Миша и осень на ферме

– Думаешь, согласится?

Миша кивком головы в сторону выхода указал, что им следует отойти подальше от двери, чтобы мэр их не слышал.

– Попробовать стоило, – так же шепотом ответил Малинин, когда они встали подальше.

В коридоре они молча стояли минут пять. Водитель копался в телефоне, а Миша, оперевшись плечом о стену, думал, а не украдут ли «бандиты» всю купленную им древесину, пока он здесь общается с градоначальником.

Дверь кабинета открылась, и Миша с Данилой, отвлекшись от своих дел, взглянули за вышедшего из кабинета мэра.

– Проходите, – жестом пригласил он их пройти обратно.

В этот раз первым в кабинет зашел водитель. Миша закрыл за ними дверь.

Вновь устроившись на своем стуле, Сергей Павлович сказал:

– Будет вам жилье, Даниил Романович.

– Правда? – не поверил водитель своим ушам.

Мэр утвердительно кивнул. Данила радостно посмотрел на стоявшего рядом Мишу – и фермер улыбнулся ему.

– Но, – сказал Павлов. – Есть одно «Но». Миша, мне нужен ваш голос за мой славный город Восточный.

– Но сначала вы должны пообещать, что ничем не обидите фермеров, если фермерские земли присоединятся к Восточному, – ответил Малинин. – Тогда я поставлю галочку там, где вы сказали.

– И жилье, и обещание в обмен на галочку, – прищурился Павлов. – Разве честный обмен?

– Я не только галочку ставлю, Сергей Палыч, – сказал Миша. – Я даю вам возможность набрать серьезные политические очки, помогая Даниле.

Пару мгновений мэр молчал.

– Интересный вы человек, Миша, – сообщил Сергей Павлович после паузы. – Я обещаю, что обеспечу фермерам наилучшие условия, – заявил он, глядя Мише в глаза. – Никого не обижу. Это все, что вы хотели услышать?

Малинин кивнул.

– Где там галочку поставить надо? – спросил фермер.

Миша первым вышел из здания мэрии. Оборачиваясь, он хотел произнести слова поздравления, но не успел: Данила крепко обнял его. Миша оторопел – и расхохотался:

– Кажется, все получилось, – сказал Миша.

Данила отпустил Малинина. Лицо водителя светилось от счастья.

– Начальник… – мотал он головой, не веря в происходящее. – Я у тебя в неоплатном долгу теперь!

Миша отрицательно пересек воздух ладонью.

– Никаких долгов, – решительно сообщил он. – Я сделал то, что было нужно.

– Миш, ты меня и мою семью не дал на улице оставить, – развел тот руками. – Дай я тебе хоть выпить куплю!

Малинин прищурился, задумываясь.

– Если действительно хотите отблагодарить, – сказал он, – то помогите выгрузить остатки досок с прицепа на ферме.

Тот ухмыльнулся:

– Да не вопрос!

Они поехали обратно. Данила включил веселую музыку на радио и всю дорогу подпевал песням, которые были ему знакомы. Судя по тому, что петь он не прекращал, он знал тексты всех композиций на местной радиостанции. Миша улыбался тому, какой восторг теперь излучал этот человек, который вел грузовик обратно на ферму. «Если по собственному желанию сделал чей-то день хотя бы чуть-чуть светлее, значит, твой день прошел не зря», – считал Миша. Фермер был искренне рад за нового товарища. Ему хотелось еще немного вздремнуть, но просить водителя прекратить свой концерт он не стал – Данила заслужил праздник, а поспать и по приезду на ферму можно будет. Пока они ехали, Малинин к своему удовольствию обнаружил, что установленный им дорожный знак остался на месте, а обновленная «зебра» ничуть не стерлась.

Приехав на ферму, водитель и пассажир вышли из машины – и приступили к разгрузке остатков древесины: Миша – медленнее, устало, а Данила – резво, воодушевленно. Все время водитель делился счастьем, рассказывая о том, как будет рада его семья; как чудесно, что есть на Свете такие добрые люди, как Миша; какой неожиданностью оказалась для него реакция мэра, в итоге согласившегося ему помочь. Малинин слушал, молчал, улыбался – и продолжал таскать древесину.

