Невидимый город

– Как думаете, ничего с нами плохого не сделают? – спросил Ярослав. – Неужели к ним так редко приходят чужие?

– Нет, блин, сюда на экскурсии ездят, – усмехнулся Сеня.

Пройдя огороды, спустились с холма, за которым растянулась улица, ведущая к храму. Дома здесь по большей части были двухэтажные, украшенные резьбой, а кое-где и яркими узорами. Заборы же были низкие и с редким штакетником, так что все удавалось рассмотреть.

Василий остановился у высокого дома с резными наличниками на окнах и, открыв калитку, пригласил:

– Заходьте!

На крыльцо вышла статная девушка лет шестнадцати, светловолосая, с правильными славянскими чертами лица. На ней была расшитая рубашка с длинными рукавами, длинный, до пят, сарафан. Ее волосы скрывал повойник^[1], поверх которого лежал убрус^[2].

– Рогнеда, дочка, я привел гостей. Прими, накорми. Аз к Владимиру с докладом.

Девушка понимающе улыбнулась и, не говоря ни слова, распахнула перед подростками дверь.

Глава 6

Изба, в которой жила с отцом Рогнеда, была срублена недавно, в доме еще стоял свежий аромат бревен. Хозяйка провела гостей в просторную горницу, где по правую руку стояла русская печь с лежанкой, а по левую – широкий деревянный стол. У стен под окошками располагались лавки, застеленные красным полотном.

– На печи спят баба с дедом да дети малые, кому еще пяти нет. – Рогнеда указала на широченную полку под потолком. – На полатях дети от пяти до десяти годков, а на лавках подростки и взрослые. Но мы с батей вдвоем живем.

– А зачем тогда лавки? – спросил Ярослав, снимая рюкзак.

– Правила такие. – Рогнеда пожала плечами. – Вот сюда вещи кидайте. – Указала на лавку. – Давно в пути? А то у меня банька натоплена, может, с дороги сходите?

– О, отличная идея! – приветливо улыбнувшись, сказала Дарья. – Мы несколько дней шли: и на земле лежали, и в старой избе ночевали. Мне кажется, наша одежда грязью уже пропиталась.

– Правда, мы, если можно так сказать, ее стирали, – смущенно добавил Арсений. Он сел на лавку и вытянул ноги. – Но без порошка, одной водой.

Рогнеда, чуть улыбаясь, слушала внимательно.

– Может, у вас найдется какая-нибудь запасная одежда? – спросил Ярослав напрямую, видя, что девушка не понимает их намеков. – Мы бы свою постирали.

Рогнеда кивнула и вышла из комнаты.

– Ну и куда мы попали? – Ярослав сел на лавку. – Есть соображения?

– Сам говорил, что это отшельники, – сказала Даша, прохаживаясь по комнате. – Видимо, сообщение с городами здесь редкость, иначе чего бы они по старинке жили? – раздвинула шторки на окнах и выглянула во двор. – Здесь все похоже на иллюстрации из учебника по истории. Период Древней Руси.

– Тоже мне, как скажешь! – Прыснул в кулак Арсений.

– Надеюсь, они не каннибалы, – грустным голосом проговорил Ярослав.

Глаза его при этом весело сверкали, и было не ясно, шутит он или говорит всерьез.

– В общем, предлагаю план действий: моемся в бане, надеюсь, нас еще и покормят, дальше идем к их главному, как его… – вспоминая, Ярослав пощелкал пальцами.

– Владимир, – подсказала Даша.

– Во, точно! Поговорим, узнаем, как отсюда выбраться. Может, у них есть какая-нибудь рация, чтобы связаться с Москвой. Позвоним в 112, попросим на родителей выйти и будем ждать.

– Вариант, – согласился Арсений. – Если повезет, спасательный вертолет пришлют.

– В смысле, повезет? – спросила Даша.

– Ну, на вертолете я не летал. Было бы оч круто!

– Посмотрим. – Ярослав устало потер ладонью лицо. – На машине, на вертолете, в принципе, без разницы. Главное, что мы в безопасности, с едой, с людьми. Может, мы уже завтра к вечеру в Москве будем. И закончатся на этом приключения.

