Секс, любовь и опасности близости. Как сохранить страсть в отношениях, когда медовый месяц закончился

Последовавший за этим период был самым тяжелым. Мы распознали многие модели поведения, но все же были не в силах их изменить. Наши сексуальные трудности проявляли эти процессы, как увеличительное стекло. Они открыли кладезь информации, но страдание и растерянность помешали нам по-настоящему применить ее в то время. Вместо этого очень привлекательным вариантом казались уступки искушениям вне отношений. Со временем мы были вынуждены осознать, что непосредственная работа с болью, возникшей между нами, – единственный шанс спасти то, что осталось от нашей любви.

На этом этапе мы узнали, насколько легко нерешенные эмоциональные проблемы могут завладеть сексуальными энергиями. Так, пара может оказаться на той арене, где становится почти невозможно распознать реальные трудности, прежде чем они вызовут слишком много боли и разрушат остатки доверия. Нам стало любопытно изучить силу сексуальности. Участие в различных обучающих курсах в качестве студентов еще более продвинуло нас на пути того, что должно было стать великим приключением.

Мы еще не поняли природу так называемых «моделей привязанности», хотя погрязли в их тисках. Но распознание подобной динамики в нашей сексуальной жизни приоткрыло многие виды взаимодействия, которым мы были подвержены. В моделях привязанности (мы будем детально обсуждать их в последующих главах) внутренний родитель в каждом партнере сковывает внутреннего ребенка или сталкивается с ним в другом. Эта непреднамеренная связь – главный компонент первоначального влечения в паре. Она становится динамической основой большинства споров и формирует привычки отношений, которые могут сохраняться на протяжении всей жизни.

По зрелом размышлении, теперь мы представляем часть нашего изначального влечения к другому человеку следующим образом. Ник изначально влюбился в ту часть Хелены, которая являлась «хорошей матерью», могла искренне выслушать его и поддержать «нуждающегося ребенка» в нем. В предыдущем браке он подавил эту часть себя, приняв ответственность. Конечно, ему пришлось расплачиваться за это. Преимуществом было то, что он чувствовал себя комфортнее и менее уязвимым при таком самовосприятии, но это была иллюзия, обреченная на провал. Что касается Хелены, она слышала заверения Ника в том, что он никогда не отвернется от своих детей, и сознательная ее часть поддерживала зрелость этого решения. Однако «маленькая девочка» в ней приходила к выводу, что наконец-то перед ней человек, который, в отличие от отца, ее не покинет. По сути, в конце концов она стала второй скрипкой после детей Ника, оказавшись отвергнутой еще раз в качестве «воспитателя, не имеющего потребностей», в роли, которая была ей хорошо известна по опыту детства. Ей пришлось научиться признавать собственные потребности, чтобы высвободить свою силу, вместо того чтобы обменивать ее на обещание любви.

ЛЮБОВЬ, УТРАТА И ЖЕЛАНИЕ

Мы учились, но все же чувствовали обиду и разочарование. В то же самое время наши сердца и тела жаждали связи и были полны печали от утраты того, что существовало когда-то. Но мы оба чувствовали себя слишком уязвимыми, чтобы достаточно долго признавать этот факт. Неверный взгляд или беспечно брошенное слово снова возвращало нас к конфликту и бесконечным изматывающим ссорам.

Если два человека достигают этой точки и их ничего не удерживает (к примеру, дети, брак или общий бюджет), единственным разумным действием кажется положить конец отношениям и поискать счастья с другими – чаще всего лишь для того, чтобы та же история повторилась снова. Если факторы, препятствующие быстрому разрыву, существуют, отношения могут свестись к привычкам смиряться или испытывать обиду. И хотя подобные отношения могут оказаться удивительно прочными, без взаимной любви или радости это просто тупик.

Часто мы чувствовали, что никуда не движемся, но порой начинали видеть себя в процессе рождения в наших отношениях уникальной третьей сущности. Тогда нам удавалось считать недостатки друг друга чем-то бо́льшим, чем просто раздражающие факторы, с которыми нужно смириться, и относиться к ним как к бесконечным возможностям узнать что-то новое об отвергнутых или неосознанных частях нас самих. К примеру, Ник начинал задаваться вопросом, что случилось с его собственной оставленной частью. Хелена размышляла, почему ждет от Ника власти, в то время как в реальности она была уже не ребенком, а очень опытной и сильной взрослой женщиной. Эти осознания не лишали Ника подлинной силы, а Хелену – доверительного отношения к жизни, но придавали ценности их отношениям. Ведь чем более способны партнеры обрести целостность в себе, тем богаче становятся отношения.

