Социальные конфликты и политические отношения

Бешеная лиса Ближнего Востока

А также «раковая опухоль», «бешеный пес», «маньяк» – так величали Муаммара Каддафи западные СМИ в 1980-е годы. Ливийский лидер не оставался в долгу и называл Соединенные Штаты Америки «адом» и «источником зла на Земле». В 1979 году США внесли Ливию в список государств-спонсоров терроризма за финансовую поддержку революционных движений по всему миру, а также тесные отношения с Организацией освобождения Палестины – одной из внешнеполитических целей Каддафи на этом этапе было уничтожение государства Израиль, которое он рассматривал как оккупацию, навязанную арабскому миру Соединенными Штатами Америки. В 1970-м Каддафи создал Фонд джихада, в задачу которого входило финансирование антиизраильских радикальных активистов. Примечательно, что ливийский лидер спонсировал и боевиков, убивших израильских спортсменов на Олимпиаде в Мюнхене (1972). А после ликвидации тела террористов были доставлены в Ливию, где похоронены с почестями.

В конце 1979 года ливийские демонстранты подожгли посольство США в Триполи. Таким образом, они выразили свою солидарность с террористами, захватившими посольство США в Тегеране.

В 1981 году президентом США стал Рональд Рейган, который считал Каддафи не самостоятельным политиком, а марионеткой СССР. Рейган закрыл посольство Ливии в Вашингтоне, а работающим в Ливии американцам настоятельно рекомендовал покинуть страну. В ответ ливийские госкомпании в два раза повысили зарплату американским специалистам, и многие все-таки остались.

Тем временем продолжался вялотекущий военный конфликт между Ливией и США в заливе Сирт. Американские истребители сбивали ливийские Су-22 и топили корабли. Ну а после взрыва на берлинской дискотеке «Ла белль» в апреле 1986 года, в организации которого США обвинили Ливию, Рейган отдал приказ нанести по Ливии ряд авиаударов. Основными целями этих ударов были военные объекты и сам Муаммар Каддафи. В результате бомбардировок погибли более ста ливийцев. Полковник Каддафи не пострадал, были ранены его сыновья и, по некоторым сведениям, убита его четырехлетняя дочь Ханна.

Интересно, что авиаудары по Ливии повысили рейтинги обоих глав государств: Рейган укрепил в США свою репутацию жесткого политика, а Каддафи – антиимпериалиста.

Отношения полковника с СССР тоже не складывались: он всячески подчеркивал экономически, а не идеологический характер связей с СССР. В Советском Союзе Каддафи не доверяли – его считали эпатажным и непредсказуемым экстремистом. И, вопреки распространенному мнению, СССР не был основным поставщиком Ливии вооружений. Каддафи закупал оружие у европейских стран и США.

В начале 1980-х власти США ввели эмбарго на поставки ливийской нефти, что сильно разозлило Каддафи, но дальше регулярных обменов ударами в районе залива Сирт дело не пошло – причем, почти всегда поражения терпели именно войска Каддафи. Он вообще не был удачливым полководцем – например, войска, направленные полковником в 1979 году в Уганду на помощь президенту Иди Амину потерпели от напавших на Уганду танзанийцев сокрушительное поражение; вторжение Ливии в Чад в 1980 году также завершилось фиаско. Не принесла Каддафи воинской славы и четырехдневная война с Египтом в 1977-м.

Зато у него хорошо получалось организовывать и спонсировать разнообразные антиправительственные заговоры по всему Африканскому континенту, результатом такой деятельности стали испорченные на многие годы отношения с другими африканскими странами и странами Ближнего Востока. Каддафи вступал в неожиданные ситуативные союзы со своими соседями и так же неожиданно отказывался от них.

В 1988 году над шотландским городом Локерби был взорван «Boeing-747» компании Pan American, совершавший рейс по маршруту Франкфурт-на-Майне – Лондон – Нью-Йорк – Детройт. В результате взрыва и падения самолета на Локерби погибли 270 человек, находившихся на борту, и 11 человек на земле. Следствие, продолжавшееся два года, пришло к выводу, что это был террористический акт, совершенный двумя гражданами Ливии – Абдельбасетом аль-Меграхи и Халифом Фимахом. Вскоре после окончания расследования, в 1992 году ООН ввела санкции против Ливии, в частности – полный запрет на экспорт ливийской нефти.

