Читать книгу: «Сбежать от императора. Ороканская пустошь», страница 6

Глава 13

– Прости, я не хотел тебя пугать, – повинился Энджи в дороге. Невесело хмыкнул. – Я забыл, что ты появилась у нас только вчера. Такое ощущение, что ты всегда была частью нашей команды.

– Ты меня смущаешь, – вздохнула. – Я… у меня плохо получается ладить с собственной магией. Просто счастье, что я тебя не убила. На такие случаи я всегда носила с собой берилл, но потеряла его ещё в Кратне, где… – горло сдавило при одном только воспоминании о грязном переулке и исполосованных телах. – Удивительно, что сорвалась только сейчас. Обычно я не так спокойна.

– Да ладно, – рассмеялся Энджи. – Ты самый спокойный и уравновешенный стихийник из всех, кого я знаю. Поэтому и влилась в нашу странную компашку, как родная. В общем, мне правда жаль. Прости, пожалуйста, обещаю впредь думать головой, а не тем, на чём сижу, – фыркнул Энджи.

– А вот и не прощу. – Вокруг совсем стемнело и Энджи не мог видеть моё лицо, но я всё равно шутливо надулась. – Пока не скажешь, что за беда случилась между тобой и Арулом.

– Сдалось же тебе, – проворчал Энджи и только крепче ухватил мой локоть.

Наше жилище, первое в череде остальных, уже виднелось вдали.

– Сдалось! Потому что это глупо, но вы мне тоже стали как родные. Словно мы знакомы давным-давно. И мне неприятно, что между вами происходит какая-то ерунда.

Но Энджи не торопился отвечать. Помолчал, повздыхал.

– Тебе точно надо?

– Точно, – решительно. – И я всё равно не отстану.

В лучших традициях Ари. Самое время брать пример со старшей сестры.

– Ладно. – Энджи остановился в паре десятке локтей от нашей казармы. Запустил руку в растрёпанную шевелюру, выдохнул, словно решался.

Да что такое могло между ними случиться!

– В общем… Эль, может, не надо? – последняя попытка уклониться от ответа.

– Тогда не прощу, – пригрозила. – И будет тебя всю жизнь мучить совесть.

Энджи снова тяжело вздохнул, оглянулся, словно проверял, слышит ли кто, а после этого подался вперёд. Так, что я почувствовала тёплое дыхание на щеке, но в отличие от Арула, эта близость меня не смущала.

– Ладно… всё дело… дело… в Хельме.

И это я ожидала услышать меньше всего.

– В ком? – Мне же послышалось?

– В Хельме. – Энджи явно собрался побить рекорд по вздохам. – Она влюблена в Арула. Уже давно, с тех пор как появилась. Он её тоже… встретил. А ты сама знаешь, как действуют его улыбочки.

– И ничего я не знаю! – Под ироничным взглядом Энджи я прикусила губу. – Хорошо, пусть Хельма влюблена в Арула, это многое объяснило бы, но причём здесь ты? Или…

Страшная догадка вылезла вперёд, а Энджи в ответ лишь развёл руками.

– Увы. Вот такие страсти кипят в отдельно взятой команде воров. Насмешка рианов, не иначе.

– Ну, нет, – я тряхнула волосами. – Этого просто не может быть. Энджи, ты же такой хороший! Добрый, милый, весёлый. Как ты мог… и в неё?

Бедный Энджи, бедная я, бедные все, кто случайно попадётся под руку в разгар разборок в нашей команде.

– А как могла ты… в него? – Видимо, лицо у меня было говорящее, потому что Энджи рассмеялся. – Забудь, Эль. Всё нормально, бывало хуже, поверь. Как-нибудь разберёмся, а пока нам и правда пора отдыхать.

Следующие две недели прошли в тренировках, тренировках и ещё раз тренировках. Разбавляли их разве что неприкрытая злость Хельмы, из-за которой у неё пропала даже та сила, что была, насмешка Энджи и… внимание Арула.

Трудно назвать другим словом то, как он поддерживал меня – словом и делом. Как познакомил с Ви́лдой, своей мамой. Как смотрел, обнимал при каждом удобном случае и всячески подчёркивал, что мне конец. Самостоятельной мне конец, ведь он всегда оказывался где-то поблизости. И с одной стороны это согревало, наполняло волнением и каким-то предвкушением, но с другой – я впервые в жизни делала что-то сама, без оглядки на родителей, сестру и правила.