Но поначалу нам пришлось узнать, что то покорное смирение, с которым вы уходите от проблемы и справляетесь с жизнью наилучшим известным вам способом, не помогает, как бы соблазнительно оно ни было. Со временем не просто выживать на этом уровне нам позволило умение оплакать очевидную утрату любви – вместе. Так много энергии уходило на обвинения друг друга в боли и страхе, что мы испытывали: «Если бы ты только прекратил/делал больше… тогда все было бы, как раньше», – и так далее. Каждый из нас отчаянно пытался изменить другого. Тем временем сами отношения, как третье существо, вынуждали нас измениться и отказаться от сосредоточенности на другом.

Трудно встретиться лицом к лицу со смертью иллюзии о совершенстве партнера. Поэт Роберт Блай идеально выражает это:

 
Мужчина и женщина – невозможная алхимия?
Когда объединяются мужчина и женщина,
сколь многое им нужно отвергнуть! Королек
вьет гнезда из замысловатых нитей
и обрывков веревок, звери отказываются от всех своих богатств каждый год.
Что случается, когда мужчины и женщины покидают друг друга?
Им труднее, чем королькам, им приходится
отказаться от жажды совершенства.
Внутреннее гнездо, не сделанное согласно инстинкту,
никогда не будет вполне круглым,
и каждому придется попасть в гнездо,
сделанное другой несовершенной птицей^[2].
 

Отказ от жажды совершенства в другом человеке – важный урок. Вместо того чтобы улетать из чужого гнезда, нам приходится отвергать не только привычные образы себя и друг друга, но и то, что мы считали любовью. Первостепенным элементом был отказ от фантазии о том, что кто-то еще способен сделать нас счастливыми и довольными собой. Это послужило началом принятия ответственности за собственную жизнь и отправной точкой в реальной любви друг к другу.

МУДРОСТЬ ПОСТФАКТУМ

Нет такой вещи, как безопасная любовь. Все попытки установить истинную связь с другим человеческим существом подразумевают риск: риск разоблачения самого себя, знакомства с самим собой, раскрытия своих чувств, принятия собственной уязвимости. Сделать все это чрезвычайно сложно. Учиться любви – значит быть открытым чувствам и признавать их ценность, даже если это делает нас уязвимыми и вызывает переживание утраты контроля. Тогда нам приходится считать реальность другого человека столь же важной, сколь и наша. Для мужчин это бывает труднее, чем для женщин, которые порой излишне усердствуют в этом. А женщинам чаще сложно принять свою силу, одновременно позволяя чувствам направлять их действия (но не руководить ими). То, как человек справляется с этими рисками, напрямую влияет на качество отношений.

В нашей истории боль и разочарование, которые мы первоначально считали признаками неудачи и отчаянно желали избежать, превратились в учителей. Мы увидели, что «Отношения» существуют сами по себе, как «Третье Существо» со своими потребностями и целью, но, чтобы поддерживать нас, они сами требуют подпитки. Заключение брака в ситуации утраты наивности действительно все для нас изменило.

Так чему же мы научились? Мы узнали, что поиски истинной близости – пугающее и опасное дело, поскольку преграды, воздвигаемые самим человеком ради собственной безопасности, преграды, сооружаемые на всю жизнь, нужно охотно снести, чтобы подпустить к себе другого. Следовательно, сознательное стремление к отношениям означает, что мы берем на себя огромную задачу – эта задача требует большего, чем любовь. Она также требует смелости и внимания, а прежде всего – преданности и способности отказаться от мысли о том, что мы терпим неудачу – снова, снова и снова. Короче говоря, близкие отношения – минное поле. Зачем кому-то вообще идти на этот риск?

Когда мы пытались понять из книг, что с нами происходит, на глаза попалось понятие об отношениях как об учителе или духовном пути. Это, по-видимому, давнее представление определенных направлений как восточных, так и западных школ философии и духовности. Мы поняли, что в целом разделяем эту идею. Однако чего мы не нашли в книгах, так это послания о том, что мало какой учитель столь же жесток, как этот!