Когда они закончили, водитель протянул ему руку:

– Если что-нибудь когда-нибудь понадобится, Миш, – сказал тот, – ты обращайся.

– Непременно, – пожал ему руку Малинин. – Удачи, Данила!

Счастливый водитель залез в грузовик и высунулся из окна двери:

– А мне ведь все равно пришлось бы это все разгружать, даже если бы ты не попросил. Да? – лыбился он, понимая, что в итоге Миша ни о чем его и не попросил.

Малинин в ответ помахал ему:

– Счастливого пути! – крикнул он.

– Хороший ты парень, начальник, – просиял он. – Бывай!

Данила уехал, оставив огромное количество деревяшек, которыми фермер будет обновлять дом. Малинин, посмотрев на всю груду дерева, сказал:

– Вот теперь настоящий ремонт начнем.

Миша был рад тому, что «бандиты», с «главарем» которых он и другие фермеры собирались завтра на встречу, ничего не утащили. Малинин зевнул – и пошел в дом: надо было сходить в душ, поесть и прилечь.

Спать он лег в семь часов вечера. Стоило ему закрыть глаза, как заиграло радио будильника. Фермер посмотрел на часы: пять часов утра. Наступило время готовиться к встрече с Алексеем Николаевичем Черниковым, мэром города Западный. Фермер уже отдал свой голос за Восточный, но съездить в Западный он все равно собирался, потому что у него там оставалось как минимум еще одно дело: узнать у местных их версию истории о начале противостояния городов.

Еще вчера по радио он услышал, что курьер прибыл из отпуска – и сразу заказал себе доставку еды, которую должны были привезти к девяти часам вечера. Новость о том, что ему не надо будет ездить за едой на велосипеде в соседний город, существенно подняла ему настроение. Также он заказал себе брезент, чтобы накрывать древесину на случай дождя.

Утро выдалось прохладным и пасмурным, но сухим. Бабье лето подошло к концу. Приближался октябрь. Подкрепившись, Миша на велосипеде поехал в город Западный, куда было ехать даже дольше, чем до Восточного. За ночь Малинин хорошо отдохнул, так что особой лени поездка не вызывала. Поговаривали, что в Западном, в отличие от Восточного, уже несколько лет работала служба такси, но Миша считал, что велосипед ему был дан не зря: с ним можно было экономить средства на поездках. Он мог позволить себе иногда заказывать еду с доставкой, но чтобы еще на такси ездить? Нет. Миша в это время нигде не работал, а деньги, которые он сейчас тратил, оставались от выигрыша в лотерею, который и помог ему приобрести ферму. До выигрыша фермер считал, что лотереи – это надувательство, и что выиграть в них нельзя, и, следовательно, покупать билет он не собирался, но когда у продавца в магазине не нашлось мелочи, чтобы отдать сдачу, продавец предложил Мише лотерейный билет. Тогда Малинин пожал плечами – и согласился взять сдачу билетом. Уже дома, стерев защитный слой, он узнал, что выиграл очень крупную сумму денег. Выиграй он их не полгода назад, а, скажем, когда ему было лет двадцать пять, он быстро промотал бы выигрыш на развлечения. Но на момент выигрыша он уже жил другой жизнью – и подобного расточительства позволить себе не мог.

Была ли ферма для него развлечением, экзотической тратой денег? Тот, кто не знал причины ее покупки, мог бы сказать, что да. Но те, кто знали, точно так не считали. Хотя, узнай последние, в каком состоянии Малинину досталась ферма, они бы засомневались в том, что Малинин адекватно потратил деньги. Фермер периодически ругал себя за то, что поверил фотографии, не посмотрел на настоящее состояние фермы до покупки. Но потом, убеждая себя, что ничего не происходит случайно, он набирался решимости – и вновь заряжался оптимизмом касательно того, в какое чудесное место можно превратить эту ферму.

Западный был, в основном, городом более современным, чем Восточный: даже трехэтажные постройки не казались местным чем-то, из ряда вон выходящим. Хотя и там были старинные здания – и эпоха их постройки, по мнению Малинина, роднила эти два города.

