Читать книгу: «Яга. Дом, кот и богатырь в придачу», страница 3

– А это? – я ткнула пальцем в следующий символ. Ромбик, поделённый на четыре части с точечками внутри.

– Поле, – чуть помедлив, сказал кот. – Один из малых символов: созидание, восстановление, наполнение, материальный прибыток. Если хочешь, можешь использовать для увеличения прибыли. Ещё на огород хорошо, всё как на дрожжах растёт. Одно плохо: всё значит всё, включая осот. Ладно ещё, когда репку выдергиваешь половиной села, можно списать на суперфосфаты и особый сорт, но когда тебе норовит дать сдачи сорняк – это уже вызывает вопросы… Бери лучше Репейник. Это обережка, хорошее цепляет, нехорошее колет. Магнит для удачи.

Я согласно кивнула и отстала от него с расспросами. Всё равно ничего толком не запомню. Я просто медленно перебирала арканы. Одни были холодными, цепкими и колючими, будто железными, другие бились в пальцы крошечными токами, а третьи были такими домашне-уютными, что хотелось просто гладить глянцевую поверхность пальцем.

Ярга… я попробовала на вкус это слово. Знакомое – незнакомое, будто где-то слышанное, да благополучно позабытое.

Я тряхнула головой и спрятала карты обратно в футляр. Сзади футляра нашлись небольшие шлёвки, как на брюках.

– Его к поясу крепить можно, – подсказал вездесущий кот, – и с собой брать. Есть ещё малый чехол, если вся колода не требуется. Русалок гонять хватит Полыни, ну Громовник ещё можно для острастки. Но не советую, русалки так-то шаловливые, но с понятием, а если со строгостью переборщить, могут пакость какую-то сделать. Так что строго, но ласково и нежно. А если там с пропажей дела порешать, так и Одоленя одного хватит. Ну и что ещё до кучи, если что-то прям сложное есть.

– Мдааа, – я задумчиво глядела на предложенное богатство. – Это до старости сидеть и изучать буду.

– Не преувеличивай, – фыркнул кот. – По ходу дела быстро разберёшься.

– Это? – я достала два пузырька в кожаной оплётке.

– Читерство, – Бальтазар беспардонно сунул нос в шкатулку. – Пузырьки для воды. Живой и мёртвой. Редкая штука, очень редкая, свойства теряет быстро, достать сложно. И далеко не каждому нужная.

Так, ладно. Я отложила находку до лучших времён. Что там ещё интересного? Интересного было завались. Или не было ничего, тут с какой стороны посмотреть. Зеркало на ручке, точнее, отполированная до зеркального блеска серебряная пластина в красивой витиеватой оправе, украшенной разноцветными кабошонами и филигранью, несколько кристаллов и холщовые мешочки непонятно с чем. На самом дне, за небольшим ящичком с бутылочками, нашёлся странный нож с изогнутой рукояткой в виде ножки… наверное, это была лань. Или косуля. А может, и не была, ножка уж очень походила на искусно сделанную, ненастоящую. Или я очень хотела в это верить.

– Это потом, – кот с сомнением осмотрел реквизит. – Не доросла ещё.

Помолчали. Я аккуратно вернула в шкатулку всё как было, а арканы и чехлы от них положила сверху. Пригодятся. Кот одобрительно мурчал себе под нос.

– С книг начни. Лучше с бестиария, чтобы хоть знать, как с ними разговаривать. И кто перед тобой. Остальное убери, но недалеко. Пойдёшь вечером с Елистратом и Рушем. Развеешься.

– Руш?

– Это ворон, – зевнул кот. – Звать его так.

Точно, Елистрат! Я вспомнила про конфеты и пряники и метнулась в горницу. Конечно, начинать налаживать отношения с конфет как-то странно, но, с другой стороны, надо же с чего-то начинать? Банальное: “Здрасте, я ваша новенькая, будем дружить домами”,  не прокатило. Кот наблюдал за моими метаниями со спокойствием буддийской статуи. По-моему, он хотел возразить, но потом решил не вмешиваться.

– Кстати, ты не знаешь, что там произошло между Елистратом и… – я на мгновение запнулась, – моими предками?

– Только примерно, – баюн принялся намывать лапу совсем как обычные дворовые мурзики. – И расспрашивать у него не советую. Но если не углубляться, то суть такова – его не пропустили.