– Думаешь, сегодня не успеют? – прищурив глаза, спросил Арсений.

– Сомневаюсь. У спасателей наверняка много иной работы. Угрозы для жизни нет, так что не полетят сегодня. Уверен, что здесь переночевать придется.

– Ой, если честно, я так устала. – Даша зевнула. – С удовольствием бы поела и выспалась. Потом уже можно и домой. А то если на машине поедем, путь неблизкий.

– Посмотрим. – Ярослав махнул рукой.

Рогнеда вошла в горницу с ворохом белья.

– Это тебе, это тебе, а это тебе. – Быстро разложила белье на кучки. – Айдате, хлопцы первыми помоются, а ты уж после. – Кивнула Даше.

Проводив ребят в баню, Рогнеда вернулась в дом и совсем уже по-свойски приказала Дарье:

– Айда исть готовить.

Дарья хотела сказать, что по правилам гостеприимства не обязана ничего делать, но решив не спорить, последовала на кухню за хозяйкой.

– А это у вас деревня или город? – помогая чистить картофель, спросила она у Рогнеды.

– Град, как есть град, – ответила та, быстрыми движениями замешивая тесто. – Ладно живем, не ругамся. А вы откудава?

– Из Москвы, – просто ответила Даша и, услышав удивленный возглас Рогнеды, добавила: – Да, занесло вот, в ваши края. А все родители Ярика, они хотели нас от компьютера отучить, ну и сговорились с нашими родаками.

Пока Даша в мельчайших деталях рассказывала о приключениях, мальчики успели помыться, попариться и даже постирать одежду дегтярным мылом. Сменив подругу на кухне, старались выведать у Рогнеды как можно больше сведений. О жизни в граде, характере Владимира, численности населения. Но девушка упорно уходила от ответов, то пожимая плечами, то просто раздавая поручения кому, что и куда поставить, нарезать или вымыть.

– Ей бы в разведке служить, – бросил шепотом Сеня другу, – про нас уже все узнала, а сама молчит.

К Дашиному возращению на столе стояли глиняные миски с квашеной капустой, вареной картошкой, ухой, тарелки с сочниками, блинами и ржаным хлебом, горшочек со сметаной, кувшины с квасом и сбитнем.

– Ядите, гости дорогие. – Рогнеда села на лавку и, подперев рукой щеку, с улыбкой наблюдала за гостями.

Ребята не заставили себя долго упрашивать, они здорово проголодались. Ярик, забыв о том, что раньше категорически отказывался от ухи, первым накинулся на рыбный суп.

– Фкушно, – похвалил, медленно выдыхая, – токо горяшо ошень.

– А ты подуй, под носом ветер есть, – посоветовала девушка.

Еда ребятам пришлась по вкусу. Даже сбитень, который пробовали впервые. Вопросов Рогнеда задала немного, все больше о родителях и о Золотой, оказавшейся в лесу. Сама же от ответов ловко уворачивалась.

– Наелся! – Ярослав откинулся и погладил свой живот.

– И я. – Даша отставила тарелку в сторону.

– Вот и ладно. – Рогнеда встала из-за стола и стала проворно убирать посуду. – У меня дело есть, на поприще нужно ядь снесть. Даша, пособи! – Сунула Дарье в руки горшки с огурцами. – К подполу снеси, – приказала она и, обращаясь к мальчикам, спросила: – Никто не хощет помочь, сходни тама глубокие.

Переглянувшись с другом, вызвался Сеня.

Подпол, или погреб, по-русски говоря и верно был очень глубоким. Сене пришлось спуститься по лестнице на пролет, перейти по дощатому мостику и снова спуститься по лестнице.

– Ого, я и не видал такие погреба! – выбираясь наверх, удивленно воскликнул, словно каждый день в реальной жизни лазил в погреб. – Представляете, там ледник! – восхищенно сказал друзьям.

– В смысле? – переспросила Даша.

– Не тупи, в каком смысле может быть ледник? В ледниковом. Ледяная пещера, где хранится мясо, копчености всякие. Темно, но мне показалось, там есть проход, – шепнул он, пока Рогнеда убирала остатки ужина со стола.