Так хочется писать с точки зрения разрешенной ситуации, вспоминая ужасы собственных приключений с безопасного расстояния. Но, конечно, у нас нет всех ответов, и нам важно не составить впечатления о том, что существует универсальное решение или состояние, которого нужно достичь. Мы прошли через изменения, которые даже не могли вообразить 15 лет назад, когда впервые наивно решили «на этот раз сделать все по-другому». И все же не стоит притворяться, что все между нами понятно и ясно. Это не так. Мы все еще активно участвуем в описываемых нами процессах. Друзья и коллеги, бывшие свидетелями некоторых из этих изменений, знают, что в нас нет ничего просветленного, когда мы погружаемся в следующую волну уроков на этом пути.

И все-таки (а может, именно поэтому) наше чувство благоговения никогда не утихает, когда мы наблюдаем за тем, как взаимоотношения продолжают служить источником открытий самой глубокой и тайной природы самих себя. И что дает нам смелость делиться усвоенным, так это вера: если мы смогли достичь той степени радости и удовлетворенности, которая теперь является постоянным подводным течением совместной жизни, то и другие смогут. То, что мы усвоили, во многом изменило способность выдерживать то, что происходит между нами в трудные времена, и порождать достаточно сострадания к самим себе и друг другу, чтобы все больше наслаждаться хорошими периодами. Между тем плохие периоды становятся все короче!

Цель этой книги – описать процесс трансформации, который может иметь место в долгосрочных преданных отношениях. Но мы также хотим рассказать о том, какие чувства сопровождают этот процесс. Мы хотим не только описать этапы, которые предстоит пройти большинству пар, стремящихся оставаться вместе длительное время, но также признать, как страшно и одиноко им порой бывает и каким тщетным все это временами кажется. Нас вдохновило понимание того, что другие сталкиваются с удивительно похожими проблемами. Многие пары не делятся подобными чувствами, и зачастую все заканчивается «танцем в темноте» или делом о разводе.

Мы надеемся, что, читая эту книгу, вы поймете какие-то из ваших трудностей и печалей и приложите все усилия к этой поразительной задаче – научиться любить другую душу. Мы хотели бы, чтобы знание о том, что вы не одиноки, что ваши отношения – не единственное поле битвы, подбодрило вас. И конечно, мы надеемся убедить кого-то, что, возможно, в этих отношениях стоит задержаться. Если иногда – которое может показаться всегда – вы видите, что причиняете друг другу вред, мы призываем вас подумать, что, возможно, вы просто идеально подходите друг другу. Возможно, именно это идеальное совпадение вас ранит.

Мы видим задачу подобных отношений скорее чем-то вроде йоги: она делает вас более гибким и сильным, если вы регулярно тренируетесь, но причиняет боль, если это не так. Мы считаем поиски близости, осознание половой принадлежности и практику осознанной сексуальности путем преображения. Обретение своей подлинной природы в качестве мужчин и женщин – средство привнесения души в мир. Следование этому пути необязательно дает комфорт. Но оно может привести к равенству, покою, партнерству и приятному слиянию противоположностей – празднованию бесконечного потока переливающихся Инь и Ян.

Глава 2
Все безнадежно разрушено?

Если бы существовал вирус, атакующий браки, сразу начались бы эпидемиологические исследования и лабораторные испытания, были бы приняты меры в сфере здравоохранения и общественного просвещения при должной поддержке правительства. Так произошло в случае со СПИДом, и правильно. Частота распада браков тоже по-своему катастрофа: она тоже требует первостепенного внимания.

Таймс^[3]

Статистика конца XX века показывает, что почти каждый второй брак в Британии и Америке заканчивается разводом, а более половины всех проживающих совместно пар с детьми распадаются к тому времени, как ребенку исполняется пять^[4]. Потребность в разводах в наши дни превышает способность судов их обслуживать.

Социальные и экономические последствия этой тенденции известны. Крупнейшая растущая социальная группа – домохозяйства одиночек – примерно 16 % общего числа домохозяйств в Британии, а к 2010 году их число, как прогнозируется, вырастет до 50 %. Запросы в домохозяйстве, которое ведет один человек, намного превышают доходы и бюджеты тех, кто в них состоит, но, как сообщила «Гардиан» в сентябре 2000 года Дениз Ноулз из «Рилейт» (в прошлом «Агентства по ведению браков»),

домохозяйства одиноких людей будут распространяться все шире по мере того, как женщины обретают финансовую независимость и испытывают все меньше потребностей делить с кем-то арендную плату^[5].

