Читать книгу: «Как я учился рисовать»

Вместо предисловия

Почему-то я всегда, с самого раннего детства, был уверен, что умею рисовать и смогу нарисовать все, что захочу. Но жизнь время от времени, как говорится, тыкала меня носом в непосильные рисовальные задачи. И это запоминалось. Вот об этом пути юного художника, наполненном курьёзами, горькими разочарованиями, а иногда и невероятным везением, я и хочу рассказать.

Интересные картинки

Для того, чтобы рисовать, мало видеть мир вокруг себя – надо видеть картинки. Попытаюсь вспомнить, что я видел, когда мне было 4 или 5 лет. В это время мы снимали комнату в частном доме на улице Пархоменко. Там была печка голландка, керосинка, на которой готовили пищу; окна вечером закрывались ставнями.

У нас был большой чемодан с металлическим замками. Чемодан раз в неделю открывался маленьким ключиком, в нем хранилось бельё. Это мне доставляло особенное развлечение. Вся крышка чемодана была изнутри оклеена яркими картинками: изображениями людей, животных, домиков, корабликов, машинок. Кто-то придумал, как составлять эти фигуры из разноцветных квадратиков, треугольников, полуокружностей и полуколец. Похоже на разновидность головоломки «танграм», но позже я не встречал ничего подобного.

И ещё вспоминается из тех времён «Моя книжечка о животных», она была альбомного формата с крепкими картонными листами. На каждой странице довольно реалистично был изображён один вид животных и внизу подписан короткий стишок. Я их все помнил наизусть и даже сейчас, через много лет, некоторые из них всплывают в памяти.

«Вот лев, могучий царь зверей, идёт со львицею своей».

«Мычит корова: «му», да «му», – что она хочет, не пойму? Она нам молоко даёт, наверно, подоить зовёт».

«Хомяк, прожорливый зверёк, к зиме запасы приберёг».

Были и другие детские книжки, а иногда я листал и книги для взрослых. И везде были картинки – хотя бы черно-белые, хотя бы совсем маленькие заставки или концовки. И вот однажды в детском саду один мальчик сказал мне, что у него есть книжка совсем без картинок. Я не поверил. Но он мне её принёс и дал посмотреть. Тщательно рассмотрев и обложку, и каждую страницу, я действительно не обнаружил там ни одной картинки!

Может быть, именно за этот удар судьба вскоре послала мне щедрую компенсацию. Мама где-то купила подшивку журнала «Весёлые картинки» – все номера за 1957 год. Это был большой толстый альбом в твёрдой обложке. А внутри! Нет, я не могу это описать. Такая чистая радость, такое единодушное вдохновение разных художников, собравшихся в редакции журнала! К сожалению, потом это сияние год за годом угасало.

И совсем неожиданным сюрпризом стала встреча с живыми, движущимися картинками и картинами.

Хозяин дома, где мы снимали комнату, дядя Валя, работал то ли киномехаником, то ли просто шофером, который возил киноаппаратуру и плёнки с фильмами в больших круглых металлических коробках. Иногда он привозил всё это хозяйство домой и по вечерам показывал нам чудеса на белой простыне, прикреплённой на стену. Причём до этого я в кинотеатре не был. И тут вдруг прямо дома со стены скачут всадники в экзотических костюмах и с саблями в руках. А мы с Генкой, сыном дяди Вали, сидим на маленьких стульчиках, сами маленькие, и смотрим. Ещё были мультфильмы: «Чудесница» про кукурузу и «Необыкновенный матч» про футбольное состязание между двумя командами игрушек.

Долго я разбирался, откуда, из какого фильма всадники, сопоставляя обрывки в памяти с поиском в Интернете. В голове (и в телефоне) крутились то греческая мифология и Голливуд, то какие-то гайдуки, то янычары. Оказалось, это «Мамлюк» – фильм, снятый на грузинской киностудии в 1958 году. Два грузинских мальчика, два друга, были похищены и проданы в рабство в 18 веке. Один, когда вырос, оказался в армии Наполеона, другой стал мамлюком, воином египетской конницы. И им было суждено встретиться в одном сражении. Так до деревянного дома моего детства добралась мировая история…

А как-то раз ночью мы в этом доме проснулись от того, что дрожала земля. По уфимской улице шли танки. Видимо, это были учения.