– Туннель? – оглядываясь на дверь, тоже шепотом спросил Ярослав.

– Похоже. Так, на всякий случай, вдруг придется спасаться.

Даша слушала этот разговор с хмурым лицом.

– Мне не нравятся эти намеки, – тихо сказала она.

– Ребята, мы не знаем, куда попали, и не знаем, как отсюда выбраться. Поэтому просто нужно быть начеку. – Сеня пожал плечами и посмотрел на друзей такими глазами, что спорить никто не стал.

– Кто хощет сходить со мной? – спросила Рогнеда.

По школьной привычке все трое подняли правую руку.

– Отлично. – Девушка улыбнулась. – Айдате, а то чадь исть хощут, а яди нет.

Выходя из дома, Рогнеда закинула за спину котомку с едой, к поясу прикрепила меч. Затем камнем подперла дверь и быстро сбежала по ступенькам.

– Зачем это? – указывая на меч, спросил Арсений.

– На всякий случай, мало ли.

– Скажи, а у вас все общее или каждый сам по себе? – идя в ногу с девушкой, спросил Ярослав.

– На больших поприщах сообща выращивам. Оратаи на всех возделуют, потом в амбары сносим. – Рогнеда указала рукой на прилепленные друг к дружке бревенчатые амбары, спрятанные в густой листве деревьев. – А на маленьких, для себя ростим. – произнесла нараспев с ударением на «о».

– Весь урожай здесь храните? – спросил Ярослав.

– Весь. В бочках засолы, в ящиках овощи, на веревках травки сушим.

– А травы зачем? – спросила Даша.

Рогнеда свернула с проспекта на улочку, что вилась между двумя рядами близкорасположенных домов.

– Милая, а вы, чай, не болеете? Али знахарей у вас нет? – Рогнеда усмехнулась и весело подмигнула.

– Знахари – это, кажется, врачи? – шепотом спросила у друзей Даша.

Ярослав, соглашаясь, кивнул.

– Мы таблетками лечимся. – сказала Даша. – Или сиропами.

– И у нас, быват, сиропы делают. Из трав. – Рогнеда звонко засмеялась и закинула за спину косу.

Проходя по улице, ребята встречали работающих подростков: кто-то нес дрова, кто-то работал на огороде, а пара мальчишек – их ровесников стригла поваленного наземь барана. Тот жалобно блеял, норовил встать, но ноги его были опутаны веревками.

– Смотри! – Арсений ткнул в плечо Ярика, указывая на юных стригалей.

– Вижу, – сказал тот и, заглянув в лицо Рогнеды, спросил: – А оратаи – это кто?

– Ну, оратаи… – Рогнеда остановилась, передала котомку Арсению и сделала жест, будто копает землю. – Оратаи для всех, – произнесла по слогам.

– Это, наверное, землепашцы? – предположила Дарья.

– Допустим, – согласился Ярослав. – Ядь – это еда. Что еще по-ихнему надо запомнить?

– Омоно, – сказала Дарья. – Я несколько раз слышала это слово.

Рогнеда переводила удивленный взгляд с одного лица на другое.

– Скажи, а «омоно» – это «так», да?

Рогнеда согласно кивнула, хотя не поняла смысл вопроса, затем показала рукой направление.

– Да, пойдем, – согласились ребята и двинулись за ней следом.

Во дворе одного из домов Ярослав увидел пятилетних детей: босыми ножками они ходили по коровьей шкуре и лупили по ней палками.

– Что они делают? – спросил Сеня. – Играют?

Остановившись у ворот, ребята с интересом рассматривали малышей в коротеньких штанишках.

– Играют? – удивилась Рогнеда. – Вы какие-то… – подобрав в уме слово, продолжила: – Дикие. Вы разве не бачите, что отепла? Скот пасти надо, сено и солому на лядовище заготовить, лен собрать и бревен напасти, дров порубить и шкуры выделать, ягоду лесную собрать да варенья наварить. А сбор урожая? Масла набей, сыры навари, – перечисляя, загибала пальцы, – меда напаси, капусты наквась, огурцы засоли, трав насуши. А там грибы пойдут, и все в лес, на сбор.