Несомненно, это похожий на эпидемию кризис веры, вытесняющий не только брак, но и само представление о преданных отношениях. Это можно интерпретировать по-разному. Безусловно, здесь задействованы многие факторы: увеличение благосостояния и безопасности в послевоенный период, сексуальная революция шестидесятых, изменения в статусе женщин, успех потребительского отношения в духе «получите все, а заплатите позже», и это лишь часть. Коренные изменения последних нескольких десятилетий пошатнули основы жестких авторитарных структур на политическом, социальном, экономическом и религиозном уровнях. Большей частью этот авторитарный подход был вызван сложностями. Но не только жестким структурам пришлось остаться в прошлом. Запад почти утратил опору в виде большой семьи из нескольких поколений с ее чувством общности, традициями и духовными корнями, которые когда-то обеспечивали устойчивость, глубину и равновесие.

Увеличение свободы – положительная черта этих быстрых изменений, но есть и побочные эффекты – стресс и хаос. Психика, которая наследует свою природу из поколения в поколение, меняется более медленно. Людям едва ли хватило времени приспособиться к жизни в двадцатом столетии. Мы все еще не знаем, каким может быть новый путь, но ясно, что тот, который у нас есть, больше не работает. Неудивительно, что на кону теперь природа и будущее близких отношений.

Однако не стоит относиться к нынешнему кризису как к чему-то неправильному. Любой упадок приносит с собой возможности перемен, и зачастую эти перемены необходимы и приводят к лучшему. Паническое стремление восстановить статус кво не работает, поскольку мы рискуем разрушить все то новое, что пытается возникнуть. Хаос может оказаться плодотворным, как и эксперименты мужчин и женщин с новыми и разными стилями жизни в поисках более универсальной модели отношений. В то же самое время мы не можем избежать последствий этой проблемы, поскольку разрыв семейной жизни, как мы знаем, также причиняет боль: у многих это вызывает настоящий ужас, страдания и лишние финансовые расходы. Это влияет на канву нашей общественной идентичности. Следовательно, мы должны отнестись к тенденциям в социуме с полным вниманием.

В брак и долгосрочные отношения люди традиционно вступали на основе более или менее формального сексуального договора, что, в свою очередь, основывалось на понятиях пола. В попытке освободить нас дивный новый мир перевернул прежние представления о гендерных ролях с ног на голову. В то же время СМИ заполнили наши жизни образами секса и прекрасного тела в попытках нас эксплуатировать. Перед нами множество возможностей, но мы не до конца понимаем, каким канонам следовать.

В этой новой атмосфере бесконечного выбора все кажется неясным. К примеру, недавние сообщения из Нью-Йорка свидетельствуют о предпочтении совместно проживать с партнерами противоположного пола, одновременно делая выбор в пользу секса с однополыми партнерами вне дома. В Западной Европе и США в данный момент существует такая тенденция: пары все чаще отказываются от сложностей совместного проживания, одновременно сохраняя ощущение пребывания в отношениях. Ян Трост, социолог из университета Уппсалы в Швеции, говорит, что такие пары – признанное явление, известное как LAT – «живущие вместе, но раздельно» (Living Apart Together)^[6].

Похоже, брак или серьезные отношения больше не являются необходимым условием социального статуса, респектабельности и финансовой безопасности, единственной возможностью покинуть родительский дом для женщин или завести детей, и тогда нельзя быть ни в чем уверенными. Главный вопрос теперь: если это приносит страдание, то зачем заморачиваться?

Чтобы ответить на него, мы вернемся в прошлое и посмотрим, как вели себя люди в первой половине XX века.

