На адрес

– Тубо, Тубо – позвала Лида. Никто не отзывался.

– Тубо, Тубо, да где же ты! – ещё громче позвала она. Из-под мазанки показалась осторожная лохматая голова, а потом и сам пёс выполз навстречу, волоча за собою длинную цепь.

– На вот, поешь, миленький, – Лида достала из сумки кусок хлеба. Пёс съел хлеб вместе с целлофаном и, стуча хвостом, отошел к мазанке.

– Дикий он, – вздохнула Лида, – страсть как собак боюсь.

То, что оказалось внутри мазанки, удивило и видавшего виды доктора. По чёрным от плесени и гнили стенам струйками стекала вода, под ногами неприятно чавкал пол, а с потолка свешивались опасные доски. Воздухом невозможно было дышать, и как не старался доктор, но всё же втянул в себя липкую, зловонную струю.

– Откройте дверь что ли, – обратился он к Лиде.

– Не надо, – послышалось из соседней комнаты.

Доктор быстро шагнул в полутемную комнату.

Старуха лежала у стены, укрытая одеялами, шубой, тряпками, даже потертый коврик лежал на её ногах. Лишь блестящие глаза, острый нос и длинные седые волосы выдавали человека. Её словно забыли среди этого мусора.

– Здравствуйте, Матрёна Петровна, это я, Лида. Я с доктором пришла, он хочет на вас посмотреть, – засуетилась Лида.

– Чего на меня смотреть, – проворчала бабка, – чай не красавица.

У изголовья стоял ковш с водой, кусок хлеба, в яичной скорлупе валялось несколько луковиц.

– Это соседка заходит, – пояснила Лида, доставая из сумки свежий хлеб, – я вам ряженки принесла, как вы любите.

– Как вас зовут? – спросил доктор.

Старуха перевела на него бесцветные глаза, и ответила, – Карасёва Матрена Петровна.

– Сколько вам лет?

– Восемьдесят.

– Что с вами произошло, помните?

– А и шла с почты, и упала, – без эмоций, словно о ком-то другом сообщила бабка, – вот и лежу с тех пор.

– Перелом шейки бедра, – вздохнула Лида.

Доктор прошёлся по комнате. На полу стояло несколько стопок слипшихся книг, какие-то мешки и чемодан, развалившийся шкаф грудой стоял в углу, рядом с костылями, на стене висело зеркало, слабо отражавшее всё вокруг, ни люстры, ни светильника не было, свет проникал через единственное не заколоченное окно.