Сумеречный мир

Глава 8

– А что это ты делаешь? – выглянула из-за моего плеча Меланья, когда я вытащила из печи противень.

– Легкую закуску, – отозвалась я, заворачивая в тоненькую лепешку сыр, зелень и копченую рыбку. – С детства ее люблю. Мамуля – шеф-повар – часто баловала меня вкусняшками, когда я вертелась у нее под ногами. Такие рулетики можно делать с разными начинками, получается очень вкусно, сытно и полезно.

– Хм-м… – Мели, как ее ласково, по-домашнему, зовет муж, взяла очередную лепешку, ловко скрутила рулетик, порезала и один кусочек решительно отправила в рот. Прожевала, приподняв бровки домиком, довольно улыбнулась: – М-м-м… на самом деле замечательно и не сложно. Давай введем и это блюдо в наше меню.

– Я рада, что вам понравилось, – мягко улыбнулась здешнему шеф-повару.

В течение недели я ненавязчиво и аккуратно, чтобы не обидеть, делилась со своими нанимателями мамиными рецептами, стараясь помочь, хоть чем-то отплатить за доброту и щедрость. Стоило Мели увидеть мои жалкие пожитки, она вытащила из гардероба оставшуюся от дочерей одежду и предложила мне. Ношеную, конечно, но добротную, красивую – и ни в коей мере не жалкие обноски.

Я, как маленькая, радовалась незатейливым подаркам, сделанным от чистого сердца, особенно новой зубной щетке (зубы здесь чистят порошком из коробочки), щипавшему глаза шампуню и душистому мылу. А какое счастье мыться в ванне! В первую ночь в уютной комнате на втором этаже, лежа на белоснежных, накрахмаленных по старинке простынях, я долго не могла заснуть. Сначала плакала от переизбытка чувств, потом тихо наслаждалась ощущением дома. И не страдала от одиночества.

Семейство ежей, как сразу верно догадалась, приютивших меня, повадками и в «не звериной» жизни, если так можно выразиться, оказалось похоже на этих забавных животных. За неделю я научилась различать, кто из супругов семенит по коридору. Если что-то не получалось или раздражало, оба смешно морщили острые носы или шипели. А уж если их подводил нерадивый поставщик, то короткие жесткие волосы угрожающе топорщились, подобно настоящим иглам. Но в целом Мели с Меркулом – доброжелательные и приветливые оборотни, от которых исходило море спокойствия и душевного тепла. Что меня, как эмпата, согревало и располагало к ним.

– Ксень, я зачем пришла-то, здесь сама закончу, а ты иди в зал, Насте помоги. Там сейчас наплыв покупателей и желающих пообедать, и пара хищников пришла. Сидят, а зайчонок боится их обслуживать, – озабоченно попросила Мели.

В «Пекарне Зотовых», помимо самих Зотовых и теперь меня, работает официанткой Анастасия Мельникова – оборотень-заяц, миловидная блондинка, серьезная, работящая, но слишком пугливая. Стоит ей занервничать – начинает по-простецки шмыгать курносым веснушчатым носиком, что ее совсем не красит.

Вот и сейчас, выйдя в небольшой уютный зал со столиками, накрытыми симпатичными клетчатыми скатертями, я отметила, что все места заняты – обед в самом разгаре, а Настя испуганным изваянием замерла возле двух молодых поджарых, невысоких мужчин. Те активно флиртовали, а официантка на взводе и вот-вот даст стрекача.

Так и есть: девушка резко развернулась и едва ли не бегом ринулась к стойке.

– Какие наглецы, нет, ну невозможные наглецы! – прошептала она на ухо мне, подрагивающими руками расставляя на подносе тарелочки с заказанной едой и чайничек с чаем.

– Да? А мне показались смирными, – недоуменно шепнула я в ответ и поделилась своими наблюдениями, – особенно рыженький помоложе. Он явно неравнодушен к тебе.

Настя округлила карие глаза, поморщилась и сердито просветила меня:

– Конечно, неравнодушен: лисы вообще-то зайчатину очень любят. А эти, – осуждающе сверкнула глазами в сторону проблемных посетителей, – еще и бабники известные к тому же.

