинной галерее – в пышном платье, с перьями на шляпке и с раскрытым веером в руках. На другом экране простиралась дорога с кипенно–белым покрытием. По ней катились девочки в странных кроссовках, к которым были прикручены маленькие скейтборды.

Постепенно друзья привыкли к шуму и научились сосредоточиваться на одной картине. Первым освоился Генка. Он подбежал к экранам и принялся рассматривать происходящее. Кружил в поисках незнакомых мест и необычных предметов. А Степа следил за выступлениями девушек–скейтбордисток, которые остановились на спортивной площадке. Одна из них разогналась, взлетела на подъем, перекувыркнулась и приземлилась на одну ногу в “ласточку”.

– Смотри, смотри! – крикнул Яшечкин Генке и ткнул пальцем. Почувствовал тугое и вязкое вещество экрана, а под ним ногу спортсменки. Сам того не желая, он больно задел ее. Она запнулась и с визгом полетела на землю. Покрытие оказалось мягким, и девушка быстро поднялась, потирая место удара и озираясь по сторонам.

– Я не хотел, – растерялся Степа, – я не думал.

Он попятился и спиной ткнулся во что–то мягкое. Обернулся и вскрикнул: за ним стоял медведь. Он убегал от охотника, тяжело дышал и не мог понять, что его остановило.

– Так вот что такое равнина коррекции, – Яшечкин замер, не решаясь двигаться с места. К нему аккуратно подобрались его друзья. А из–за дальних экранов высунулись лица хулиганов.

– Прикол, да? – на лице Харитона блуждала глупая улыбка. – Мы можем их толкнуть или ущипнуть.

– Придурок, – ткнул его в плечо Филька, – да мы что угодно с ними можем сделать. Вот, смотри!

В полумраке ресторана сидела пара. На круглом столике с белой скатертью лежала черная дамская сумочка. Филька поддел ее за уголок и потянул на себя. Но вытянул пустую руку, а сумочка шлепнулась на пол.

– Обломись – расхохоталась Лида.

– Ничего, – отмахнулся Филька, – и без этого повеселимся.

Он принялся ставить подножки, опрокидывать предметы. Один раз ему даже удалось дотянуться до тучи.

– Я всемогущ! – продолжал он забавляться и перебегать от одного экрана к другому, продвигаясь вперед по вершине времени. – А это что?

Лида подбежала к нему и вскрикнула. По ту сторону временно́й перегородки была она. То самое первое сентября, в котором они сегодня побывали, только вечер.

Они всей семьей идут в кафе, а потом на батуты. Вот они уже веселые возвращаются по улице домой. Лида решает показать новый трюк. Колесо. Она крутится и спускается с тротуара на дорогу. Припаркованный автобус загораживает обзор. Из–за поворота вылетает машина. Машина замечает пешехода, виляет, скрипят тормоза. Девочка оглядывается в сторону движения. Застывает. Издали с криками бегут мама с папой. Но не успевают. Столкновение неизбежно.

Таня завизжала. Яшечкин заорал Лиде, которая стояла ближе всех к экрану:

– Спаси себя!

Лида на вершине времени медленно протянула трясущуюся руку. В глазах застыл ужас.

Словно слыша слова Яшечкина, то ту сторону экрана появляется Йоганн. Он подбегает с противоположного конца улицы. Отбрасывает Лиду на тротуар. Сам, оттолкнувшись от асфальта, подпрыгивает в воздух и ныряет за автобус.

Родители подлетают к дочке. Поднимают ее с асфальта. Мама рыдает, обнимает Лиду. А папа проверяет, всё ли в порядке. С щеки тонкой струйкой стекает кровь. Лида пытается улыбнуться, но морщится от боли. Папа звонит в скорую. Йоганн исчезает так же незаметно, как и появился.

Картинка сменилась. А Лида продолжала таращиться на экран. Ее трясло, ворот рубашки намок от слез. Она размазала их по лицу и задела шрам. Осторожно прощупала его, как будто почувствовала в первый раз.

Подбежали друзья. Таня обняла подругу, а Степа и Генка неловко переминались рядом. Не часто увидишь Лиду в слезах.

– Так вот, кто меня спас, – прошептала она, уткнувшись подруге в плечо.

– Поэтому и с нами не остался, – ошарашено прохрипел Степа. – Пара секунд и опоздал бы.

– А мы его ругали, – цокнул Генка.

Таня зашикала на одноклассников, хватит Лиде потрясений.

Но тут раздался гогот хулиганов. Они развлекались на несколько экранов впереди. Степа нахмурился и поспешил к ним. Вполне вероятно, кого–то придется спасать от них.

За стеклом мужчина в серой дутой безрукавке забежал в лифт. Двери захлопнулись. Кабина загудела и понесла пассажира вверх.

Филька, прихихикивая, протянул руку и нажал “стоп” на панели управления. Лифт дернулся и замер. Мужчина изменился в лице и принялся давить на кнопки. Хулиган стукнул посильнее по кнопке “звонок” и вдавил ее. Пассажир колотил по дверям, пытался из растянуть. Запыхавшись, в отчаянии оперся на стенку и достал телефон. Шаркал по экрану, потряс его. Связь отсутствовала.