В результате санкций доходы от продажи ливийской нефти сократились с $25 млрд до $7 млрд в год. А Муаммар Каддафи оказался в международной изоляции. Такая ситуация его не устраивала, и в 1999 году, после тайных переговоров с Великобританией, он согласился выдать подозреваемых в организации теракта аль-Меграхи и Фимаха при условии, что суд состоится на нейтральной территории. Суд над ними на американской военной базе возле голландского Утрехта продолжался два года, в результате аль-Меграхи был признан виновным и приговорен к пожизненному заключению, а Фимах оправдан.

Правительство Каддафи признало причастность ливийских официальных лиц к теракту над Локерби и согласилось выплатить семьям каждого погибшего по $10 млн в обмен на полное снятие с Ливии экономических санкций. А Муаммару Каддафи таким образом удалось вернуться в международную политику.

После терактов 11 сентября 2001 в США полковник предлагал поделиться ливийскими разведданными о деятельности предполагаемых террористов. Признавался в попытках – впрочем, неудачных – создания собственного оружия массового поражения, активно участвовал в программах ядерного и химического разоружения. Мировое сообщество оценило усилия Каддафи, и в 2007 году Ливия стала временным членом Совета безопасности ООН – «за заслуги в противостоянии терроризму».

В 2000-е годы Муаммар Каддафи посетил много стран: он побывал в штаб-квартире ООН в Брюсселе, посетил Россию и Украину, Францию. Принимал у себя британского премьера Тони Блэра, с которым у него сложились хорошие личные отношения. Европейские лидеры вообще рассчитывали на помощь Каддафи в предупреждении нелегальной миграции в страны ЕС. Евросоюз заплатил Ливии 50 млн евро за временное размещение беженцев в Ливии. Также полковник добился от Италии извинений за оккупацию Ливии. Извинения в 2006 году принес лично премьер Италии Сильвио Берлускони.

Так что в 2000-е полковник Муаммар Каддафи вполне мог считать себя признанным членом клуба мировых лидеров. Ради этого он даже пустил в страну международные правозащитные организации, деятельность которых, однако была лишь красивым фасадом: в реальности права человека в Ливии соблюдались или не соблюдались исключительно по воле Каддафи и его ближайшего окружения.

Конец Джамахирии

Несмотря на перемирие с Западом, Муаммар Каддафи не торопился со смягчением политического режима внутри страны. Чем дальше, тем сильнее власть концентрировалась в его руках и в руках его ближайшего окружения. Была создана тайная полиция, следившая за оппозиционерами и, в случае необходимости, устранявшая их.

Также стало понятно, что социальные реформы Каддафи не столько провалились, сколько оказались недостаточными – охватить социальными льготами, качественной бесплатной медициной и образованием все население Ливии не удалось. И хотя в годы правления полковника действительно были периоды, когда аптеки безвозмездно отпускали ливийцам лекарства, а в государственных торговых сетях специально удерживали минимальные цены на продукты питания, к 2010-м годам все выглядело уже не таким идеальным.

В стране по-прежнему сохранялся высокий уровень безработицы, особенно среди образованной молодежи. Социальные лифты существовали только для представителей правящих семей.

К тому же, обострилось противостояние между жителями богатой нефтью провинции Киренаика и Триполитании, откуда происходил сам Каддафи. Жители Киренаики были недовольны тем, что политическая власть и распределение доходов от продажи нефти находятся в руках выходцев из Триполитании и лично Каддафи. В стране сформировалась подпольная организация «Национальный фронт спасения Ливии», выступавшая против Каддафи и его окружения.

В 2011 году в Тунисе начались протесты, положившие начало так называемой «арабской весне». Муаммар Каддафи в свойственной ему эпатажной манере поддержал президента Туниса Зина эль-Абидина Бен Али: полковник заявил, что тунисцы будут удовлетворены и прекратят выступления против власти, если Бен Али введет в стране Джамахирию.