Въехав в город, Миша разузнал, как проехать к зданию администрации. Ему также сказали, что мимо он точно не проедет – рядом со зданием располагалась видная площадь с памятником основателю города. Увидев издалека этот памятник, Малинин обомлел: он был, как две капли воды, похож на памятник Ивану Евгеньевичу Беляеву. Остановившись у здания администрации, похожего на большой книжный магазин прошлой эпохи, Миша посмотрел на часы: полдесятого утра. «Еще есть время, чтобы памятник поближе рассмотреть!» – решил Малинин – и, оставив велосипед у здания, пошел на площадь.

В отличие от изваяния в Восточном, здешний памятник смотрел на запад, а не на восток. Подойдя ближе к памятнику, все так же изображавшему бородатого мужчину в военной форме, фермер прочитал на табличке: «Иван Евгеньевич Беляев. Основатель крепости «Западный». «Значит, Западный тоже был крепостью, основанной Беляевым!» – удивился Малинин находке – и подумал, что эта информация может ему пригодиться.

Здание администрации встретило Мишу просторным фойе с гардеробной, расписным потолком и широкими светлыми коридорами. «Гораздо массивнее, чем мэрия Восточного», – заметил Малинин, оглядывая интерьер. Подойдя к сидящей на стуле гардеробщице – женщине раза в два старше него, – фермер спросил:

– Простите, а где тут мэр встречу с фермерами проводит?

Та удивилась:

– А мне почем знать? Я ж не справочная. Я тут вещи развешиваю. Куртку даешь?

Малинин помотал головой – и пошел искать того, кто подсказал бы ему, куда идти. Взглянул на часы: девять часов пятьдесят одна минута.

Он завернул за угол – и в него влетела девушка, тащившая стопку бумаг, после столкновения разлетевшихся, словно конфетти.

– Замечательно день начался! – воскликнула она с такой интонацией, что Миша сразу понял истинное значение слова «замечательный» в сказанной ей фразе.

Она стала собирать листы, не обращая внимания на Мишу, стоявшего посреди бумаг, как зимой на засыпанном снегом поле.

– Теперь так целый день будет! – пожаловалась девушка.

– Мне очень жаль, – извинился Малинин. – Я помогу.

Он начал собирать бумаги с такой скоростью, что та даже растерялась – и просто встала в полный рост, пока Малинин, кружась вокруг нее, собирал документы. Не прошло и минуты, как Миша оказался перед ней с новой стопкой листов:

– Готово. Извините еще раз за столкновение, – произнес он, передавая ей листы. Прежде чем она успела что-то сказать, он спросил:

– Может, вы знаете, где мэр проводит встречу с фермерами?

– Да, – сказала та слегка растерянно, взяв листы. – Пойдемте.

Она отвела его к дверям в небольшой актовый зал. Когда дверь зала открылась, Миша увидел дюжину рядов кресел, где на первых рядах уже сидели около двух десятков человек; сцену с бордовым занавесом; потолок темно-коричневого цвета; а также поднимавшихся на сцену четверых людей в костюмах, среди которых он заметил Черникова.

Поблагодарив девушку, Миша направился поближе к сидевшим впереди людям.

– Дорогие друзья! – начал вещать в микрофон на стойке один из людей, пока Малинин усаживался на кресло на четвертом ряду, позади остальных. – Мы рады приветствовать вас на официальной встрече администрации города Западный с владельцами соседних фермерских земель. Меня зовут Юрий Сергеевич Решетнев, и я курирую проект административного расширения города. Также сегодня на встрече присутствуют мои коллеги: Деревянко Вячеслав Дмитриевич – губернатор региона, – начал он представлять других людей в костюмах, показывая на них рукой, – а также Солдатов Андрей Юрьевич – заместитель министра сельского хозяйства региона. Я уверен, – он улыбнулся, – что нашего мэра, Черникова Алексея Николаевича, вы уже знаете.