И не хотела лишаться этого даже из-за своей влюблённости.

Вдобавок на тренировках мне, наконец, удалось подчинить огонь. По-настоящему подчинить, так, что сбивать барьеры я научилась не хуже Арула. Спасибо Джерту, хотя всё это время мне больше хотелось не отблагодарить, а хорошенько выругаться и запустить этим самым огнём в командира.

А всё из-за того, что на следующий день после моего стихийного всплеска, Энджи поделился таким событием со всеми желающими. А желающие мгновенно донесли это до Джерта. И я не знаю, что произошло у него в голове, но с того дня лучшим средством раскрыть мой огонь Джерт посчитал страх. Мой страх, и когда я перестала реагировать на подкрадывания, перешёл к полному безумию. Дошёл до того, что в один солнечный день пригласил на прогулку к скале, с которой открывался вид на всю пустошь, а потом скинул с этой самой горы.

Вид и правда открылся потрясающий.

На стоящую, но быстро приближающуюся Хельму с открытым от ужаса ртом и вскинутыми руками.

Хельму, у которой то ли пропала, то ли заснула воздушная стихия.

Хельму, которую он поставил меня ловить.

И она поймала. Хотя и после того, как я направила в землю струю мощнейшего пламени, чтобы затормозить падение. Слава рианам, это помогло – мы обе остались живы, ожоги не в счёт, и обе поклялись когда-нибудь отомстить командиру-шутнику.

А в следующий дозор, во время которого к опытным воинам приставляли кого-то из нас учеников, мы с Хельмой оказались в одном отряде. И незаметно для себя поделились историями. Я о семье, что мучилась с дочерью-стихийницей, а она об истории раннего замужества с мужем-монстром и о пугливой девочке, что случайным ментальным ударом превратила его в овощ.

И нет, подругами мы не стали, но и вражды не стало.

Зато с моим воздухом дела обстояли намного хуже. Настолько, что в один из дней Хельма предложила помочь, но настолько хорошо мы не общались. Поэтому я продолжила издеваться над самой собой. Вот только ни злость, ни грусть, ни счастье не вытаскивали на свет эту часть моей стихийной магии. Возможно, Джерт нашёл бы подход к проблеме, но он не то чтобы махнул на меня рукой, просто отложил поиски до лучших времён.

Наступало время нашей первой вылазки.

И это нервировало больше остального. Особенно когда сам Горус пришёл к нам в сопровождении Юалда, чтобы сообщить, что жертва выбрана и в первую пятницу месяца мы всей группой отправляемся на своё первое задание.

На кражу.

И если до этого момента я считала, что всё не всерьёз, то сейчас осознание оглушило. И я стала всё чаще уходить к морю. На берег, где бушевали волны, высотой с императорский дворец в Унаше, но волей магии или ещё чего-то берега не достигали.

– Снова здесь?

Шаги, голос и Энджи, что плюхнулся рядом со мной на тёплый жёлтый песок.

– Здесь совсем нельзя купаться? – Я задумчиво пересыпа́ла песок из одной руки в другую.

– Обидно, да? – хмыкнул он. – Может, и можно, если ты водник с полным слиянием, но при мне никто ни разу не рискнул. Я огневик, так что мне туда путь точно заказан. Как, впрочем, и тебе.

– И мне…

Я до сих пор ничего не знала о пустоши. Конечно, речь не о жителях, а о самом месте. О том, как и почему Горус выбрал именно его. И почему, несмотря на прохладу и пасмурную погоду последних трёх дней, песок оставался тёплым, словно его весь день нагревало яркое солнце.

– Как погибли твои родители? – Спросила и спохватилась: – Ой, прости. Не отвечай, если не хочешь, я не…

– Никто не знает. – Не поворачиваясь, Энджи пожал плечами, устремил бездумный взгляд в бушующее море. – Я никогда их не слушал, и в тот день с раннего утра, как и сотни раз до этого сбежал в горы. Ты ещё не знаешь, но с этой стороны есть выступ и, если на него забраться, можно… – Он тряхнул головой. – Я знал, что они будут ругаться. Пилить меня, что мог упасть, разбиться, свернуть шею, поэтому я дотянул до обеда и только тогда вернулся. К двум мёртвым телам.