При этом Каддафи опасался, что протесты против социальной несправедливости перекинутся на Ливию, поэтому в магазинах были спешно понижены цены на продукты и товары первой необходимости. Из тюрем были освобождены несколько политзаключенных-исламистов, а из армии изгнаны потенциальные перебежчики. Однако эти превентивные меры не произвели должного эффекта, и 17 февраля 2011 года в Ливии начались масштабные выступления против Каддафи и его правительства.

Первоначально казалось, что у протестующих нет шансов: у Каддафи были сильная армия и полиция. Да и его авторитет для большинства населения страны был непререкаем. Кроме того, полковник рассчитывал на поддержку мирового сообщества.

В самом начале протестов Каддафи заявил, что протестующие «накачаны наркотиками» и связаны с «Аль-Каидой», поэтому их преследование будет жестким, и ни на какие уступки он не пойдет. После этого армия и полиция открыли огонь по демонстрантам в Бенгази – были убиты и ранены сотни человек.

Ответ внутри страны и за рубежом не заставил себя ждать. Кровь только распалила повстанцев, создавших к этому времени Национальный переходный совет, и вскоре Бенгази был взят ими под контроль. А Совет безопасности ООН приостановил членство Ливии в этой организации. В конце февраля ООН, США, Евросоюз и Россия ввели экономические санкции против Ливии. Восстание оппозиции поддержали не только недовольные Каддафи иностранные спецслужбы ЦРУ, НАТО, Ми-6 и «Моссад», но и правительства многих государств. Катар направил на помощь оппозиции сотни военнослужащих, Франция и Объединенные Арабские Эмираты предоставили оружие и военных инструкторов. Уже весной НАТО стало наносить по Ливии авиаудары, таким образом обеспечивая продвижение повстанцев в центр и на запад страны. Также натовским авиаударам подвергались и резиденции Каддафи в Триполи – только в июне 2011 года НАТО нанесло 7000 авиаударов по Ливии. А Международный уголовный суд выдал ордера на арест полковника и его ближайшего окружения по обвинению в преступлениях против человечности.

В марте 2011 года в интервью турецкому телевидению Муаммар Каддафи заявил: «Пренебрежение стабильностью Ливии повлечет за собой обрушение мира в мире через нестабильность в Средиземном море. В случае если наша власть в Ливии должна будет прекратиться, миллионы африканцев хлынут нелегально в Италию, во Францию…» Время показало, что он был прав, – после смерти полковника протесты вспыхивают по всему миру и последствия их становятся все более трагическими для отдельных людей и тяжелыми для человечества в целом.

Убийство Лидера Революции

В конце августа 2011 года оппозиция захватила Триполи. И хотя Каддафи в прямом эфире призвал своих сторонников выступить против повстанцев, усилия отбиться оказались тщетными, и полковнику пришлось бежать из столицы в Сирт. Там он объявил о готовности начать с Национальным переходным советом переговоры о передаче власти. Однако это предложение было отклонено.

Спустя два месяца, 20 октября 2011 года, Каддафи пытался выбраться из окруженного Сирта в долину Джарреф, которую еще удерживали его сторонники. Однако автоколонну атаковала авиация НАТО: при обстреле погибло не менее 50-ти человек. Охранники попыталась спрятать раненого Каддафи в дренажном канале, однако один из отрядов Национального совета Ливии нашел его и задержал. Последние минуты жизни ливийского лидера были поистине ужасными. Пытки и издевательства над ним снимались на камеру мобильного телефона. Затем Каддафи положили в автомобиль «скорой помощи» и привезли в больницу уже мертвым. После этого его труп в течение четырех дней был выставлен на всеобщее обозрение.

Муаммара Каддафи похоронили в ливийской пустыне. Где именно, неизвестно до сих пор. Те, кто хоронил его, поклялись на Коране не разглашать тайну его последнего пристанища. В 2021 году появилась информация о том, что было принято решение передать останки диктатора родственникам для захоронения в семейном склепе. Произошло перезахоронение или нет, неизвестно.