Черников кивком поприветствовал зрителей, а Решетнев продолжал:

– Алексей Николаевич сегодня расскажет вам о том, какие преимущества ждут вас, если ваши фермерские хозяйства станут частью города Западный. А потом мы совместно постараемся ответить на ваши вопросы, если таковые возникнут. Алексей Николаевич, пожалуйста, – Решетнев отошел от микрофона – и на его место встал мэр города.

– Доброе утро, товарищи, друзья, – поздоровался глава поселения. – Меня зовут Черников Алексей Николаевич, и вот уже более двух десятков лет я успешно руковожу городом Западный. В последнее время мы вместе с федеральными органами власти решили, что нехорошо фермам оставаться вне юрисдикции города. Вам не к кому обратиться по самым простым вопросам, – продолжал Черников, – вроде починки системы водоснабжения, ремонта дороги, которая так же не принадлежит городу, установки дорожных знаков.

– Так к вам же обращались по поводу знаков! – услышал Миша знакомый голос. Это была Лариса Борисовна. – А вы – ни бе, ни ме.

Остальные фермеры бубнежом стали поддерживать ее. Малинин молчал и слушал.

– Все дело в том, – начал отвечать мэр, – что мы не имели права ничего делать на этой дороге, потому что она нам не принадлежит! И только с вашей помощью, если фермерские угодья станут частью города Западный, мы сможем взяться за обновление дорог и, в том числе, за установку дорожного знака.

– Да не надо уже знак тот трогать! – махнула рукой Лариса Борисовна. – Там уже и знак поставили, и «зебру» нарисовали.

– Я прошу прощения, – растерянно вмешался губернатор, – а кто этим всем занимался?

Старушка развела руками.

– Не имею представления, – ответила та. – Наверное, какой-то человек неравнодушный, которого тоже достали бюрократы.

– Вячеслав Дмитриевич, – обратился к губернатору мэр. – Давайте потом про знаки поговорим, а сейчас вернемся к теме.

Губернатор насупился, но спорить не начал.

– Я говорю о том, – продолжил глава города, – что если ваши фермы будут официально закреплены за Западным, то все проблемы на вашей земле сможем решать мы. Вам не нужно будет через секретарей и заместителей обращаться к губернатору, чтобы вам издалека прислали ремонтные бригады, чтобы, например, кран починить или крышу дома заделать. Вам просто надо будет связаться со мной – и я сам позабочусь о том, чтобы проблема была решена.

– Да мы и сами неплохо проблемы свои решаем, – заявил грузный мужчина на первом ряду. – Уж кран как-нибудь сами поменяем.

Его тоже поддержали, но уже не все.

– Решение проблем – это лишь одно из преимуществ, которые мы вам предлагаем, – сказал Черников. – Фермы по всей стране и по всему миру идут в ногу со временем: применяются новые технологии, оптимизируется труд – все, чтобы производить больше за меньшее время. Я бывал на всех фермах – и с сожалением заявляю, что наши с вами фермы в этом плане отстают.

Это его заявление встретил неодобрительный галдеж.

– Пожалуйста, – поднял он ладонь вверх. – Послушайте. Я хочу сказать, что без движения в будущее вы останетесь в прошлом. Вы сами знаете, что некоторые фермеры уезжают, продавая свою землю за бесценок или просто бросая ее, потому что не могут ее содержать.

Люди в зале зашептались – знали, что такие есть.

– Мы от лица города сделаем все, чтобы помочь местным фермерам вывести свое хозяйство на совершенно новый уровень, – сообщил Черников. – Мы не только обеспечим развитие фермерских хозяйств, но и гарантируем вам надежных потребителей, заключая контракты с другими регионами и даже странами. Вам не придется больше искать покупателей для вашей продукции, потому что этим будем заниматься мы, администрация Западного!

В зале было тихо. Люди слушали внимательно. Малинин считал, что рекламная кампания Западного выстроена гораздо грамотнее обещаний про четыре процента со стороны Восточного.

– Мы гарантируем вам повышение эффективности труда; увеличение прибыли за счет новых потребителей, надежность, а также поддержку в решении любых вопросов, связанных с вашей землей.

– А в чем подвох? – спросила женщина со второго ряда. – Звучит все прям как в сказке. Но так ведь не бывает!