– Это…

– Жутко, я знаю, – невесело усмехнулся он. Перевёл на меня взгляд, в глубине которого правила мгла. – Но не так, как прийти домой и увидеть их. Мама так и лежала около печи с лопаткой в руке, наверняка готовила. Отец сидел за столом – он всегда приходил домой обедать несмотря на то, что в то время был ближайшим другом и советчиком Горуса, – только голова лежала в пустой ещё тарелке.

По коже пошёл мороз. Энджи замолчал и снова отвернулся к морю, где бушевала стихия. А рядом, буквально в нескольких локтях играли дети, совсем ещё малыши шести-семи лет. Они не знали, каково это в мгновение лишиться родителей, и бегали друг за другом со смехом и поддразниваниями.

И тем страшнее ощущалась разница между нами.

– В пустоши неидеально. – Энджи встал спиной ко мне, засунул руки в карманы. – Всё те же лгуны, подлизы, предатели, но до того момента обходилось без убийств. Преднамеренных и настолько наглых – как будто кто-то мимоходом зашёл в наш дом и решил, что моим родителям самое место у рианов.

Зло бились о берег волны, хотели достать до жалких слабых магов. Кричали птицы, расхаживая по кромке берега и собирая мелкую рыбёшку, что приносило море. Голосила довольная малышня, но я не слышала ничего.

Перед глазами стояла Ари – с насмешливой улыбкой, в светлых штанах и рубашке до середины бедра, – костюме лекаря, как она его видела. И мама – она с достоинством королевы легко спускалась по лестнице – шуршало светлое платье, солнце играло в идеальной причёске. Она тоже улыбалась. Привиделся отец – с медвежьими объятиями, военной выправкой и громким раскатистым смехом. Громким, если рядом не было никого из нас – его жемчужин. Его сокровищ. Нас – тех, кто ему был дороже всех империй на свете.

По щеке скатились две одинокие слезы. Дёрнувшись, я быстро вытерла их, чтобы Энджи не увидел. Ведь что значит моя тоска по сравнению с его глухим и беспросветным одиночеством.

– Кто… – голос сорвался. Я несколько раз вдохнула и выдохнула, прежде чем продолжить. – Кто расследовал у… смерть твоих родителей?

– Да много кто.

Энджи повернулся с бледным подобием своей обычной улыбки. Растерянно взлохматил и так непослушные волосы, что ярким пятном выделялись на фоне тёмно-синего моря. А после подошёл и снова сел рядом, взял меня за руку.

– Горус первым поднял тревогу и чуть ли не военное положение, – грустно усмехнулся, – всё-таки он очень любил и ценил моего отца. Вместе с Джертом, Хейнером и Юалдом они перевернули пустошь, но не нашли ни одного следа. Словно сами рианы спустились, чтобы забрать моих родителей в свои чертоги, – последнее с откровенным сарказмом. – И Юалд первым предположил, что это была случайность. Не болезнь, не злой умысел, а сочетание каких-то шаргховых сил, которая привела к трагедии. Никто поначалу не поверил, но… доказательств чьей-либо вины и правда не нашли. Никаких. А со временем вовсе забыли, что здесь жили когда-то Ада́ла и Латга́рд.

Пока я переваривала, Энджи пришёл в себя.

– Забудь, правда, – фыркнул он и обнял меня за плечи. Прижал к тёплому боку, хотя я только сейчас заметила, что руки заледенели. – Я не собирался вываливать всё это на тебя. А тем более огорчать, так что прости дурака и забудь. Это было слишком давно, чтобы…

– Мы найдём их, тех, кто убил твоих родителей. – Сбросив руку Энджи, я решительно поднялась.

– С ума сошла? – покачал он головой. – Думаешь, у тебя получится лучше, чем у команды взрослых опытных стихийников?

– Почему бы и нет? – Перед глазами всё ещё стояла моя семья. Пусть далёкая, пусть я её больше не увижу, но хотя бы живая. – Они могли что-то пропустить, понадеясь на свой опыт. А мы не пропустим.

– Эль, ты рехнулась, – Энджи больше не смеялся. Смотрел настороженно, словно и правда разговаривал с психом. – Пять лет прошло, что ты хочешь найти? Пыль и грязь?