– Куда не пропустили? – не поняла я.

– По Ту Сторону. В Навь. Или куда там ему надо было, – кот перешёл ко второй лапе. – Как я уже говорил, пройти по ту сторону можно только в определённых местах. И не просто в определённых местах, а через определённые испытания. Ну и с Ягой договориться по-хорошему, с уважением, значит. Но у Елистрата удаль молодецкая оказалась больше инстинкта самосохранения. Он решил пошутить, ну и Яге наговорил всякого. Весело ему было. Поначалу. А потом Яга рассердилась, да и не только она одна. Есть силы, с которыми шутить не следует, тем более глупо шутить. И наш шутник навеки остался здесь, в прислужниках. Нет ему отсюда дороги, ни туда, ни обратно… Ни туда, ни обратно. Правда, это он не сразу понял. А как понял… тосковал поначалу, даже руки на себя хотел наложить, да только его жизнь теперь ему не принадлежит.

– Что, совсем нет дороги? – не поверила я. – Он не может выйти со двора?

– Выйти может, – терпеливо пояснил кот, – уйти не может. И то, это смотря куда. Как бы далеко он не уходил отсюда, он всегда вернётся к избе. Всегда! Нет ему отсюда дороги. С Ягой пойти ещё дальше может, особенно если Яга прикажет, но сам никогда.

– Жуть какая, – по мне табунами пробежали мурашки размером со слона. – Теперь понятно, почему он меня так не любит. Я бы тоже себя на его месте не любила.

– Меньше обращай внимания, – цинично посоветовал кот. – Если разбираться, сам виноват. Его предупреждали, и не раз. Теперь вот пусть отрабатывает.

– Тебе не кажется, что это какое-то несоразмерное наказание? – уточнила я, прикидывая, отнести богатырю конфеты прямо в кульке или высыпать в расписной парадный ковш. Ковш победил.

– Не кажется, – флегматично ответил кот. – Кто это такой, чтобы судить поступки Яги и высших сил? Раз наказали, значит, так тому и быть. Но если хочешь, можешь попробовать с ним подружиться. Хотя бы для того, чтобы понять, что бесполезная затея.

– Бесполезная не бесполезная, а нам ещё жить, – убеждая больше себя, чем кота, сообщила я. Кот снова зевнул. – Ну, я пошла!

– Земля пухом!

– Что?

– Не поминай лихом, говорю!

После такого доброго напутствия я пулей вылетела из избы с ковшом наперевес. В ковше были насыпаны разномастные конфеты, а из самого центра, аки знамя победы, торчал тульский пряник. Понятия не имею, что богатыри любят больше, но у нас хотя бы есть выбор. А это не может не радовать.

А с Бальтазаром мы точно не соскучимся! Либо он меня доведёт до нервного тика, либо я его перевоспитаю! Хотя насчёт последнего сомневаюсь. Кот не одну ведь… то есть Ягу пережил!

Так-то он прав насчёт Елистрата, может, и стоило забить и не обращать внимания, но нам предстояло провести под крышей как минимум лето. И никто из нас отсюда не уйдёт, мне некуда, ему в принципе невозможно. А это очень неприятно – спотыкаться друг о друга во дворе и старательно отводить глаза. Плюс неплохо и поблагодарить за досмотренный дом, за заготовленные дрова и сытого кота. Может, он потому и злой такой, что мои родственницы ему спасибо ни разу сказали? Ведьмы мои родственницы были, между нами говоря.

Ещё и к дому привязали, как Тузика какого-то. Я не знаю, сколько веков прошло с того момента, как он показался здесь, не знаю, что он сделал такого, что вызвало сильнейший гнев моей прабабки, но это явно была слишком жёсткая, слишком жестокая и несправедливая кара. Я уже молчу о том, что, как мне помнится из школьной программы, воинское сословие не очень уважало спокойный и размеренный труд. А он, считай, столько веков даже не на положении крестьянина, а на положении слуги, почти раба…

Я расчувствовалась и всхлипнула. Образ пленённого воина рисовался совсем в ином свете и вызывал острое сострадание и желание дать пряник. Даже два пряника. И горсть конфет в придачу.