Четверка на сцене заулыбалась

– Никаких подвохов, – сообщил мэр.

– А в чем тогда ваша выгода? – спросил сидевший с краю того же ряда мужчина.

Вместо мэра ответила женщина с третьего ряда:

– Просто после укрупнения они будут больше финансирования из бюджета получать.

– Вы правы, – честно ответил Черников. – Мы действительно будем получать больше средств из бюджета. Эти средства пойдут, в частности, на улучшение сельскохозяйственных земель, где вы проживаете. Другая часть дополнительных средств пойдет на улучшение Западного. Развитие наших с вами земель возможно только при объединении. Иначе – стагнация, в лучшем случае.

– Как там с налогами будет? – спросила Маргарита Сергеевна, занявшая место рядом с супругом.

– Позвольте ответить мне, – сказал Вячеслав Дмитриевич, подходя к микрофону. Черников уступил ему место. – Как губернатор, я бы хотел заверить присутствующих, что, с учетом условий вашей работы, которые улучшатся после объединения с Западным, повышения налогов вы даже не заметите. Повышение будет незначительным.

Народ в зале зароптал: «Так и знал!», «Они просто больше налогов хотят!», «Больше денег себе в карман!»

– Пожалуйста, – вновь успокаивал их мэр, снова заняв место у микрофона. – Мы хотим вас заверить, что эти налоги не будут потрачены впустую. Когда вы ехали сюда, вы видели, насколько наш город более современный, чем Восточный? Мы идем в ногу с остальной страной, развиваясь, – и это все во многом заслуга того, что люди платят здесь больше налогов. Средства, которые идут с их зарплат, тратятся на благоустройство их города. Я лично это гарантирую – и поэтому я являюсь мэром Западного уже двадцать с лишним лет! Люди знают, что я работаю для них, – и продолжают голосовать за меня. Если вы выберете Западный, то я буду работать и для вас. Это я вам, как Черников Алексей Николаевич, обещаю. Помимо этого, налоги, которые вы платите, позволят нам бесплатно для вас обновлять технику, на которой вы работаете на своих фермах: комбайны, тракторы, грузовые автомобили – мы это все сможем обновлять раз в пять лет по вашим заявкам. И вам не придется платить ни копейки, чтобы заменить старую технику на новую!Кроме того, тем, у кого нет нужной техники, мы поможем ее приобрести, заплатив часть суммы за нее из выделенных из бюджета средств!

Из среды зрителей послышалось одобрение. Миша думал, что и ему на ферме пригодилась бы техника со скидкой. Он размышлял над тем, что было бы, если бы он еще не проголосовал за Восточный. Отдал бы он свой голос за Западный? «Нет, – думал он. – Если бы жилье для семьи Данилы стояло на весах, то я бы проголосовал так, как уже проголосовал».

– Если у вас есть еще какие-либо вопросы, то не стесняйтесь спрашивать, – произнес мэр.

– А прибыль-то у нас на сколько увеличится? – спросил Николай Петрович. – Павлов вот четыре процента обещал!

Мэр засмеялся.

– Сергей Павлович всегда был человеком, который предпочитал упрощенный взгляд на все, – сказал он снисходительно. – Благодаря нашей поддержке, ваша прибыль может стать гораздо больше, в зависимости от того, как вы будете трудиться. Новые технологии, способные увеличить производительность труда, могут быть использованы вами не только для того, чтобы достигать прежних объемов производства меньшими усилиями, но и чтобы текущими усилиями производить гораздо, гораздо больше! Наше с вами совместное сотрудничество позволит нам вывести местное сельское хозяйство на первые места в стране! А может быть, мы с вами будем работать так хорошо, что с нас будут брать пример и в остальном мире! Я верю, что живущие здесь люди, честно работающие на своей земле, достойны гораздо большего, чем то, что получают сейчас. Мы вместе с вами достойны большего – и добьемся этого, если будем вместе, как одна команда, – он потряс кулаком в воздухе.

– А как насчет рынков Восточного? – спросил один из зрителей. – Вы же с ними не особо дружите. Ваши будут мешать нам с ними торговать?

