20

Мы дышим уже еле-еле

Мы дышим уже еле-еле.

Не на словах, а на деле

доказываем себе и друг другу,

что всего лишь кружимся по кругу

собственной жизни.

Вниз

осталось немного пройтись,

чтоб исполнить песню на бис.

И забыв обо всем навсегда

раствориться, как в кране вода,

которую отключили летом

при жаре в + 35.

Мы уйдем дорогой проспектов,

ничего не успев сказать.

Без вкуса, цвета и запаха

Жалобно плачет ребенок,

Тот, что сегодня воскрес.

Г. Иванов

Без вкуса, цвета и запаха -

Мой чай прост, но горяч.

Последняя сигарета за завтраком,

Я слышу внизу детский плач.

Окно этим утром открыто

И я смотрю в полутьму,

Где лучи восходящего Солнца

Очерчивают пустоту.

Ребенок в ней горько плачет,

А Отец его бьет все сильней.

Последняя сигарета…Завтра

Мне станет еще больней.

Но что если этот мальчишка

Единственный, кто знает ответ?

Чей-то несносный сынишка,

Пронзительно кричащий на свет.

Свобода

Свобода.

Истошные звуки горна.

Тихо падает занавес вниз.

Пропитанные водкой и болью,

мы выходили поклониться на бис.

Ломали

свои

ребра,

чтобы

дышать

сильней.

Играли простые аккорды,

но песни становились злей.

Разрывали душу на тряпки,

пытались залатать грехи.

Играли со смертью в прятки,

подсчитывали долги.

Наши пальцы цеплялись за жизнь,

хотелось во что-то верить.

Вот он – ответ на вопрос,

почему в синяках колени.

Теперь факты – исчезнет каждый,

останется только тень.

Свобода

придет

однажды,

ворвавшись

в закрытую

дверь.