– А разве ты не хочешь? – Я подошла вплотную, упёрлась носками сапог в его сапоги, прищурилась.

Подумать только, насколько у меня прибавилось смелости за какие-то полмесяца. Благодаря Джерту? Ехидным стычкам с Хельмой? Или вниманию Арула? А, может, всему вместе? Да и какая разница, если это поможет расшевелить Энджи и, возможно, разгадать страшную тайну, отдающую могильной сыростью даже спустя пять лет.

– Ты не хочешь, наконец, узнать кто и почему убил твоих родителей? Или тоже веришь в случайности? Или хочешь всю жизнь мучиться, что мог попробовать, но испугался? Или как раз правды ты и боишься?

– Не боюсь, – дёрнул подбородком Энджи. Вскочил. – Я не боюсь, а что насчёт тебя? Ты здесь всего ничего, никого и ничего не знаешь, а уже готова расследовать убийства?

– Я. Хочу. Помочь. – Слово – новый тычок. – Тебе, упрямому, как шаргх. Это что, тоже считается преступлением?

– Эль…

– Ты как хочешь, – фыркнула я и подняла с песка куртку, – а я попробую. Не только из-за того, что хочу помочь другу, но и потому, что считаю – преступники должны быть наказаны.

И чтобы хоть чуть-чуть возместить долг неизвестному магу, что спас меня в подворотне Кратна. Будь он таким же равнодушным, как местные, меня ждала бы участь гораздо худшая, чем та, что досталась родителям Энджи.

– Да ты даже в дом не зайдёшь, – в последний раз попытался он. – На нём защита и никто, кроме меня…

– Но ты же меня пустишь? – прищурилась я и склонила голову набок.

И Энджи замолчал. Весь в сомнениях, глядя на меня так, как отец смотрел на Ари, когда она озвучивала свою очередную гениальную, но никак не подходящую леди, идею.

– А куда я теперь денусь, – тяжело вздохнул Энджи, но в его глазах мне почудилась радость.

А ещё облегчение и… надежда?

И именно в этот миг раздался дикий и испуганный многоголосый крик.

Глава 14

Я не успела даже осознать, как оказалась прижата к Энджи. Пока до меня доходило, что произошло, он накрыл нас обоих огненным куполом. Накрыл от первой, случайной волны, которую не сдерживало больше ни-че-го.

– Дети!

Я попыталась вырваться, но Энджи хоть и выглядел немногим больше меня, был не слабее Берхарда.

Волна отхлынула так же быстро, как появилась, щит погас, и я увидела испуганных, с белыми губами и дрожащих насквозь детей. Слава рианам, в момент удара они стояли кучей, и щит Энджи накрыл их так же, как нас.

– Беги за помощью, – он попытался достучаться до меня сквозь рёв истинной стихии, но я качнула головой.

– Ты иди. – Мы кинулись к промокшим детям. – Ты сможешь их закрыть, я – нет.

– И умрёшь здесь? – Лицо Энджи перекосило. – А кто будет расследовать…

Но оглушительный треск прервал споры. Семеро мальчишек и девчонок завизжали и присели, закрывая руками уши. Я бы тоже не отказалась, ведь то, что мы увидели… кажется, я впервые испугалась до такой степени, что с радостью рухнула бы в обморок, как все приличные леди. Но в моей руке всё ещё находилась чужая маленькая ладошка, и с обмороком пришлось подождать.

– Что это? – осипшим голос в никуда.

– Не знаю, – поражённое от Энджи.

Потому что волны, которые будто бы сдерживались эти годы, все и разом кинулись на своих обидчиков. Раздался ещё один треск – это новый водный удар пришёлся по острой скале, что служила пустоши волнорезом. Многотонная мощь воды обрушивалась на неё раз за разом, пока не переломила сначала пополам, а потом скрыла в тёмных морских пучинах.

От грохота закладывало уши, а мы с Энджи всё стояли и не могли оторваться от страшного зрелища.

Но вот меня дёрнуло за руку, я опустила взгляд, столкнулась с широко распахнутыми голубыми глазами и…

– Бежим! – скомандовал Энджи, и мы побежали.

Хотя назвать это бегом… я бы посмеялась, если бы не было так страшно.