– Так как мы будем искать вам наилучшие контракты, – отвечал Черников, – рынки Восточного вам больше не понадобятся. Отсутствия торговли с ними на фоне того, что мы будем вам предлагать, вы даже не заметите.

Помимо этого, фермеры задавали и другие вопросы. Например, не потеряют ли они землю из своего владения, придется ли им еще что-то менять в своей работе в принудительном порядке, какие появятся правила, чаще ли будут приходить с проверками и не возникнут ли по этой причине поборы. На все эти вопросы Черников и его команда отвечали уверенно и разумно, всегда делая акцент на том, что фермеры от объединения только выиграют, а какие-то издержки на фоне плюсов будут незаметны. Под конец общения настроение среди зрителей царило позитивное – ответы властей, по мнению Миши, могли убедить большую часть присутствовавших проголосовать за объединение с Западным.

– Ну, раз вопросов больше нет, – произнес мэр, поглядывая на часы, – то предлагаю закругляться – и возвращаться к своей трудовой деятельности. Но перед этим скажу, что в течение ближайших семи дней к вам будут приходить работники моей администрации с просьбой поставить галочку за объединение с нашим городом Западный. Мы будем рады, если вы проголосуете за нас. Спасибо!

Когда четверка стала уходить со сцены, фермеры стали расходиться. Миша, встав со своего места, поздоровался со своими знакомыми из зрителей – и спешно подбежал к мэру:

– Алексей Николаич! – воскликнул Миша уже подходившему к выходу Черникову.

– О! Это вы! – сказал мэр, обращаясь к Малинину. – Рад вас видеть.

Они пожали руки, после чего Миша так же обменялся рукопожатиями с остальными чиновниками.

– Алексей Николаич, разрешите поговорить с вами? – спросил Малинин.

– Ну, так мы два часа общались, – улыбнулся тот. – Почему же вы ничего не спрашивали за это время?

– Потому что у меня есть важный разговор, не касающийся голосования, – сказал Миша.

Черников задумчиво посмотрел на него.

– Я вас догоню, – сообщил он чиновникам. – Давайте присядем, – указал мэр на первый ряд, когда в зале уже почти никого не осталось, а выходившие последними зрители были уже у выходов.

Когда они сели, Черников спросил:

– Так что же у вас за разговор?

Миша заговорил тихо:

– Я недавно был в Восточном, – начал Малинин. – И мне рассказали историю о том, что произошло двадцать лет назад между вашими городами. Но мне почему-то не до конца верится, что все было именно так. Я знаю, что вы были в центре событий – и, думаю, у вас есть своя версия той истории.

– И что же вам рассказали? – спросил Алексей Николаевич.

– Что вы хотели присоединить все фермерские земли себе, в то время как Павлов предлагал разделить их пополам, – ответил Миша. – И из-за этого случился конфликт, длящийся двадцать лет. Неужели все так и было?

Черников недоверчиво посмотрел на Малинина:

– А зачем вам это все знать? Вы ведь только приехали сюда, а такими вещами интересуетесь.

И тогда Миша сообщил ему, зачем он приехал. Поделился с ним той же историей, которую поведал Ларисе Борисовне и Заболотному. По мере того, как Черников узнавал все больше, недоверие в его глазах таяло, сменяясь удивлением.

– И вот я узнал, – заканчивал Малинин свой рассказ, – что братские когда-то города враждуют, в то время как и Западный, и Восточный даже основаны одним и тем же человеком! И враждуют из-за земли и из-за конфликта, по сути, двух людей: вас и Павлова. Жители целых городов противостоят друг другу, потому что что-то помешало вам договориться. И у меня есть странное чувство, – сказал Малинин, посмотрев на пустую сцену, – что, может, я должен какую-то роль тут сыграть.

Мэр молчал. Как и Миша, который смотрел на него и ждал ответа.

