20

Город растет и грубеет

Город растет и грубеет.

С каждым прожитым днем

ребенок становится злее.

Он выре -

зает ножом

на спине всякого жителя

парочку метких строк:

«Молитесь мне, покровителю,

ваших бритых голов».

И все как один послушны,

покладисты и милы.

Вокруг нестерпимо трушно,

а робы с лейблом тюрьмы,

говорят о нас много больше,

чем дело под нумером «цать».

Макарошки подали на ужин!

Пойду в себя принимать

городом данную пищу

для моей заблудшей души.

«Макароны пережевывай чаще

и навсегда отложи

донос свой», – сказал надзиратель.

«Все равно его никто не поймет».

Ложка за ложкой уходит

в мой говорливый рот.

Квадраты перекрестков сводят с ума

Квадраты перекрестков сводят с ума.

В воздухе витает пустота газет.

Холодной ночью нехватку тепла

Не заменит ни один меткий памфлет.

Его съедает моя зажигалка

На шершавом журнальном столе.

Пока птицы кричат в парках,

Что-то о новой стране.

Где не будет дорог и проспектов,

Светофоров, неона огней.

Где танцует в парадных ветер

И нет надоевших людей…

Птицы закончили песню,

Догорел мой пылкий памфлет.

Только автор опять неизвестен,

Сочинивший для нас рассвет.

Я буду одним из многих

Я буду одним из многих,

Кто неспешно бредет по скверу,

Натирая в ботинках ноги,

Испытывая на прочность веру.

Оказалось, человеком можно

Быть, но так и не стать.

Заскучавшая за окном полночь

Разделит со мной кровать.

Мой кров, жалкий и ветхий,

Где потолок обнимает грудь.

Когда-нибудь я узнаю,

В чем заключалась суть.

Кроткого монолога,

Произнесенного перед сном.

И в дверь постучится вьюга

Своим ледяным крылом.