Читать книгу: «Окопная тьма»

© Николай Седой, 2025

ISBN 978-5-0068-2708-0

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Глава 1. Знакомство в ночи

Виктору снова снился странный сон. Он стоял посреди родного уральского поля, но поле было каким-то чужим: трава тёмная, будто пропитанная ночной влагой, колосья – вялые и неживые. Ветер гнал облака по чёрному небу, и луна то пряталась, то вспыхивала серебром, освещая одинокую избу.

Ставни скрипели, словно кто-то пытался открыть их снаружи. В окне мелькнула тень – высокая, вытянутая, не похожая на человека. Виктор шагнул к двери, сердце билось так сильно, что отдавалось в висках.

Он вышел во двор. Воздух пах сыростью и гнилью, земля под ногами будто дышала. В поле стояла фигура – не человек, а пустота, очертания которой дрожали в лунном свете. У неё не было лица. Только бездонная чёрная впадина, обращённая прямо к нему.

Тень двинулась. Виктор закричал – и проснулся.

Гул колёс поезда гулко отдавался в стенах вагона. Воздух был тяжёлым: смесь табака, дешёвого спирта и мокрой шинели. Сквозь грязные окна тянулись тёмные силуэты деревьев, редкие огоньки деревень, поля, заваленные жухлой травой. Осень дышала холодом – ещё не мороз, но уже влажный холодок, пробирающий до костей.

Виктор рывком сел на своей полке, с трудом переводя дыхание. Кошмар отпустил не сразу. Он провёл рукой по лицу, чувствуя липкий пот.

– Ты чего так орёшь, будто сам чёрта увидел? – раздался насмешливый голос сбоку.

На соседней полке сидел худой парень в форме. Щуплый, с длинной шеей, испещрённой татуировками – какие-то латинские фразы, кресты, буквы. Лицо улыбалось, но глаза были внимательные.

– Сон… кошмар, – пробормотал Виктор.

– Ну, это дело знакомое, – кивнул парень. – Даже апостолы, говорят, по ночам не всегда мирно спали. В Писании так и сказано: «Не убоишися страха нощнаго…» – это Псалтирь, девяностый. – Он хитро прищурился. – А я иной раз так шарахаюсь от своих снов, что думаю: ну всё, волосы седыми станут.

Он протянул руку:

– Костя. Можешь просто звать батюшкой, можешь – по имени. Всё равно скоро вместе в одном котле вариться будем.

Виктор пожал ладонь. Лёд в груди немного отступил.

– Виктор.

– Вот и славно, Виктор, – ухмыльнулся Костя. – А то ехать-то далеко. Глядишь, разговором скоротаем.

Вагон был набит под завязку. Кто-то спал, уткнувшись в вещмешок. Кто-то в карты резался прямо на верхней полке. Из угла доносился тихий разговор – обсуждали, куда именно их везут.

Виктор поймал себя на том, что прислушивается к этим голосам.

– Говорят, в том лесу, куда нас, – кто-то шепнул. – В сорок третьем там целый батальон пропал.

– Да ну, – отмахнулся другой. – В штабе бы знали.

– В штабе-то всё знают, – вмешался третий. – Только нам-то рассказывать зачем?

Виктор невольно напрягся. Эти слова странно перекликались с его сном.

Ночь тянулась медленно. За окном мелькали редкие костры в полях, брошенные деревни с покосившимися крышами. Иногда поезд нырял в лес, и тогда в окне отражались только их лица, усталые и чужие.

Костя говорил легко, даже балагурно: про богатого отца, который выгнал его в монастырь, про наркоту и разгулы, про то, как оказался священником. Он рассказывал это так, словно шутил над самим собой. Виктор сначала слушал настороженно, но постепенно понял: в его словах есть искренность.

В ответ Виктор нехотя поделился о себе: про деревню на Урале, про бабушку, которая его растила, про то, как пахнет свежескошенное сено и как тяжело тянется жизнь тракториста.

– Умерла она недавно, – тихо сказал Виктор, опустив глаза. – Вот и… пошёл добровольцем.

Костя не перебил, не стал шутить. Только кивнул и перекрестился.

К утру вагон стих. Большинство бойцов спали, кто-то тихо ворочался, кто-то разговаривал во сне. Поезд грохотал по рельсам, где-то вдали завыл тепловоз.

Виктор лежал на полке, слушая этот ритм. Костя, устроившийся рядом, пробормотал:

– Знаешь, брат… Иногда война – не только люди против людей. Иногда это что-то большее.

Виктор нахмурился:

– Ты о чём?

Костя хитро усмехнулся:

– Да так… В монастыре старики говорили: «Война тянет к себе нечистое». Где кровь льётся, там тень собирается.

Он перевернулся на другой бок и мгновенно уснул.

А Виктор ещё долго смотрел в потолок, слушая гул рельс. Слова Кости эхом отозвались в памяти, будто подхватили его ночной кошмар и сделали его ещё реальнее.

Утро они встретили уже другими. Не друзьями, но и не чужими. Виктор впервые за долгое время почувствовал – рядом есть человек, которому можно довериться. Хоть немного. Хоть в этой длинной дороге в неизвестность.

