Уникальные рассказы

В лифте

Честно говоря, я даже не сразу понял, что рядом со мной, в неосвещённом коридоре, у дверей лифта, стоит кто-то ещё. Хотя, всё же почувствовал присутствие незнакомца, одетого во всё черное.

Но я взрослый парень, и довольно крепкого телосложения, потому не стал всматриваться в темноту, а спокойно дожидался, когда спуститься лифт. Однако, то что произошло в следующую секунду, едва открылись двери лифта, было совершенной неожиданностью.

Успев сделать всего шаг в кабину лифта, меня буквально затолкали внутрь, и прижали к стенке. Всего в две три секунды, уложилось и удар затылком о покрытый плексигласом рекламный щит, и скрежет закрывающихся дверей, и прижатые к моим губам чьи-то губы.

 Вытаращив глаза, я попытался, сориентируется, но взор заслонило в упор прижатое лицо незнакомки. Без спроса и промедлений, она впилась в мои губы, окружив таким бархатным ароматом волос, покрывших моё лицо, что мне стало тяжело дышать.

 Где-то, фоном слышался звук поднимающегося лифта, а по моей груди уже заползали её тонкие, проворные пальчики, оставляя лёгкие царапины длинными ноготками. Её поцелуи не прекращались и не ждали ответов. Она полностью владела ситуацией, и мной.

Не помню, сколько это продлилось, должно быть совсем не долго. Когда за её спиной раздался лязг открывающихся дверей, и грубо оттолкнувшись от меня, ещё сильнее прижав к стене, она смахнула с лица прядь тёмно-вишневых волос, лукаво улыбаясь, подмигнула, и умчалась вниз по лестнице.

 Ещё с минуту, я стоял в полном оцепенении, прижатый к стенке, и, держась за поручень, не понимая, что только что произошло, и сбивчивого вдыхая, влажными, горящими губами, оставшийся после неё аромат.

Психологи рекомендуют

Голубой Ford Focus вырулил из-за угла дома, и немного проехав вперёд, остановился у высокого, столетнего здания, недавно пережившего реставрацию.

 Одна половина его массивных, красных дверей распахнулась, и на улицу выпорхнула светлоглазая Марина: молодая девушка, в летнем платьице, и с таким счастливым лицом, что казалось, она сияет не меньше самого солнца.

 Дверца автомобиля щёлкнула, и девушка ловко запрыгнула в салон, с ходу поцеловав в щеку водителя машины-своего мужа Андрея, тридцати восьми летнего инженера-конструктора, который в прочем, сегодня, был просто любящим мужем.

– Я хочу быть как она! – заявила девушка, закинув свою небольшую сумочку на заднее сидение и пристегнувшись ремнём безопасности.

– Кто она? – спросил он, глянув в боковое зеркало, и трогаясь с места.

– Как Анна Сергеевна конечно.

– Твой психолог?! А почему?

– Да ты бы её только видел, – начала девушка, устроившись в кресле как дома. – Она такая спокойная, умная, образованная, всегда знает, чего хочет, и не беспокоится из-за всякой ерунды.

– Значит она профессионал, – подытожил муж, – это хорошо.

– Милый, ты меня не слышал, я хочу быть такой же.

– Ну, для этого тебе придётся поступать в университет и долго, долго учится.

– Оставь свой сарказм. Я не хочу быть психологом, я лишь хочу быть такой же уверенной как она. Всегда знать чего я хочу.

– А ты разве не знаешь, чего хочешь?

– Может и знаю, – печально ответила девушка, – да только не делаю, и даже хуже того, делаю то, чего не хочу.

– Кстати, насчёт, хочу, не хочу,  помнишь, я приглашал тебя в ночной клуб, так вот, это сегодня вечером, ты ведь идёшь?!

– Не знаю, – ответила девушка, засмотревшись в окно, и вновь опечалившись.

– Ну, ты чего? – спросил муж, понизим тон, до заботливого. – Всего пять минут назад была такой весёлой, жизнерадостной.

– Да ведь я тебе об этом и говорила. Что-то с моим настроением не то; туда-сюда скачет, просто невыносимо. А вот Анна Сергеевна, всегда находится в полной гармонии с собой. Она ходит в театр, посещает выставки, картинные галереи, и даже как-то обмолвилась, что и сама иногда любит взяться за краски, и посидеть часик другой у холста, на побережье, или в парке.

– Но ведь и ты пробовала рисовать! – заступился муж.

– Пробовала, но это не моё.

Вскоре, машина свернула с широкой дороги в узкие переулки микрорайона, и остановилась на проковке, возле детской площадке.

– Так что, – переспросил муж. – пойдёшь сегодня в клуб? Я думаю тебе это нужно.

– Вот и опять, всё решают за меня. – меланхолично произнесла девушка. – Но, может ты и прав. Ночной клуб «Орион». Тусня, толкотня, и спёртый запах алкоголя, дезодоранта, и секса, витающего над плотной, обезличенной  массой, в центре площадки, с молодёжью, одурманенной музыкой, выбрасывающей вверх руки, и плотно прижимающейся гениталиями.

 Посетители постарше, в том числе и наши герои, уютно расположились за столиком в удалении от танцпола, громкой музыки, и бесноватой молодёжи.

 За столиком их четверо, включая близких друзей. Обстановка не привычная, но беседа ведётся на вполне обыденные темы, лишь с лёгким налётом пафоса и вседозволенности, чем буквально пропитаны данные заведения.

 Андрей бодро общается с товарищем и коллегий, держа пока ещё первый бокал пива, но чувствуя себя уже на все сто грамм водки. Они похлопывают друг друга по плечу, взъерошивают волосы, вспоминают былое, и строят планы на будущее, где уже видят себя совершающими те экстремальные развлечения, о которых мечтали ещё подростками, чокаясь после каждого, удачного сказанного слова.

 Марина сидит напротив своей подруги, не близкой, но хорошо знакомой. У них много общих тем для разговоров, за которыми они могут незаметно провести целый вечер.

 Но только не сегодня. Марина чуть отстранена, но старается вести себя как всегда. Да только печали в глазах всё прибавляется, и то хочется выбежать на улицу, к чёрту из этого места, а то выхватить у мужа пиво, и выдув его залпом, добить своих коктейлем. А ещё лучше, потом и закурить.

 Но Марина этого не делает, продолжая слушать, но не слышать, болтовню своей подруги, которая в основном любит трепаться о всякой ерунде, которая никогда не была интересна Марине, но она всегда слушала, потому что не знает о чём бы ей хотелось поговорить. Можно конечно поговорить о себе любимой, но, это уже эгоизм.

 Её подруга всё продолжает что-то бубнить, от чего Марину чуть не тошнит, и она поворачивает голову в сторону танцпола. И тут, не веря своим глазам, она понимает, что видит среди танцующих Анну Сергеевну, своего психолога.

 Вместо строгого костюма, на ней облагающие джинсы, коротенький топ с флуоресцирующим сердечком на груди, а всегда собранные в тугой хвост волосы, свободно развиваются, и при каждом крутом повороте на месте, бьются о смазливое, но глупое лицо танцующего с ней парня, значительно моложе неё.

 Их лица довольны, и одновременно безумны.

Марину бросает в жар, и к удивлению друзей и мужа, она не сказав ни слова направляется к танцующим.

– Анна Сергеевна?! Вы.

– О, приветик, – бодро отвечает психолог, приостановив танец лишь на секунду. – Приятно видеть, что ты выбралась из дома.

– Но, – не понимала девушка, – вы ведь не любите такие места. Почему вы здесь?

– Милая, сейчас не время для консультация, – ответила психолог, продолжая

танцевать.

– А ведь я в вас верила, – почти плакала Марина, – рассказывала какая вы хорошая, какая умница, как я хочу быть похожей на вас. А вы… Вы здесь!

– Не кипятись милая. Лучше хватай своего мужа, и давайте к нам. "Психологи рекомендуют!"

Божественный ветер

– Спасибо госпожа Торихама, всё было очень вкусно.

– Не за что Мамору. Но куда ты так торопишься? Твои товарищи ещё не поели.

– Простите госпожа Томохара, но мне нужно проверить самолет. А вы парни не торопитесь.

Госпожа Томохару проводила взглядом худенькие плечи молодого лётчика, а когда он вышел за дверь, оглянулась на его товарищей, продолжающих свой неспешный завтрак.

– Не волнуйтесь, – сказал один из ребят. – Он со вчерашнего дня сам не свой. Как в прочем, и все мы.

Покинув закусочную "Томия-сёкудо" Мамору направился обратно, на авиабазу, ожидать приказа к вылету.

Восходящее за его спиной солнце, окрашивало дорогу красным бархатом, и Мамору казалось, что он шагает по колено в крови. Совсем скоро, и его, горячая, полная жизни кровь, сольется воедино с этой рекою.

 Его небольшой Mitsubishi Zero стоял на том же месте, где и был оставлен вчера, проведя ночь под звёздами. Но сегодня, он, казалось бы, оставшийся неизменным, как и его пилот, претерпел за это утро, большие перемены. Его боекомплект был снят, а под брюхом, висела 250 килограммовая бомба.

 Как и Мамору, его безмолвный Zero стойко терпел неприятную тяжесть внутри, всем своим видом показывая готовность к действию.

 Вот на взлётную полосу въезжает автобус, привезший товарищей Мамору. Их лица, ещё час назад казавшиеся такими спокойными, и даже счастливыми, теперь с трудом сдерживают тревогу и отчаяние. В отличии от них, Мамору уже приготовился и мысленно, и духовно, к тому, что произойдёт менее чем через час. Он не тешил себя пустыми надеждами, что сможет как-то себе помочь, если не будет замечать этого дня.

 Когда всё уже было готово, и Мамору с товарищами находился за штурвалами своих натужно ревущих Zero, перед его чистым взглядом открывалось лишь небо, и море, тогда как глаза его товарищей, полные слёз, пытались уцепиться за последний,

чёрно белый кусочек прошлой жизни, хранивший тепло любящих рук, и чувство покоя.

 Быть может, Мамору и сам вел бы себя подобно товарищам, сдерживая, при внешнем спокойствии, отчаянное желание, сдвинуть назад лампу, и выброситься наземь. И пусть это страшный позор, но ты точно знаешь, что в это самое в мгновение, твои товарищи ели сдерживают свои руки, готовые повторить отчаянный поступок товарища.

 Но Мамору в отличие от своих товарищей, вырос в приюте, и никогда не видел ни отца, ни матери, чей образ, быть может, запечатлелся лишь в глубине уже давно ни детских глаз.

 Последние метры соприкосновения с землёю, и вот, под брюхом отяжелевших самолётов, одна лишь ровная, и кажущаяся бескрайне, гладь воды. Поворот назад исключён, остаётся только держать штурвал дрожащими руками, и стараться обо всём забыть.

 Они ещё видят своих товарищей по бокам от себя, но уже не слышат ни шума мотора, ни биение собственных сердец. И, кажется, что самолёты уже и не самолёты вовсе, а крылатые ангелы, несущие на своих плечах, бессмертные души, пока ещё облачённые в телесные оболочки.

 Спустя бесконечность, на горизонте появляется три металлические глыбы. Подлетающие к ним пилоты, замечают возникшую на кораблях панику. Люди на них суетятся, бегают, стараются спасти свои суда, и свои жизни.

 И вот, в сторону самолётов обрушивается поток раскалённых звёзд, обжигая воздух, и царапая крылатых ангелов. Один из самолётов начинает быстро снижаться, петлять, и случайно задев крылом воду, разлетается на части.

 Мамору решает не рисковать, и резко набирает высоту. Теперь его самолёт становится лёгкой мишенью, но зато, даже если его собьют, ему хватит высоты, чтобы добраться до одного из кораблей, и выполнить своё задание.

 Мощный поток сотен жалящих пуль обгрызают крылья, сносят винт, и разбив стекло, разрывают грудь молодого пилота. Ветер срывает с его головы шлем, но прежде чем душа успевает покинуть обмякшее тело Мамору, он последними усилиями наваливается на ручку управление, и обрушивает огненную птицу на борт корабля.