– Если все то, что вы рассказали, – прервал Черников молчание, – является правдой, то я никогда не встречал таких людей. Да, на моей памяти люди шли на разное, чтобы что-то кому-то доказать, но подобных историй я не слышал. Ладно. Раз уж вы были столь откровенны, то и я отвечу тем же, – он оглядел актовый зал в поисках других людей, но там были только они с Мишей. – Мы с Сергеем Павловичем были лучшими друзьями еще с Детского сада, – заговорил он негромко. – Про таких говорят: «Не разлей вода». Он мне как родной был, – с печалью в голосе произнес Алексей Николаевич. – Братьев у меня не было, но был Серега – и мне этого хватало. И так до седьмого класса. К нам в школу новенькая девочка тогда пришла. Вика ее звали. Викуля, – вздохнул он. – Я поскромнее был, чем Серега. Он и в драках за меня заступался, и во все авантюры первый лез. Я признался ему, что Вика мне нравится. По секрету доверил, как другу лучшему. А через неделю узнал, – холодным голосом молвил он, – что Серега ей все рассказал, а она смеется у меня за спиной. Я и облил Серегу грязью из ведра при первой же встрече. И ушел. Мы с ним больше не общались с тех пор, – вновь говорил он с тоской. – Когда я узнал, что он пошел в политику, я решил утереть ему нос, – он потряс кулаком, – и тоже в политику пошел. Решил, что какого бы поста тот ни добился – я займу пост выше. Как бы высоко тот ни поднялся, я поднимусь выше. И мне нужны были все те фермерские земли, чтобы показать, что я лучше него и чтобы получить более высокий пост. А на деле не нужен был мне никакой пост, – признался тот. – Я просто хотел Сережку обогнать.

– И с тех пор горожане друг с другом – как кошка с собакой? – спросил фермер.

Мэр поджал губы.

– Это мы с Сережкой гадости своим горожанам говорили: я – про восточных; он – про западных. Все, чтобы всех между собой поссорить. А люди доверчивые, верят властям. Я этим не горжусь, Миша, но что сделано, то сделано.

Миша и не представлял, что личная обида могла поссорить два города.

– И Павлов не пытался помириться? – продолжал задавать вопросы удивленный рассказом Миша.

– Ни разу, – тот сверкнул глазами. – Даже не извинился.

Малинин решил, что раз корень конфликта городов кроется в старом конфликте их мэров, то если помирить мэров, то и отношения между горожанами можно было бы наладить. В прошлом Малинин уже выполнял роль миротворца – и он решил попытаться и тут сделать то, что было в его силах.

– А если бы извинился? – осторожно спросил фермер. – Если бы он признал, что был не прав? Вы бы его простили?

– Он не стал бы извиняться, – бросил Черников. – Хотел бы – за двадцать лет успел бы.

– А если бы? – не отступал Малинин. – Окончание вашего с ним раздора могло бы помирить множество людей, которые плохо относятся друг к другу без причин.

– Я не знаю, Миша, – покачал тот головой – и посмотрел на часы. – Мне пора идти, – сообщил Черников. – Прошу прощения, – он, спешно поднявшись со своего места, направился к выходу из актового зала. Малинин не пытался его остановить, вместо этого еще несколько минут обдумывая услышанное, в одиночестве сидя в актовом зале на первом ряду.

Подходя к гардеробной, Миша увидел, как гардеробщица пытается снять с крючка чью-то куртку. Она держалась за спину и не могла полностью выпрямиться, но все пыталась достать чужую верхнюю одежду. В это время мужчина в костюме по другую сторону от ее стола торопил ее:

– А вы не могли бы побыстрее? Мне спешить надо.

Миша подошел к гардеробщице – и сказал:

– Позвольте мне.

Та недовольно посмотрела на него – и пошла к себе на стул.

Миша снял куртку – и подал ее мужчине. Когда тот ушел, гардеробщица сказала:

– Спасибо, сынок. Спину потянула с утра – и теперь тяжко работать.

На часах в фойе был полдень. Фермер спросил:

– А когда у вас смена заканчивается?

– До шести работаю, – ответила она.

– А давайте я вам сегодня помогать буду? – вдруг задал вопрос Миша. – Вы будете номерки собирать, а я вещи – носить.