– А шкуры для чего нужны? – спросила Даша.

– Одежу из чего шить? А обувь? – Рогнеда, поджав губы, покачала головой.

Ярослав еще раз с уважением посмотрел на работающих: маленькие, а серьезным делом заняты. Ведь и в самом деле, если здесь нет магазинов, откуда брать одежду и обувь?

Пройдя по невзрачному проулку, вышли на открытую местность. Двигаясь мимо огородов со свеклой и морковью, увидели малинник. Здесь в ведра собирали спелую ягоду дети.

– Здоровти вам! – крикнула им Рогнеда и, дождавшись, пока те нестройными голосами ответят, проследовала дальше.

За очередными полями, по обеим сторонам дорожки, заросшей бурьяном и крапивой, друг за дружкой шли хозяйственные постройки. Все они на вид были неказистыми, хотя и крепкими. И пахло здесь сильно свежим навозом.

По левую сторону стоял летний коровник. В открытом загоне, задрав хвосты, носились телята, а в стойлах на привязи стояло несколько десятков коров. Меж ними с ведрами сновали девочки-подростки в черных платьях с коротким рукавом.

– Что они делают? – спросила Даша.

– Коров доят. Затем на пастбище выгонят, ведь теляток молоком напоить надо. Это все вотчина дивчаток.

– Вотчина – это значит, что сами управляются? – догадалась Даша.

– А то! – Рогнеда улыбнулась. – Матерям какое подспорье. Хлопцы сено да воду носят, а доить, кормить – они сами.

– А сколько коров?

– Отелившихся, что днем доят, почитай, голов пятьдесят будет, а стадо там. – Рогнеда указала рукой в сторону пастбища. – Под надзором пастухов.

Арсений, пройдя на противоположную сторону, подошел к свинарнику. Заглянув в открытые настежь ворота, он увидел лежащих в неглубоких лужах свиней. Пара из них была таких внушительных размеров, что Сеня даже невольно сделал шаг назад.

– Ого! Только погляди, – позвал Ярослава. – Я даже и представить не мог, что они такие огромные бывают, как гиппопотамы.

– Нельзя хвалить! – прикрикнула на них Рогнеда. – Нельзя! Они от этого расти не будут и вообще можут зачахнуть.

– Да ладно. – Сеня недоверчиво улыбнулся.

– Айдате! – Девушка трижды поплевала через левое плечо. – Не делайте так больше, али не знаете?

– Рогнеда, прости, – примирительно сказал Ярослав, – мы правда не знали, не со зла.

Та еще мгновение смотрела на них пристально, хмуря брови, затем улыбнулась, отчего лицо ее вновь стало милым, и, кивнув, сказала:

– Ей-богу, дикие вы! Как такое можно не знать?

– Понимаешь, – Ярослав посмеиваясь, поджал губы, – просто мы из того места, где свиньи не живут. Ну нет их в Москве! Может, если только в зоопарке…

– Как нет? – Рогнеда смотрела на него недоверчиво. – А где же скотину держите?

– Мы ее вообще не держим. – Арсений развел руками и щелкнул языком. – В деревнях держат. Но мы-то из города. Мясо в магазине покупаем, уже в разрезанном, так сказать, виде. Я живых свиней первый раз вижу.

– Ну и ну, диво, – промолвила девушка и, оглянувшись на Дарью, крикнула: – Пойдем, молчальница.

Даша по-прежнему стояла у коровника, наблюдая за работой девочек.

«Одногодки, а они сами…» – Ее этот факт поразил больше всего. Со стыдом думала о том, что дома даже за попугайчиком не ухаживает, считая себя маленькой, а тут… «Приеду в Москву, клетку обязательно буду чистить», – клятвенно пообещала себе.

За постройками вновь показались огороды, на которых работало человек пятьдесят. На одном выращивали картофель, на другом капусту, на третьем свеклу. А чуть дальше шли поля, засеянные льном и пшеницей.