Гости

Был какой-то праздник и к нам пришли гости: дядя с тётей, ещё одна тётя и её маленькая дочка, моя двоюродная сестренка. Она было года на три меня младше, а мне было, наверное, лет шесть. Взрослые накрывали на стол и весело болтали между собой, а нас отправили пока в коридор, чтобы не путались под ногами. Там моё внимание сразу привлекла новая красивая шляпа моего дяди. Она лежала на тумбочке и, наверное, так вблизи я шляп ещё не рассматривал. Тем более, что большинство мужчин ходили тогда в кепках. Маленькой племяннице в то же самое время приглянулись красивые женские туфли. Не долго думая, она решила их примерить. Это меня очень насмешило: туфли для неё были слишком велики!

Я нашёл карандаши и бумагу и, воодушевленный всем увиденным, решил нарисовать и шляпу, и племянницу с огромной туфлей на одной ноге.

Не помню, как мне удалось изобразить поля шляпы, а её верх я изобразил волнистый линией, напоминающее букву «М» или горбы двугорбого верблюда. Но это выглядело как-то плоско, а меня восхитила именно трёхмерная форма шляпы. Чтобы создать объем, я добавил сверху ещё одну букву «м» – поменьше. Это было открытие, я почти изобрёл перспективу!

Туфля, в принципе, тоже была непростой формы, но тут всё обошлось без проблем и без открытий. Затем я нарисовал маленькую девочку с ногой в туфле, стоящую во весь рост. Однако надо же было ещё показать, что она туфлю натягивает обеими руками, это очень важно! Пришлось растягивать руки почти до пола.

Гости долго смеялись над двухэтажный шляпой и длиннющими руками. Наверняка это было обидно. Зато этот случай сохранился в памяти на всю жизнь.

Став уже взрослым, я прочитал у Антуана де Сент-Экзюпери, как он нарисовал удава, проглотившего слона, а взрослые видели в нем всего лишь шляпу. Попробовал бы он нарисовать шляпу настоящую!

Бабушка Таня

Моя бабушка научила меня двум важным вещам: изображению головы в профиль и перспективе.

Профиль она рисовала так. Очерчивала лоб дугообразной линией, плавно переходила к наклонной линии носа, дальше – к верхней губе, к нижней, к подбородку (всё это – волнистой линией); от подбородка контур сразу шёл к затылку и почти по окружности доходил до лба, но не замыкался с исходной точкой, а немного выдавался вперёд в виде чёлки. Дальше к этому всему как-то приспосабливались глаз, бровь и ухо.

Поражал сам факт, что голову человека можно нарисовать сбоку. Разумеется, я много раз видел профильные лица на картинках, но сам до этого рисовал головы людей только спереди, с двумя глазами. Не помню, как скоро я смог это открытие применить на практике. Но и в самом деле есть нечто фундаментальное в том, что нарисованные «актёры» вдруг перестают пялиться на зрителей и обретают способность смотреть друг на друга. В истории человечества для этого потребовалось организовать первую в мире цивилизацию – шумерскую.

Бабушкин рисовальный фокус с перспективой тоже был довольно несложен. Из углов листочка проводились две диагонали, а через их пересечение – линия горизонта. Из центральной точки проводились ещё две линии – рельсы. Поперёк рельс изображались шпалы, а поперёк диагоналей – вертикальные столбы с проводами. В центре накручивалась жирная точка – паровоз, а из точки шёл спиральный дым.

У бабушки Тани многие родственники работали на железной дороге, и я долго думал, что это они её научили. Пока не нашёл в Интернете книжку американца Эдвина Лутца «Начни рисовать» и не увидел в ней точно такую же картинку. Книжка была издана в 1921 году, в это время моей бабушке было 13 лет.

Вишенки

Когда я учился в первом классе, нам задали на дом пример по арифметике: надо было то ли сложить вишенки, нарисованные в учебнике, то ли их просто пересчитать. Со счётом проблем не было. Но учительница сказала, что вишенки надо ещё и нарисовать. А в учебнике они были как живые: с тенями и бликами. Я, как могу, старательно раскрашиваю красным карандашом. Нет, не то. Постарался ещё – стало только хуже. У меня был шок. Слезы потекли прямо на вишенки. Пришлось вырывать лист из тетради. Чем эта домашняя работа закончилась, даже не помню, но огорчение осталось на всю жизнь.