Пока дикое море разделывалось со скалами, мы вязли в песке. Дети падали, плакали, застывали – нам с Энджи приходилось едва ли не тащить их на себе. И, конечно, мы не успели.

Всё вдруг затихло. Словно кто-то разом заглушил звуки и остановил время, но нет. Пока Энджи продолжал подталкивать детей с шаргхового пляжа, я обернулась.

Стих ветер. Вода отхлынула локтей на сто, не меньше. Оставила торчать на дне жуткие огрызки, что когда-то называли скалами. Но не для того, чтобы сдаться. Нет.

– Эль, – обернувшись, выдохнул Энджи.

Потому что это всё, что нам оставалось в последние минуты нашей жизни. Потому что стихия с лёгкостью уничтожила древние скалы, что говорить о жалких людишках, пусть даже они трижды стихийники. Потому что перед нами поднималась волна, которая закрыла небо, погружая пустошь в страшные сумерки. И эта волна стремилась уничтожить всё на своём пути.

Мы с Энджи, Джерт или даже Горус? Сомневаюсь, что хоть кто-то способен сдержать чудовищную мощь, которая вздымалась перед нами. Зато нас она с лёгкостью сметёт с лица земли.

Я на мгновение прикрыла глаза. Вспомнила маму, папу, Ари и даже непутёвого брата. Разрешила одной-единственной слезинке скатиться по щеке, а после обернулась. Чтобы встретиться с понимающими глазами Энджи.

– Приятно было познакомиться, – весело подмигнул он.

– Взаимно, – фыркнула я. – Джерт будет в бешенстве.

Оттого, что никакого первого дела не будет, что вся подготовка зря. Но долго злиться не сможет и он.

– Ещё каком, – задорно откликнулся Энджи.

И резко развёл руки в стороны, формируя щит. Последний в своей жизни.

Ещё успев улыбнуться притихшей вдруг малышне, я последовала его примеру, но… попытка за попыткой, а огонь не появлялся. Словно издевался над хозяйкой, которая только-только научилась им пользоваться.

Волна нарастала, появился гул, с каждым мгновением становящийся всё громче. И я сдалась. Выдохнула, опустила руки и зажмурилась.

Энджи не справится. И вдвоём мы бы не справились. Да даже вся пустошь не победила бы то, что сильнее гор.

Я открыла глаза.

Пусть вы этого не услышите, но простите меня. За то, что сбежала. Что добавила седых волос. Что не смогла выполнить вашу волю, испугалась своей участи. Простите. И не держите зла.

А огромная волна словно этого и ждала. Забурлила, как будто смеялась, дохнула сыростью и злобой. И всей своей мощью помчалась на нас.

Закричали дети, что-то выкрикнул Энджи, а я…

Я вскинула руки в последней попытке защититься.

***

– Почему девчонка Кевинбург ещё не в столице?

Его императорское величество хоть и строило взбешённый вид, на самом деле не злилось. Одна из особенностей их связи, о которой Салхи не распространялся – он чувствовал эмоции не своего императора.

– Она не выходит из пустоши, а я туда проникнуть не могу. Пока.

– И сколько будет длиться твоё пока? – прищурился Лориан III. – Пока её отец не вышаркает мне мие́рский ковёр?

Уже недолго. План составлен и начал осуществляться, вещи собраны, самому же Салхи́ остался последний штрих – умереть. Почти.

– Мне очень жаль. – Салхи поклонился. – Ковёр работы знаменитых миерских ткачих – невосполнимая утрата для вашего императорского величества.

– Издеваешься, – мрачно заметил Лориан, покрутил бокал. – Чего ты ждёшь?

– Подходящего момента.

Чистая правда. И настанет он сегодня ночью.

– Подходящего для тебя? – усмехнулся император.

Салхи не знал, зачем познакомился с девчонкой тогда в лесу. Чувствовал, что так надо, но зачем… провидческий дар редко затруднял себя объяснениями. И Салхи послушался – вышел к ней без одеяния императорской Ищейки, чтобы не испугать, назвался своим именем, дождался, пока обессилевшая почти графиня уснёт и даже подстелил ей свой плащ. Единственный, кстати, если не считать устрашающего серого балахона.

И только здесь, в деревушке на окраине Ктара́на понял, зачем это было. Чтобы добрая, наивная и не очень умная девчонка узнала знакомого и не смогла пройти мимо истекающего кровью мужчины. Почти при смерти. Тем более что это для него не внове.