Рогнеда прошла вдоль картофельного поля к густым деревьям, в тени которых стоял деревянный стол с лавкой.

– Святогор, – позвала мальчика, окучивавшего картофельный куст, – кликни дед Ивана, пусть снидать идет.

Мальчишка кинул тяпку на землю и пулей помчался по огороду. Рогнеда развязала котомку, поставила на стол кувшин с молоком, горшок с картошкой и миску с блинами.

Арсений и Ярослав стояли рядом, разглядывая огород и людей. Даша, отойдя в сторонку, наблюдала за седовласым стариком.

«На вид ему лет сто. Интересно, на самом деле сколько? Работать здесь начинают с детства и по идее изнашиваться должны к середине жизни. Вот маминому начальнику как говорят: «Только пятьдесят, еще жениться можно», а здесь, мне кажется, этот возраст – уже древняя древность.

Отец Дарьи был издателем, мать журналистом, и с детства они учили дочь точно формулировать мысли, подмечать события, делать выводы. Даша ковыряла носком кроссовки землю, как вдруг обратила внимание, что камень, лежащий у ее ног, шевелится. В первую секунду подумала, что показалось, затем, что это мышь.

Из-под камня вылез размером с ладонь бородатый человечек в синих штанах и красной жилетке, злобно погрозив ей кулаком. Девочка нагнулась, разглядывая его широко раскрытыми от удивления глазами, а тот подошел к Дашиной кроссовке и пнул ее сапогом.

– Ай, – сказала девочка шепотом, хотя ей совсем не было больно, – чего дерешься?

– Ты это кому? – оглянулся Сеня.

Даша посмотрела на человечка, а тот приложил палец к губам и помотал головой.

– Никому. – Выпрямившись, пожала плечами, сделала невинное лицо и натянуто улыбнулась Арсению.

Тот хмыкнул и вновь принялся наблюдать за идущим по огороду дедом Иваном. Человечек жестом приказал Дарье опустить руку, взобрался на ее ладонь и уселся, обхватив большой палец.

– Тяжелый, – удивилась, поднося руку к лицу.

– Аппетит хороший, – сказал человечек. – Ты думала, я не ем?

– Да ничего, собственно, я не думала. – Даша смутилась.

– Заметно, идешь, под ноги не смотришь, – бурчал, одергивая жилетку. – Я для кого на камне флаг вывесил? Дом под ним мой был, поняла? А ты его разрушила.

– Под камнем дом?

– А где еще? Чем тебе не нравится дом под камнем?

– Всем нравится. – Даша чувствовала себя виноватой. И вправду, жил себе спокойно, а тут пришла она и чуть не раздавила…

– Я требую сатисфакции, – сказал человечек, поглаживая бороду.

– Сатис… чего? – удивленно прошептала Даша.

– Дом новый мне, в общем, построишь. Видишь гонца? – указал на бегущего со стороны города беловолосого мальчика. – Сейчас вас позовут. Положи меня в карман платья, ветровку рукавами на поясе завяжи, чтобы не видно было. Только не тряси, аккуратно, у меня морская болезнь может развиться. Покормишь, а там разберемся. Друзья твои, помогут, сделаете мне палаты княжеские. – Наконец-то улыбнулся.

Дарья перевела взгляд на деда Ивана, уплетавшего блины, затем на друзей.

– Рогнеда, – послышался крик гонца, – Ро-о-огне-да! Веди гостей, князь велел.

– Князь? – хором воскликнули мальчики.

– Князь! – утвердительно сказала Рогнеда. – Неужто в ваших краях нет хозяина земель? Кто же вами правит?

– Никто. У нас есть партии, полиция, армия, есть президент, а князей нет, – протянул Арсений.

– И вообще, в школе говорили, что от князей мы давно избавились, – добавил Ярослав.

– Чудно как-то, – хмыкнула Рогнеда и, позвав ребят, направилась в сторону жилых домов.