Я насмешливо хмыкнула. Демонстративно проявляя негатив к тем хищникам, девушка не то запамятовала, что я «читаю» ее эмоции, словно открытую книгу, не то стеснялась признать, что рыжий оборотень ей понравился, хоть и напугал до дрожи.

Работая в пекарне, я выяснила у владельцев интереснейший факт: эмпатия – дар исключительно светлой магии. В сумеречном мире подобных почти нет, ведь умение воспринимать чужие чувства, эмоции связано с сопереживанием, со способностью принимать часть чужой душевной боли. К чему серые не расположены ввиду своей магии, к которой у большинства мутантов есть способности, или звериной сущности, или жажде крови, когда воспринимаешь разумное существо как еду, а не равную себе личность. В общем, такого брата по духу здесь единицы – потомки тех, кто «провалился» сквозь Стену. Поэтому местные жители закрываться от эмпатов не привыкли и не умеют. От менталистов мысли прятать – это одно, а чувства – совсем другое.

С одной стороны, такая новость меня удивила и порадовала: уникальной рысью стала, и в дальнейшем вполне пригодится такой дар, а с другой – напугала. Мало ли кого мои способности заинтересовать могут. Поэтому применяла я их весьма осторожно, незаметно.

Пожалев растерянную Настю, я подхватила поднос и решительно направилась к лисам. Рыжие парни смерили меня заинтересованными, любопытными взглядами и привычно, как другие завсегдатаи «Пекарни Зотовых», спросили:

– Новенькая?

– Старенькая, – спокойно ответила я, добавив чуточку больше равнодушия в общий эмоциональный фон.

– А откуда? – не сдавался «Настин» Рыжик.

– С севера, – выложила я заранее обговоренную с ежами легенду, деловито составляя тарелки на стол.

Меркул посоветовал место рождения «на севере» говорить, потому что чаще всего кланы рысей именно там и обитают. Даже не разобралась пока, насколько мне повезло выбрать эту сущность. Рыси не очень общительные; живут, где холоднее, подальше от городов и скопления народа, по той причине, что приручить незлобивых, по сути своей добрых, покладистых, привязчивых кошек – дело нехитрое. А из-за этой особенности вид чуть не исчез: каждый сильный хищник-перевертыш не прочь заполучить ручную кошечку в пару, часто не спрашивая согласия или попросту воруя из кланов, в конечном итоге уменьшая численность. Поэтому рыси обособились и не пускают на свои территории нежелательных чужаков, случается – убивают еще на подступах.

Полученная от ежей информация о соплеменниках заставила меня задуматься о переезде на север, под защиту одной из таких общин, но в данный момент – это всего-навсего предположение. Чужачке из светлого мира надо знать куда, на чем и за что, в смысле, сколько денег потребуется, чтобы добраться до рысей. Еще, как «прибиться», а то – примут ли?

– От тебя кошечкой приятно пахнет, – вкрадчиво заметил второй любитель зайчатины.

– А от вас – нет, – равнодушно ответила лису и неторопливо, спокойно направилась обратно.

Обслуживая других посетителей кафе, я ловила на себе их любопытные взгляды и одобрительный – Меланьи. Мы становились неплохой слаженной командой. Мне было комфортно с ними, и чувство уверенности в будущем появилось.

Сияющая Настя подошла к стойке и аккуратно положила часть денег в баночку с чаевыми, а остальные – в кассу.

– Не жадный, хоть и лис, – тихо заметила она со смущенной улыбкой.

– Разве за лисами ходит слава скупердяев? – насмешливо поинтересовалась я.

Зайчиха – добрая, серьезная, но несколько наивная девушка, поэтому, даже не задумываясь, отчего я элементарные вопросы задаю, ответила:

– Они свои деньги с великим трудом отдают. Только если действительно надо, но взамен всегда стараются получить что-то подороже или получше.

– Значит, ты ему однозначно приглянулась, раз он тебе целых три алтына чаевых дал. Почти половину суммы заказа, – приободрила я девушку, не забыв между прочим обронить: – Или лисы непостоянные, из-за этого сомневаешься?