“Так стоп. Что-то я совсем расклеилась. Уносит меня куда-то не туда,” – подумала я, остановившись посреди двора и оглядывая окрестности. – “Почему я его оправдываю? Моя прабабка – моей прабабкой, но нахамил-то он мне! Ему даже в голову не пришло, что я не отвечаю за деяния своих далёких предков! Как там, сын за отца не ответчик? Так и дочь за мать не отвечает! Не пришло же? Не пришло! Значит, нечего особенно и жалеть!”

Я потопталась на месте.

Пришло мне в голову или не пришло, но всё равно здесь вместе жить, а поскольку я, как получается, человек более умный и дальновидный, то мне и мосты налаживать. Умным всегда больше достается, за всех думать надо! И дураков прощать.

Ох, жизнь моя – жестянка! А вечером ещё к водяному! Или как там сказал кот, к водянику!

Елистрата я нашла за баней у рубочной колоды. Он сидел на этой самой колоде, опёршись на рукоять здоровенного колуна. Аккуратно сложенные рядом полешки намекали, что сидит он не просто так.

– Чего тебе? – Елистрат покосился на меня исподлобья. – Поглумиться пришла или работу проверить?

– Я вот… – почему-то слова все пропали, а язык прилип к гортани. – Гостинцев принесла! Наверное, мы друг друга не так поняли в первый раз!

А что, неплохой заход к примирению! Да я прирождённый дипломат! Бросаю мед – иду в МГИМО!

– Ты может и не так, а я так, – в глазах Елистрата плескалась такая боль, что мне невольно стало очень стыдно перед ним. – Что тут говорить? Ты Ягиня, дочь дочери… Иди-ка ты отсюда, по-добру, по-здорову.

– Куда идти? – не поняла я. Елистрат сказал. Образно и с подробностями.

– Что? – от таких оборотов я даже растерялась. Меньше всего ожидала услышать их от богатыря. Елистрат охотно повторил, попутно уточнив, куда именно я должна засунуть конфеты и пряник.

– Да пошёл ты! – вспылила я и выплеснула конфеты из ковша, как в воду, прямо в наглое лицо. – Я к нему как к человеку, отношения наладить пытаюсь, а он тут из себя жертву режима корчит. Раз тебе так нравится, значит, будет так! Сам напросился!

В Елистрата полетел ковш и пара определений его родословной, и я, развернувшись, быстрым шагом пошла к дому. В уголках глаз навернулись злые слезинки.

Утешало только одно: у богатыря было такое ошарашенное лицо, что, уже подходя к крыльцу, я невольно хихикнула. Видимо, никто раньше его не обсыпал конфетами и проклятиями одновременно.

– А ведь я предупреждал, – философски заметил кот с подоконника. Наверняка наблюдал, гад пухнявый.

– Предупреждал, – уныло согласилась я и плюхнулась на лавочку, подперев лицо ладонью. – Но я не могла не попробовать!

– Отрицательный результат – тоже результат. Зато теперь ты точно знаешь, как тебе не понравится!

– Так себе утешение, – поморщилась я.

– Какое есть. Садись давай, доставай бестиарий, будем учиться. Я буду краток, – пообещал кот.

И был краток на протяжении трёх часов.

От пытки просвещением спас меня Даня, деликатно поскребшийся в калитку. Баюн ворчал, что ходят всякие, а потом ложки деревянные пропадают заговорённые да расписные, но я, неприлично радуясь передышке, пошла открывать двери.

Баюн действительно много знал и действительно мог усыпить своим голосом, но не потому, что был сказочник от бога, а потому что был нуднее даже Пал Анатольича, нашего профессора по патанатомии. А это, скажу я вам, уровень! Достижение! Не каждый выдержит! Не каждый сможет и не каждый доживёт до окончания лекции.

– Данька-а! – задорно заорала я с крыльца. – Слава богу, ты пришёл!

Парень как-то смутился и покраснел. Чёрт. Я прикусила губу. Похоже, он воспринял мою безудержную радость на свой счёт. И не объяснишь же, что когда тебе три часа объясняют отличие мавки от русалки, то и этой самой мавке обрадуешься как родной. Она тебя, по крайней мере, сразу убить попытается и не станет нудно рассказывать, что русалка – это одно, фараонка – другое, а водная баба вообще третье. Душевная всё-таки у нас нечисть! Понимающая.

