Какое удивление я испытываю, когда вдруг обнаруживаю, что улыбаюсь наблюдая за всем этим. Пару мгновений спустя я уже впервые в жизни по настоящему смеюсь.

« Это так непохоже на меня, – проносятся в голове мысли. – Возможно это кто-то другой».

Я пытаюсь перестать смеяться, но безуспешно. Задорный клокот продолжает испускаться из моего хрупкого тела, подобно тому как стравливается воздух из проткнутой автомобильной шины.

Глаза сильно слезятся от веселья и холода. От этого со стороны, наверняка, кажется, что я плачу, но, к счастью, никому нет до меня дела. А вот мне сквозь навернувшиеся слезы начинает чудиться, что мертвая голова тоже стала неестественно подергиваться от смеха.

Тогда внутри, окончательно что-то щелкает и целостный механизм ломается, но лишь затем, чтобы починиться и заработать вновь, но в этот раз уже совсем по иному. Теперь все кругом становится донельзя понятным и особенно смешным.

«Ха-ха-ха-ха», – из моей груди изливается новый порыв чужеродного веселья. Прохожие, что замечают это, начинают шарахаться в стороны. Разум окончательно теряет контроль.

– Они столь забавны, словно придуманы кем-то нарочно. – слова возникают в голове сами собой и складываются в причудливые предложения:

– Постоянно всего боятся и бегут от самих себя. Они так неумело бултыхаются в супе жизни, а затем умирают толпами, оставив после себя лишь пустоту. Если людям дать второй шанс, то они все равно продолжат бесконечно врать, пить до бесов и скоро снова помрут. Выбраться из этого порочного круга суждено лишь единицам.

Прохожие пугаются меня, как демоненка. Мое лицо измазано вновь пошедшей кровью и среди этого кровавого месива блестят сомкнутые белые зубы поджатые тонкими губами в жуткую улыбку.

Проходит минута. Улыбка постепенно соскальзывает с моего лица. Немного отпускает. Эти чужие мысли, взявшиеся из ниоткуда, сильно пугают. Тут я начинаю вдумываться и невольно осознаю, что, вероятно, похожий сценарий заготовлен и для меня.

«Выберутся лишь единицы, – задумываюсь я. – Буду ли я в их числе? Вряд ли. Однажды мы ездили в соседний крупный город за новой одеждой для меня и сестры. В дороге началась буря. До города мы добрались только через пару дней. В новом городе было также холодно, как и у нас. Нет от вечной мерзлоты нельзя было просто так сбежать.»

Перед глазами плывет. Кажется голова вот вот разорвется от потока мыслей. Тогда в надежде остановить это, я вновь обращаю внимание на мертвецкое лицо животного.

Взглянув на него и задержав взгляд на несколько секунд, невольно начинаю понимать отчего оно все это время кривилось в спазматичной улыбке. Безжизненные тушки поросят прямо на глазах матери одуревшая от азарта торга живность вырывала из рук мясника и растаскивала по домам, чтобы там вскормить собственный выводок. А у бедной свинюшки даже не было возможности помешать этому, Она могла лишь провожать людей взглядом, да истерично отплевываться сардоническим гоготом от собственного бессилия.

Мне её бесконечно жаль. На несколько секунд в груди появляется теплое чувство родства, которое соединяет меня и отрубленную голову.