Глава 7

Дорогой к княжескому дому молчали, каждый думал о своем. Рогнеда гадала, пустят ли ее в княжеские палаты, где она никогда не была. Арсений размышлял о том, как чудно все складывается. Еще пару дней назад он и предположить не мог, что попадет в место, где общиной правит князь. Ярослав опасался предстоящей встречи, не знал, чего ожидать, а Дарья думала о маленьком человечке неприятно оттягивающим ее карман. Встрече с гномом она не удивилась, в глубине души, как верно подметил Арсений, девочка верила и в чудеса, и в сказочных существ. Ей хотелось подружиться с человечком, а возможно, даже научиться у него магии. Она была уверена, что он волшебник.

Добротно и широко раскинулись неподалеку от храма двухэтажные, комнат на десять, княжеские палаты. Поблескивала на солнце багровая черепичная крыша. Перламутром вечернее солнце отражалось в оконных стеклах, радугой ложилось на водную гладь дворового прудика с фонтаном. На заднем дворе стояли постройки, перед домом – беседка, украшенная коваными цветами, пара скамеек да цветник. Вдоль высокого забора росли карликовые деревья с желтыми, похожими на лимон, плодами.

– Наши олигархи и звезды покруче живут, – удивленно разглядывая двор, протянул Арсений. – Я себе иначе все представлял, как Кремль с Грановитой палатой. Все-таки здесь настоящий князь живет.

– Это точно! – согласился Ярослав. – И двор простенький, хотя фонтан есть. Интересно откуда?

– Князь сам придумал! – сказал, услышав разговор, Василий.

Он ожидал их у входа во двор. Рогнеде велел идти домой, а сам повел ребят в палаты.

– Лично князь? – обернувшись, Ярослав с удивлением посмотрел на стражника.

– Сам! – утвердил тот с гордостью. – Он много всего придумыват.

– Ученый он у вас, что ли? – спросил Сеня, но ответа не последовало. Василий вбежал на крыльцо и трижды стукнул в дверь.

Князь оказался, под стать дому, человеком молодым, простым, улыбчивым, с насмешливым взглядом. У него были черные как смоль волосы, аккуратная бородка, голубые глаза, толстый шрам пересекал высокий лоб, не портя, однако, красоты лица.

Князь сидел в просторной горнице за длинным столом, уставленным многочисленными яствами, пил задумчиво мед из кубка и смотрел на беленую печь, на которой только что были нарисованы спелые ягоды земляники.

– Ну и в самом деле так веселей, – пробормотал он, любуясь собственной работой.

Аккурат в три окна стоял стол, у стен располагались широкие лавки, в красном углу находились иконы с горящими лампадками. У низеньких дверей на крючках висели лампы, под ними стояла пара сундуков, на которых лежали гусли и флейта – князь брал уроки музыки.

– Здравствуйте. – Переступив порог, Ярослав поклонился до земли.

Он видел в кино, что так здоровались в древности, и решил повторить в знак уважения перед главным в этом городе человеком.

– Здоровти и вам, – улыбаясь, сказал князь и указал пальцем с толстым перстнем на лавку. – Присаживайтесь, поснедаем.

Гости сели за стол по обе стороны от князя: Ярослав спиной к окну, а Дарья и Арсений – к двери. Василий, поклонившись на прощание, вышел из горницы. Молодая девушка в бирюзовом сарафане и убрусе разлила клюквенный морс по кубкам и, поставив перед гостями, вопросительно посмотрела на князя.

– Иди, Марьюшка. – Кивнул тот. – Нам посекретничать надо.

Девушка молча вышла из горницы.

– Посотрабезничаем, друзи дорогеньки! – торжественно промолвил князь и указал на стол. – Угощайтесь и речите.

– О чем? – спросил Ярослав, решив, что рассказывать будет он.

– Да обо всем. Мне все интересно. О жизни в Московии, учебе в школе, как попали к нам, кто ваши родители, чем занимаются.

Ярослав посмотрел на друзей. Глаза у Сени стали такими же круглыми, как у князя, а Даша растерянно улыбнулась.

– Ну и лица! – Не сдержавшись, Владимир заливисто рассмеялся. Хороший у него был смех, искренний. – Представляю ваше удивление. Шли говорить с предводителем дикарей, а он тут расспрашивает.