– Нет, они-то как раз постоянные, – улыбнулась Настя и неожиданно едко добавила: – Ветреность – слишком дорогое удовольствие.

Так, подтрунивая над собой и посетителями, мы завершили рабочий день. Вечером, убравшись и присев с хозяевами за общим столом ужинать, я невольно отметила про себя, что спокойна, расслабленна и настроена позитивно. Почти как раньше – дома, с родителями… Стоп, грустить нельзя – апатия тут как тут, поджидает, поэтому принялась расспрашивать ежей о новом, но, оказывается, не столь ужасном мире. Особенно когда ты не один.

* * *

– Знаете, если нанять разносчика, можно доставлять наши закуски и выпечку на дом или в конторы заказчикам, – осторожно предложила я хозяевам. – У нас уже давно практикуется такая услуга и пользуется спросом.

Меркул, попивая чаек, читал газету, но, услышав коммерческое предложение, задумчиво посмотрел на меня.

– Если постараться, увеличить производство мы в состоянии, – неуверенно заметила Мели.

– А зачем? – пожал плечами ее супруг. – У нас тогда будет не жизнь, а сплошная работа. Ни отдыху ни продыху.

Мели улыбнулась, наклонилась над столом и погладила любимого ежа по плечу, соглашаясь с ним. Затем мне пояснила:

– Хорошая задумка, но не для нас. В свое время мы много сил вложили в дело, потом детишек родили, старшая скоро внуков нам подарит. Если начнем расширять дело – времени на семью не останется, а…

– …Нам достаточно и тех доходов, что получаем сейчас, вполне, – закончил мысль Меркул.

Смущенно улыбнувшись, я пояснила, извиняясь за неуместное, как вышло, предложение:

– Просто у нас по-другому. Все спешат жить, хотят зарабатывать, чем больше, тем лучше, подчас забывая не только о семье, но и о себе.

– Деньги – это хорошо, конечно, лишний алтын еще никому не помешал, но здесь высовываться может позволить себе тот, у кого потом хватит сил отстоять заработанное. Сейчас у нас небольшое предприятие, не привлекающее внимания, а если значительно расширимся, могут возникнуть проблемы… – поморщившись, честно ответил глава семейства.

– А что у вас еще не так? – опередила меня с вопросами не менее любознательная Мели, сверля меня темными умными глазками.

– У нас для связи используют телефоны, а у вас – амулеты магические, – начала перечислять я. – И хотя разница большая: одни – дело техники, а вторые – магии, но, увы, оба постоянно требуют подзарядки и вырубаются в самый неподходящий момент, – уныло закончила.

– Мы видели сквозь Стену, что у вас все из металла и стекла. Ужас, как вы живете в таких условиях? – фыркнула оборотень.

– У нас же нет слишком чувствительного, привередливого обоняния, как у оборотней, – рассмеялась я.

– Сдается мне, тогда вы обделены слишком многим, – сделала вывод ежиха.

Я пожала плечами, отметив ее слегка презрительный тон, – не вступать же в спор о том, о чем они понятия не имеют, а мне есть с чем сравнить. Но не заступиться за родину не смогла:

– Чисто физически – да, мы слабее вас. Но в моральном плане, духовном – сильнее.

Меркул отхлебнул остывшего чая, причмокнул и с иронией спросил:

– Должно быть, от большой души вас к призракам десятками посылают ежегодно?

Я открыла рот, чтобы возмутиться: чем они лучше… закрыла, но через пару секунд тихо ответила:

– Разумеется, наше общество не идеальное. Но защитники отдают души Стене во имя жизни людей светлого мира. В Крупнограде, за Стеной, правит закон, и по улицам я ходила, не боясь, что меня высосут досуха вампиры или сожрут хищники.

– В Песочном тоже можно ходить… – попыталась оправдаться Мели.

– Нет, – перебила я, – мы с Андреем бежали несколько кварталов, преследуемые стаей убийц, и никто, поверьте, никто не остановился помочь. Всем было все равно, что нас растерзают и… – я задохнулась от воспоминаний, глаза защипало от непрошеных слез.

– Разве у вас нет банд, которые не дружат с законом? Нападают на людей? – мрачно поинтересовался Меркул.