РАБОТА С НАПРЯЖЕНИЕМ МЕЖДУ ПРОТИВОПОЛОЖНОСТЯМИ

Старая модель, по сути, предлагала два варианта. Первый – идеальная любовь, представленная Голливудом. Все, что для нее требовалось – вечно прекрасный возлюбленный (или возлюбленная), вместе с которым любовь и сексуальная страсть длились двадцать четыре часа в сути. Значение имела только любовь, а любое серьезное отклонение от этой картины неизбежно означало скорый конец. Ближе к реальности был второй вариант, подразумевавший практичное партнерство – поиски кого-то, обустройство дома, воспитание детей и извлечение максимума из имеющегося. Порой это получалось – и тогда можно было извлечь из отношений пользу и выгоду. Когда не получалось, жизни людей разрушались, а дети такого союза должны были сами разбираться в полученных представлениях о любви, партнерстве и браке. Эти полярно противоположные варианты стали тем наследием, с которым приходится считаться.

Противоположности – часть нашего существования: день и ночь, хорошее и плохое, свет и тьма, жизнь и смерть, мужское и женское. Каждое различие несет возможности, равно как и ограничения. Каждое придает смысл и проливает свет на другое. Проблема ни в том, ни в другом: проблемы возникают, когда мы ставим одно выше другого или отказываемся признавать, что стоит за нашими попытками справиться с различием. Тогда мы ощущаем оба варианта как крайние, а не взаимодополняющие. Брак без романтической любви – совместных мечтаний, страсти, некоторой степени спонтанного безрассудства – может стать рабством. Но при самом лучшем раскладе он дарит удовольствие товарищества, чувство полноты посредством общих обязанностей и исполнения искренне данных обещаний. Что самое важное, брак может обеспечить устойчивость, необходимую и детям, и взрослым, чтобы укорениться в существовании. Вот что говорит Тони Парсонс в своем романе «Мужчина и мальчик»:

Никогда не стоит недооценивать силу малой семьи. В наши дни родиться в нераспавшейся семье все равно что получить независимый доход, глаза Пола Ньюмана или большой член. Это одно из подлинных благословений жизни, данное лишь немногим везунчикам^[7].

Такая безопасность бесценна для детей. Но не все так однозначно. Реальность заключается в том, что эта безопасность часто достигается ценой личной свободы и личной жертвы, а не путем взаимного укрепления обоих партнеров и взвешенного выбора. Парсонс продолжает:

Но эти неразрушенные семьи могут обмануть вас ложным ощущением безопасности. Когда я рос, я принимал как должное, что каждый брак должен быть столь же стабильным и вечным, как брак моих отца и матери – включая мой собственный. Со стороны все у моих родителей было легко. Но это совсем нелегко^[8].

 

По словам Парсонса, хотя непогрешимо прочный брак и предлагает безопасное гнездо, из которого можно отправиться в мир, он может и не научить своих отпрысков справляться с трудностями – частью любых отношений. Возможно, самый важный навык – научиться справляться с различиями и конфликтом. Когда запрет на жалобы – или вообще на чувства – снимается, этих трудностей хватает с лихвой.

В браке, где стабильность достигается любой ценой, есть и еще одна трудность. Порой за отчаянным стремлением к безопасности таится ощущение нереальности. В таком браке партнеры кажутся скорее испуганными детьми, принявшими на себя родительские роли, чем настоящими взрослыми. Мы подробнее поговорим о партнерах, действующих в модусе, который мы называем «родительским», позже.

Стоит ли удивляться, что, когда послевоенные поколения, унаследовавшие возросшее материальное благополучие и возможности образования, а также стабильность, обеспеченную браками их родителей, обнаружили себя в расширяющемся мире информации и личного выбора, они метнулись прямо к противоположному краю. По сути, они выбрали свободу, исследование и выражение индивидуальности. Запреты были сняты, и людей привлекало все что угодно, только бы не повторять привычек родителей, которые никогда в полной мере не исследовали свои возможности в сфере близости. Так, ценность корней легко утрачивалась при сравнении с личными жертвами, которые, казалось, ее сопровождали. В новом мире, полном чувственности, старый стиль отношений их не устраивал, а стабильность истолковывалась как оковы, которые теперь можно было разрубить.

А что насчет романтического идеала? Несмотря на вечную притягательность и постоянно растущие кассовые сборы, голливудская версия теперь тоже неубедительна. Для нового искушенного зрителя она стала слишком стереотипной, наивной и очевидной. Каков же исход этого идеала? Если досмотреть до конца любой голливудский финал, он неизбежно сведется к знакомой рутине. Свадебные колокола, счастливые семьи – та же старая ловушка. Что случалось с теми, кто был менее критичен, все равно покупал билет и лишался великолепной любви, не дойдя до счастливого финала или после первого этапа семейной жизни? Зачастую их ждали боль и разочарование или преждевременное истощение.