– Ничего мы про дикарей не думали, – пробурчал Арсений и, скрывая неловкость, взял с тарелки румяный пирожок.

– Верю, – резко оборвав смех, сказал князь. – Речите!

И ребята принялись рассказывать, сначала неохотно, выдавливая из себя по слову, затем увлеченно, наперебой. Владимир слушал с большим вниманием, изредка бросая вопросительные взгляды в сторону разрисованной печи, словно спрашивая у нее совета. Глянет на печь, удовлетворенно кивнет головой и дальше слушает.

Он задавал вопросы, не стесняясь признавать свою неосведомленность. Его особенно интересовал метрополитен, но знания ребят в этом деле были ограниченны. Зато Арсений с удовольствием рассказывал о своих путешествиях с родителями, выделив Грецию, а Дарья о том, как сплавлялись по реке на байдарках.

Во время разговора Ярослав жалел о том, что на уроках истории они с Арсением рубились в игры и практически не слушали учителя. Многие вопросы об истории страны оставались без ответа, ребята пожимали плечами и стыдливо хлюпали носами.

«Вернусь домой, выучу историю назубок», – дал себе клятвенное обещание Сеня.

Проговорив несколько часов подряд, ребята почувствовали усталость. Их клонило в сон, мысли путались, тяжелели веки и язык. Они терли руками глаза, часто зевали, и наконец князь, извинившись, что задержал, велел им отправляться спать.

– Марьюшка, – позвал он девушку в бирюзовом сарафане, – готовы ли комнаты для гостей, как я приказал?

– Готовы, князь, – тихим и ласковым голосом ответила та.

– Ну сопроводи. Останетесь пока жить у меня, а дальше сообразим, куда определить.

Ярослав, поднявшийся с лавки, снова сел.

– Что значит «дальше»? Мы думали, вы нам поможете с Москвой связаться.

– С Москвой? – растягивая гласные, переспросил князь и вдруг заливисто рассмеялся. – Так прям и связаться? Крикнуть им, что ли: э-ге-ге, Московия, слышишь?!

– Ну может, у вас рация есть? Или телефон? – присоединился к разговору Арсений. – Как-то же вы связываетесь с городами?

– Голубиной почтой, а как еще? – продолжал шутить князь. – У нас и голубятня есть, там особая порода птиц живет, выпустил – и жди весной обратной вести.

– А если серьезно? – не унимался Ярослав. – Мы рассчитывали, что уже завтра вечером дома будем.

– Это как? – удивленно спросил Владимир.

– Пришлют за нами вертолет или машину. Может, даже родители мои приедут, – продолжил Ярик.

– Ветролет – это хорошо, – как будто согласился князь. – Вот вы мне про него завтра и расскажете, что это за чудо чудесное, когда по ветру летать можно. А пока идите спать, утро вечера мудренее, слыхали? – и, увидев их огорченные лица, добавил: – Да не переживайте вы так, у нас неплохо, вам, может, даже и понравится. Все лучше, чем по лесу бродить. Это еще хорошо, что вас волки не сожрали или что в болоте не сгинули, а то всякое могло быть. А у нас и сухо, и тепло, и банька есть, и покормят вас. Чего грустить?

Ярослав вновь поднялся. Покусывая губу, смотрел внимательно на князя, пытаясь уловить в его словах угрозу. Но сказаны они были с добром, без малейшего оттенка негатива.

– Значит, мы завтра вернемся к этому разговору, так? – спросил, выходя из горницы.

– Омоно, – ответил князь, отпивая мед из кубка, и помахал им на прощание рукой.

Комнату Даше выделили на втором этаже. Она была просторной, светлой, украшенной по-девичьи весело и нарядно. У окна стояла прялка, имелись и низкий стол, и лавка, и узкая, но высокая печь, и несколько сундуков. На стенах висели картины без рам, с наивной, почти детской, живописью. Мальчиков поселили на первом этаже, в той же стороне, что и горница, с окнами, выходящими на переднюю часть двора. Комната была хоть и небольшая, но просторная и пустая: две деревянные кровати с пуховыми перинами, стол с лавкой да сундук. Переодевшись в приготовленные Марьей ночные рубахи и практически не разговаривая друг с другом, словно поссорились, друзья потушили лампу, забрались в кровати и быстро заснули.

