Ноктюрн Шопена

– А вы, наверное, про заповедь “не укради” никогда не слыхали? – огрызнулась Вера, уничтожая его своими фиалковыми глазами и указывая взглядом за окно. Там на пригорке красовалась симпатичная розовая церквушка, составлявшая вместе с магазином центр их большого села.

– И с собаками в наш магазин, между прочим, заходить не принято, – продолжила она, – вы что, тоже не в курсе?

Свирепый ротвейлер в ошейнике с шипами пристально взглянул на Веру и вдруг радостно завилял обрубком хвоста.

– Пес-то лучше хозяина, не такой противный, – с раздражением подумала Вера, – совсем обнаглели эти нувориши, уже в сельпо свои порядки устанавливают, сидели бы, что ли, за своими высокими заборами…

Вера уже собиралась идти, но незнакомец внезапно остановил ее.

* А я предлагаю вам немедленно возлюбить ближнего своего, то есть меня, и прийти на помощь в трудную минуту. Жена не любит заниматься домом и садом, а забот и тот, и другой требуют все больше. Я вижу, вы женщина со вкусом, и дом ваш в деревне я знаю, там еще садик такой симпатичный. Помогите нам устроить нашу жизнь по-человечески! Станьте в доме хозяйкой! Как раз сегодня жена рассчитала очередную помощницу, и целый день все в доме кувырком. Даже завтрака нет. Вот я и зашел чего-нибудь к чаю купить. Размер моей благодарности, надеюсь, вас устроит.

Незнакомец назвал сумму, превышавшую в несколько раз бывшую Верину зарплату, и она пообещала подумать.

Деревенской жительницей Вера стала недавно. Старенький дом в большом подмосковном селе достался ей в наследство от матери, но окончательно она переехала сюда, когда в очередной раз потеряла работу. Прежний хозяин их журнала по интерьеру, словно проигравшийся помещик усадьбу с крепостными, передал свое издание вместе со всеми сотрудниками партнеру за долги, а новый «барин» и вовсе с ними церемониться не стал, дал «вольную» – мол, куда хотите, туда и проваливайте, только быстрее.

Чтобы выжить в условиях дикого рынка, Вера решила сдать свою небольшую московскую квартирку. Думала, вначале лишь на лето, но неожиданно ей, горожанке со стажем, деревенская жизнь понравилась. В крошечном домике не было слышно, как в городе, гомона бесцеремонных соседей, не было необходимости полдня ехать, чтобы выбраться на природу, а, главное, Вера вдруг осознала, что все эти буйно разросшиеся кусты, цветы, старые деревья отныне в ее безраздельной собственности, что их можно рвать, выкапывать, спиливать, пересаживать – словом, воплощать в жизнь самые смелые дизайнерские идеи, не оглядываясь ни на соседей, ни на родственников.

Первым порог дома перешагнул вальяжный черно-белый кот Петруччио, привезенный Верой из городской квартиры. Потом как-то незаметно перебрался от соседей в надежде на более сытую жизнь спаниель Рикки, и Вера наконец почувствовала себя настоящей хозяйкой.

Все деньги, которые она получала от жильцов за однокомнатную квартиру, уходили на ремонт дома. Жить за городом, правда, было дешевле, чем в столице, да и деревенские соленья-варенья облегчали существование, однако старому дому, словно человеку в возрасте, требовалось все больше средств на восстановление здоровья и просто на поддержание жизненных сил. Если у Веры на данный момент денег не было, дом тут же начинал жалобно скрипеть всеми половицами, вздыхать деревянными ступеньками и даже подвывать старыми водосточными трубами, как ревматик, захваченный врасплох тупой ноющей болью. И Вера постепенно стала относиться к дому, как к пожилому беспомощному родственнику, которому нельзя не покупать дорогое лекарство. Она теперь хваталась за любую работу, лишь бы платили, однако ни чтение корректуры, ни редактирование не покрывали все растущих расходов. К тому же за эту работу в журналах платили все меньше и меньше.