Глава 2. Утро в пути

Проснулся Виктор от привычного грохота рельс. Но теперь этот звук был уже не глухим ночным гулом, а утренним, резким, словно поезд торопился, унося их дальше и дальше от привычной жизни.

Вагон тянулся долгим коридором чужих лиц и запахов. Спёртый воздух, перегретый телами, и горечь табака висели над полками. Кто-то тихо храпел, кто-то бормотал во сне, кто-то уже сидел, опершись локтями на колени и тупо глядя в пол.

Кости на месте не было. Зато его вещи лежали разбросанными по лавке и полу: куртка, рюкзак, ботинки и аккуратно сложенный ремень. Виктор с тихим вздохом поднялся.

В конце вагона, у узкого умывальника, висело мутное зеркало. Его поверхность была покрыта пятнами и трещинами, словно отражение пыталось вырваться наружу, но застряло. Виктор опустил руки в ледяную воду, с трудом оттер лицо от сна. На него глянул обычный парень: высокий, худощавый, с усталыми глазами цвета мокрой земли. Лицо казалось заурядным, но взгляд был внимательный, будто всегда чего-то ждал.

Он вспомнил бабушкины слова: «Куда ночь – туда и сон». Сказал их вслух, шёпотом, и почему-то стало легче.

Возвращаясь по проходу, он заметил, что за окном мир изменился. Осень вступала в свои права: поля подёрнуты инеем, серые деревни с покосившимися крышами мелькали, как призраки. Вдалеке синел лес, над которым тянулся лёгкий туман. Где-то паслись чёрные вороны, копошась на пашне.

У своей полки Виктор остановился. Костя уже был там, развалившись с хитрой ухмылкой, рядом с ним сидел новый человек.

Это был мужчина лет тридцати пяти, плечистый, крепкий, с суровым лицом. Его форма сидела безукоризненно, ремень застёгнут, воротник аккуратно. Даже в поезде он выглядел так, будто только что вышел на построение.

– Твои вещи, – сказал он низким строгим голосом, кивая на куртку и рубаху, валяющиеся на полу. – Так не оставляют. Ты ведь не дома. Здесь порядок нужен.

Костя лениво потянулся, словно только этого и ждал:

– Ох уж этот порядок… Я вчера с ним в карты играл. Он проиграл и ушёл.

Виктор усмехнулся, но незнакомец не оценил шутки.

– Не смешно. Сначала штаны на полу, потом автомат потеряешь.

– Автомат я пока никому не проигрывал, – весело парировал Костя. – А то, что ночью в трусах к умывальнику сходил – ну извини, брат, святую воду нужно было срочно принять.

– Святую воду? – незнакомец скривился. – Ты бы хоть вёл себя как человек, а не как мальчишка.

Костя хитро подмигнул Виктору и наклонился вперёд:

– Вообще-то я – священник.

Мужчина дернулся, недоверчиво смерив его взглядом.

– Ты? Священник? Не похоже.

– А я и не обязан быть похожим, – спокойно ответил Костя. – Бог в сердце, а не на физиономии.

– На фронте, – отрезал незнакомец, – надеяться можно только на оружие и товарища. А молитвы… оставь для сказочников.

Костя прищурился и тихо, почти шёпотом, сказал:

– «Не убоишися страха нощнаго…» – это Псалтирь, девяностый. Даже если ты не веришь в Бога, это не значит, что Он не верит в тебя.

Повисла тяжёлая пауза. Виктор сидел молча, наблюдая, как два таких разных человека – лёгкий Костя и суровый незнакомец – смотрят друг другу в глаза.

В этот момент в вагон вошёл высокий худой офицер. Его длинные тёмные волосы были зачёсаны назад, а холодный взгляд сразу заставил всех вытянуться. На форме значилось: старший лейтенант Демидов.

– Рядовой Рогов! – резко бросил он.

Незнакомец мгновенно выпрямился. Виктор узнал фамилию. Герман Рогов.

– Что здесь происходит? – спросил Демидов ровным, но стальным голосом. – Кто бы ни был прав, за такие сцены я сгною вас всех троих. Поняли?

Воздух в вагоне стал ледяным. Рогов молча ушёл на своё место. Костя даже не попытался шутить. Виктор почувствовал, как в груди сжалось что-то неприятное: этот офицер внушал холод, похожий на тот, что он видел в своём сне.

Когда напряжение спало, Костя и Виктор снова оказались рядом.

– «Не судите, да не судимы будете», – пробормотал Костя, улыбнувшись. – Евангелие от Матфея, глава седьмая.

Виктор усмехнулся:

– Батюшка, а сам при этом материшься иногда.

– Слова можно, – подмигнул Костя. – Душа-то чиста.

Поезд трясся, за окнами тянулись бесконечные поля и леса. Вдалеке, за линией горизонта, висел густой осенний туман, в котором всё терялось.

Виктор смотрел в это белое марево и не мог отделаться от чувства: именно туда, в этот туман, их и везут.