– Есть, но не так же, среди белого дня и…

– А в ночи – да? Ксения, я прав?

– У нас не жрут себе подобных…

– Не насилуют? Не убивают? Вы поголовно этакие белые и пушистые зайчики?

– Я не о том, я…

– И войн у вас нет?

– Есть, но не на нашем континенте. Уже почти тридцать лет относительно спокойно и…

– А мы пятьсот лет воевали, поэтому последние триста строим жизнь сызнова. Мы не ангелы, но законы соблюдаем…

– Какие законы? – удивилась я. – Где они прописаны? У нас есть Фатум – целый свод нерушимых правил для всех: не убивать себе подобных, не грабить, не…

– У нас тоже есть. Их защищают стражи…

– …которые, даже толком не проверив, умерла я или нет, отправили меня в морг.

– Здесь ты не совсем права, Ксенечка, – с нотками вины в голосе возразила Меланья, подключилась к все-таки начавшейся дискуссии на повышенных тонах. – Такие случаи, как с тобой, – единичные. Может и маг оборотнем стать, но для этого проводят сложнейшие магические ритуалы. И знаешь, я слышала: после них не всегда выживают… – голос ежихи стал тихим и таинственным, – перестройка организма, как наши лекари говорят, изменение генотипа. Вот! Поэтому немудрено, что девочку светлую бездыханную, да еще с разорванным горлом… сочли мертвой.

– Ясно, – понурилась я, признавая очевидное.

– Да, – пришел на помощь супруге Меркул, – кроме того, у нас есть советы городов и Мировой. Войны никто не допустит! – И заметно поубавив пыл, добавил: – А верховые следят, дабы на улицах закон соблюдался.

– Угу, а передел территорий не так страшен, как может показаться на первый взгляд, – неожиданно поддакнула Мели с легким сарказмом, заставив поморщиться мужа.

– А кто такие верховые? – вычленила я ранее прозвучавший термин.

– Верховые? – недоуменно поднял брови еж, а через секунду, вспомнив, кто я и откуда, улыбнулся, блеснув белыми мелкими зубами и маленькими клыками. – Это главы вампирских кланов или… группировок, контролирующих городские территории.

– Вампиры?.. – пискнула я в ужасе. – Вы сказали, что пекарня под защитой верхового Марка…

– Ну, да, – осторожно синхронно согласились супруги. – А что?

– Но как же так? Ведь получается, этот квартал принадлежит им? – кровь отхлынула от сердца. – Значит, в любой момент они могут заявиться сюда и выпить любого?

Ежи сперва нахмурились, потом Меркул поспешил успокоить меня:

– Не все кровососы – необузданные дикари. Тот сброд, что охотится в верхнем квартале у Стены, – отбросы общества. Нормальные серые предпочитают близко к куполу не селиться.

– Почему? – удивилась я.

– Слишком сильный дискомфорт испытываем. Словно под дулом пистолета – того и гляди выстрелит, – вздохнула Мели, передернувшись. – Вообще-то, самые лучшие районы – у реки.

– И кто там проживает? – я буквально жаждала новых подробностей, тем более, туда я еще не добиралась.

– Многие… – пожала плечами рассказчица, поправив домашний цветастый хлопковый халат, – по большей части хищники. Там в основном псы да кошки территории между собой делят.

– А на чьей стороне перевес? – заинтересованно подалась я к ежихе.

Она пожала плечами, и ей на помощь привычно пришел муж:

– С переменным успехом. Чаще, конечно, кошки покрупнее верх берут, но среди них нет единства. Кошки, что с них взять, каждый хочет быть сам по себе.

– Не понимаю, что им делить? – удивилась я. – Жили бы в лесу… – вспомнив, что мои гостеприимные хозяева тоже оборотни, быстро поправилась: —…На природе, я хотела сказать. Там же и охота на дичь, и места больше, и… все такое, зачем в городские дебри лезть?

Супруги переглянулась, хмыкнули, и снова ответил Меркул:

– Ксень, мы хоть и звери наполовину, но тоже любим домашний уют, мягкую постель и свежеиспеченный хлеб. Мне вот нравится газету почитать, особенно колонку с городскими сплетнями, а Мели смотрит по телевизору шоу «Догони и надкуси», весьма кровавое и смертельно опасное, знаешь ли. А она слюни пускает по победителям.

