Право на жизнь

В восемнадцать лет мне в последний раз сконструировали корпус, мама настояла, что грудь должна быть третьего размера, чуть больше чем эталонная, упругая, с твердыми темными горошинами сосков. Я могла бы спорить, стыдливо улыбаться, тихо восхищаться, но это было бы неправдой – я никак не реагировала.

Там, где резкий перепад в глубину, вода меняет цвет на темно-изумрудный. Мои верхние «девяносто пять» входят в воду. Нажатие кнопки – деактивация режима соблазн. В воде грудь становится изрядной помехой, значительно снижаются гидродинамические характеристики. Нажатие кнопки – бикини утягивает грудь до нулевого размера, компрессия на максимуме. Будь я обычным человеком, купальник бы пережал мышечные волокна, перекрыл поступления крови и кислорода к мышцам, но я симбионик, мне повышенная компрессия только придаст обтекаемость, позволит стрелой рассекать темно-зеленую гладь воды. Уже можно включить режим кроль на пять. Вдох – гребок, два гребка – задержка дыхания, выдох – четыре, пять. Десять километров, чтобы системы приноровились к новой среде, биомехи с биотехником сейчас неотрывно следят за показаниями мониторов, программист корректирует коды в командах, потом данные обработает координатор и решит, как лучше мне двигаться дальше. А пока вдох – гребок, два гребка – задержка дыхания, выдох – четыре, пять.

В пятнадцать лет я сидела в гостиной и бессмысленно тыкала в кнопки пульта межгалактического визора. Тысячи программ про путешествия, кулинарию, животный мир, новинки техники. Я могла бы сказать, что это удивляло, завораживало, увлекало, но это было бы неправдой – я ничего не чувствовала. И только надпись “главный приз – исполнение любого желания” заставила мозг отдать команду “стоп”. Так впервые я узнала о Межгалактической Олимпиаде симбиоников.

Проведение Олимпийских игр в том виде, в каком они проходили в древности, стало малоинтересным зрелищем. В спортивной медицине все чаще применялись гормоны и стероиды, а накачанные ими спортсмены утрачивали свою половую принадлежность, становясь безликими телами неопределенного пола, вызывающими жалость и сострадание. С течением времени игры прекратили свое существование, но сто лет назад одному меркурианцу пришла в голову идея возродить их, правда на несколько другом уровне. Сначала пробовали провести Межгалактические соревнования роботов, это оказалось скучно, даже дети могли устроить такие игры со своими домашними андроидами. Собрав достаточно большую группу креаторов⁴, проведя большую аналитическую работу и историко-археологические изыскания, организаторы пришли к выводу, что достойным зрелищем для жителей Межгалактического содружества станут Олимпийские игры симбиоников. И ведь не прогадали. На сердце и мозг симбионика нельзя воздействовать извне, выносливость и скорость мышления полностью зависят от изначально заложенных генетических особенностей, дальнейшего развития и тренировок, а корпус – тут уже насколько фантазии и финансирования хватит, главное, чтобы четко прослеживалась гуманоидная внешность и гендерная принадлежность. Билеты на 6D-места раскупались в первую неделю продаж. Развлекательные каналы на аукционах приобретали право на трансляцию игр, компании предлагали спонсорство и размещали рекламу. Менялись правила, менялись виды соревновательных дисциплин и только одно оставалось неизменным: главный приз – исполнение любого желания. Именно это меня и зацепило.

Вдох – гребок, два гребка – задержка дыхания, выдох – четыре, пять.

На связь вышел координатор:

– Красотка, после первого этапа вас осталось двадцать восемь, пять не дошли до первого пит-стопа, двоих запороли свои же биомехи. Через тысячу метров переходишь на семь. Верни на лицо улыбку, ты снова в десятке! Гребешь двадцать километров, после этого получишь корректировку.

Вдох – гребок, два гребка – задержка дыхания, выдох – четыре, пять. На семь грести будет быстрее, можно было бы и на одиннадцать сразу втопить, но тогда и вероятность выхода из строя легочных клапанов тоже возрастет. Техник раздобыл пусть и не последнюю модель, но в программу закладывались докритические нагрузки. Вдох, выдох, теперь уже на семь, вдох, выдох.

В тот же вечер за ужином я сообщила родителям, что хочу стать участником игр. Для этого необходимо было по достижении восемнадцати лет загрузить свою голограмму и параметры в базу Олимпийского комитета, а затем ждать тестовых испытаний. До точки отсчета оставалось еще три года, но мы понимали, что тренировки нужно начинать сегодня же. Вечером я вышла на стадион и начала бегать. Отец стоял с секундомером.

И дни полетели, сменяя друг за друга. Я могла бы сказать, что уставала, перенапрягалась, переутомлялась, но это было бы неправдой – я ничего не чувствовала. Зато впервые у меня появилась цель! Утром перед занятиями бег, на переменах в школе прыжки на скакалке, перед обедом скайбайк, после обеда бег, потом бассейн, вечером бег. Все виды аэробных нагрузок, чтобы укрепить и развить сердечную мышцу. Я даже танцевала дома за ужином. Тренировки, тренировки, тренировки – мы с отцом погрязли в спортивных программах, расчетах, тренажерах, наш дом начал напоминать физкультурный зал. Все продолжалось до тех пор, пока маме не надоело смотреть на эти «извращения», и она не кинула в сеть объявление о наборе специалистов для создания технической группы олимпийского симбионика, группы энтузиастов, фанатиков своих специальностей, новаторов, инакомыслящих, готовых внедрять свои разработки безвозмездно, окрыляясь только идеей и призрачными перспективами. Как ни странно, через полгода ей удалось подобрать идеальный состав. И мы стали работать. Вдох, выдох, вдох, выдох.