Степа подбежал к хулиганам и зарычал:

– Да вы совсем одурели! Это мой отец!

Он закричал и бросился на обидчиков. Филька дернулся от удара в челюсть, а Степа уже атаковал Харитона. Хулиганы отползли подальше и приготовились к защите.

Но Яшечкин не собирался их догонять. Он пытался поддеть “звонок” и освободить отца. Подбежали друзья. Лидины ногти были все обкусаны. Помогла Таня. Она подцепила кнопку и вытащила наружу. Генка с важным лицом нажал на нее. Раздался сонный голос лифтера. Папа встрепенулся и принялся объяснять, что с ним произошло.

Справа дзынькнуло. Степа перевел взгляд на соседнюю картину и вскрикнул:

– Вот фигня!

Его мама швырнула сковороду с подгоревшим блином на плиту. Бросила отчаянный взгляд на часы. Прижала руки к лицу и заплакала.

– Мамочка, – сын из–за экрана гладил маму по волосам и пытался обнять. Мама всхлипнула и потянулась к теплу, – ну, не нужно. Папа скоро придет. Он не виноват. Пожалуйста, не злись…

Звонок в дверь остановил его. Мама вскочила и побежала к двери.

– Ты не представляешь, что со мной произошло, – рассмеялся папа, скидывая ботинки.

– Ты еще и смеешься! – лицо мамы перекосилось от обиды. – У меня вместо блинов зола, а тебе весело?

Папа принялся оправдываться, пытался дотронуться до мамы, обнять ее. Но она только кричала и отпихивала его.

Подошли Филька с Харитоном и из–за спины хохотали над происходящим. Степа повернулся к ним. Боль в глазах резко сменилась на ненависть.

– Найду твою семью, посмотрим, как ты попляшешь, – выплюнул слова Яшечкин, развернулся и обогнул экран с родителями.

– Точно, – вскрикнул Филька. Улыбка и злорадство исчезли с его лица. – Я найду сестренку. Я ее поймаю! Я всё исправлю!

Он побежал по рядам. Вглядывался в каждый экран. Отталкивался от ненужных. Пытался раздвинуть их и быстрее пробраться к следующим.

Таня догнала Яшечкина и поймала его руку:

– Оставь его, – и выдохнула едва слышно. – Иначе ты станешь таким же.

Степа замер. По экрану, перед которым он остановился, гуляли незнакомые люди, но он увидел совсем другую картину.

Субботним утром они с папой сидят за обеденным столом и притопывают ногами от нетерпения. По воздуху разлетается запах блинов. За плитой колдует мама. Она смеется, шутит, просит своих мальчиков подождать. Наконец, ставит перед ними блюдо с дымящимися блинами и поправляет волосы. Папа вскакивает, шутливо раскланивается и приглашает свою даму на завтрак. Степа включает радио и под веселую песню налегает на блины.

– Да где она? – заорал Филька и выдернул Яшечкина из воспоминаний.

– А как она тогда выглядела? Во что одета? А было лето или зима? – Харитон хлопотал рядом с напарником, заглядывая в каждую историю.

Филька на бегу описывал напарнику маленькую девочку с бледно–зелеными глазами и светлыми волнистыми волосами. Одета в розовый сарафан – он на всю жизнь запомнил этот розовый сарафан. Он остановился, не договорив до конца. Они обогнули последний ряд экранов и очутились на пустой площадке. Впереди тянулись две тропинки, расходящиеся в разные стороны. Шум, движение, запахи остались за спинами. Снова стали слышны постукивания, их частота усилилась, тревожно разбивая тишину.

– Брехня, – уныло шепнул Филька и опустился на землю. Он уставился в бурую почву и пальцем выписывал на ней беспорядочные узоры.

Ребята вышли из области экранов и подошли к Фильке. Харитон присел на корточки и положил руку на его плечо. Но тот оттолкнул товарища, вскочил и заорал:

– Одна секунда. Одна! Это так много? Я бы смог ее поймать! Смог бы! – он оглядел всех ненавидящим взглядом и выдохнул. – Тупое оно и жестокое, это ваше время.

Он сплюнул и пошел к развилке. С левой стороны тянулась узкая тропинка, которая терялась в непроглядном тумане. Оттуда веяло холодом и тянуло сыростью. Справа равнина была усеяна небольшими каменными возвышениями. Между ними петляла дорожка. Она упиралась в невысокий постамент, как подставка для экспонатов в музее.

Не раздумывая Филька направился к возвышению, Харитон семенил следом.

– Там взрыв! – звонкий голос Лиды разлетелся по площадке. – Я помню это место. В игре я тут чуть не пропала. Бежим отсюда!

– Что это? – Генка показал под ноги. От конца дороги начиналась тонкая выдавленная в земле линия. Она описывала неровные круги вокруг возвышения, скручиваясь в спираль. Фигура заканчивалась у подножья постамента.

– Не нравятся мне такие рисунки, – поежилась Лида. – Уж лучше в тумане померзнуть.

Филька усмехнулся и перешагнул спираль. Из центра раздалось жужжание, словно кто–то включил мощный компьютер. В воздухе над постаментом загорелась красная надпись. Ребята со страхом всматривались в неизвестные буквы и символы.