Каддафи был крайне противоречивой личностью, а его внутренняя и внешняя политика сильно зависела от нефтяной конъюнктуры, но, так или иначе, он пытался действовать в интересах своего народа, как он это понимал. И это позволяло ему удерживать власть больше сорока лет. Будучи последовательным антиимпериалистом, в последние годы он поверил в дружбу с коллективным Западом, но вместо поддержки в сохранении в Ливии стабильности и мира, получил от «западных партнеров» массированные авиаудары и разрушение построенного им государства «исламского социализма» – Джамахирии.

Вооруженное восстание в Ливии продолжалось около девяти месяцев. Избавление от диктатора не принесло стране благополучия и мира – напротив, раскол во власти и обществе усугублялся все больше, и, по сути, сейчас страна разделена на две части: востоком страны управляет правительство под руководством Фатхи Башаги, в столице же действует правительство национального единства, которое возглавляет Абдель Хамид Дбейба. Между сторонниками и противниками временного правительства до сих пор регулярно происходят стычки.

В результате многолетних боевых действий разрушена почти вся инфраструктура на территории страны, в том числе и та, что обеспечивает нефтедобычу, поступления от которой составляют 90 процентов поступлений в бюджет. Очень сильно пострадала социальная сфера: по данным ООН за 2021 год, 53 процента ливийских семей не могут обеспечить себя продуктами и товарами первой необходимости.

Конечно, устройство государства и методы управления, установленные Каддафи в Ливии, содержали в себе множество скрытых конфликтов – этнических, экономических, религиозных, социальных. Жесткое руководство, подавление недовольства и любых форм сопротивления существующему порядку только загоняли эти конфликты вглубь общественной жизни, а переход с ультрасоциалистического уклада – с бесплатным жильем, здравоохранением, образованием и низкими ценами – к более сложным формам социально-экономического взаимодействия привел к социальному взрыву, поддержанному извне. Но, так или иначе, при Каддафи у населения Ливии была надежда на улучшение собственного статуса и материального положения, теперь же граждане этой страны заняты по большей части физическим выживанием, а власть и возможности перешли к новым элитам, которые оказываются куда менее дееспособными, чем Муаммар Каддафи и его окружение.

Глава 3. Наследница СССР

В предыдущих главах были подробно рассмотрены события так называемой «арабской весны», приведшие к смене власти в Тунисе, Египте и Ливии. Напомню, что восстания в этих странах имели ряд общих черт: несменяемость власти в течение десятилетий; безработица и отсутствие социальных лифтов, особенно для образованной молодежи; коррупция на всех уровнях государственной власти; разрыв в доходах и качестве жизни между богатыми и бедными; американизация и вестернизация различных сфер общественной жизни вопреки местным и исламским традициям; наличие подпольной исламистской оппозиции; влияние иностранных организаций «третьего сектора» и поддерживаемых ими СМИ на представления оппозиционно настроенных граждан о качестве их жизни; поддержка протестов, в том числе насильственных, со стороны США и стран Евросоюза.

В общем, можно констатировать, что почва для успеха «народных революций» была вполне подготовлена как изнутри, так и снаружи. Непрекращающийся социальный конфликт загонялся правительствами разной степени авторитарности внутрь, а попыток его решения не предпринималось. Более того, преобразования в гуманитарной сфере – строительство больниц, университетов, социального жилья и т.д. – носили хаотический, а не системный характер, что способствовало не разрешению конфликта, а, наоборот, его усилению. Например, организация университетов без создания рабочих мест для их выпускников приводило к росту безработицы, а соответственно, недовольства гражданами своей жизнью. Программы строительства бесплатного жилья в Ливии то разворачивались, то сворачивались в зависимости от доходов, которые государство получало от продажи нефти, – в результате, вопреки обещаниям ливийского лидера Муаммара Каддафи, за сорок лет его правления жильем удалось обеспечить не более 40% населения страны, и те граждане, которым не досталось бесплатных домов и квартир, воспринимали подобную «невезучесть» как проявление социальной несправедливости.