Я почувствовала, как у меня непроизвольно лицо вытянулось от предпочтений этой парочки.

– Ну скажешь тоже, слюни… – смутилась «любительница экстремального телешоу», шлепнув ладошкой мужа по предплечью. – Просто там та-акие горячие парни – грех не полюбоваться!

Откровенно забавлявшийся оборотень, не чуравшийся «желтой прессы», усмехнулся и продолжил серьезным тоном:

– Да, мы живем по принципу «кто сильнее – тот у власти», но поверь, девочка, если к силе ум не прилагается, быстро к ногтю прижмут. В лучшем случае. А в худшем – сожрут и не подавятся. За триста лет выработали простую, но весьма действенную систему противовесов, чтобы не было единоличных правителей. Считается, это развращает и убивает страх перед наказанием, расплатой. Сильные виды обладают многим, но и отвечают за тех, кто стоит ниже на иерархической лестнице.

– Что это дает лично вам? – я не смогла удержаться от «социального исследования».

– Нам? – Меркул пожал плечами, задумался. – Ну, например, я точно знаю: если меня ограбят, верховой обязательно найдет виновного. Иначе пострадает его репутация. Торговцы сочтут, что он зря занимает место. Кое-кто – что верховой слаб – и сам займет. Поверь, это никому не надо.

– А если на меня на улице нападут? – нахмурилась я.

– За улицы отвечают стражи, – не вытерпела Мели, стражи – ее тема. – Их набирают из разных стай, кланов, ковенов и прочих сообществ. Чтобы не было обвинений в случае проколов… как с вами, например. И содержат их за счет казны городского совета, куда входят все верховые, союз судий и представители торговой гильдии.

– Зарплату получают, а работу свою выполняют из рук вон плохо, – едко отметила я.

Мели несогласно покачала головой:

– Про вас был репортаж в вечерних новостях…

– …и в газетах писали, – поддакнул Меркул.

– Сказали, что обычно ваши жертвы Стене по утрам приносят, а тут – тишина. Ну стражи и решили, что ритуал из-за непогоды отложили на завтра. Разошлись, дел у них, честно сказать, невпроворот. Сама знаешь: «провалы» редко случаются, смысл ждать их… так, на авось. Вдруг целителю удастся проникнуть к нам… – почему-то виновато завершила Мели.

– Кровососам без разницы, где лясы точить, вот они вас и дождались, – мрачно добавил Меркул. – А наперерез стае вампиров кидаться только самоубийцы или стражи способны. Остальные стараются уйти с пути. Даже если крупный кот или волк попадется да решится помочь, против стаи выступить в одиночку – только очень сильному оборотню или магу под силу. А таких мало.

– Почему именно нас… ждали? – хрипло спросила я. – Ведь в городе десятки тысяч других… людей?

– Светлые, – спокойно пояснила Мели, поднимаясь из-за стола и начиная убирать грязную посуду, – говорят, кровь ваших магов для вампов слишком привлекательная и дает мощный всплеск удовольствия.

– А для остальных? – у меня мурашки от страха побежали.

– Сложно сказать, – она пожала плечами, – все зависит от способностей. Будь ты целительница, враз бы распри начались между кланами хищных оборотней. Непосредственно у них маги редко соглашаются работать – предпочитают частные клиники при ковенах, да цену дерут ого-го-го. А светлого бы никто спрашивать не стал.

– А эмпаты? – с облегчением спросила я.

– У нас таких почти нет, мы же говорили. Но мало ли, кому что в голову втемяшится… – начал было спокойно Меркул, потом мрачно добавил: – Но лучше тебе помалкивать о своей светлости и способностях. Поверь, умники воспользоваться твоим даром враз найдутся.

Мы еще немного поболтали о житейском и, пожелав друг другу спокойной ночи, разошлись спать. Несмотря на усталость, я целый час, наверное, лежала в кровати, глядя в окно на полумесяц. Но не баранов считала – вспоминала кровавую стычку, которую наблюдала апрельским вечером с «той» стороны. Брюнета-оборотня, дравшегося с пятью вампирами, причем отнюдь не с голодным сбродом, а матерыми убийцами. И если бы не коварная красавица-блондинка, плеснувшая ему на рану странную жидкость, дезориентировавшую его, наверняка бы вышел победителем и без моей помощи.