– Подходящего для того, чтобы вы остались довольны, ваше императорское величество, – и Лориан III ожидаемо скривился. – К сожалению, я не знаю, что из себя представляет туман, который защищает пустошь и ороканцев. Может случиться, что какое-то время я буду недоступен для связи.

– Переживу. Но девчонку доставь в ближайшее время. – Император подался ближе. – И я не шучу, Салхи. За такие фокусы я силой лишу её магии, и пусть попробует пожаловаться отцу, который сам этого хотел. Ты понял?

– Да, – коротко отозвался Салхи и отключился.

Оставалось меньше двенадцати часов. А там Элиере́я либо пожалеет его, либо заберёт в пустошь из одного только любопытства. Ведь чем может навредить стихийным магам покалеченный и бессознательный путник.

Салхи сдержанно улыбнулся, поднялся одним слитным движением и отправился за главным – смертью.

Глава 15

Я никогда не боялась смерти. Никогда, пока отец не сообщил, что император согласился избавить меня от стихийной магии. Той самой, что хоть как-то выделяла меня в собственной семье. Моей сути.

Магии, что вдруг спасла нас всех.

– Что… Эль, это… это ты?

Дети всё ещё хныкали за моей спиной. В лицо всё ещё бросало солёные брызги. Энджи всё ещё стоял рядом.

И мы всё ещё были живы.

– Я не знаю, – выдохнула, но руки не опустила. Побоялась, что стоит шевельнуться и чудо, что сдерживало гигантскую волну, исчезнет. – Иди… беги… зови…

Мысль никак не формулировалась, но Энджи понял. Нахмурился, кивнул. Бросив на меня короткий взгляд, развернулся к малышне, прикрикнул, и они побежали в сторону поселения, а я так и осталась стоять.

В глупой позе с поднятыми вверх руками. Руками, которые с каждым мгновением наливались страшной, непосильной тяжестью. Казалось, сверху на меня давят огромным валуном, хотят раздавить, как букашку. Хотя для такой силы букашкой я и была.

Боясь пошевелиться, хмыкнула.

И в тот же миг голова взорвалась болью. Невыносимой, разрывающей на части. Той, что шептала, соблазняла, уговаривала – бросить, отпустить, сдаться, ведь я ничто против могущества изначальной стихии. Я даже не водный маг, толку от меня – крохи. Я никого не спасу, ничего не исправлю, даже если очень захочу…

Что-то коснулось подбородка, горячей каплей скользнуло ниже. Во рту появился тяжёлый солёный привкус.

А что-то странно живое и очень злое продолжало издеваться. Его смех эхом раздавался в моей голове. Дразнился, называл спасительницей, напоминал, что я не сестра, у меня нет ни её силы, ни её упрямства. Что я маленькая слабая девочка, которая добралась живой до пустоши по чистому недоразумению.

И я верила. Терпела ввинчивающуюся иглой боль в висках, дрожь в руках и верила. Терпела кровь из прокушенной губы, слёзы из глаз, и верила. В собственную слабость, никчёмность и несравнимость со старшей сестрой.

И, может, сдалась бы, бросила, если бы забыла, что за мной не только взрослые сильные стихийники, которые обязательно придут на помощь. За мной те самые дети, которые вырастут в любви и заботе, в принятии их магии, какой бы она ни оказалась. Вырастут, если сейчас я не сдамся. Ведь помощь близко, она просто обязана быть близко, потому что, если нет…

Что-то толкнуло меня под колени, бросило лицом в песок, но я устояла. В последний момент выровнялась, встав на одно колено. Весёлый смешок вырвался из горла – я вспомнила Хельму и её каблуки. Смешно, когда такая мелочь, как плоская подошва может спасти не только тебя, но и всю пустошь.

«Ты сильная, просто некоторые не дают тебе даже шанса проявить себя».

Смешок Ари раздался в голове словно из ниоткуда. Она сказала это в одном из последних наших разговорах по душам. Ругала родителей, которые держали меня в золотой клетке и предлагала сбежать в академию стихийников.