Недавно я решил проверить, не приснилось ли мне это, нашёл в Интернете «Арифметику» за 1961 год. Действительно, вишенки есть и даже на двух страницах! Правда, на второй странице они уже не цветные…

Ложка и топор

Помню, что рисовал я эти предметы не в тетради, а в альбоме. Значит, это был урок рисования. Чудится здесь что-то символическое, вроде серпа и молота или лозунга: «Кто не работает – тот не ест!». Но откуда учительница взяла такое задание? Учебника рисования у нас не было точно, и только спустя много лет я узнал, что для каждого класса начальной школы Н.Н.Ростовцев разработал и издал отдельный учебник рисования. И это произошло именно в те годы, когда я начинал учиться.

Может быть, учебник был хотя бы у педагога? Но вот я теперь скачал все четыре книжки, – нет там ложки и топора! Точнее, ложка есть, но совсем не такая.

Я же об этом пишу именно потому, что ложка у меня не получалась. У Ростовцева, который, по-видимому, о чем-то догадывался, ложка изображена симметрично: из вида сверху. А учительница нарисовала на доске или, скорее, достала таблицу, где ложка была в ракурсе между видом сверху и профилем. Это было где-то во втором классе, и это было необъяснимое мучение.

С топором – то же самое и особенно – с топорищем. Кстати или нет, в памяти всплывает садистская частушка тех времён.

Топор, рукавица,

Жена мужа не боится,

Рукавица и топор,

Жена мужа об забор!

Так в чем же дело, что не получалось? У ложки в ракурсе слишком сложная форма: она меняет ширину и в то же время изгибается. И с топорищем та же головоломка, хотя там пространственного разворота нет, чистый профиль.

Вероятно, дети в этом возрасте не способны анализировать сложные формы, разделять их на простые. Они пытаются «схватить» форму целиком. Со временем, но не быстро, эта способность совершенствуется. Я также помню, что неожиданно научился рисовать заднюю ногу лисы, а это было уже в классе четвёртом или пятом. Интересно, что это оказалось ключевым навыком: теперь я мог рисовать по памяти и лису, и вообще любых млекопитающих! Но при этом понятия не имел ни о какой анатомии.

А вы сможете нарисовать по памяти, например, сапог Ивана-царевича, его шапку или седло его коня?

Космос

Когда мне было 7 лет, меня привели в изостудию при Дворце пионеров. Это был год полёта Гагарина. Поэтому руководитель студии, Владимир Степанович Сарапулов предложил всем детям нарисовать фантастические корабли для полёта к другим планетам. Я изрисовал весь лист бумаги аппаратами самой разнообразной формы. Мой рисунок был принят вполне благожелательно, но на этом моё посещение студии закончилось. До дворца пионеров от нашего дома идти было совсем недалеко, не больше 10 минут. Но нужно было переходить через дорогу, да ещё и с трамвайной линией посередине. А провожать меня каждый раз было уж слишком хлопотно.

Однако я всё-таки ещё раз встретился с Владимиром Степановичем и опять в связи с космической темой. Мне тогда уже было 13 лет и я жил не в Уфе, а в городе Октябрьском, посещал местную изостудию. И меня направили от этой изостудии в Уфу для участия в конкурсе. Владимир Степанович бодро и весело поприветствовал всех конкурсантов и объяснил, что и как мы должны делать. Из всех объяснений почему-то запомнилось только одно: «Фамилию и имя подписывайте печатными буквами, не надо ставить размашистых закорючек, как министр финансов Зверев». Неразборчивую подпись этого министра можно было тогда увидеть на советских купюрах.

Космос всё ещё был очень актуален. Я даже уже пробовал писать собственные фантастические рассказы. И нарисовал акварелью с гуашью композицию с космонавтами на Венере. Помню, что там были горы, мрачные тучи, из трещин в почве светилась лава, а один из космонавтов на первом плане махал рукой, как бы приветствуя зрителей.

Мой рисунок и рисунки ещё двух участников были отмечены второй премией. Кажется, первая премия – это была путёвка в пионерский лагерь «Артек» на Чёрном море. Вторая премия – поездка в Москву. Это было тоже замечательно, необыкновенно интересно! И Третьяковка, и Пушкинский музей, и ВДНХ, и московское мороженое…