Что с тем серым стало потом? Кто он такой?

Глава 9

«Ненавижу. Ненавижу. Ненавижу…» – упрямо шептала я, сжимая кулаки, не решаясь выйти наружу из кладовки.

С четверть часа назад к нам пожаловали вампиры. Выпить охлаждающего чаю – трудно даже представить! У Насти сегодня выходной, и в зале работала я. В первый момент даже не поняла, что двое невысоких, с виду хлипких парнишек – кровососы. Пока не увидела глаза с красной радужкой. Крылья вампирских носов затрепетали, когда те принюхивались ко мне.

Один из них, пшеничный блондин, клыкасто улыбнувшись, заметил:

– Детка, ты невероятно вкусно пахнешь.

– Поработайте на кухне и будете благоухать так же, уважаемые! – я привычно попыталась отшутиться, ошеломленная приходом гостей-кровососов. – Что изволите заказать?

– Тебя! – мерзко хохотнул второй – жгучий брюнет с перебитым носом.

– Я в меню не вхожу, – рыкнула я, едва сдерживаясь от оборота.

Видимо, мое состояние не осталось для них незамеченным. Блондинчик, примирительно подняв руки и выставив ладони, насмешливо посоветовал:

– Оу, детка, расслабься. Не надо нервничать. Успокой свою кису и принеси мятного чая, у Меланьи всегда хороший бывает.

Я механически кивала, на одеревеневших ногах отступая на кухню. В заторможенном состоянии передала заказ ежихе:

– Мятный чай, – и заодно поинтересовалась: – Неужели кровососы едят что-то помимо крови?

Мели, что-то напевавшая себе под нос, занимаясь пирогами, повернула голову, замерла, напряженно разглядывая меня:

– Мятный? Наверное, Броник пришел с другом? – я пожала плечами, а она продолжила: – Вампиры не едят твердую пищу, но могут жидкую… особенно когда ранены или нет… крови. А напитки – кому какие нравятся, разные: от алкоголя до чая с мятой. Марк, например, наш верховой, предпочитает топленое молоко с пенками.

– Я не пойду туда сейчас, – всхлипнула, не в силах сдержать дрожь от страха. – Я туда не пойду…

– Хорошо, хорошо, Ксенечка, иди обожди где-нибудь. Они долго не засиживаются…

– Они сказали, что я вкусно пахну, а если…

Мели, выглянув из кухни в зал, кивнула головой своим мыслям и, утешающе погладив меня по спине, шепнула:

– Девочка моя, не бойся, это Бронислав с другом. Шалопаи еще те, но довольно безобидные. Здесь тебя никто не тронет и на улице тоже, – она сунула мне в руки чашку с горячим чаем, усадила на стул и, подхватив поднос, посеменила обслуживать посетителей.

А я, услышав громкий мужской смех из зала, вздрогнув, юркнула в кладовку. Впервые ощутила свою рысь чем-то обособленным. Как будто мое сознание раздвоилось, и внутри, прямо в груди, завелся кто-то чужой. И пока я – человек – тряслась от страха, рысь настойчиво скреблась, желая выбраться наружу и сбежать от трусливой истерички, позорящей хищницу. Даже чашку с чаем держали почти пушистые когтистые лапы, а под юбкой бился короткий хвостик.

– Ксения, успокойся, я тебя прошу, – раздраженно начала Меланья, рывком открыв дверь, затем, отметив мой жалкий вид, умоляюще тихо пояснила: – Из-за тебя скоро все наши покупатели в панике разбегутся… или напьются с горя.

– Да-да, я сейчас, я…

– Так, срочно нужно поправлять дело, – озабоченно нахмурилась ежиха, тем не менее, вымученно улыбаясь. Откат моих эмоций и на нее, несомненно, повлиял. – Где у меня тут… – она зашуршала чем-то на полке, раздался щелчок, повеяло вишневым ароматом, и протянула мне рюмочку с ликером: – На-ка, Ксенечка, прими пятьдесят граммов на счастье.