«Вряд ли там хуже, чем здесь», – фыркала. – «Тем более после того, как Рика сделали проректором. Представляешь, этот раздолбай, дружок близнецов – и в проректоры. Вот уж пути рианов неисповедимы…»

Вместо чего-то полезного в голову лезла всякая чушь. Но, что странно, эта чушь вполовину заглушала подлые уговоры… кого? Воды? И посмеяться бы, да не смешно.

И всё ещё больно.

И тяжело так, что опускаются руки, а сердце стучит всё медленнее – мне почему-то слышно. А веки… даже векам тяжело. И они закрываются – всего на секунду, для передышки. Ведь ничего плохого не будет, если я…

– Эль!

Я вздрогнула и проснулась. Страшная и жутко разумная волна укутывала меня в кокон – за спиной едва-едва остался просвет. Ещё немного и она поглотила бы глупую стихийницу с коротким именем Эль, но голос Арула привёл в чувство. Заставил встряхнуться, встать с колен, на которые я непонятно когда опустилась.

И вода вокруг меня забурлила, взметнулась выше окружающих пустошь гор. Разъярилась, хотя я даже представить не могла, как это возможно.

– Эль! – Это уже не Арул, кто-то другой. Знакомый, но…

Сейчас не до чужих голосов.

Я встала на ноги, подняла руки над головой, чувствуя недовольный вой волны. Развела их в стороны, стремясь разорвать, разрушить кокон. И у меня получилось, пусть слегка, но всё же проделать в воде брешь ростом со взрослого мага. В которую тут же ринулась чья-то тень.

– Не отпускай, – крикнул Горус, чтобы заглушить рёв воды.

– Я… держу.

Но как только слова были сказаны, на плечи навалилась такая усталость, что я пошатнулась. И упала бы, если бы не Горус. Он встал прямо за моей спиной и даже не вздрогнул, когда я в него врезалась.

– Чуть-чуть, осталось ещё чуть-чуть.

Его ладони словно вычерчивали узоры прямо передо мной. Пальцы будто бы плели что-то из заклинаний обычных магов, но ведь это невозможно. Стихийникам не дано пользоваться схемами и формулами, ведь…

– Отпускай. – Я нервно оглянулась. – Я подхвачу, Эль. Всё в порядке.

Но в порядке не было. Потому что стоило мне расслабить руки, как нас вместе с Горусом ударило мощным ледяным потоком воды. И если бы он не держал нас магией, вмиг раздавило бы и утащило на глубину. Но Горус держал, а я инстинктивно подняла руки в защитном жесте.

И мы снова оказались в коконе.

От длинной цветастой тирады, что выдал самый известный стихийник – предводитель Ороканской пустоши, я, несмотря на разбитость, покраснела до кончиков ногтей.

– Хей! – крикнул Горус за спину, но ответа не было. Он выругался ещё раз, обхватил меня за локти и оглушил на одно ухо: – Вода?

– Что? – просипела я.

– У тебя вода? Как ты её держишь?

Вспомнить, какими стихиями меня наделили рианы, никак не получалось. Я держала руки ладонями перед собой и пыталась вспомнить, пока обжигающая, сбивающая с ног сила вдруг не заструилась по моей коже.

И я завизжала. Просто не выдержала напряжения, решив, что силы закончились и сейчас всех нас погребёт под толщей воды, но это оказался Горус.

– Спокойно, Эль. Сейчас станет легче.

И легче вправду становилось. Значительно легче, как будто меня накачивали чужой, но от этого не менее живой силой.

– Воздух, у меня огонь и воздух. Но если огонь откликнулся, то вторая стихия так и не пришла. Я не могу её контролировать.

– Хм, – задумчиво протянул Горус, словно мы гуляли, а не стояли в плотном водном капкане. И снова оглушил меня, уже на другое ухо: – Амалия!

А спустя миг в прореху, что становилась всё меньше, проскочила главный лекарь пустоши. И в коконе сразу стало тесно, жарко и нечем дышать.

– А весело тут у вас, – хмыкнула она, обошла нас с Горусом и ткнула пальцем в окружающую воду.

Ткнула. Пальцем.

– Очень, – рыкнул Горус. – Где Хей? Какого шаргха он шатается непонятно где, пока у нас катастрофа?

– Его позвали, – меланхолично пожала она плечами и снова ткнула воду. – Ну прелесть же! Хотя на месте Хея я бы не торопилась, всё равно столько вам не удержать. Да даже всем в мире водникам не удержать, если бы они у нас были.