– Я это… – он как-то неуверенно переступил с ноги на ногу. – Вот решил заранее уточнить, может, надо ещё что-то? Ну, чтобы утра не ждать…

– А не позвонил почему? – блин! Мы же не обменялись телефонами!

– А бесполезно, – мотнул головой Даня. – Тут у тебя никакая связь не берёт, место как заколдованное. Надо выше на бугор подниматься, там ловит.

Я сделала умное лицо и сочувственно повздыхала. Ох, Дань, знал бы насколько ты прав!

– Ну так что нужно? – вывел меня из внутренних раскопок парень.

– Пшеницы мне бы – кормовой. Для гусей.

– А у тебя есть гуси?

– Где-то были, – я махнула рукой в сторону леса. – Пасутся, но ночевать приходят в сарайчик. Дай, думаю, зерном подкормлю, они и привыкнут, – вдохновенно соврала я. Ну откуда мне было знать, где обитают обещанные мне птички?

– Понятно, – протянул Даня и предположил. – Может, там кладка у гусынь. Надо сходить поискать, будешь с гусятами.

– Да куда мне ещё гусят, – вздохнула я, прикидывая перспективы. – Разве что раздать соседям на сувениры.

– Не переживай, разберёмся, – преувеличенно бодро отрапортовал Данька. – Я к тебе завтра заскочу, посмотрю, может, чем-то помочь надо, починить. А гусят откормим и продадим. Гусю много не надо, траву в основном. Если что, я быстро. Не стесняйся, обращайся.

– Договорились, – слабо улыбнулась я. Парень располагал к себе, была в нём какая-то уверенность, основательность. Очень контрастировало с тем, что меня ждало дома. Я вспомнила отчима и поёжилась. И ещё больше контрастировало с тем, что ждало меня в избушке – говорящим котом и проклятым богатырём, ненавидящим меня до глубины души и даже глубже.

– Тогда до завтра, – Даня сделал движение, будто хотел меня обнять, но потом резко передумал и просто махнул рукой.

– До завтра!

Я стояла и смотрела, как он уходит вверх по дороге, и краем глаза замечала в кустах, подходящих к воде, какое-то странное движение. Мне даже показалось, что пару раз я видела белую косынку в мелкий голубой цветочек. Может, просто показалось, а может и нет. Знаю я одну тетеньку со странными намерениями.

Кстати, о намерениях. Образовалась у меня парочка вопросов к моему хвостатому другу…

Когда я вернулась, книжки и сундук снова заняли своё законное место под кроватью, а на столе стояло огромное блюдо печёных пирожков, пахнущих на всю комнату. Или кухню. Я так и не определилась, как называть это место.

Пока я хлопала глазами и пыталась вспомнить, а не попадалось ли в хозяйстве совершенно случайно скатерти-самобранки и умеет ли такая скатерть готовить том ям, Бальтазар совершенно по-кошачьи цапнул пирожок в зубы и сел на лавку.

– Откуда это? – я тоже плюнула на приличия и взяла пирожок.

– Ну так Елистрат же делает, – не раскрывая рта, пояснил кот.

– Кто? – я выронила надкушенное и закашлялась. – Сразу не мог предупредить? Там наверняка крысиный яд!

– Елистрат обязан тебя защищать и не может тебе навредить, – авторитетно заявил кот, догрызая цапнутое. – Как бы он к тебе ни относился, он первый твой телохранитель и помощник.

– Замечательно! – есть совершенно перехотелось. – А где он сам?

– Скорее всего, на заднем дворе, – кот когтем подцепил следующий пирог. На отсутствие аппетита он не жаловался. – Если отойти дальше за баню, увидишь небольшой полигон. Он его давно себе оборудовал, там и торчит большую часть времени.

– Пошли, покажешь, – я встала и направилась к выходу. Кот вздохнул, но возражать не стал, походя захватив ещё пирожок. Мне вообще показалось, что он их глотает целиком, не жуя.

На заднем дворе, почти у кромки леса, нашлись грубо сколоченные манекены, три штуки, мишень из вязаных жгутов с красными кружочками и Елистрат. Богатырь тренировался. Всё в той же непритязательной рубахе, но в широких кожаных наручах или как они там называются, он нападал на беззащитные манекены и рубил их мечом. Здоровенным таким прямым мечом. Совершенно не разбираюсь в оружии, но и меч, и богатырь смотрелись очень гармонично, как единое целое. Двигался Елистрат плавно, словно перетекая из одной позиции в другую. Манекены стойко держали оборону.