Я залпом выпила, поморщилась.

– Что? – удивилась Мели. – Он же сладкий? И дорогой, между прочим, я его, только когда любимое шоу смотрю, принимаю как лекарство, успокоительное.

Нервно хихикнув, я призналась:

– Знаете, кроме пива, ничего алкогольного я не пью. Не люблю, да и не умею.

– Светлые, что с вас взять, – буркнул проходивший по коридору Меркул. – Даже пить не умеют.

Тем не менее, благодаря заботе доброй женщины, а возможно и ликеру, приятно разливавшемуся внутри теплом, я успокоилась, взяла под жесткий контроль свои эмоции. Глубоко вдохнув, вышла из кладовой, и мы втроем направились в зал. Супруги тихонько уговаривали меня больше не волноваться.

Увы, мои хозяева ошиблись. Стоило нам выйти к посетителям, Меркул резко толкнул меня с Мели в сторону с траектории летящего в нас стула. Я уставилась на оборотня-ежа, изумленно наблюдая, как менялось его лицо – вытягивалось, становилось более узким, звериным. Одновременно волосы превращались в колючие иглы, вылезавшие даже вокруг глаз и на лбу. Устрашающее зрелище!

А в зале тем временем творилось невообразимое: напугавшие меня вампиры сцепились с тремя парнями, выглядевшими гораздо серьезнее – магами, потому что с их рук срывались и летели в соперников голубые молнии. Потасовка стремительно набирала обороты, кровососы спрятались за столами, парочка соседей – зайцев, ежедневно приходивших за свежей выпечкой, – испуганно пища, ринулась к выходу. Трое завсегдатаев, до этого мирно обедавших, распластались на полу, закрыв головы руками.

Меланья, сжав кулаки, кричала, насылая на головы погромщиков прокисшую опару, с сожалением оглядывая перевернутую мебель, битую посуду, испорченные огнем скатерти и другое пострадавшее добро. Меркул кинулся на мага, попытавшегося добить раненого Броника, навалился ему на спину всем своим весом, чтобы не допустить убийства.

Не знаю, чем бы дело закончилось, если бы мне в голову не пришла подходящая идея. Я полностью раскрылась, представила родной дом, родителей, даривших столько тепла и счастья… Выпустила на свободу радость, умиротворение, любовь, которые испытывала сама…

Драка неожиданно прекратилась. Буквально несколько секунд назад вовсю кипели страсти. Грохот, злоба, крики, ругательства; раз – участники и зрители застыли, недоуменно оглядывая друг друга, а их лица… отражали самые разные эмоции, кроме негативных; вампирам и магам, кажется, даже стыдно стало.

Наконец, раньше других «отмерший» хозяин заведения, благодушно улыбаясь во весь рот, радостно рявкнул:

– Пошли вон отсюда, мои убытки оплатите, завтра пришлю счет, иначе будете отвечать перед верховым! – смысл сказанного совершенно не вязался со счастливой миной на его лице, еще покрытом кое-где иглами.

Участники драки, не менее довольно улыбаясь, надо думать, сами себе поражаясь, спешно покинули кафе. Прекратив «эмоциональную трансляцию», я устало выдохнула. Хоть и тренировалась ежедневно на посетителях кафе контролировать и совершенствовать свои способности, но настолько впервые разошлась.

– Спасибо, – с облегчением кивнули супруги Зотовы, поднимая с пола стулья и устало плюхаясь на них, затем приуныли, оглядев пострадавшее помещение. – Уборки теперь…

– Вот ироды, пожгли своими молниями, – чуть не плача, пожаловалась Мели, поднимая обожженную тряпку, бывшую несколько минут назад скатертью.

– Что случилось-то, скажите на милость? – осторожно спросила я, опасаясь, что виной происшествия стала сама, устроив дурацкую истерику.

– Очередная заварушка, – с досадой махнула рукой хозяйка, – тут рядом граничат территории Марка и ковена Забрежного. Верховые, конечно, следят за порядком, но у молодняка гормоны играют, и те частенько нарушают его, пытаясь доказать всему миру, насколько крутые.