– Амалия! – рыкнул Горус. – Водная стихия с этим фаркасовым проклятием не работает. Я пробовал, не получилось. А Эль у нас воздушник.

– Правда? – Тёмные глаза главного лекаря поймали мой взгляд. – А я как-то не подумала проверить. Думала, у неё одна стихия.

Несмотря на опасность, страх отступил. Наверное, устал так же, как я. Или просто понял, что мы больше похожи на умалишённых, чем на стихийников.

– Живее. Ещё немного и Эль вырубится, надолго я её не удержу, а нас уничтожит шаргхово проклятие, с которым я так и не закончил.

– Что же ты так, – хмыкнула Амалия. – Надо было заняться на досуге, как-никак двадцать лет прошло.

– Занят был, – огрызнулся Горус, а у меня снова задрожали руки и заболела голова.

Снова, хотя сила, что вливал в меня Горус, не уменьшилась.

– Амалия!

– Всё вам Амалия, да Амалия, – откликнулась она недовольно, а после задумчиво осмотрела моё лицо, шею и руки. – Хм. Ну, допустим, так…

Один жест, будто отрезающий меня от волны, и я упала на песок. Один смазанный удар кулаком о раскрытую ладонь, и вода вокруг нас оглушила безумным воем, словно раненое животное. Один взмах – и вода откатилась туда, где и должна быть – к границам берега, а я, наконец, увидела, что происходит вокруг.

– Эль!

Арул в два удара сердца оказался рядом. Рухнул на колени, подхватил меня, крепко обнял, то ли поддерживая, то ли успокаивая.

– Жива? – выдохнул с другой стороны Энджи.

А я впервые подумала, что, кажется, выжила.

Вот только сил на разговоры всё равно не осталось, поэтому я кивнула, отрицательно мотнула головой, а после сознание всё-таки провалилось в темноту. Последним успев услышать:

– Где Хейнер? Где этот шаргхов заклинатель?

***

Салхи хорошо подготовился к сегодняшней ночи. Знал, что лучшее место для притворной смерти – выступ одной из мелких гор чуть в стороне от официального входа в Ороканскую пустошь.

А перед тем как заняться своим планом, он сжёг мантию императорской Ищейки. Стихийники наверняка проверят его номер в трактире и обыщут вещи.

Из которых он взял только небольшой запас монет и плеть. Первое прямо говорило бы, что он вышел из номера ненадолго и собирался вернуться, а плеть оставить просто не мог. Её коснулось благословение Тэнгри́ и благодетельной Ума́й, а это значило гораздо больше, чем подозрения, которые могли возникнуть у стихийников. Да и как расстаться с единственной вещью, что напоминала о степи, семье и доме. Пусть вернуться Салхи не мог – отец обещал лично его казнить, если он переступить границу Нората́йского хребта, – но память и плеть хранили всё тёплое, что осталось в нём с былых времён.

Пройдя через весь посёлок, что жители гордо именовали городом, Салхи зашёл в самый грязный и бедный трактир. Компаний, подходящих его замыслам, было несколько, поэтому он подошёл к ближайшей, выбил стул из-под её лидера и с ухмылкой вступил в драку.

Жаль только, что после выбросить почти мертвеца в горах несколько крепких мужиков не догадались.

Они избили его так, что из-за крови не видно было лица – Салхи не нужно было видеть, чтобы опознать ощущения. Довольные победой, они обшарили его карманы и порадовались ещё раз уже найденным монетам. Правда, один протянул руку к ере́л-ташуу́р – плети, но ойкнул и быстро передумал. Не подозревал, болезный, что в ближайшие сутки лишиться руки, а то и жизни – Салхи никому не советовал шутить с богами, особенно такими мстительными.

А буквально через половину часа они выбросили безжизненное, как им казалось тело в чаще леса. Увы, до гор Салхи пришлось ползти самому. Тогда же в голову пришло, что любопытство не стоит таких усилий и что девчонку можно было изучить в промежутке между приездом в императорский дворец и ритуалом с оска́нтом, но отступать поздно. Поэтому он забрался на небольшую гору – выше уже не смог бы, несмотря на всю свою подготовку и славу непобедимого воина Дайчи́на, – и спрыгнул с неё сам, раз уж ни на кого другого надеяться не приходилось.