Лидеры стран Северной Африки вообще были самоуверенны, можно сказать, до беспечности и не делали попыток мирным путем прекратить протесты в самом начале, рассчитывая на полицейские меры, что только способствовало эскалации конфликта и перехода противостояния на новый уровень: несистемные народные выступления превращались в политические конфликты, приводившие к падению действующей власти. И основной причиной этого было не столько неправильное поведение арабских лидеров Зина Бен Али, Хосни Мубарака и Муаммара Каддафи – многолетние правители были искушены в разнообразных манипуляциях, интригах и подавлении недовольных – сколько неразрешимый социальный конфликт, заложенный в устройстве общества этих государств и способах управления им.

Можно предположить, что общества, в которых социальный конфликт если не отсутствует вообще (так, увы, не бывает), то, по крайней мере, отслеживается государственной властью и, по мере возможностей, решается, куда меньше подвержены социальным потрясениям, приводящим к насильственной смене власти. Рассмотрим такую ситуацию на примере Республики Беларусь, сместить президента которой Александра Лукашенко оппозиционно настроенное меньшинство при поддержке зарубежных сил пытается каждые президентские выборы. Особенно же жестким противостояние оппозиционных сил и президента Белоруссии было в 2020 году.

Президент из совхоза

Александр Лукашенко (1954 г.р.) руководит Белоруссией с 1994 года – 29 лет на момент написания этой книги. В 1994-м он выиграл первые президентские выборы в Белоруссии – до этого Беларусь была парламентской республикой. Его соперниками были премьер-министр страны Вячеслав Кебич, экс-глава верховного совета Станислав Шушкевич, вместе с Борисом Ельциным и президентом Украины Леонидом Кравчуком подписавший в 1991 году Беловежские соглашения, похоронившие Советский Союз; лидер национально-демократического Белорусского народного фронта «Адраджэння» Зенон Позняк и другие, менее известные кандидаты.

Лукашенко в тот момент был народным депутатом белорусского парламента и директором совхоза «Городец» Шкловского района Беларуси. В своей предвыборной программе он настаивал на необходимости «обновления власти», а своей основной задачей называл необходимость «отвести народ от пропасти». Выход Лукашенко во второй тур с 44,82 % голосов стал сенсацией. Его соперником оказался действующий премьер Кебич. Во втором туре Александр Лукашенко набрал 80,34% голосов и стал первым президентом Белоруссии.

Вскоре после избрания Лукашенко ужесточил в стране цензуру, вступил в жесткое противостояние с верховным советом. В 1995 году, по инициативе Лукашенко, в стране был проведен референдум – на голосование были вынесены четыре вопроса: об установлении новой государственной символики Белоруссии (государственный флаг и государственный герб); придании русскому языку равного статуса с белорусским, который в 1992 году по решению верховного совета был объявлен единственным государственным языком; экономическая интеграция с Российской Федерацией; внесение в конституцию республики изменений, предоставляющих президенту право досрочного роспуска парламента в случае систематического или грубого нарушения конституции. На референдуме граждане Белоруссии проголосовали за все четыре предложения президента, что вызвало неоднозначную реакцию оппозиции внутри страны. Осенью 1996 года состоялся второй белорусский референдум, одним из вопросов которого была отмена в стране смертной казни. Однако граждане высказались против этого предложения, и смертная казнь в Белоруссии не отменена до сих пор. Кроме того, президентский срок Александра Лукашенко начал отсчитываться не с июня 1994-го, а с ноября 1996 года. Парламентская оппозиция попыталась объявить Лукашенко импичмент, а США и Евросоюз не признали результаты референдума. После этого Лукашенко распустил верховный совет.