– Я понимаю, но молнии прямо в доме… наверное, противозаконно? Сами же сказали, что ваша пекарня под защитой.

Меланья поморщилась, Меркул устало пожал плечами:

– Говорили, говорили… И с этим инцидентом разберутся кому положено. Напали-то не на нас…

– А если бы молния нас задела? Тогда что? – ужаснулась я.

– Во всем треклятый купол виноват! – буркнула Мели.

– В каком смысле? – не поняв логики, переспросила я.

– Светлые в Стену энергии столько вбухивают, что усиливается напряжение внутри купола. И хотя мы занимаем почти четверть континента, периодически, причем с каждым годом больше, здесь все дрожит от накапливающейся силы. Сила у наших магов бурлит, требует выхода. Вот и приходиться сливать… куда-нибудь, чтобы не перегореть. Подобные юнцы горячие – в драках, а вообще – в земледелии. У нас урожаи, даже на севере, два раза в год! – с гордостью просветил Меркул, откинувшись на спинку стула, и чуть завистливо восхитился: – Ты бы видела сады вокруг их домов – непроходимая чаща… Да им охранку ставить не надо, у них растения плотоядные любого вора примут с благодарностью…

– Силы небесные, что же у вас творится? – с отчаянием взвыла я. – Если вампиры не успели, то растения сожрут, или на улице маги сожгут ненароком!

– Ой, да что ты, Ксенечка! Такое редко бывает, в основном – тишь да гладь, да божья благодать, – улыбнувшись, спокойно заявила Мели, будто несколько минут назад не сама сетовала по поводу разгрома.

– Вы в бога верите? – озадачилась я, услышав старинную поговорку еще нашего общего мира.

– А как же? – поразились супруги. – Все под ним ходим, разве вера – привилегия только светлых?

– Ну… я думала… – виновато протянула, соображая, как бы подипломатичнее выкрутиться, чтобы их чувства не задеть.

– …Мы звери и прочее, – иронично закончила Мели, без экивоков выразив мою мысль. Улыбнулась хитренько и продолжила: – Нет, дорогая моя, верим. В разных! Стараемся законы их блюсти, но… сама понимаешь, не всегда получается. Хотя, если честно, безалаберные в основном городские. Староверы, например, которые в горах да лесах обособленными кланами живут, строго соблюдают. Не приведи дрожжи к ним в гости попасть.

– Почему? – удивилась я.

Но ответить мне не успели. Звякнул дверной колокольчик – и в кафе вошла целая делегация во главе с мрачным, жилистым, высоким мужчиной. Я взглянула на него и обмерла от полыхавшей в красных вампирских зенках силы.

– Ну здравствуйте, что ли… – прозвучал его неожиданно приятный баритон, вкрадчивый, но при этом вызвавший опасения.

– Здравствуйте, господин Марк, – приветствовал дорогого гостя Меркул, подхватившись со стула и спеша навстречу. – Вам уже доложили…

– Я случайно оказался неподалеку, господин Зотов, – соблюдая правила приличия, вежливо произнес главный в квартале вампир, медленно обводя взглядом сломанную мебель, прожженные скатерти, треснувшее окно и витрину, где красовались булочки и пирожные. Затем равнодушно посочувствовал: – Мне весьма жаль, что у вас неприятности. Зачинщики возместят вам ущерб и убытки за вынужденный простой.

– Может быть, присядете, господин верховой? – искренне улыбнувшись, любезно предложила Мели, чем несказанно меня удивила. – А то целый день, наверное, на ногах да в делах. Я вам молочка налью, как вы любите, с пенками и ребятам вашим – лимонаду холодненького. Нынче-то жара стоит несусветная. Город задыхается.

– Благодарствую, уважаемая Меланья. Не откажусь, – кивнул вампир, от чего его гладкие черные волосы до плеч еще больше закрыли узкое и благородное лицо, как ни странно звучит это определение по отношению к представителю вызывающей у меня исключительно негатив расы.

Он прошел к столу, за которым осталась только я, присел, непринужденно откинулся на спинку стула и положил ногу на ногу, демонстрируя темные льняные брюки и мокасины из тончайшей кожи.