– Какие эмоции, какая экспрессия! Верю, верю! Несите сюда скорее Оскар! – восхитилась я, вдоволь налюбовавшись на забаву богатырскую. Спецэффектов ноль, но с развлечениями тут так себе – смотрим, что дают.

– Может быть, представляет на их месте тебя? – предположил Бальтазар.

– Уносите Оскар, экспрессии явно недостаточно!

Кот хмыкнул в усы и велел:

– Иди поищи, что можно надеть для похода в лес. Я пока вам с Елистратом котомку соберу. Чувствую, ночь будет долгой.

И пошел по тропинке – хвост трубой, шерсть золотом отливает. Будто так и надо.

Я сглотнула внезапно появившийся в горле ком. Что-то у меня вдруг нехорошее предчувствие образовалось. Очень нехорошее.

Глава 4

Собралась я быстро. Рубаха с длинным рукавом, куртка, ботинки, да вездесущие карго брюки. Кот, ворча, сунул походный футляр с Арканами. И я всё-таки вытребовала у него лохань и котелок тёплой воды и быстро ополоснулась прямо в сенях. По-походному, но лучше, чем ничего.

– Не думаю, что понадобятся, но на всякий бери – особенно Репейник.

– Зачем меня вообще куда-то отправлять, если я ничего не знаю и не умею? – кошачья суетливость уже начала напрягать. – Других, получается, учили с детства, а я…

– А ты будешь учиться экстренно на месте! Как самая особенная и одарённая! – невозмутимо парировал кот. – Знаешь, как учат плавать? Вот толкают с мостков и… хочешь жить – выплывешь.

– Гад ты всё-таки, – с чувством произнесла я. – Шерстистый.

– Должность такая. Да не переживай ты так. Просто пройдёшься, покажешь, что хозяйка на месте. С тобой Елистрат пойдёт и птичка. Далеко отходить не будешь. Всё будет хорошо, – преувеличенно бодро заявил Бальтазар, и мне стало совсем плохо. Зуб даю, не договаривает что-то баюнище.

"Пережить бы ночку", – неожиданно подумалось мне.

– Мокошь возьми ещё, – под руку ткнулся Аркан со схематичным изображением женщины с поднятыми кверху руками. – Пригодится. Мощнейший оберег, небесное покровительство.

– А что, прям надо? – холодея, уточнила я.

– Неа, – зевнул кот. – Но спокойней будет. Давай, иди. Спину прямо, подбородок вверх, грудь, или что там у тебя, вперёд! Пусть знают – господарыня пришла. Ну, – Бальтазар чисто по-кошачьи обошёл меня кругом и даже мазанул хвостом. – Какая есть, такая и пришла. Уж без обид, пусть любуются, на что дали.

И поскакал в сторону выхода.

Мысленно пообещав коту припомнить всё и даже больше, я вышла за порог.

Как же всё-таки тут было хорошо! С реки тянуло свежестью, этим специфическим запахом воды, который бывает только у речек. Разливался свежий аромат трав, и в него вплеталась едва уловимая медовая нотка. И ещё какой-то запах – мяты, или чего-то очень похожего, сочного и свежего. Надрывались лягушки, в лесу, который начинался буквально за домом, прикликивались птицы. Где-то далеко куковала кукушка.

– Кукушка-кукушка, сколько мне жить осталось? – автоматически поинтересовалась я и вслушалась. Ответом послужило многозначительное кукушечье молчание.

Смеркалось.

Небо постепенно меняло оттенок на лиловый, солнце садилось за лес, и сквозь деревья проглядывали багряно-оранжевые всполохи. Плюнуть бы на всё, заварить чашку чая, сидеть на крыльце и ни о чём не думать!

– Хватит ворон считать, пошли уже, – раздалось над правым плечом голосом Елистрата. – Быстрее сходим, быстрее управимся.

– Сама справилась бы, – проворчала я, оборачиваясь. Богатырь был одет по-походному. Ну, наверное, по-походному. На ногах короткие сапоги, простая рубаха сероватая с длинными закатанными рукавами, на поясе висят ножны с мечом, на голове небольшая круглая шапочка невзрачного серо-чёрного цвета.

– А что, разве меч не за спиной носят? – уточнила я, припоминая что-то похожее в фильмах или играх. Не помню уже, где я это видела, но точно за спиной. Елистрат обжёг меня взглядом, и я тут же пожалела, что вообще начала этот разговор. Сейчас опять поругаемся.

– Нет, за спиной неудобно, – неожиданно миролюбиво ответил парень. – Просто нести ещё можно, а если к бою надо быть готовым, то неудобно. Пока из-за спины перекинешь, пока вытащишь – гляди, уже и зарезали.

– Поняла, приняла, запомнила, – кивнула я.

Раздалось хлопанье крыльев, и на левое плечо опустился здоровенный ворон. Я покосилась на птицу – тяжёленькая зараза! Честно говоря, думала, что вороны меньше! Птичка потопталась по плечу, критически оглядела меня со всех сторон и каркнула прямо в ухо.

Я дернулась от неожиданности и выругалась. Ворон протестующе захлопал крыльями и ещё сильнее вцепился лапками в плечо – ткань с намеком затрещала.

– Тихо, Руш, тихо. Хороший мальчик, – противно довольным тоном сказал Елистрат, почесав ворона под подбородком. – Не бойся, она просто выглядит страшно, а так не кусается. Ну, почти.

– Зато вы, я смотрю, выглядите так себе и ведёте себя соответствующе, – я глубоко вздохнула и мысленно сосчитала до десяти. Сейчас сходим на задание, а потом уже и будут воспитательные моменты и оргвыводы с занесением в личное тело.

– Нам туда, – неожиданно серьёзно сказал богатырь, махнув рукой в сторону леса. – Хватит уже стоять, – и повторил заезженный довод, – быстрее сходим, быстрее вернёмся.

И первым пошагал по едва видимой тропинке, ведущей за дом. Или как оно правильно называется? Задомье? Задворье? Или просто часть подворья? Господи, какие глупые мысли лезут со страху в голову! Я пошла следом, ворон поехал на мне, даже не думая отцепляться и только иногда балансируя крыльями. Наглая птичка!

– Далеко уходить не будем, – продолжал будто бы сам с собой рассуждать Елистрат. – По округе погуляем, чтобы заметили, а то ишь ты, волю почуяли.

– Кто волю почуял? – к горлу снова подкатило нехорошее предчувствие.

– Навьи, – просто ответил Елистрат. – Как Привратница прошлая ушла, так начали озоровать. Но ничего, сейчас поймут, что есть кому приструнить, и успокоятся. – Вот, – парень торжественно ткнул на деревянную полуразвалившуюся калитку, ведущую в лес. Калитка держалась на честном слове и за перекинутую верёвочную петельку к столбу. – Это Врата. Та калитка, которая на улицу – это к людям, это Явь. А та, которая к лесу – это к Навкам.

– А я, получается, живу между ними, – понимающе протянула я.

– Ага, – Елистрат открыл калитку и отвесил шутливый полупоклон. – Прошу, господарыня, оглядывай свои владения.

На ватных ногах я прошла сквозь калитку… и совсем ничего не изменилось! Сзади всё та же калитка, за калиткой невысокая трава, домик… Ну вот он, виднеется, можно сказать, рукой подать, сарай и банька. Впереди лес. И всё. Не знаю, чего я ожидала, может, каких-то ужасов или что на меня из-за кустов тут же выпрыгнет нечто, но ничего такого. Лес как лес. В сумерках. Даже романтично. Взять вместо богатыря кило мяса и мангал – и вообще отлично будет. Ну или кого-то поприличнее богатыря. Не нравится он мне, не доверяю я ему. Вот.

Елистрат обошёл меня и первым направился в чащу.

– Пока светло – так пойдём, а потом фонарь зажжём, – сказал он и почему-то усмехнулся. – А теперь аккуратней, здесь мостик через речку.

Я пожала плечами, получила крылом по щеке от переполошившегося ворона и зашагала вслед за ним в чащу. Мостик действительно возник сам собой, будто вынырнул из высокой травы: кованые перила под старину, или действительно очень старые и грубоватые, основательные. Сам мост метра два в ширину, из привычных уже половинок бревен и старый даже на вид и в сумерках. А вот речка оказалась неширокой, метра три-четыре от силы. В темноте она выглядела дегтярно-чёрной.