Одна лишь Дарья спать не собиралась. Достав из кармана человечка, поставила его на стол, а сама, спрятавшись за печь, переоделась в ночное платье.

– Ну наконец-то, – широко разевая крошечный рот, сказал человечек. – Поставь на окно, вот туда, за скудельницу с цветами. – И спрыгнув с ладони девочки на широкий подоконник, велел: – Чего стоишь? Неси уже.

– Что нести?

– Снедать. Сама пожрала, а мне голодным ходить?

– Но я не одета. – Даша окинула себя взглядом. – Да и не дома я, как могу у чужих взять?

– Оденься, в чем проблема?! – Человечек обошел глиняный горшок с цветком, стоящий на блюде. Затем спиной уперся в стену, а ногами в горшок, пытаясь сдвинуть его с места. – Так и будешь стоять истуканом или поможешь?

Даша сдвинула горшок, освободив пространство. Человечек оценивающе оглядел подоконник, довольно кивнул и приказал:

– Неси пожрать. И оденься, не дай боже, князь в таком наряде увидит, за привидение примет. – Его пухлые губы разъехались в стороны.

Даша с неприязнью посмотрела на широкий нос человечка, круглый, большой живот, на его ехидную улыбку и на маленькие колючие глазки. Посмотрела так, словно раньше не видела, надела поверх сорочки платье и, босая, спустилась в кухню.

– Марьюшка, можно молочка? – как можно добрее улыбаясь стянула со стола пирожок и спрятала за спину. – При князе стыдно было есть.

Марья, хлопотавшая на кухне, молча протянула Дарье кружку молока и кусок буженины. Еще раз улыбнувшись, Дарья присела в неловком реверансе и убежала наверх.

– Ешь! – Поставила перед человечком припасенное.

– Покроши, – капризно сказал тот, – и для молока лагвицу принеси. Иначе как я пить буду?

– Что? Чашку? – догадалась девочка и, увидев, что тот в знак согласия затряс головой, рассердилась, даже ногой притопнула. – Где, интересно, я эту лагвицу раздобуду?

Он пожал плечиками и развел руками. Даша насуплено молчала, потом сказала:

– Ладно, будь по-твоему! – И снова сбежала по ступенькам на первый этаж.

Поставив на стол наперсток с молоком и уперев кулаки в бока, спросила:

– Доволен?

– Очень, – ответил тот, вытирая с бороды капли молока и откусывая разломанный Дарьей пирожок. – Теперь давай знакомиться. Я Синекот, живу с рождения в этих местах, я – гмур, нас еще гномами называют.

– Заметно! – Девочка засмеялась и протянула мизинец. – Даша, я из Москвы. А почему гмур? Никогда такого слова не слышала.

– Потому что дремучая, хоть и здоровая. Читать надо больше! Народ мы древний, живем где хотим, мудрые от рождения. И кто как нас зовет: и хмурами, и копарями, и людками. – Гном покачал головой, продолжая уминать пирожок. Затем спросил: – Ну и как тебе в наших краях?

– Ничего так. Скажи, почему князь нас приютил? – неожиданно даже для самой себя, спросила Даша.

– Князь – человек непростой, – шумно двигая челюстями, сказал Синекот, – даровитый. А простой печаловаться обо всем народе бы и не смог. Вы пришли с той стороны. – Он кивнул в окно. – Много знаете такого, что нам не ведомо. Как же князю не изведать? И держать вас надо при себе. Логично?

– Наверное. – Дарья села на кровать и, глядя в окно, за которым разлила свет луна, вздохнула. – Мне все кажется, будто я сплю. То, что с нами произошло, этого не может быть! Я проснусь в Москве, в своей кровати, и будет в моей жизни все, как прежде.

За дверью заскрипели половицы.

– Тихо! Быстро ложись спать, никто не должен знать, что мы дружим, – сказал гмур, утаскивая пирожок за горшок с цветком.