Свои жесткие меры в первые годы президентства Александр Лукашенко впоследствии объяснял в интервью газете «Известия» необходимостью спасения экономики страны и ее народа: «Мне не было и сорока лет… И главное, что мне пришлось решать, – это надо было отвести вот этот осколок Советского Союза, очень технологичный, очень развитый, с мощной экономикой, с монстрами финишного производства – МАЗом, БелАЗом, МТЗ, деревообработкой и так далее. Все остановлено было, полки пустые в магазинах, люди на площадях. Их уже разогрели наши националисты в то время под определенными лозунгами… Я помню, на завод «Горизонт» приехал, люди смотрят на меня, мальчика. Им и меня жаль, видят же, что я не могу объять необъятное, и плачут, что семью прокормить нельзя. И уже просят меня: «Ну, хотя бы 30 долларов, чтобы хоть как-то протянуть, хлеба купить и так далее». Жуткая была ситуация. У нас, я помню, за одни сутки хлеб подорожал в 18 раз»¹³.

И действительно, в начале 1990-х Белоруссия испытывала такие же социально-экономические потрясения, как и другие государства, образовавшиеся после распада СССР. «Объем денежной массы увеличился за 1992—1995 годы более чем в 300 раз, а рост инфляции в Беларуси в ту пору составлял около 30 процентов в месяц. Прибавьте к этому тотальный дефицит товаров, пустые полки и огромные очереди в магазинах. В 1992 году в стране объявили либерализацию цен, но удержать их не удалось, и за год они выросли в… 16,6 раза»¹⁴, – вспоминает белорусский экономист Ирина Новикова.

С 1992 года в стране началось и обвальное падение производства. По данным министерства экономики Белоруссии, за первые пять лет 1990-х ВВП сократился на 38 процентов, производство промышленной продукции – на 41%, объем капитальных вложений – на 60 процентов. Экономическое положение страны в условиях свободного ценообразования усложнила проблема поставок топливно-энергетических ресурсов, металла, сырья из России, Украины и республик Средней Азии. Цены на них непрерывно росли, вызывая многократное повышение стоимости товаров и услуг. Возникла проблема сбыта продукции. Производство в отрасли сельского хозяйства упало почти на треть. Происходило сокращение поголовья крупного рогатого скота, ухудшалась материально-техническая база колхозов и совхозов. В то же время закупочные цены на сельхозпродукцию контролировались и, оставаясь крайне низкими, не покрывали затрат на ее производство. «В начале 1990-х производить продукцию вовсе не было смысла, потому что наша техника в других странах была просто никому не нужна, да и по промышленной кооперации от других республик бывшего СССР мы оказались отрезанными, – рассказывает Ирина Новикова. – Президент [Александр Лукашенко] в 1994-м пообещал народу восстановить промышленность, вернуть все связи. На тот момент это было очень сильное заявление. И заметьте, все предвыборные обещания были выполнены: промышленность удалось не только восстановить, но и развить. С этой задачей страна справилась уже к 2000 году»¹⁵.

Последовательный экономический рост в Белоруссии начался лишь с 1996 года, когда I Всебелорусским народным собранием были одобрены Основные направления социально-экономического развития страны на 1996 – 2000 годы. Буквально за эти пять лет ВВП увеличился на 35,7 процента, объем промышленного производства – на 64%, инвестиции в основной капитал – на 33,2 процента. Пошел в рост ввод жилья (на 81,1 процента), а реальные денежные доходы населения выросли почти вдвое. К 2000 году удалось превзойти показатели докризисного 1990 года по объемам производства промышленной продукции, потребительских товаров, реальных денежных доходов населения. Улучшению экономических показателей и повышению уровня жизни населения способствовало заключение в 1995 году Соглашение о Таможенном союзе России и Белоруссии. Политика Александра Лукашенко, направленная на экономическую интеграцию с Россией, оказалась взаимовыгодной. Россияне, в сознательном возрасте заставшие конец 1990-х, прекрасно помнят появление в российских городах магазинов недорогих и качественных белорусских товаров – обуви, мебели, трикотажа, продуктов питания и др. Появившиеся после российского экономического кризиса 1998 года эти магазины успешно работают до сих пор.

В общем, к президентским выборам 2001 года Александру Лукашенко удалось стабилизировать белорусскую экономику, вернуть русскому языку статус государственного, а также заключить в 2000 году соглашение о создании Союзного государства Российской Федерации и Белоруссии, что привело его к закономерному успеху – 75,65% голосов избирателей в первом туре – на президентских выборах 2001 года.