Мост остался позади, и мы вышли на опушку леса.

И снова ничего. Лес как лес. Солнце опустилось еще ниже, различить что-то удавалось уже с большим трудом, в лесу было темнее, чем на просторе, но мой спутник быстро шёл вперёд и даже в темноте не сбивался. Сразу видно – не первый раз здесь ходит.

Неожиданно богатырь остановился и велел:

– Нужен свет! У тебя в подсумке есть головешки, давай сюда.

Я послушно полезла в выданную котом маленькую сумку, и наощупь достала перепачканную сажей головешку величиной с крупный каштан. В темноте она была практически неразличима. Елистрат бережно взял её в ладони и стал дуть. Я с любопытством смотрела за этим действом. Головешка стала разгораться, наливаться оранжевым светом, будто маленький костёрок и осветила лицо богатыря красноватым отсветом.

– Не горячо? – Головешка лежала у Елистрата на ладони и освещала всё как хороший фонарик.

– Нет, она холодная, светит, но не греет. Держи, – парень ловко перевернул мою ладонь вверх и вложил пылающий уголь. Я ойкнула и попыталась отдернуть руку, но Елистрат сжал мои пальцы и накрыл своей ладонью.

– И правда, холодная, – признала я. Свет пробивался сквозь сомкнутые пальцы, но сам уголёк на ощупь был не горячее обычной деревяшки.

– Вот, а ты боялась, – хмыкнул богатырь. – Свети давай и пойдём. Не хочу я с тобой и дальше комаров кормить. Больно надо!

– Да нет тут никаких комаров! – ну вот опять. То нормально общается, то ежа изображает колючками наружу. – Что, кстати, странно. Лес и без комаров.

Но послушно открыла ладонь и чуть подняла руку. Посвечу, чего уж. Мне несложно.

Есть в этом что-то сюрреалистичное, рассуждала я, освещая путь головешкой. Хотя чего это я? Саморазогревающийся и самосветящийся уголь комнатной температуры – наименьшая из бед. У меня дома целый говорящий кот и меня саму в Бабы-Яги назначили.

Но сама картина-то какая: лес, тьма, проклятый богатырь с мечом, ворон, и среди этого великолепия я. Непонятно зачем, непонятно, что делаю, но без меня никуда.

Нет, не о такой жизни я ещё три дня назад мечтала. Совсем не о такой.

Но, с другой стороны, окружающая действительность не так уж и плоха! Если подумать, то это даже больше того, о чём я в детстве мечтала! Везде есть положительные моменты. Например, самая настоящая магия! Вот только богатыря поменять на кого-нибудь более приличного – и всё. Можно даже на Даню. А, ну и кота на молчаливого домашнего! А ещё… Мысль застопорилась и не нашла больше ничего утешительного в моем положении. Мдэ-э-э.

Все-таки позитивно мыслить – явно не мое.

– Стой! – Идущий впереди Елистрат резко остановился и прикрыл ладонью мою руку. Свет моментально притух, стал напоминать ночник, а не яркий фонарик. Ладонь у богатыря как две мои. – Опусти чуть вниз. Да, так, и кулак сожми. Идем.

В такой полутьме мы пошли дальше. Я совсем перестала что-либо различать. Сумерки перешли в густую летнюю ночь, где-то ухала сова или филин, распевались птички да стрекотали кузнечики. Стало прохладнее, потянуло стылой сыростью. Я задрала голову – надо мной блестели такие низкие звёзды, только руку протяни и достанешь.

Ни разу не видела столько звёзд. Из-за крон деревьев проглядывал бледный лунный кругляшок.

Полнолуние.

Идиллия и благодать. Остаться бы здесь подольше. Я покосилась на богатырскую спину, и желание остаться резко сошло на нет. Такой человек любую красоту испортит.

– Бог в помощь, дедушка! – из мечтаний меня выдернул голос Елистрата. – Заблудились, или как? Что же вы ходите-то в такую пору?

Я напрягла зрение. На поваленном бревне сидел старичок, опираясь на палку. На голове был низко натянутый картуз, лица не рассмотреть, только небольшая бородка торчит вперёд. Одет в брезентовый плащ непонятного цвета – то ли болотный, то ли серый, то ли под цвет грязи. На ногах кирзовые сапоги.