ПОИСКИ ЛЮБВИ И СВОБОДЫ

Если ни безопасность, ни романтические идеалы не могли предложить рабочую модель для современных отношений, какие есть альтернативы? Один из ответов появился в конце шестидесятых, вдохновленный политиками-утопистами и подпитанный веществами, расширяющими сознание, – свободная любовь. Тем, кто искал приключений, это понравилось. Никакого рабства перед романтическими определениями бессмертной любви! Выбросим на свалку устаревшие гендерные роли и ограничения семейной модели, приводящей к созависимости! Пусть дети рождаются в союзах любви, какими бы краткосрочными они ни были! Долой ревность! Не превращайте партнера в собственность! Пусть мужчины будут вольны испытывать чувства, а женщины станут сексуальны! Наслаждайтесь, пока чувство длится, а если станет хуже, расстаньтесь друзьями и найдите что-то получше. Не мешайте реализации собственного потенциала и не стойте на пути у других – они пытаются найти себя!

Легко отследить привлекательные моменты и поддаться красоте этого ви́дения. Мужчины и женщины равны, свободны наслаждаться сексом и исследовать бесконечные возможности любви и желания; отношения без обязательств или ответственности; обещание восторга, веселья, секса, свободы, индивидуализма и постоянного выбора; никакой вины, долга, стыда, никаких оков. На какое-то время это становилось приятным – особенно для мужчин, – но не гарантировало счастья, не давало никакой стабильности, а кто-то непременно оставался с младенцем на руках.

Приблизила ли нас вся эта свобода к более здоровому и счастливому обществу? У нас больше выбора, материальных благ и информации, чем кто-либо мог представить полвека назад, но едва ли духовное качество нашей жизни улучшилось. На самом деле, люди кажутся более враждебными, более одинокими и более эмоционально неустойчивыми, чем когда-либо. Хотя сексуальная свобода стала нормой для молодежи и люди вступают в отношения гораздо более опытными в вопросах секса, чем раньше, большинство из нас все-таки жаждет долгосрочных отношений, даже если мы не знаем, как с ними справляться. И здесь мы сталкиваемся с серьезной проблемой.

Нормализация свободы побуждает нас наслаждаться ею, пока она длится, но усиливает ощущение неудачи и одиночества, когда мы не в состоянии найти или создать такие отношения, о которых мечтаем.

Несмотря на удивительные достижения в технической сфере, мы не разработали прибора для определения пары и разрешения загадки человеческого взаимодействия. Мы совершили революцию в общении и информационных технологиях – мы можем поговорить друг с другом в любое время, где бы ни находились, но что мы скажем друг другу? В то же самое время мы становимся все более невежественными в том, как поддерживать достаточную глубину и удовлетворенность в личных и близких отношениях. Несмотря на одержимость вуайеристской сексуальной образностью и распространенное представление о том, что секс должен быть приятен всем и всегда, в массе своей мы все же мало знаем о физической любви и сексуальной близости.

Партнерам по-прежнему трудно открыто говорить о тех вещах, что важны для них обоих. К примеру, недавно нам встретилась в газете статья о парах, в которых нет секса. Это преподносилось как несомненная редкость. Однако наш опыт в качестве консультантов говорит, что в парах, испытывающих трудности в отношениях, скорее всего, секс будет нечастым, если только они не оторваны от собственной эмоциональной и телесной реальности. Вот что говорит молодая женщина о том, как они с партнером работают с этой проблемой:

Порой мне хочется поговорить с ним об этом, но я совершенно точно понимаю, что мы не будем это обсуждать. Это ощущалось бы как чудовищное вмешательство^[9].

Испытывая отчуждение, мы жаждем снова обрести связь друг с другом, но не знаем, как это сделать. Результаты разрыва связи столь же расплывчаты, сколь и разнообразны. Может ли статься, что взрывной рост использования мобильных телефонов, культура наркотиков, мир моды, интернет – все это поддерживается нашей потребностью осознавать свою важность для других и желанием ощущать связь? Возможно, в конечном счете потенциальная пустота нашей цивилизации – эксплуататорское потребительство, уменьшение природных ресурсов, загрязнение планеты – вызываются внутренней засухой, глубинной жаждой ощущать связь с другими телом, сердцем и душой, в том виде, который может подарить лишь подлинная близость.