Женщина от удивления сначала не знала, что ответить, а потом произнесла:

– Если тебе не сложно…

Так и договорились. В течение дня в мэрию приезжали разные люди: работники администрации в костюмах; обычные горожане; эстрадные певцы; иностранные делегации, с которыми Миша объяснялся на далеком от совершенства английском языке; рабочие, делавшие ремонт на втором этаже, слышавшийся звуками перфоратора по всему зданию; и многие другие люди, отдававшие гардеробщикам свои вещи на хранение. Гардеробщица назвалась Светланой Витальевной, и в перерывах они с Мишей говорили о жизни и пили чай с конфетами. В один из таких перерывов она смущенно обратилась к Малинину:

– Ты извини, Миша, что я так грубо с тобой при встрече обошлась.

Миша махнул рукой, уже выйдя из актового зала поняв, что было причиной.

Во время разговора Светлана Витальевна по секрету поведала Малинину, что ее дети со своими семьями живут в Восточном – и поэтому ей особенно тяжело плохо говорить о жителях соседнего города, а уж если у нее спрашивают, где ее дети живут, то врать приходится. Стоит сказать правду в компании западных – и будешь объявлен врагом народа.

– Значит, вы не были бы против, если бы западные с восточными помирились? – спросил Миша.

– Конечно, нет! И я знаю про многие семьи, где одни живут тут, а другие – там. Нам бы всем хотелось, чтобы все было по-старому. Двадцать лет назад так хорошо было! – вспоминала Светлана Витальевна. – Все друг к другу доброжелательно относились, все дружили, никто друг про друга даже за спиной плохо не говорил. А сейчас? В открытую ругань несется с одной стороны на другую, а те отвечают так же! Не должно так быть.

Миша был согласен со Светланой. Он убедился в том, что на днях было бы неплохо снова навестить Павлова Сергея Павловича в Восточном.

Когда время на часах достигло шести, Малинин сказал:

– Смена закончилась. Рад был познакомиться, Светлана Витальевна.

Из-под своего стола она достала пакет с конфетами – и протянула ему:

– Держи конфет, сынок, – сказала она благодарно. – Спасибо, что помогал сегодня.

– Тут много, – хохотнул он. – Я больше трех штук не возьму.

Та настаивала:

– У меня дома еще есть! А ты бери эти. Труд человека должен оплачиваться!

Миша сдался – и, взяв конфеты, попрощался с гардеробщицей. Выйдя из здания, он сел на свой велосипед – и спешно поехал домой, надеясь, что успеет доехать до фермы до девяти часов вечера.

Он подъехал к ферме без десяти минут девять. Прибыв домой, он включил везде свет, положил конфеты на стол и стал заваривать себе чай. Хорошо было бы нормально поужинать, но Малинин любил сладкое и иногда позволял себе испортить аппетит. Он улыбнулся воспоминанию о том, как в детстве его за это ругали. Малинин считал, что возможность есть сладкое тогда, когда хочешь, является одним из неоспоримых преимуществ взрослой жизни.

К моменту, когда он налил себе чай, на ферму въехал фургон курьера. Время было девять часов восемь минут. Оставив трапезу, Малинин пошел встречать доставку.

Когда Миша вышел из дома, курьер уже стоял у автомобиля и махал ему рукой. Им оказался молодой человек лет двадцати пяти. Миша подошел ближе – и курьер поприветствовал его и предложил ему расписаться на документе за доставку. По его виду Малинин решил, что тот то ли уставший, то ли расстроенный. Малинин уже собирался спросить у него, как прошел его день, но пришел к выводу, что в этот раз в чужие дела лезть не станет. Выгрузив коробки из его фургона, Миша поблагодарил его за доставку и пошел домой. Расставив коробки с продуктами в коридоре, Миша их все открыл – и начал таскать из них продукты на кухонный стол, проверяя там срок годности. Когда обнаружилось, что стол был завален изобилием упаковок с едой, Малинин взялся раскладывать продукты. Пока он расставлял еду по шкафам и холодильнику, Малинин поглядел в окно: курьер сидел на земле у своего фургона – и почему-то никуда не уезжал. «Надо было все-таки спросить про его день», – задумался фермер – и пошел обратно на улицу.