– И тебе не хворать, – голос у дедка был насмешливый, слегка скрипучий. – Это вот шёл, шёл по грибы, да заблудился. Сижу, отдыхаю. – В качестве доказательства своих слов он наклонился и потрепал что-то тёмное, стоящее у его ног. Я чуть приблизила руку с угольком и разглядела корзину, полную белых грибов. На плече завозился ворон, переступая с лапы на лапу. Я решила пока особо не лезть в разговор. В конце концов, богатырь тут, можно сказать, местный прижившийся, пусть он и разбирается. Тем более сам меня сюда втянул.

– Беда, беда, – Елистрат покачал головой и сочувственно прицокнул языком. – Может, помочь чем, дедушка?

– А и помоги, – неожиданно легко согласился старик, поднимаясь на ноги. – Проводи до дома. Огня, как видишь, у меня нет, не сподобился взять. А вот вы посветили, места вроде и узнаю. Вон ту сосенку приметную, раздвоенную вижу, за ней значит поворот, недалеко до дома значить. Корзину подсобите нести, а я вам за это грибков отсыплю. Помогите дедушке!

– Грибков, говоришь? – задумчиво протянул богатырь и, неожиданно для меня, прямо через голову стащил с себя рубаху, вывернул её наизнанку и снова надел. Я даже пискнуть не успела, насколько это произошло стремительно. Вот только была голая богатырская спина, а теперь снова в рубахе. – А вот так?

Дедка неожиданный стриптиз почему-то ни грамма не смутил, он крякнул и опустился обратно на бревно. Только глаза как-то совсем по-звериному поблёскивали из-под надвинутого почти на самый нос козырька.

– Совсем нюх потерял? – голос Елистрата пришёл в едва различимое шипение. – Ты кого завести собрался?

– Ну, ну, так мы это… – дедок неожиданно замялся. – Прощение просим. Не признали. Богатыми будете, да счастливыми. Ну, пошёл я.

– А ну, стоять! – богатырь даже не повышал голоса, но произнесено это было таким тоном, что я невольно сама вытянулась и чуть не приложила согнутую руку к виску. И не только я одна. Заблудшийся дедок тоже замер на своём бревне.

– Ну, знакомься, господарыня, – парень посторонился, открывая мне обзор получше. – С хозяином здешнего леса.

– С кем? – не поняла я.

– Лешие мы, – пробубнил дедок. – Тутошние. Ходим, бродим, за порядком присматриваем.

– Людей в чащу заводим, да, дядюшка? – насмешливо продолжил богатырь.

– Да не заводил я! – вскинулся Леший. – Может, и было пару раз, но то такое, дело давнее, дело молодое. А за себя извиняйте, не признал сразу. Дай думаю, проучу, а то, что этот парень с девкой по лесу ночью ходят. Нехорошо это, неправильно. Мало ли что у них на уме? А вдруг и не по своей воле девка идёт?

– Давние дела, говоришь? – Елистрат демонстративно положил руку на рукоять меча. – А про недавние дела рассказать не хочешь?

– Какие такие дела? Не знаю я, никаких таких дел! – зачастил дедок, косясь на меч.

– Так уж и не знаешь? – ласково уточнил богатырь фирменным азотным тоном. – А две девицы пропавшие? Тоже не в курсе?

– Не в курсе! – хмуро возразил Леший. – Не при делах я. Я ж ни в жизнь…

– А в смерть? – тихо вкрадчиво уточнил Елистрат, немного вытаскивая меч из ножен.

– Да не знаю я! – заверещал Леший, и лес на мгновение замер, даже птиц не слышно стало, и ветер перестал шуршать в кронах. – Не знаю! – ещё тише повторил он. – Вон у Водяника спросите, на его территории девиц нашли, я тут при чём?

Богатырь всё так же молча вытащил меч ещё на пару сантиметров. Ворон решил, что сейчас самое подходящее время, снова каркнул мне в ухо и взлетел в небо. Я легонько потерла насиженное место. Не очень тяжёлая птичка, но плечо ощутимо оттоптала.

– Давайте на минуточку представим, что вы тоже нормальные люди, и попробуем договориться, – сказал Леший деловитым тоном и высморкался в непонятно откуда взявшийся платок. Лес снова наполнился звуками и шорохами.