Как нам извлечь пользу из высоких достижений современной эпохи, не поддаваясь склонности выбирать краткосрочные цели?

ОТ КРИЗИСА К ВОЗМОЖНОСТЯМ В ОТНОШЕНИЯХ

В начале этой главы мы предположили, что кризисы порой можно переосмыслить как возможности. Если мы подойдем к западному кризису в близких отношениях как к «этапу, который необходимо пройти» (как люди обычно говорят о своих детях, когда им сложно понимать их), мы увеличим шансы на то, чтобы увидеть проблему в контексте.

По нашему мнению, очень полезно рассматривать этот кризис как часть подростковой фазы развития, с которой должен справиться Запад. Приняв такой подход, мы сможем признать важность поисков нового образца для близких отношений.

Подобно подросткам, мы жаждем экспериментировать с моделями, совершенно иными по сравнению с моделями наших родителей. Но, как и у подростков, размышляющих о сексе, отношениях и браке, у нас, по-видимому, есть только два варианта. Во-первых, мы можем довести до крайностей свои юношеские эксперименты. Изнанка этого заключается в том, что на поиски вечного спутника можно потратить всю свою жизнь, при этом оставляя подчищать результаты наших беспорядочных половых связей и безответственности кому-то другому.

С другой стороны, голос внутри нас, который говорит: «Вырасти, остепенись и извлеки из этого лучшее!» – вряд ли кажется привлекательным. Этот вариант больше не убеждает нас, ведь, как мы видели, он тяготеет к подавлению, а не к свободе и побуждает скорее к псевдовзрослости, а не к подлинной зрелости. Если мы сделаем такой выбор, то, скорее всего, сорвем его из-за нетерпения или обиды, сдавшись, как только появятся трудности, снова уйдя из дома, подобно подростку, оставив вынужденную роль родителя кому-то другому, в то время как мы попытаемся начать все сначала с кем-то еще.

Но давайте не отказываться от этой юношеской фазы слишком просто и быстро. До сравнительно недавних пор люди вступали в брак сразу после периода полового созревания и обычно умирали к возрасту сорока лет. Ни о какой юности нельзя было говорить. Юность – новое понятие. Общество восприняло ее всерьез лишь тогда, когда благодаря феномену Элвиса Пресли и «Битлз» коммерсанты увидели в детях полноправных покупателей музыкальных пластинок. Еще раньше, в конце 1940-х годов, освободительный развод стал поддерживаться государством, и это означало, что мужчины и женщины получили больше возможностей следовать своим чувствам, своему выбору, желанию, возбуждению и мечтам. Все это – ценные качества юности.

Нет, проблема не в подростковом возрасте, проблема в том, что мы в нем застреваем.

ПРЕДНАЗНАЧЕННЫЕ ДЛЯ СВОБОДЫ

Мы заслуживаем своей свободы, мы так долго ее ждали. Но подлинная свобода и юношеский бунт – разные вещи. Выбор в пользу свободы подразумевает осознанность и ответственность. Мы как будто не готовы к свободно выбранным серьезным отношениям. Подростки с ними справиться не в состоянии.

Похожий взгляд был недавно выражен на телевизионной программе о моральности прелюбодеяния. Бывший епископ Джон Шелби Спонг, теперь читающий лекции в Гарварде, объяснял, что проблема не во внебрачных связях, но скорее в том, что значит состоять в серьезных отношениях, которые в программе называли моногамией:

Как я понимаю, моногамию еще не практиковали. Истинная моногамия требует абсолютного равенства между одним мужчиной и одной женщиной. Абсолютного равенства – политического, социального и религиозного, – всех видов равенства. Думаю, мы придем к истинной моногамии, когда мужчины и женщины будут абсолютно едины. Но пока наше общество не станет тем местом, где мужчины и женщины будут равны во всем, подлинная моногамия невозможна, лишь моногамная модель^[10].

Спонг напоминает, что мы все еще ждем того времени, когда мужские и женские энергии будут уравновешены. Прежде, на внешнем этапе, мужчины проявляли чрезмерную активность, а женщины были излишне пассивными. По мере того как баланс силы начинает изменяться, мы становимся готовы к новому равенству. Опять обратимся к словам Спонга: